– Ма-ма, я чу пать, – весело болтая ножками, лепечет по слогам моя дочурка.

По ней и не скажешь, что спать хочет, маленькая шкода.

– Малыш, маме нужно на работу, а ты поспишь в садике в обед, хорошо? – улыбаюсь, ставя перед дочуркой тарелку с кашей.

Вкладываю в маленькую ладошку ложечку, наблюдаю за тем, как Лилечка кушает. Она у меня умничка, всегда с аппетитом завтракает. Благодаря этому у меня есть несколько минут на сборы.

Можно успеть натянуть быстренько платье или уложить волосы. Можно, например, убрать со стола, нанести лёгкий макияж, но ничего из этого я сделать не успеваю, потому что начинает трезвонить телефон.

– Зинь-зинь, – комментирует Лиля, успевая и жевать, и болтать при этом.

Какая же она у меня лапочка. Смотрю на неё – и сердце радуется. Ни капли не жалею, что сделала выбор в её пользу и ушла от мужа.

– Ма-ма? – от грустных мыслей о прошлом отвлекает голос дочурки.

Лиля тычет пальчиком в сторону разрывающегося телефона. Я так и не удосужилась ответить на звонок.

– Алло, – снимаю трубку.

Звонят из детского сада.

– Что значит, закрывается на карантин? А… – даже договорить толком не успеваю, потому что на том конце линии звонок попросту обрывается.

Приплыли…

– И что нам теперь делать с тобой, солнышко моё? – подхожу к сидящей в стульчике для кормления дочурке и глажу её по светлым завиткам волос.

Я совсем недавно устроилась в один крупный бизнес-центр. Правда, не по специальности, к сожалению, пока меня взяли простым секретарём. Но у меня сейчас очень непростая финансовая ситуация – фирму, на которую работала ранее, закрыли, а плату за квартиру никто не отменял.

Мои родители живут за городом и не в восторге от того, что я ушла от бывшего и при этом сохранила ребёнка. Папе, в общем-то, плевать, дома у нас всегда мама рулила, и вот она как раз и подбивала меня сделать аборт.

Как итог, уже почти три года мы не общаемся.

Я одна. То есть, не одна, конечно, со своей малышкой. Моё маленькое солнышко, ради которого я на всё, что угодно готова.

Только бы видеть каждое утро её милую улыбку…

– Пойдёшь с мамой на работу? – грустно улыбаюсь.

Не представляю, как буду с ней вместе работать. Но выбора у меня нет.

Я что-нибудь придумаю. Обязательно.

Главное, сохранять спокойствие и уверенность, а там…

– Ма-ма, – лепечет дочурка, с восторгом демонстрируя мне перевёрнутую тарелку с кашей.

Белая жидкость растекается по столику, капает на пол.

– Лиля… – выдыхаю, скорее хватаясь за тряпку.

Выходим мы в итоге на двадцать минут позже, чем положено. Нам не надо по пути заезжать в садик – это плюс, но зато придётся ехать на следующей маршрутке, и это минус, ведь она приходит ровно в девять. Как раз в это время начинается мой рабочий день, и если вдруг я хоть на минутку опоздаю, могу схлопотать выговор.

А мне ведь ещё и Лилю куда-то пристроить надо…

Впрочем, на этот счёт у меня есть идея.

Без двух минут девять с дочуркой на руках я влетаю в двери бизнес-центра.

– Аня, привет, ты что?.. – ошеломлённо выдыхает Александра. Она здесь на ресепшене работает. – С ребёнком?

– Да, Саш, пришлось взять Лилю с собой. Представляешь, садик на карантин закрыли, – перехватываю малышку, слегка подкидывая и поудобнее усаживая на руках.

– А как… – разводит руками коллега.

Её чёрные глаза от удивления становятся ещё больше и, кажется, вот-вот выпрыгнут из орбит.

– Скажи, Любовь Сергеевна уже пришла? – спрашиваю взволнованно.

– Уборщица? – удивляется Саша ещё больше.

– Да. Я хочу попросить её за Лилей присмотреть, а сама в обед быстро всё вымою. К тому же, на этажах убираю поломоечные машины, вручную только подсобные помещения помыть надо будет.

– Она пришла, да, у себя в коморке, – кивает на коридор за поворотом, который ведёт в служебные помещения.

– Спасибо, побегу тогда, хорошего дня, – улыбаюсь и скорее несусь с дочкой на руках к нашей уборщице, пока меня никто из руководства не заметил.

Лиля с интересом оглядывается по сторонам, рассматривает специфические картины на стенах.

– Сейчас, моё солнышко, я познакомлю тебя с доброй бабушкой, – ставлю дочурку на пол и тихонько открываю тяжёлую металлическую дверь с табличкой «Служебное помещение».

– Ба-бу-кой? – заинтересованно переспрашивает малышка.

– Ой, а кто это у нас? – из соседней комнаты выходит Любовь Сергеевна. Поправляет очки на переносице и лёгким движением взбивает короткие рыжеватые волосы.

– Любовь Сергеевна, простите, но я к вам с огромной просьбой. Мне просто больше не к кому обратиться. Садик, в который ходит Лилечка, с сегодняшнего дня на карантине. Нашли там какую-то инфекцию и закрыли заведение полностью, а мне же работать надо, – развожу руками. – Давайте, я за вас полы вымою в обед, я шустро всё сделаю, я умею. А вы присмотрите за Лилей, рабочий день у нас в одно время с вами заканчивается, может, и не заметит никто, что я ребёнка привела, – стыдливо опускаю глаза. – А на завтра я что-нибудь придумаю.

– Да, Бог с тобой, деточка, конечно, присмотрю. Иди-ка сюда, крошка, знакомиться будем, – манит Лилю рукой и вынимает из кармана печенье в упаковке.

Знаю, что Любовь Сергеевна сама не ест что попало, конфеты вообще не употребляет, поэтому спокойно доверяю ей дочку.

Я хоть и недавно работаю в бизнес-центре, уже успела познакомиться с некоторыми сотрудниками, правда, в основном из низшего звена. К тому же, на прошлой неделе у Любови Сергеевны спина прихватывала, и я помогала ей с мытьём полов, так что мне не впервой, справлюсь.

– Я побегу тогда? – убеждаюсь, что Лиля вполне дружелюбно приняла женщину, чмокаю дочку напоследок и выбегаю за дверь.

Только бы мне не влетело за опоздание, только бы не влетело.

– Блин, хоть бы нас не закрыли, – слышу по пути обрывки разговора коллег, которые стоят возле туалета и ждут очередь.

Подслушивать нехорошо, но для меня новая работа очень важна. Я еле свела концы с концами, когда фирму, где я работала, закрыли. И переживать такое испытание снова желания нет.

Поэтому я притормаживаю и делаю вид, что тоже жду очередь.

– Да с чего нас должны закрыть? Глупости! – отмахивается от перепуганной коллеги специалист из отдела кадров. – Это между руководством их личные дела, кто кому долю продал и прочее, нас никак не касается. Тем более, никаких перестановок не намечается, просто генеральному деньги понадобились, и он продал часть своей доли. Но не самую большую, поэтому бразды правления по-прежнему останутся у Васильевича.

– Уверена? – вторая девушка, имени которой я пока ещё не успела узнать, показательно прикладывает ладонь к груди.

– Разумеется, – кивает в ответ женщина.

Дверь туалетной комнаты открывается, а я быстренько ретируюсь, пока меня не поймали за подслушиванием.

После услышанного сердце не на месте. Вот вроде и перестановок никаких не будет, но внутри такое предчувствие, будто что-то нехорошее грядёт.

В таком состоянии я кое-как дорабатываю до обеда.

После бегу в кафе, покупаю наиболее подходящую для Лили еду, потому что из дома попросту не успела ничего захватить, и бегу скорее в служебное помещение.

Оставляю обед для дочки и скорее несусь мыть полы. У меня меньше часа на ту работу, которую Любовь Сергеевна делает за полдня, но я справлюсь, у меня ведь нет другого выбора.

Со скоростью ракеты я вымываю все помещения, которые нуждаются в уборке. Остаётся одна небольшая комнатка под лестницей.

Желудок скручивается в болезненном спазме, напоминая мне о том, что я с утра только кофе выпила.

А пообедать уже не успею, это точно.

Мысленно успокаиваю себя тем, что вполне могу выпить чаю после на рабочем месте, если, конечно, Васильевич уедет куда-нибудь. При нём лучше столовую в приёмной не устраивать – влепит выговор и лишит премиальных.

– Неужели, – выдыхаю, домывая пол.

Теперь убрать инвентарь – и я свободна. То есть, могу вернуться к своим прямым обязанностям секретаря. А это совсем не сложно – сидеть возле кабинета босса и заниматься какими-то бумажками. К счастью, у шефа ещё и личная помощница есть, которая контактирует непосредственно с боссом, следует за ним тенью на встречи, а я занимаюсь лишь бумажной работой.

Снимаю с рук перчатки и откидываю со лба короткие пряди взмокших волос. Подхватываю ведро и швабру, толкаю дверь и от шока застываю неподвижной статуей.

Прямо напротив скрытой под лестницей комнаты стоит моя дочурка. А напротив неё, ко мне спиной, на корточках сидит какой-то мужик. Лилечка мило улыбается, но при этом умудряется хмурить свои тонкие светлые бровки. Пальчиками моя малышка придерживает край платьишка, но неожиданно замечает меня и громко и отчётливо восклицает:

– Ма-ма тям! – тычет в мою сторону тонким пальчиком.

Мужчина поднимается на ноги, разворачивается и впивается в меня пристальным взглядом холодных, как сталь, глаз.

Таких же, как у моей дочурки. Как у моей Лилечки…

Роберт. Это точно он и никто другой сейчас смотрит на меня. По его мужественному и некогда родному лицу бежит тень узнавания, а я хочу в этот миг раствориться и провалиться сквозь землю.

Потому что передо мной ни кто иной, как мой бывший муж. Отец Лили.

Причём, по документам, муж законный, ведь мы по-прежнему не в разводе…