Это был один из тех паршивых мирков, к которым человечество привыкает со все большим смирением. Над огромным Лиманом, которую местные жители называли Смрадной Лужей, медленно шевелилось газовое облако. В отравленных водах ее колыхались нефтяные поляны и многочисленные лужайки из старого тряпья, гнилых досок, пластиковых лохмотьев, банановой кожуры, консервных банок, бутылок, размокшей бумаги, раздутых трупиков корабельных крыс.

 Берег был продолжением Лужи. Тихо издыхала рощица кокосовых пальм, задавленная холмами и хребтами «дикого» мусора. В плотной газовой дымке угадывались скалоподобные силуэты большого города с его бетонными причалами, возле которых трудно ворочались мазутно-ржавые чудовища танкеров и сухогрузов. И, наконец, колоссальный свалочный пик, слепленный  в престижных целях из привозного мусора и бытовых вещей, выброшенного на Свалку. Словно грязный палец, увеличенный в тысячу раз, пик торчал посреди Свалки. Вершина его поднялась до облаков и, казалось, упиралась в раскаленное равнодушное светило, потерявшее свой натуральный цвет…

  Сеньор Леонсио Алмейда, рослый мужчина лет сорока, с ленивым любопытством наблюдал за агонией чайки, попавшей в мазут. Приливная волна выталкивала птицу все дальше на берег, и она судорожно скребла песок распростертыми крыльями. Сеньор Леонсио вспомнил вычитанное где-то у птиц, попавших в такие переделки, атрофируются грудные мышцы. Он поворошил ногой груду стекла. Взять осколок и почистить от грязи перья?  Плевать. Все равно умрет. Он повел взглядом по Лиману и берегу, полюбовался зловещими облаками. К этому пейзажу он давно привык, как и к тому, что большая часть помоечного населения была безнадежно больна, а меньшая сопротивлялась болезням с помощью высокого жизненного уровня, дипломированных медиков и невежественных, но удачливых лекарей и колунов. Сеньор Леонсии принадлежал к лучшему меньшинству, это было видно по его одежде, по осанке, по отсутствию язв на лице, да и по тому, что он мог себе позволить болтаться без дела на безлюдных пляжах Лимана.

Не совсем безлюдных. Потому что какой-то невзрачный чел в застиранной футболке появился из-за груды хлама и вежливо поздоровался.

- Как думаете ее можно спасти? – кивнул он на птицу.

  Горящие черные глаза пытливо всматривались в лицо сеньора Леонсио. Впалые щеки и крупные скулы незнакомца были плохо выбриты – мешали крохотные язвы, , по-видимому, следы кислотных дождей или влажных бризов с Лимана.

 Сеньор Леонсио подумал, что этот тип  –  из нищих интеллигентов.

- Похоже, амиго, вы меня преследуете? – Сеньор Леонсио хищно улыбнулся.- И в прошлый раз вы торчали тут. А ну, выкладывайте, что у вас на уме?

- Мое имя Демис. – Незнакомец тоже улыбнулся, но взгляд был тверд, будто глаза – с другого лица.-  Я, кажется знаю, зачем вы приходите сюда.

- Почему же?

- Вы тоже поняли, что Свалка необратимо и резко нарушает природное равновесие… Исчезли рыбы, медузы, погибли водоросли.

- Заговариваете зубы?

- … но какие-то организмы приспособятся и… Короче говоря, вы ждете, когда из этой Лужи выползет монстр на погибель людям…

- Интересно!

- какая-нибудь плодовитая мерзость, способная оккупировать планету…

Сеньор Леонсио схватил его за плечо.

- Такие штучки я тоже умею рассказывать, приятель!

Странное спокойствие все более расползалось по нездоровому лицу Демиса.

- Значит вы не ищете монстра? Непонятно. Весь здравый смысл неминуемо ведет к мысли р монстрах и катаклизмах. Не так ли, Сеньор Леонсио? Но в наше время мало кто способен сохранить в себе  такую роскошь, как здравый смысл.

- Очень интересно. – Сеньор Леонсио в задумчивости поскреб подбородок мизинцем.- Вы преследуете меня в надежде, что я вылез из Лимана? Чтобы заработать, показывая меня в балаганах? Давайте начистоту, Демис.

-Начистоту?  Я уже не ищу монстров. Я уже нашел.

-Они уже вылези из луж и свалок. Это люди со свалочно – помоечным мышлением.

Сеньор Леонсио рассмеялся, с силой хлопнул его по плечу.

- Так бы и  сразу, приятель. А то кругами пишешь, на откровенность тянешь. Шпик? Стукачок – с? Скромный труженик Длинное Ухо? А теперь прочисти свое длинное и грязное ушко, внимай. Если через секунду не провалишь сквозь землю…

Демис изучающе смотрел на него.

- У вас иммунитет против Длинных Ушей?

- Моя жена – мой иммунитет! Она - кузина владельца этой свалки…

Сеньор Леонсио был немного хвастун, и это вырвалось само собой. Он тут же почувствовал , что переборщил, и ему стало досадно. Проклятье! Перед каким-то замызганным бабуином…

- Да, конечно, такая замечательная жена спасет от Длинных Ушей, но от этого, - Демис кивнул в сторону нефтяных полей, - от этой беды никакие связи не помогут. Конечно у всех будет один…

- Не один, амиго. Вовсе не один. Нищие умирают первыми. А с деньгами можно выжить при любом недоразумение.

Все верно. Потому на свалках будут ползать черви или мокрицы,  или тараканы…другой жизни не будет.

Сеньор Леонсио очень не любил, когда последнее слово остается не за ним. Неожиданным ударом в челюсть он сбил Демиса с ног.

- Я дал тебе секунду, приятель, ты не воспользовался…

- Черви опаснее любого катаклизма, - Демис сплюнул кровь, промокнул губы тыльной стороной руки. – Знаете, почему? Они уничтожают людей.

- Я таких умников видел. Толку от вас – ни на грош. Одна болтовня, красивая и бессмысленная. Вы ни на что не способны и ничего не умеете.

- Это вы напрасно, дон. Кое-что мы все-таки можем…

Он легко поднялся, будто подброшенный какой-то силой и сбил дона Хорхе ловкой подсечкой. Тот зарылся головой в слежалые пласты мусора.

Сеньор Леонсио стряхнул с себя мусор, увидев на ладони царапину, начал высасывать из нее кровь.

- Неплохо, Демис. Наверное, служил в морской пехоте?

- Нигде я не служил.

- Ну ладно. Теперь выкладывай, кто ты и что тебе надо от меня?

- Уже ничего, Сеньор Леонсио. Желаю вам и кузине мистера Таккера  приятной жизни под помоечным солнцем.

Демис хлестнул по лицу сеньора Леонсио  жестким взглядом и зашагал по черной ленте утрамбованного накатом песке. Вот склонился над птицей – уже не шевелится, околела – и заторопился дальше.

Сеньор Леонсио некоторое время смотрел ему вслед, немало озадаченный. Потом пожал плечами. Плевать и наложить десять куч ( если, конечно, получиться!)

Сеньор Леонсио слонялся по пляжу. Этот чертов Демис не выходил из головы. Неспроста он крутился тут! А ушел красиво. Надо было догнать и всыпать ему, чтобы всякий занюханный неудачник не уходил красиво.

Очистив пятачок пляжа от стекла и консервных банок, сеньор Леонсио расстелил коврик и лег, омываемый запашистым ветерком, который игриво пощипывал бронхи и вышибал слезу. Он вытащил из кармана новый фантастический роман Ланиуса «Ария Созвездия Кентавра» в мягкой обложке, из другой – плоскую бутылку с винтовой пробкой (  хвала богам, не разбилась) и вскоре был далек от Лимана и Помойки.

«… Космический корабль, нашпигованный каторжниками в полосатых куртках, мчался в неизвестность, терзая пустоту мощными струями раскаленной плазмы. Лицо капитана Бифхарта спокойно до невероятности. Взгляд голубых глаз тверд и колюч.

- Будь я проклят, если не покончу с бунтом! – Слова его падают на головы каторжников, рождая трепет в жалких душонках преступников.- Я возьму вас за горло!»

« За горло, -повторил мысленно  сеньор Леонсио – Хорошо сказано…» Он попытался сосчитать , сколько раз за свои сорок лет сидел в тюрьме. Вспомнилась последняя беседа с тюремным психологом. Его лицо тоже было спокойным, и он, тогда еще просто Леонсио Алмейда, тоже был в полосатой шкуре.

-  Я политик, док, авантюрист хорошего класса. Но меня преследуют странные срывы. Посудите сами, док, - стоит мне вскарабкаться на вершину, с которой мне видна роскошная жизнь, как я начинаю откалывать номера. То выскажусь не так, как написано в бумажке, то подстрелю не того, кого велят…

-Все дело в кошках, - отвечал многомудрый тюремный психолог. – Я достаточно хорошо изучил тебя. Психосдвиг в сторону от психоосновы. Ты скверно запрограммирован с самого начала. Твой нищий папа дал тебе нормальную основу – жажду разбогатеть. А сентиментальная мама, к сожалению была неравнодушна к бездомным кошкам, собакам, нищим, алкоголикам. Этот комплекс переродился в тебе самым чудовищным образом- в капитулянство,  в фатальную боязнь решающих моментов. Тебе следует возненавидеть бездомных и убогих, независимо от того, хрюкают они, или лают, или  бормочут псалмы. Но особенно опасайся кошек.

И вот, покончив с кошачьим синдромом, он благополучно, без срывов женился на Эстер, он втерся в тесные ряды Клана. По правде говоря, ему место под солнцем вовсе не хлещет золотыми фонтанами. И свалочный пейзаж на сотни миль вокруг. И Эстер не кинозвезда. Но жить можно. Уже не ломаешь голову над проблемой, чем набить брюхо. Уже не считаешь мелочь у магазина, чтобы купить пачку дешевых сигарет или крепкого пива « Лиман №9». А когда ловишь на себе взгляды полунищих трудяг, в числе которых ты  был  еще вчера, в числе которых ты был еще вчера, то сама собой приходить мысль о скромном человеческом счастье…