Космос с мириадами огненных точек. Женский голос властно приказывает:
– “Сверчок”! Заходите на посадку первым!
Из кромешной темноты, ослепляя сигнальными вспышками, выплывает звездолет и устремляется к планете...
Недолгий спуск, посадка... Из звездолета выбирается космонавт, сбрасывает надоевший шлем... Это Виктор. Молодое открытое лицо; ветерок треплет мягкую густую шевелюру.
Космонавта куда-то ведут, он беспокойно оглядывается.
Распахивается дверца автолета; видны купы раскидистых деревьев, а еще выше – окна расписных многоэтажных зданий.
Побежал бетонированный спуск. Обозначились двери. В одну из них, справа, втолкнули пленника.
Уверенно входит Риго – черноглазый красавец. Огибает стол, открывает ящик. Небрежным движением холеной руки что-то в него бросает. Пленник задержал взгляд на поверхности стола: мозаичный рисунок – вздыбленный Кентавр держит знамя, сшитое из множества разноцветных лоскутков.
– Нравится? – бархатным голосом спрашивает красавчик. – Свободный Кентавр, несущий знамя!.. Да что вы стоИте! – забеспокоился он. Подождал, пока пленник сядет, по-свойски спросил: – Путешествуете или кто-то послал?
Арестованный космонавт разложил на мозаике какие-то бумаги. Красавчик аккуратно взял, стал молча читать.
– Командировка? Возможно... Чувствую, вы здесь не просто так.
Заглянул дежурный, доложил:
– Господин Риго! Землянин бунтует! Требует вас. Немедленно!
“Землянин? – удивился арестованный. – Кто же из них – Ют или Хаким?”
Красавчик изящным движением смахнул документы в ящик стола. Строго сказал:
– Даю несколько секунд. Смирненько посидите, поразмышляйте – стОит ли темнить да изворачиваться.
Риго торопливо покинул комнату. Виктор остался один. “Ключ от звездолета – вот он, только протяни руку!” – навалился грудью на мозаику, дотянулся до ящика стола...
Зажав в кулаке ключ, он тронул пряжку пояса – стал невидимым!
Выскользнул в коридор, поднялся из бункера в парк. Опять прикоснулся к пряжке – и, невидимый, взлетел над парком.
Ветер освежал лицо; внизу клубилась зелень деревьев, зеркально посверкивали каналы, разлетались во все стороны стрелы дорог. Приближался Космодром.
Возле “Сверчка” беглец встал на ноги. Еще минута – и пусть господа Кентавры догоняют его в Космосе!
На лифте поднялся к входному люку, открыл, приготовился войти. И вдруг остолбенел от вопроса к самому себе: “Разве этого от тебя ждут?.. Слабак! Недотепа!..”
Проклиная себя, опять вознесся над Космодромом. Вспомнил, что оставил люк открытым. “Что ж, готовность номер один не помешает...” Вернулся в парк. Мимо дежурного, не дыша, спустился в бункер.
Из двери, в которую предстояло войти, неожиданно выбежал красавчик и кинулся наверх.
Беглец мгновенно проник в пустую комнату, обошел мозаичного Кентавра, метнул в ящик стола ключ от “Сверчка”.
Сел. Тронул пряжку пояса. Увидел самого себя.
Красавчик вернулся и обомлел:
– Вы?!. Прятались, что ли?
– Иногда хочется поиграть.
Красавчик кинулся к столу, выдвинул ящик. Задумался.
– За такие игры, знаете, что бывает!
Пленника увели в комнату напротив, но быстро вернули. Красавчик необъяснимо подобрел. Он сообщил доверительно:
– Всего лишь формальная проверка... Поедем в гости! Будет весело и интересно.
Землянина сопровождает Риго и Вильям. Риго сказал о Вильяме с подчёркнутым уважением: «Изобретатель!»
Землянин переоделся, на груди у него овальный коробОк – съемочная камера.
Риго представляет пленника:
– Нашего гостя зовут Виктор.
Джузеппе тряхнул кудрями черного парика, протянул руку.
– Композитор, отец моей прекрасной Лоры. Вы, кажется, с ней познакомились?
– Если б не она, я бы к вам не попал.
Виктор нацепил на нос стекла в тонкой серебристой оправе; вызвал бурное удивление. Вильям даже засмеялся.
– Где ты эту допотопщину выкопал? – спросил Джузеппе. – Такие колеса давно не носят!
Виктор учтиво объяснил:
– Мода. Разве мне не идет?
– Вылитый профессор! – добродушно заметил Вильям.
Риго не согласился:
– А по-моему, жирафа в очках.
Все засмеялись. Но враждебности не было – землянин явно вызывал симпатию. Пожав друг другу руки, они направились в гостиную.
Хозяин попросил всех сесть. В стене, возле рояля, открыл тайник. Извлек бокалы и бутыль с темно-красным вином. Стал разливать. Провозгласил:
– За приятное знакомство!
Выпили залпом, а Виктор чуть притронулся к бокалу.
– Нет в тебе настоящей свободы, – укорил его Джузеппе. – Ты не Кентавр!
– Я обыкновенный землянин, – согласился Виктор.
Риго мгновенно возразил:
– Не совсем обыкновенный. Творческий человек. Снимает фильмы!
– Обворожил мою дочь! А уж ее-то!.. – Джузеппе шутливо погрозил Виктору пальцем. – Давай-ка допивай.
– Насколько я понимаю, свободные Кентавры не заставляют.
– Истинно так, – подтвердил Джузеппе. – Как хочешь.
– Маэстро! – подал голос Вильям. – Предлагаю тост за нашего Емельяна! Мир и благополучие звездному дому!
– Хорошо сказал. – Джузеппе наполнил бокалы. – Внимание, господа Кентавры! Покажем гостю, как нужно поднимать заздравные кубки.
Кентавры обступили откидной столик и замерли, сосредоточивая энергию на искристом хрустале. Неуловимое мгновенье – и бокалы, слегка покачиваясь, стали дружно всплывать; довольные Кентавры разом их подхватили и поднесли к губам.
– Я тоже попробую, – заявил Виктор.
К изумлению Кентавров, он старался недолго, и ему удалось вознести над столом бокал; но в нужный момент подхватить его не сумел – тонкий хрусталь неожиданно скользнул вниз, разлетелся на мелкие осколки. Резко запахло виноградным зельем.
– Браво! Захлопал в ладоши Джузеппе. Вошел робот, аккуратно смахнул осколки в корзину, промокнул липкую лужицу. Взамен разбитого появился новый бокал.
– Как поживает господин Отто? – неожиданно спросил Риго.
Виктор помедлил с ответом, четко отметив про себя: “Ого, здесь хорошо знают главу Службы порядка!”
– Да, мы хорошо знаем этого землянина, – подтвердил Риго. – Разве вы не от него?
– Я сам по себе, – нахмурился Виктор. – С Отто не знаком.
– Никто не представил? – продолжал допытываться Риго.
– Господин Отто попал в мой объектив случайно, было торжественное собрание.
– Но, может быть, вы знаете Сергея Дмитриевича? – спросил Джузеппе.
– Его знают все. Если вы говорите о Президенте. Он не прячется, его можно встретить на улице... Но опять же – я лично с ним не знаком.
– Что мы привязались к человеку! – встал Джузеппе. – Давайте споем! Для начала – “Марш свободных Кентавров”. – Он сел за рояль, взял несколько аккордов. Но звучание композитору не понравилось. – Опять бренчит! – рассердился он. – Вильям, в чем дело?
Вильям нехотя встал. Одним пальцем стал ударять по клавишам, заглядывая внутрь черного короба. Объяснил:
– Контакты сели.
Наконец он вернулся на диван.
– Маэстро, прошу.
Джузеппе проиграл гаммы, остался доволен.
Инструмент теперь звучал необычно – каждый звук округлялся, тяжелел, появилось нечто неуловимо приятное. Обыкновенные гаммы складывались в один неотразимый букет...
Риго бархатным голосом запел:
Гремите, звените, литавры!
Идут по Вселенной Кентавры!..
Вскинув камеру, Виктор начал снимать.
Джузеппе, следя за глазком объектива, мощно подпевал Риго, гремел аккордами; иногда он закрывал глаза, и черные кудри замирали на плечах композитора.
Виктор не забывал и про Вильяма. Он раскраснелся, повеселел, лицо необыкновенно преобразилось; в зеленоватых глазах играл огонь...
Марш отзвучал, его исполнители дружно зааплодировали. Виктор присоединился. Дурашливо потребовал:
– Автора! Автора!..
– Он перед вами! – Риго захлопал в ладоши с новой силой. – Композитор Джузеппе!
Растроганный Джузеппе поклонился.
– Заслуга не только моя, – скромно сказал он. – Слова принадлежат Лоре. Да, да, моя дочь чертовски талантлива! Но речь сейчас не о ней. Давайте-ка сядем. – Он обратился к Виктору. – Расскажите о себе. То есть посидите молча, мы попробуем сами...
Сели. Виктор смутился.
– Рассказывать как будто нечего...
– Ну как нечего! – подбодрил Риго, пристально глядя Виктору в глаза. – Мама у вас врач, отец – ремонтник... А что ремонтирует? Ага! Космическую технику.
– Братья, сестры? – спросил Джузеппе.
– Две сестры, – продолжал Риго. – Обе замужем... Что еще? Закончил Петербургский институт связи.
– Невероятно! – подал голос Вильям. – Я тоже его закончил!
Риго насторожился.
– Что-то не совпадает. Вы, кажется, журналист? При чем тут институт связи?.. Так... Так... Сначала направили на Телецентр инженером. Ходил по редакциям, наблюдал, как лепят материалы... Попробовал сам. Ну и пошло! Да так пошло, что не остановиться...
– Самородок, значит. – Джузеппе понравился такой поворот. – Истинно творческая натура.
– Что ж, связь – дело нужное, – задумчиво проговорил Риго. – Да, пока не забыл. – Он подал Виктору визитную карточку. – Звоните. Чем могу, помогу.
Виктор принял визитку, поблагодарил.
– Маэстро! – вдруг поднялся Вильям. – Хочу обратиться с нижайшей просьбой. Я неожиданно встретил человека, с которым мы учились в одном институте. Отдайте Виктора мне! Сегодня! На один вечер!
Риго попытался возразить, но Джузеппе не заметил протестующего жеста, поддержал Вильяма:
– Желание Кентавра – закон. Пусть пообщаются, – сказал он.
Вильям сразу же потянул Виктора за собой, и Риго согласился:
– Пожалуй, это хорошая проверка. Приставлю своих людей, и все тайное станет явным. Еще я думаю: не поселить ли в гостинице “Космос”? Пять пустых этажей, подходящие условия...
Вильям вывел Виктора на многолюдную улицу. Землянин просит:
–Не торопитесь, мне интересно все!
– Виктор то и дело включает камеру, осматривается. “Все так, как на Земле!” На специальных остановках мотокрОты ожидают пассажиров, взлетают и садятся автолеты; мельтешат прохожие. Улицы и дома заявляют о своем земном происхождении. Виктор заметил и сфотографировал стеклянный дом-бутылку и дом-сову: два окна на втором этаже – два желтых совиных глаза...
Заглянули в продуктовые палаты. Все в огромных количествах, ничего удивительного!
Вышли на главную улицу. Она оказалась запруженной толпой. Вдруг толпа заколыхалась, оттеснила Виктора с Вильямом на самый край тротуара. Центр дороги заняла процессия – в полотняных рубахах парни и в широченных сарафанах девушки несли огромных резиновых Кентавров. За ними угадывался Кентавр еще больших размеров, на спине которого стоял длинноволосый человек с микрофоном и выкрикивал: “Да здравствует Звезда Кентавра!”, “Земляне, оставьте нас в покое!”, “Вперед к настоящей свободе!”.
– Это Болл, – шепнул Виктору Вильям. – Он, как проповедник, ходит прямо в народ.
Процессия остановилась. Болл на трибуне взмахнул рукой, требуя внимания.
– Братья мои! Мои милые сестры! Матери и отцы! Земля долго унижала нас недоверием, презрительно называла какими-то второсортными белянами! Но планеты Белянчикова не существует, есть единственная для нас планета – Звезда Кентавра! У на меньше городов, меньше населения, но человеческого достоинства не занимать, унижаться перед землянами не будем! Помните: с нами Емельян! С нами Кентавры!
Над площадью, играя прожекторами, навис гигантский космический корабль. Толпа ахнула и замерла в напряженном ожидании. В тяжелой подбрюшине распахнулся люк, медленно стали выплывать космонавты. Болл громко считает:
– Один, второй, третий... – На седьмом радостно завопил: – Все семь Кентавров спускаются к нам!
Видение неожиданно исчезло, недовольная толпа загудела.
– А где же Емельян? – удивился Виктор. – Почему без Емельяна?
Вильям, хитро усмехнувшись, потянул Виктора за рукав:
– За мной! Сейчас другая программа.
Виктор обиженно произнес, когда свернули за угол:
– Города я так и не увидел.
– Хорошо, – согласился Вильям, – погуляем еще.
Вильям повел гостя к началу воздушной пешеходной дорожки, обозначенной огоньками. Началось восхождение – над улицами, домами, деревьями. Едва угадываемые ступеньки поднимались все выше. Вильям спросил:
– Ну как?
– Впечатляет! – Виктор снимал на пленку открывшуюся панораму. Голос выдавал его мысли: “Город-музей! Так прекрасно, что не верится: в недрах этого казалось бы совершенного мира что-то происходит – тревожное, непонятное...”
Вильям потянул Виктора на автостоянку.
– Теперь – ко мне!
Станция волновой защиты.
Для непосвященных это просто усилительная телестанция, на которую посторонним вход строго воспрещен. Объект расположен на далекой окраине города, никому и в голову не придет зайти сюда просто так, без причины.
Виктор, выйдя из автолета, оглянулся. Вокруг пустырь, а впереди белеет трехэтажный дом под телевышкой.
Апартаменты Вильяма на третьем этаже, а первый и второй сплошь уставлены оборудованием под металлическими сетками. За контрольными приборами следят дежурные – молодые энергичные парни. Они доложили, что вторжения землян не наблюдалось.
Вильям привел гостя в 6ольшую комнату – длинный стол и множество стеллажей с непонятными приспособлениями.
Перед гостем развернулась “скатерть-самобранка”; Вильям предложил тост.
– За прогресс!
Он махом опустошил фужер, а Виктор едва осилил глоток.
– Прошу прощения. Я, как вы поняли, непьющий.
Вильям огорчился.
– Я рассчитывал на брудершафт...
– На брудершафт? Не понимаю.
– В оные времена с помощью этого ритуала переходили на “ты”.
– Ну-ка, ну-ка, – заинтересовался Виктор.
– Наливали в бокалы вино, вот так скрещивали руки, – Вильям показал, – и одновременно выпивали. Затем целовались... Может быть, попробуем?
– Может быть, – засмеялся Виктор. – Только... можно без поцелуев? – Он попросил заменить фужер на рюмочку.
Вильям согласился. Они выпили на брудершафт и перешли на “ты”.
– Ты застал профессора Коляду? – спросил Вильям.
– Милейший старик! Часто путал аудитории, бегал по этажам...
– Благодаря ему я и стал изобретателем. Это он, образно говоря, бросил меня в пучину волн... Волны, говорил он, это не только великая загадка, но и великая сила. Сумей найти ключ!
Вильям вспомнил о своей первой работе. Именно Коляда посоветовал ему изучить влияние микроволн на кору головного мозга, на определенные его участки; Вильям сумел найти ту единственную величину, которая могла отключать зрение... Нет, человек зрение не терял, лишь объект, посылающий волновые импульсы, исчезал, становился невидимым...
– Слышал, как у Джузеппе звучит рояль? – спросил Вильям. – А ведь все не так просто: воздействуют микроволны, причем воздействуют положительно, на слуховые центры головного мозга! Но это открытие – пустяк, по сравнению с другим. Я нашел способ усиливать волны, сообщать им упругость, даже натягивать, как тетеву. Космический корабль, попав на такую волну, теряет направление, теряет курс... Волны способны оградить планету от любого вторжения!
– А, поэтому я не смог пробиться ! – догадался Виктор.
– Поэтому. – Вильям выдержал торжественную паузу. – Ты находишься там, где волнам придается дополнительная сила.
– А где же твоя семья? – полюбопытствовал Виктор.
– Я не женат, с этим не получилось... Наверное, волны виноваты. Да и свободу люблю!
Затренькал телефон. На экране Риго.
– Закругляйтесь. Отвези журналиста в гостиницу “Космос”.
Риго отключил связь.
– Поедем. Возьми на всякий случай мою визитку.
У парадных дверей пятиэтажного “Космоса” их встретил служащий в старинной ливрее. Вильям, простившись, сразу уехал.
Человек в ливрее сказал, что гостиница временно не работает, но для важного гостя отведен самый лучший номер на первом этаже. Для него же – особое питание, поскольку автосервис на время отключен.
– К вашим услугам – мой помощник, – добавил он.
Подошел робот, поклонился.
– Слушаю вас.
– Ну, показывайте, – попросил Виктор.
Он прошелся по комнатам, в которых предстояло жить. Видеотелефон, компьютер, бытовые автоматы... Скоростной лифт на теннисный корт, в бассейн... Все, как положено.
Освежившись в бассейне, Виктор направился в холл.
– Гость что-то желает? – спросил человек в ливрее.
– Вы говорили про питание.
– Да. Специально для вас. Идемте.
Увидев стойки с огромным количеством еды, Виктор спросил:
– За что такая честь?
– Вы гость.
– Землян, я понял, не любят.
– Конечно. Перестали летать. Зазнались.
Виктор набрал в тарелку всего понемногу, приступил к еде. Человек в ливрее рядом, молча наблюдает.
– Вас как величать? – спросил Виктор.
– Симеон. А может быть, Смит... Родителей лишился рано, попал в детдом... Все зовут Симеоном.
– А я Виктор. Будем знакомы. Вы Кентавр?
– Кентавр. Но очень молодой. В партию вступил недавно.
– Поздравляю. А что, Кентавры вправду пришли из Космоса?
– Как будто так.
– Почему – как будто?
– Сам не знаю, но Емельян утверждает.
– Вот бы его увидеть! Не сидит ли он в том красивом доме через площадь?
– Не, в Доме правительства – комитетчики. А Емельян там, – он показал пальцем вверх. – Да, забыл предупредить: без разрешения выходить не велено.
– Куда я пойду? В постель – и до утра.
Виктор вернулся в номер; опустился в кресло. “Впечатлений столько, что ничего не понять! Надвигаются какие-то события... Обвиняют землян... Твердят о свободных Кентаврах, пришедших из космических далей, называют Емельяна... Впрочем, ничего отталкивающего в самих Кентаврах я не заметил. Композитор Джузеппе просто великолепен! Дышит вниманием и добротой, сочиняет талантливую музыку... Вильям тоже вызывает симпатию; как творец, сосредоточен в себе, смотрит зорко... Риго? Этот красавец, похоже, больше ершится, начисто лишен настоящей жестокости, одним словом – актер... Нет, к Кентаврам не относится страшное, забытое слово “враг”. Ведь они – вчерашние земляне, с одной историей, одной культурой... Так или иначе – вопросов много, нужно на них немедленно ответить, Сергей Дмитриевич ждет! Ради этого я и нахожусь здесь, на мятежной планете!”
Он извлек из оправы очков отснятую микрокассету, вставил новую. Голос объясняет: “Что делать, на дворе двадцать второе столетие, шпионские времена давно канули в лету. Приходится пользоваться музейной мини-техникой. Надо сказать, очки великолепны, хорошо помогают. Должна помочь и расческа. Присоединенная к компьютеру, она вызовет к жизни голографического двойника. Пока Виктор будет отсутствовать, его точная копия, развалясь в кресле, займется чтением газет и журналов...”
Компьютер включен. Двойник прошелся по комнате, сел в кресло...
Виктор тронул пряжку и, невидимый, появился в холле.
На цыпочках подкрадывается к двери и выскальзывает наружу... Подходящего скверика не нашел, завернул в пустынный подъезд жилого многоэтажного дома.
Извлек перочинный нож с потайным радиоустройством, назвал код Юта. Ют сразу же отозвался: “Да, это я!” – “Нужно увидеться”. – “Кто говорит?” – “Посыльный Сергея Дмитриевича”. – “Кто, кто?..” – заволновался Ют. “Встретимся в шесть утра возле Дома правительства. В руках держите цветы”.
В подъезд вбежали дети, с ними собака – сильная рыжая овчарка. Собака остановилась, ее крупный нос заходил ходуном, глаза заметались. Кажется, учуяла Виктора; Виктор, ни на что не надеясь, вжался в угол. Рычание перешло в неистовый лай. Кучерявый мальчишка лет восьми вынужден был вернуться и подхватить собаку за ошейник. “Опять озоруешь? Опять?..” Детвора погрузилась в лифт, подъезд опустел.
Виктор облегченно вздохнул и произнес код Хакима. Тот обозвался не сразу. Заговорил внезапно и отрывисто: “Я в бункере... арестован... Ют на стороне Кентавров...” – “У вас перочинный нож?” – спросил Виктор. “Да. У Юта тоже...”
От полученного сообщения Виктору стало не по себе. “Я выдал свою миссию с головой! Ют теперь знает, что землянин от самого Президента, ищет контакты... Подобная информация, конечно же, не пройдет мимо Риго... Вид связи тоже известен!”
“Виктора по-прежнему никто не видит, – говорит голос. – Он медленно бредет по улице и размышляет: что делать? Что?..
Наплывает дом с многоярусной крышей – высокий, разноцветный, с балкончиками по краям. Полюбовавшись искусной постройкой, Виктор забросил теперь уже опасный перочинный нож на самый верх. Где-то стукнуло, гулко задребезжало – и молчок! Там никто не найдет!
Наткнувшись на щиток связи, Виктор повеселел: недаром Риго вручил ему визитку! Итак, один, три, девять...
– Слушаю! – ответил Риго.
Зажав платком нос, с сильным прононсом, Виктор проговорил:
– Завтра в шесть утра возле Дома правительства. В руках держите цветы.
– Не морочьте голову! – вскипел Риго. – Кто вы такой?!
Дело сделано. Невидимый Виктор идет дальше. Наткнулся на хлебную палату. Захотелось попробовать здешнего поджаристого хлебца, сравнить с земным. В ближайшей палате дверь была открыта настежь, внутри никого. Виктор подхватил мягкий теплый каравай и пустился в обратный путь.
Вдруг он остановился и, прижавшись спиной к дереву, во все глаза стал разглядывать девушку. Она идет навстречу, никуда не спешит, но и явно не прогуливается – спокойная, жизнеутверждающая походка...
“Девушка напоминала Елену, ту самую, которая осталась на Земле и с которой Виктор не сумел попрощаться; перед отлетом он заглянул на Телецентр, но Елены на рабочем месте не оказалось – срочная командировка в Сибирь... Он оставил записку – и на Космодром!”
Девушка, почувствовав сильный встречный импульс, замедлила шаг, стала беспокойно вглядываться в пустоту. Виктор опустил глаза и спрятался за деревом.
Она прошла мимо, всколыхнув бурю воспоминаний.
Пора возвращаться!
Над гостиницей, заметил Виктор, повис огромный сверкающий шар. “Для чего? Странное украшение...” А на ступеньках, недалеко от входа, появились подозрительные гуляющие...
Виктор толкнул входную дверь, но она оказалась запертой. Поскребся раз, другой, но изнутри никакой реакции! Вдруг Симеон как заорет за дверью:
– Кто?!
– Мяу! – пропищал Виктор.
Дверь распахнулась, но Симеон и не думал выходить, заслонив собой дверной проем. Виктор сосредоточился, волевым усилием заставил Симеона шагнуть на площадку и проскочил в холл.
Человек в ливрее ойкнул, подался назад. Виктор забежал в номер, успел отключить компьютер и даже сказать двойнику “спасибо”. Сработала пряжка – вернула ему обличье, но каравай так и остался в руках, когда в комнату ворвался Симеон. Он, вращая безумными глазами. Принялся рассказывать: какая-то неведомая сила выволокла его на площадь, стала таскать за волосы, он чудом остался жив...
Симеон заметил каравай, замолчал и многозначительно посмотрел на Виктора.
– Привез от друга, – объяснил Виктор. – Не могу насытиться вашими дарами.
Симеон что-то промычал и удалился.
“Придется поговорить с Вильямом”, – забеспокоился Виктор. Глянул в оставленную визитку, набрал номер – один, три, семь...
– Вильям, прости, – виновато начал Виктор. – Должен извиниться. Мне так понравилось у тебя... Я украл ковригу...
– Не заметил! – добродушно ответил Вильям. – Как ты сумел?
– А вот так! – Он накрыл хлеб краем куртки.
– Чудак! Ну и ешь на здоровье. – Вильям с удивлением наблюдал, как Виктор отламывает от каравая корочку и энергично начинает жевать. – Приятного аппетита! – Засмеявшись, он отключил связь.
Перемолов зубами хрустящую корочку, Виктор ощутил во рту легкую прогорклость. “Оригинально!” – понравилось ему; он отправил в рот кусочек мякоти.
Прогорклость не пропадала, обнаружив странную навязчивость. Пришлось воспользоваться фруктовым соком...
Наконец он добрался до постели, закрыл глаза.
“В цветном хаосе впечатлений что-то беспокоило особенно. Но что? Виктор попробовал внимательнее разглядеть разрозненные лоскутки, но они, не проявляясь, один за другим истлевали.
Возникла девушка – та самая, которую он случайно увидел на улице. Вьющиеся светлые волосы, изумрудные глаза...
Виктор понял истоки своей тревоги, направил внимание в сторону Земли.
Ну почему он не дождался?..
Память высветила Елену, ее лицо, ее глаза... Это замечательно. Он хотел с девушкой поговорить, попросить прощение. Но она почему-то уходила от прямого взгляда, никак не получалось передать ей приготовленные слова; была хорошая, но бесполезная игра.
Ладно, можно по-другому. Они вдвоем вспомнят какую-нибудь совместную поездку, и тогда он сумеет найти ускользающие зрачки и обязательно скажет то, что обязан сказать.
Пристально наблюдая за Еленой, Виктор перенесся в Среднюю Азию – в жаркую Бухарскую пустыню; там пески местами переходят в засушливую степь и окончательно пропадают в полуразрушенных горных отрогах, скрывающих густо-зеленые урочища с полноводными ручьями и родниками. Здесь, среди каменных нагромождений, Виктор провел немало часов, снимая телефильмы о стоянках первобытного человека и бесчисленных рисунках на черных, отшлифованных ветрами скалах.
Впечатление оказалось настолько сильным, что Виктор не удержался, во второй раз прилетел сюда вместе с Еленой. Девушка неутомимо прыгала с камня на камень, забиралась высоко вверх и вскрикивала от неожиданных открытий: какие рисунки, да как много!
– Это самые древние петроглифы, – охотно пояснял Виктор. – Видишь, бык разделен на крупные клетки. А человечки пока слишком схематичные, увидим и более совершенные рисунки... Обрати внимание: человеческая фигура с рогами; ноги мощно расставлены, неестественно большой фаллос. Видимо, изображен жрец – верховный представитель культа плодородия...
Елена вскрикнула:
– Ой, собака! – Она показала на небольшое, по сравнению с быком, животное – хвост загнут кверху, мордочка заострена.
– Точно, собака. Помогает охотникам загонять диких зверей в ловушки.
В этот памятный день Виктор и Елена сильно устали – полазай-ка с непривычки по гладким валунам и неудобным уступам – к вечеру упадешь... Елена предложила разбить палатку и заночевать в урочище, в гостях у древних охотников за дикими быками.
Вернувшись к старым шелковицам, они опять растопили очаг, поужинали и, прежде чем отправиться спать, долго-долго любовались яркими чистыми звездами. Им было хорошо от мысли, что их незапамятные предки видели небо точно таким, каким оно было сейчас... Виктор держал Елену за руку, ощущая себя и ее как единое целое. Ему казалось – они думают одинаково, горячая девичья ладонь красноречивее всяких слов...
Они легли в одной палатке, забравшись в спальные мешки, и пока не уснули, их руки чутко слышали друг друга.
А как же глаза? Виктору очень хотелось в них заглянуть. Нет, не получилось...”
