Сергей Васильевич тщательно готовился к празднику. Ведь сегодня он был почти счастлив – на общение с любимой у него была целая ночь! Мужчина накрыл стол, поставил в хрустальную вазу свои любимые черные и красные розы, открыл бутылку коньяка, повязал галстук. Он долго раздумывал, какую же музыку выбрать, наконец понял, что сегодня ему хочется Шопена. Ноктюрн до диез как никогда соответствовал особенному настроению. По телевизору какая-то дикторша, захлёбываясь от восторга, рассказывала, что эта ночь совершенно исключительная: "Только в этом году в новогоднюю ночь ожидается необыкновенный звездопад. Каждый может загадать сказочное желание или позвать звезду к себе!" "Какая чушь!" - подумалось и телевизор замолчал возможно соглашаясь с этой мыслю, а возможно только потому что хозяин отключил его от сети. Уже совсем стемнело, и можно было готовиться к встрече. Приглушить свет и наполнить магическим ароматом хрустальный фужер. Мужчина хотел присесть за стол и произнести заготовленные заранее слова, как на балконе за его спиной что-то сверкнуло, раздался глухой удар. Сергей Васильевич оглянулся и с удивлением увидел за балконной дверью девушку в белом сверкающем платье. Девушка заметила мужчину, виновато улыбнулась и постучала в стекло. Поставив фужер на стол он впустил ее в комнату.
- Извините, извините. Я такая неловкая! Размечталась и промахнулась! Это ведь не шестой этаж?
- Нет, седьмой.
- Вот и я подумала, что попала не туда, куда надо.
Девушка осмотрела обстановку комнаты и зябко повела плечами. Потом удивленно взглянула на Сергея Васильевича и спросила:
- А Вы не загадывали себе Звезду в эту ночь?
- О, нет. Совершенно точно не загадывал. Давайте, я Вас провожу. Наверняка кто-нибудь Вас заждался.
Он закрыл за ней входную дверь, все-таки налил коньяка и включил Шопена. Потом вышел на балкон и поднял голову. Она была там, как всегда. Она ждала его и улыбалась, глядя сверху. Ему даже показалось, что сегодня Она стала ближе. Почти каждую секунду вниз с неба срывалась то одна, то другая звезда. "Когда-нибудь все звезды упадут," - он сделал движение бокалом в сторону огромного нависавшего над ним неба, словно произнося свой тост, - "и мы сможем наконец быть только вдвоем. Я и Тьма".