Глава 1
«Вы помните, кто вы?»
Тьма и тишина окружают меня. Обволакивают. Определяют мое существование. Они сопровождают меня уже бесконечно долго. И я был спокоен...
Но этот голос...
Он все меняет... выводит из равновесия... зовёт меня...
И я начинаю движение. Лечу к нему. Сквозь тьму и тишину, предавая своих вечных спутников... Голос становится почти что осязаемым, я не просто слышу его, но ощущаю всем своим естеством, вижу, словно свет... И чем быстрее я лечу, тем ярче он становится.
«Вы помните, как вас зовут?»
Анатолий... Анатолий Марков...
На мгновение я замедляюсь. Мне не привычно это имя. Оно кажется мне чужим. Но в то же время очень знакомым. Я словно вспомнил что-то настолько старое, что уже невозможно сказать наверняка, было ли это реальностью или чьей-то фантазией...
Нет, не вспомнил... я всегда знал его. Просто до этого оно было не нужно. Но сейчас вдруг приобрело какую-то значимость. И вместе с ней на меня наваливается невероятная тяжесть всего того, что за этим именем скрыто...
И я как никогда сильно понимаю, что это имя — мое.
«Вы помните, где вы находитесь?»
Я прорываюсь сквозь тьму навстречу к голосу. Такому громкому и манящему... Но чем ближе я к нему, тем плотнее становится пространство вокруг его источника. Свет, исходящий от него, постепенно возобладает над тьмой, и я начинаю различать силуэты окружающих меня предметов.
Я чувствую под собой неудобный больничный стул. Чувствую, как мои руки легли на холодную и гладкую поверхность столешницы. Чувствую по ту сторону присутствие кого-то ещё...
И следом приходит осознание...
Когда все медицинские обследования дали отрицательный результат, мы поняли, что причину моих провалов стоит искать в психиатрии. И меня направили в иное лечебное заведение. Где я сейчас и нахожусь.
Сегодня моя первая встреча с врачем...
«Вы помните нашу прошлую встречу?»
Нет.
Эта мысль звучит громко. Слишком громко. Она эхом отскакивает от стен и заполняет собой всю комнату. И вдруг я понимаю. Это уже не мысль. Мы начали разговор. И сейчас я, наконец-то, узнаю, кому принадлежит этот голос.
Я открываю глаза, и вижу её...
«Здравствуйте, Анатолий. Меня зовут Ропаева Анна Геннадьевна. Я ваш лечащий врач.»
Мы с ней не одни. Кроме нас в комнате есть кто-то ещё. Я не вижу его, но понимаю, что он сидит у меня за спиной и внимательно слушает каждое слово. Тихий и незаметный. Не вступает в разговор, не задаёт вопросов, даже не представляется. Только молча наблюдает. И меня это устраивает. Он мне не интересен.
Мое внимание приковано к Анне...
Её улыбка, легкая и добрая, придаёт словам какую-то игривость и даже детскую непосредственность. Но её голос звучит твёрдо и уверено. И я не могу с собой совладать, мне приятно её слушать. И я хочу её запомнить. Я вслушиваюсь в каждое её слово, готовый ко всему, что она может мне сказать.
Она говорит, что у меня психогенная антероградная амнезия, и что я не способен запоминать новые события. А я вспоминаю с каким чувством впервые пришёл в больницу. Когда появились мои первые провалы, мы, разумеется предположили худшее. А в нашем случае, худшее — это опухоль... Большинство людей, получив такую новость, воспринимают её как приговор. Но почему-то для меня, возможность скорой смерти представилась скорее как освобождение...
Она говорит, что виной всему какое-то травматическое событие в моем прошлом, которое я стараюсь забыть. И что именно в нем ключ к моему исцелению. А я вспоминаю ужас на лице моей жены, когда она поняла, что её ждёт... Ужас, который после сменился облегчением. Со мной все в порядке, я буду жить, нужно лишь немного покопаться в своём прошлом.
Анна говорит, что обязательно мне поможет, что все будет хорошо... А я вижу блеск в её глазах. И я ей верю.
Мне хочется её обнять. Как в старых фильмах подойти к ней, когда она одиноко смотрит с балкона на ночной город, и просто обнять. Не преследуя никаких пошлых целей. Только держать её и молчать. Мгновение близости и покоя... Образ такой яркий и приятный, я всеми силами стараюсь запечатлеть его в своём сознании, всеми силами стараюсь... не забыть.
Человек у меня за спиной продолжает наблюдать. Он так и не проронил ни слова. Ни разу не вмешался в диалог, ни разу не прервал мою мысль. Он просто смотрит. Анна, должно быть, уже привыкла к его присутствию. Не обращая на него внимания, она продолжает.
«Я не буду вам врать, Анатолий, нам предстоит трудный путь. Вы уже находитесь на медикаментозном лечении. Оно должно помочь, но главное для нас — это вспомнить, что же произошло. Сейчас ваше сознание изо всех сил старается вытеснить это событие. Но нам нужно вспомнить. Это единственный способ вам помочь.»
Возможно это главный врач. Или куратор Анны. Следит за её работой. Скорее всего она молодой специалист, а я, вполне вероятно, её первый пациент. Но пока он молчит, я могу предположить, что Анна прекрасно справляется...
«Мы будем регулярно с вами встречаться и общаться. На самом деле вспомнить — это всего лишь пол дела. В первую очередь нам нужно морально подготовить вас к тому, что вы можете вспомнить. Поэтому я прошу вас быть со мной откровенным, ничего не скрывать, ничего не стесняться. Только так мы сможем вернуть вас в норму. И я обещаю, что помогу преодолеть все трудности, с которыми вы столкнётесь.»
И я соглашаюсь. Но у меня есть просьба. Я понимаю, что присутствие этого третьего важно. Кем бы он ни был. Но когда дело дойдёт до откровений, я бы хотел высказать их лично ей, без участия посторонних...
«Что вы имеете в виду?»
Я вижу, как Анна склонила голову. Как на секунду пропала её улыбка. Что-то пошло не так, как она ожидала. Я медленно оборачиваюсь и упираюсь взглядом в пустую стену...
И в этот момент мне становится страшно...
Глава 2
«Вы помните нашу прошлую встречу?»
Снова тьма, снова этот голос, снова эта комната... Да, я помню нашу прошлую встречу.
Помню её.
Анна делает записи в моей истории. Она не смотрит на меня, но я уверен, что, когда взгляну в её глаза, то увижу в них уже знакомый блеск. Она продолжает улыбаться. Стало быть лечение помогает. И это хорошо. Значит и от наших бесед теперь будет польза. От этой мысли мне становится легче... насколько вообще может стать легче в моей ситуации. Ведь из нашей прошлой встречи я помню не только разговоры...
Анна заканчивает писать и переводит взгляд на меня. Я был прав...
Она спрашивает, сколько человек сейчас в комнате.
Я оглядываюсь по сторонам. Надеюсь увидеть в комнате кого-то ещё. Но тут только мы... И я чувствую, как возвращается страх.
Он никуда не делся... Всё ещё у меня за спиной...
Смотрит...
Слушает...
Молчит...
Я оглядываюсь.
И говорю, что в комнате сейчас два человека.
«Хорошо. Вы не помните, но несколько сеансов назад, вам показалось, что с нами есть кто-то ещё. Поэтому теперь я каждый раз и задаю этот вопрос.»
Я помню...
Она смотрит на меня, как ребёнок на новую игрушку... В её взгляде есть что-то странное, что-то чужое, что-то настораживающее... Мне становится жарко. Я смотрю перед собой и вижу, как вытягивается стол, как отдаляется от меня Анна, как исчезает дверь позади неё... Вся комната словно удлиняется на несколько метров... но в тоже время становится очень узкой и очень тесной. Мне не хватает воздуха...
Я закрываю глаза и делаю глубокий вдох.
Мы молчим.
Тьма и тишина как обычно успокаивают меня. Несколько секунд, чтобы прийти в порядок, и я готов задать этот вопрос... Я открываю глаза, вижу, что комната вернулась в норму, и спрашиваю...
«Это наша девятая встреча вообще и пятая после той, о которой вы говорите.»
Но почему?
Почему я не запомнил, предыдущие четыре встречи?
Что там происходило?
«Ничего необычного. Рядовые беседы. Мы пытались определить, что последнее вы помните. И от этого момента постепенно двигаться вперёд, пока не дойдём до того события, которое пошатнуло вас. Мы говорили с вами о вашей жене. Вы помните её?»
Мы познакомились с ней на работе. Она устроилась через год после меня и работала в соседнем отделе. Сначала наши отношения были строго деловыми, многие сотрудники брали за правило разделять работу и личное... Но не она. Ей было плевать. Она не была как все. И я это видел. Поэтому и решился пригласить её...
«Вы помните, как зовут вашу жену?»
Я был уверен, что она откажет. Но знал, что не прощу себя, если не попытаюсь. И она согласилась. И кроме того, она сделала то, чего не делал никто до неё: она сочла меня интересным... И тогда я понял, что никогда не отпущу её.
«Как вы думаете, она могла бы стать причиной ваших провалов?»
Мы поженились через полтора года, после знакомства. Осенью. И прожили в браке почти три года. Я был счастлив с ней... Она готова была остаться со мной, даже когда думала, что я могу умереть от рака мозга. И она привела сюда.
Я думаю об этом, и мне все кажется каким-то далеким и нереальным. Но всё это правда. Всё это происходило со мной. Я знаю это наверняка. Я сам уже рассказывал об этом на прошлых встречах. Но почему я не запомнил их? И запомню ли я сегодняшнюю встречу?
«Это действительно странно, Анатолий. Мы обсуждали ваше прошлое в ходе нескольких последних сеансов. И вам удавалось вспомнить, о чем шла речь за день до этого. С моей помощью и не сразу... но удавалось. И я общалась с Виталием, он отметил, что ваше поведение становится более осознанным. Вчера вы даже поинтересовались у него о результатах матча... он был три дня назад. За последнюю неделю у нас отметилась очень хорошая положительная динамика, а сегодня вы говорите, что не помните ничего из того, что произошло за это время...»
Виталий? Анна уверена, что я его знаю. И имя звучит знакомо. Но я не понимаю, о ком идёт речь...
«Наш медбрат. Он помогает вам, пока вы тут. В том числе следит за вашими медикаментами.»
Да, Виталий...
Качок Виталий... казалось, все время, что он не проводит в больнице, он проводит в спортзале. С его фигурой, можно легко было стать моделью в модном журнале. Но вместо этого он успокаивает разбушевавшихся психов и разносит таблетки пациентам вроде меня.
Сначала меня даже радует это. Радует, что я вспомнил его. Но потом я вдруг понимаю... это не воспоминание. Это знание. Я не помню Виталия. Я просто знаю, что он существует. Знаю, как он выглядит, знаю как он говорит. Знаю, что он хромает на левую ногу, так как повредил колено пару дней назад, знаю, что он болеет за Барселону, знаю, что он с детства не выносит, когда люди зовут его Веталь. Я знаю о нём всё, что должен знать. Но я не помню его лично. Будто он персонаж книги, о котором я читал, и с которым никогда на самом деле не встречался...
Я чувствую, как кто-то у меня за спиной начинает шевелиться. Как он будто поднимается со своего невидимого стула и медленно идёт ко мне. Его взгляд скользит по мне, изучает меня, каждый сантиметр моего тела. Он слышит всё, о чём я говорю. И даже всё, о чём я думаю. Он знает, что я ощущаю его присутствие, знает, что я его боюсь... Его это забавляет.
Меня бросает в дрожь. Он стоит прямо за мной. Так близко... И вдруг, из самых глубин сознания я начинаю слышать шёпот. Шёпот, задающий вопросы, от которых мне становится не по себе...
А что я действительно помню?
Быть может, не важно, почему я не смог запомнить прошлые встречи?
Быть может, гораздо важнее, почему я запомнил ту?
И я начинаю догадываться почему... Думаю, что и эту встречу я уже никогда не забуду...
Мне становится жутко. Я думаю о том, что если я чего-то не помню, то этого и не было... В таком случае, реально лишь то, что я вижу сейчас перед собой. Аня, сидящая напротив; стол, на котором разложены записи, описывающие мою болезнь; окна, выходящие во внутренний двор и открывающие вид лишь на соседнее крыло здания; дверь, ведущая в никуда...
Я только сейчас заметил, что здесь нет часов...
Мой мир сжался до размеров комнаты. Комнаты вне времени. Здесь нет ни прошлого, ни будущего... есть лишь сейчас. И оно может закончится в любой момент... Меня начинает тошнить. Мне хочется расплакаться, хочется сбежать отсюда, хочется увидеть жену...
«Скажите, Анатолий, если бы ваша жена вам изменила, вы могли бы ей как-то навредить?»
Нет.
Я бы сломал спину её любовнику. Что бы она до конца жизни вынуждена была ухаживать за инвалидом. И не могла его бросить.
И страдала...
Глава 3
Что находится за той дверью?
Я должен знать.
Аня как всегда сидит напротив. Улыбается. Задаёт вопросы. Пытается ответить на мои...
Я не помню, какая это встреча. Но это третья встреча, которую я запомню. Я это знаю. Он здесь. За мной.
Я думаю, что за дверью пустота. Что не существует другого мира, кроме этой комнаты... Капли дождя на окне...
Нет. Мир есть. Я его помню. Я там был. Там моя жена. Она привела меня сюда.
Но куда? Где я на самом деле нахожусь? Как я сюда попал? В эту комнату. Я не помню, чтобы я входил. Я помню себя тут. С Аней. Кто из нас пришёл в комнату раньше? Я ждал, когда придёт она?Или она ждала, когда приведут меня? Я хочу открыть дверь и выглянуть наружу. Я должен знать, что там.
Там Виталий. Ждёт, когда мы закончим. Он каждый день приводит меня на сеанс, а потом отводит в палату.
Нет...
Красавчик Виталий.
Виталий, мечтающий играть в группе... Его не существует. Моей палаты не существует. Есть лишь комната. Я не помню, чтобы я выходил. Соседнее крыло расплывается в намокшем окне. Там начинает загораться свет. Аня не понимает. Она не может мне помочь. Не верит, что тут есть кто-то ещё. Думает, что мне кажется. Но нет. Он тут. Смотрит...
Но почему он не вмешивается? Не может?
Да, не может. Ему и не надо. Он здесь не для этого. Для чего? Почему он только наблюдает? Почему за мной? Я должен выбраться отсюда. Из этой комнаты, из этого места. Тут что-то не так.
Тут всё не так...
Я просто хотел вспомнить.
Быстро темнеет. За окном уже не видно ничего, кроме дождя. Мой мир становится ещё меньше.
Что я хотел вспомнить? Я не мог бы ей навредить. Я помню ужас на её лице... Наш брак кажется мне далёким и нереальным. Всё кажется мне нереальным. Только комната. Но почему я помню? Кого я помню? Я жду конца сеанса... Мне интересно, зайдёт ли Виталий. Или дождётся, когда выйдем мы...
Аня делает записи. Фиксирует всё, что я говорю. Когда мы перешли с ней на «ты»? Что я говорю?
Я говорю, что в комнате нет часов. Почему в комнате нет часов? Потому что тут нет времени. Тут все идёт по кругу. Наш разговор идёт по кругу. Он никогда не закончится. Он будет длиться вечно. Я никогда не выйду отсюда. За дождём уже ничего не видно. Виталия не существует. Мира за дверью не существует. Существует комната. Существует Аня. Я прихожу первым и жду её.
Почему я этого не помню? <br/> Она свидетель моей жизни. Я помню то, что видит она.
Дождь бьет в стекло, заглушает мои слова. Мои мысли. Я уже не понимаю, где заканчивается одно и начинается другое.
Почему я не помню других встреч, если Аня их видела?
Там не было его. Эта комната для него. Мы для него. Чтобы он за нами наблюдал. Кто он? Он смотрит. Он слушает. Ему интересно. Он хочет знать, чем всё кончится...
Он не узнает.
Я не узнаю...
Аня пытается понять. Она хочет помочь. Но не сможет. Всё произойдёт как всегда. Она улыбается. Желтая вспышка освещает комнату, и на мгновение эта улыбка превращается в искаженную болью гримасу.
У нас уже был этот разговор. Была эта встреча. Они повторяются раз за разом. И всё всегда одинаково. Он будет снова и снова слушать нас. Пока ему не надоест. И тогда мы станем не нужными. Как и остальной мир. И мы исчезнем. Разгадки нет. Она не имеет значения. Важен лишь процесс...
Аня не поймёт.
Всё дело в глазах.
Я вижу в них... разочарование.
Во мне?
В себе?
Стекла в окнах задрожали от раската грома.
А может мы не исчезнем. Когда он уйдёт, ему на смену придёт следующий. И продолжит искать ответ. Продолжит наблюдать...
А может он не один. И для каждого есть своя комната. И в каждой из них мы с Аней ведём беседы.
Я должен выбраться отсюда. Должен выйти из комнаты. Думаю, я знаю, как это сделать. Но смогу ли. Мне страшно. Это не правильно. Но я должен. Его всё равно не существует. Только так я найду ответы на свои вопросы.
Шум дождя начинает стихать. Первые лучи начинают пробиваться сквозь тучи.
На какие вопросы? О чем я говорил всё это время? Я не понимаю...
Меня зовут Анатолий Марков. У меня провалы в памяти. Я должен вспомнить, что случилось. Только так я смогу поправиться. Анна помогает мне поправиться. И я ей верю. Мои щёки намокли. Я закрываю глаза и пытаюсь успокоится. Проваливаюсь в темноту. Но тишины нет... Вместо неё я продолжаю слышать собственный голос, задающий один и тот же вопрос. Он не имеет никакого смысла. Но заедает у меня в памяти и повторяется снова и снова. Я открываю глаза и проговариваю его вслух.
Если мы и вправду созданы чтобы развлекать его, то кто нас создал?
Глава 4
Громкий, душераздирающий крик возвращает меня в реальность.
Я ощущаю боль в ноге. Ноющую, разливающуюся волнами от колена к ступне. И такими же волнами на меня накатывают разные чувства. Страх, возбуждение, ярость, предвкушение, радость, вина... Они сменяют друг друга, не задерживаясь надолго. Что-то изменилось...
У меня болит лицо. Левая щека. Во рту металический привкус. Я языком провожу по внутренней стороне щеки; вкус крови и рваное месиво. Опускаю язык ниже и понимаю, что не хватает двух зубов. Боль импульсами расходиться по голове и застревает в висках. Я открываю глаза. Я у себя в палате...
У меня болят руки. Они кажутся мне невероятно тяжелыми. Я настолько обессилен, что не смогу уже их поднять. Осматриваюсь. Кровать не заправлена. В углу у окна стоит небольшой стол. На нем книги. Авторы и названия мне не знакомы. Я смотрю в окно и вижу город вдалеке. Ещё утро. Только-только начинает светлеть, и во многих окнах ещё горит свет... Город просыпается. В нем начинается жизнь. Когда-то и я там был. Был частью этой жизни. Больница находится далеко за пределами города, и я вижу лишь его очертания. Свет в его окнах начинает гаснуть и я представляю, как тысячи людей выходят из домов и куда-то идут. Мне не важно куда. Важно, что у них есть дела, планы, мечты, цели... Важно, что они есть. Эти мысли вдохновляют меня. Придают сил, рождают желание что-то делать. Что угодно, лишь бы вернуться в город, влиться в общий поток и идти. Хоть куда... но не стоять на месте... Но это возбуждение уходит, когда я понимаю, что всё это время я слышал крик. Крик, постепенно сменяющийся плачем...
У меня болят кисти. Они сжаты в кулаки. Так плотно, что онемели кончики пальцев. Я расслабляю их. Тонкие густые струйки текут по рукам и длинными каплями падают на пол. Я опускаю взгляд. Смотрю на свои руки. Они все изранены и покрыты кровью. Слишком много крови. Не вся она моя. Я в этом окончательно убеждаюсь, когда вижу у своих ног мертвое тело медбрата...
Левая нога сломана в колене и выгнута под совершенно неестественным углом. Он лежит боком в луже собственной крови. Та часть лица, что я вижу, уже не похожа на лицо...
Я поворачиваю голову, чтобы посмотреть, что происходит у меня за спиной, и вижу Аню. Она стоит в двери и плачет.
Конечно, она здесь.
Они оба здесь. Без них нет меня.
Я чувствую на себе их взгляды. И я улыбаюсь... Но мимолетная радость и триумф быстро сменяются виной. Я хочу обьяснить ей, что произошло, сказать, что всё в порядке... Но двое санитаров, прибежавших на её крик, врываются в палату, скручивают меня и валят на пол. Прижимают, не дают подняться. И я лежу. Лежу, заляпавшийся в растёкшейся по полу крови, и смотрю в изуродованное лицо Виталия...
***
«Зачем вы это сделали?»
Я прихожу в себя в знакомой уже комнате. Меня засунули в рубашку и прицепили ремнями к стулу. Я могу шевелить только головой. Санитары стоят в углах комнаты за спиной у Ани и внимательно следят. Им плевать, о чем мы говорим. Я смотрю в глаза одному из них, и вижу, что он здесь только для того, чтобы найти повод избить меня до полусмерти...
Он его не найдёт.
Я отвожу глаза и упираюсь взглядом в стол. Никогда не обращал внимания на то, какой он чистый и гладкий. И холодный.
«Анатолий! Зачем вы это сделали?!»
Я это сделал, потому что не мог иначе...
Все наши действия, все наши слова уже распланированы заранее, и я не могу ничего изменить. Я лишь выполняю. Снова и снова...
Я это сделал, потому что мне так сказали...
Не этот невидимый наблюдатель, нет. Он не способен вмешиваться. Кто-то другой. Кто-то сильнее, кто-то выше... Тот, кто создал эту комнату и поместил нас сюда...
Я это сделал, потому что хотел выбраться из комнаты...
На время мне это удалось...
Я вспоминаю окно своей палаты, вспоминаю город... Я знаю, что он был реален. Знаю, потому что чувствовал, как за мной наблюдают... А если так, возможно ли, что и все остальное существует на самом деле? Возможно ли, что я был не прав?
Мне не нравится эта мысль. Она меня ужасает. Доказывает, что я безумен. И более того... Доказывает, что я чудовище...
«Мне очень жаль, Анатолий. Я правда хотела вам помочь...»
Я не даю договорить. Меня охватывает ярость. Я срываюсь на крик. Обвиняю Аню в некомпетентности, в невероятной тупости... Всё, что от неё требовалось, это помочь мне вспомнить. И всё... И я мог бы вернуться домой. Но вместо этого я сейчас привязан к стулу с руками по локоть в крови. Моя жена привела меня сюда, потому что боялась потерять...
«Вас привела мать.»
Что?
Нет...
Мысли, хаотично мечущиеся в моей голове, начали выстраиваться в целостную картину.
Я не простил бы измену. Заставил бы страдать. Любым способом... Я всегда был готов к жестокости.
А сегодня я убил человека...
Был ли это первый раз?
Событие, которое сломало меня. Которое я боюсь вспоминать...
Был ли это первый раз?
Почему меня привела мать? Почему я думал, что это была моя жена? Почему она ни разу не посетила меня? Или я забыл...
Был ли это первый раз?!
Почему я думаю о ней, будто её больше нет? Почему не называю её по имени?
БЫЛ ЛИ ЭТО ПЕРВЫЙ РАЗ?!
Нет...
Я вспомнил...
И я понял, почему Аня говорила, что вспомнить — это пол дела... Вероятно, она давно поняла, что произошло. Или даже знала обо всем с самого начала...
Не отрывая взгляда от стола, я спрашиваю, убил ли я свою жену...
«У вас никогда не было жены...
Но вы так настойчиво о ней рассказывали. Я решила, что в вашей жизни всё же был кто-то... кому вы могли навредить... а потом поверить, что были женаты... Но нет. Я общалась с вашей матерью, с вашими друзьями, коллегами. Они ни о чём не знают.
Мне очень жаль... Амнезия может быть и симптомом других болезней. Я понадеялась на лучшее, и я ошиблась... И мне правда очень жаль...»
Мне снова нечем дышать. Комната начинает сужаться и расширяться в такт пульсирующей в висках боли... Вся моя жизнь — это фантазия воспалённого мозга. Нет ни прошлого, ни будущего. Нет никакого смысла. Но, возможно, есть цель...
Она была такой жизнерадостной, когда мы встретились. В её глазах сверкал, какой-то огонь, они излучали желание что-то делать, во всём разобраться, всем помочь... Я её изменил. Она сидит напротив меня, опустошенная и подавленная. В её взгляде нет ничего, кроме горя и жалости.
Для этого я был создан?
И почему я решил, что наблюдают за мной? Что если дело не во мне?
Я смотрю на Аню.
Сегодня она не улыбается.
Глава 5
Щёлк...
Та же комната.
Та же обстановка.
Те же люди...
Но всё гораздо сдержаннее. Тусклее. Старше.
Щёлк...
Сколько времени прошло с нашего последнего разговора? Месяц? Пол года? Год?
Больше?
Щёлк...
Я не пытаюсь заговорить, не пытаюсь даже пошевелиться. Я лишь смотрю. Пристально. Неотрывно. И в то же время отрешенно. И молчу...
Щёлк...
Два новых охранника внимательно следят за мной, готовые вмешаться, если я решусь на какую-нибудь глупость. Но этого не понадобится. Они тут лишние. И Аня это понимает. Во всяком случае, я надеюсь, что понимает...
Щёлк...
Она, как всегда, сидит напротив. Но сегодня упорно старается не смотреть мне в глаза. Пока у неё получается. Делает вид, что перечитывает мои бумаги, и не переставая щёлкает ручкой.
Щёлк...
Щёлк, щёлк, щёлк...
Она напряжена, ей тут неуютно... Но не из-за меня. Из-за того, что она должна мне сказать.
И я молчу.
Наконец, она решается поднять голову и посмотреть на меня. Однако, на дальнейшее смелости не хватает. Набирает воздух, готовая начать разговор, но верные слова так и не приходят, и она просто вздыхает и снова возвращается к моей истории болезни.
Навязчивая идея у меня в голове предлагает объяснение. Выраженное словами оно могло бы стать утешением. Но я пересиливаю себя. И я молчу.
Я растягиваю мгновение.
Ещё одна попытка. Ещё один пристальный взгляд, ещё один глубокий вдох.
И я слышу:
«Анатолий...»
Я слышу:
«Мне очень жаль».
Она продолжает говорить, но её речь будто теряет громкость, четкость и постепенно превращается в фоновый шум. Почти не различимый и не навязчивый. До меня доносятся лишь обрывки, случайные фразы. Но даже они мне не нужны, чтобы осознать ситуацию.
Я слышу:
«... шизофрения...»
Это наша последняя встреча. Последняя беседа. И моя история история будет закончена. Хотя в этом и заключалось одно из моих заблуждений: я наивно полагал, что эта история МОЯ...
Я слышу:
«... параноидная...»
Меня это не пугает. Это не настоящий конец. Кроме того я выполнил свою функцию, произнёс всё, что должен был произнести, сделал всё, что должен был сделать. Послушно исполнил всё предписанное мне свыше... без права на сомнение... без права на выбор... без права на отказ...
Я слышу:
«... инкурабельная...»
Но и это меня не пугает. В конце концов, все мои поступки, добровольные или нет, были для неё. Всё это было ради неё. Моя единственная цель — изменить её, развить, сделать сильнее, сделать другой... Сделать той, кем ей предписано стать...
Чтобы она также безвольно выполняла свою функцию.
Я слышу:
«... агрессивный...»
Я слышу:
«... невменяемый...»
Я слышу:
«... опасный...»
Ручка выпадает из её рук. Со звуком, многократно усиленным тишиной, она прокатывается по столу и со стуком падает на пол. Дрожь в руках усиливается, и унять её уже невозможно. Она опускает руки и прячет их под стол.
Она ждёт от меня ответа...
Ждёт слёз, оправданий, мольбы помочь и пересмотреть решение. Ждёт криков, воплей и безумного смеха. Ждёт страха, смирения, негодования, агрессии, проявления жестокости... хоть чего-нибудь. Любая моя реакция стала бы для неё опорой, отправной точкой. Показала бы, как действовать дальше.
Но я молчу.
Моё тело неподвижно, словно все мои мышцы окаменели. Моё лицо не выражает никаких эмоций, словно все мои чувства умерли. Мои мысли, так и не обретя словесную форму, навсегда остаются мыслями...
И именно мыслями я обращаюсь к тебе, своему невидимому наблюдателю. Я знаю, ты слышишь меня. Ты слышишь и видишь всё, что происходит в нашим мире. В конце концов, только для этого он и создан. Для твоего веселья. Все мы созданы для твоего веселья. И я искренне надеюсь, что тебе весело. Что тебе интересно. Ведь если нет... если нет, ты о нас просто забудешь. И это станет настоящим концом.
Вот этого я и боюсь больше всего. Забвения.
Боюсь настолько, что готов снова и снова проживать этот момент. Лишь бы никогда не дойти до конца.
Мысль об этом расковывает меня, и я повторяю её, но уже вслух.
Ещё один вздох. Но уже не такой тяжёлый. Тонкие губы растягиваются в легкой улыбке. В карих глазах вновь заметен знакомый блеск.
Она кладёт руки на стол.
И я слышу:
«Анатолий...
Вас не забудут».
Я слышу это, и мне становится легче. Больше не нужно ничего говорить, ничего слушать, ничего делать... Я расслабляюсь насколько мне позволяют ремни рубашки, откидываюсь на спинку стула и молча смотрю. Смотрю, как она собирает свои бумаги, не спеша и уверенно; смотрю, как она встаёт... В последний раз наши взгляды встречаются, и в этот момент я как никогда сильно осознал ожидающую меня пустоту... почувствовал её всем телом. И смирился... Всего лишь пара мгновений...
Пять...
Я смотрю, как уходит та, ради которой было создано всё это. Та, вокруг которой разворачивается эта история. И несмотря ни на что, я рад быть её частью.
Четыре...
Но как долго продлиться эта история? И чем закончится? И какую роль сыграет в ней моё участие? Я смотрю, как она подходит к двери и не могу не думать, о том, что ждёт её за ней... Все эти вопросы останутся без ответа.
Три...
Но не для тебя. Ты, словно невидимый спутник, пройдёшь с ней этот путь до конца. Будешь присутствовать при каждом её разговоре, будешь знать о каждом её решении, о каждом её секрете. Ни на миг не оставишь её без внимания... Лишь для того, чтобы побороть свою скуку.
Два...
И я искренне надеюсь, что ты не будешь разочарован. Что её судьба не оставит тебя равнодушным. Что её успехи и неудачи окажут на тебя необходимое влияние. И что однажды ты вновь захочешь вернуться. И снова пройти с ней этот путь.
Один...
Белый халат последний раз мелькает в дверном проёме и навсегда теряется в больничном коридоре. Я слышу как захлопывается дверь. И наступает тьма...
«Пожалуйста, вернись...»
