Когда он сам просил её об удаче, ей становилось особенно страшно.

Вероника лежала на диване в гостиной, завернувшись в скатерть и мелко подрагивая от нервов. В голове отчаянной мантрой билась бессвязная молитва всем богам мира только об одном — пусть с ним всё будет хорошо, пусть у него всё получится. Время проходило мимо, ничем не отмеряемое, и оттого ей казалось, что она лежит так уже вечность.

Когда в библиотеке раздались тихие шаги, она мигом их узнала и чуть не расплакалась от облегчения — он здесь, всё хорошо, всё закончилось.

Она лежала с закрытыми глазами, чувствуя себя тающей в облаке блаженства, вся обратившись в слух, отслеживающий его шаги. Вот он прошёл мимо дивана в кухню, включил воду, моет руки. Пьёт воду, ставит чашку на стол, идёт в ванную, там долго шумит вода. Выходит и тихо подходит к двери спальни, без малейшего скрипа открывает её и входит.

В спальне был какой-то шорох, потом министр вышел и тихо подошёл к дивану, на котором лежала Вера, отвернувшись к спинке. Остановился рядом, усмехнулся и несколько секунд простоял молча и неподвижно, потом Вера почувствовала, как её осторожно укрывают одеялом, и прошептала:

— Спасибо.

— Я думал, вы спите, — так же шёпотом ответил министр, она перевернулась на спину, закутываясь в одеяло до подбородка, посмотрела на министра Шена, нахмурилась, увидев белеющую в полумраке повязку на его левой ладони. Он чуть улыбнулся, сел на пол, облокотившись спиной о стоящее боком кресло. Вера развернулась на бок, их глаза оказались почти на одном уровне, она рассмотрела следы усталости на его лице, спросила:

— Как вы?

— Отлично, — в темноте сверкнули его зубы, Вера улыбнулась в ответ:

— Всё хорошо?

— Да, — он уверенно кивнул. — Вы возвращаетесь на третью квартиру. Но для безопасности, об этом будут знать только король, Двейн, я и Лика с Сантом. Для всех остальных вы живете, как раньше, на втором этаже того дома. Там будет жить Лика и создавать видимость вашего присутствия. Король оценил мою идею с двойником и полностью согласен.

— Вы подняли короля в четыре утра ради этого? — чуть улыбнулась Вера, министр тихо рассмеялся и пожал плечами:

— Уже шесть. Поднял, да. И подвесил вверх ногами.

«Дзынь.»

— Ладно, не подвешивал, — поднял ладони министр, заставив Веру улыбнуться, — до этого не дошло, он согласился раньше. Его счастье.

Она улыбнулась, отдавая дань его наигранному высокомерию, он помолчал, рассматривая её лицо, прошептал:

— Вы поспали хоть чуть-чуть? — Она молча качнула головой, он укоризненно нахмурился, — ложитесь на кровать и отдыхайте.

— Не хочу, — капризно шепнула Вера, плотнее кутаясь в одеяло, он чуть улыбнулся:

— Я завтра прикажу перенести сюда ваши вещи.

— Спасибо. — Вероника вдруг подумала, что он сам жил на третьей квартире, после того как Эйнис выгнала его из дома. — Я выжила вас из квартиры, да? — виновато вздохнула она, он усмехнулся и махнул рукой:

— Это не проблема, я уже забрал вещи из квартиры Эйнис, буду опять жить в кабинете, как раньше. — Вера скорчила виноватую мордочку, заставив его тихо рассмеяться. Он добавил: — Но не расслабляйтесь, потому что все будут думать, что вы живете не здесь, и если кто-то вас здесь застанет, то вы просто у меня в гостях.

— Я поняла, — кивнула Вера. Он посмотрел на часы, она нахмурилась: — Вы куда-то спешите?

— Ещё пять минут, — вздохнул он, — потом пойду разбираться с последствиями этой ночи.

— Удача ещё понадобится? — полушутливо спросила она, он улыбнулся:

— Уже нет, хватит, мне и так сегодня необычайно везло. — Он перестал улыбаться и отвёл глаза, стал без нужды поправлять повязку на руке, смущённо пробормотал: — Я, наверное, должен извиниться за... — он нахмурился, дёрнул подбородком в сторону библиотеки, Вера всё больше не понимала, о чем он. Он бросил на неё короткий взгляд и опять опустил глаза: — Вы не давали мне права называть вас по имени, это ужасно невоспитанно.

Она тихо рассмеялась от облегчения, потёрла лицо:

— Господи, я уж испугалась... Называйте как хотите, я не против.

— Правда? — в его глазах появилось что-то такое, что она вдруг почувствовала, что лежит в его квартире, в его халате, под его одеялом, а он сидит рядом в своей чёрной безрукавке и его плечи в полумраке выглядят потрясающе притягательными.

Она нашла в себе силы только молча кивнуть, он улыбнулся шире и медленно прошептал:

— Вера. — Она с чего-то смутилась ужасно, он отвёл глаза и несерьёзно усмехнулся: — На людях я всё равно буду называть вас как раньше, так будет лучше.

— Хорошо. — Она кивнула, продолжая рассматривать его руки, он опять посмотрел на часы. — Расскажите что-нибудь хорошее, — тихо попросила Вера, он поднял на неё вопросительный взгляд, она опустила глаза и призналась: — Я боюсь спать.

Он сочувственно нахмурился, потом улыбнулся:

— Помните, Эйнис вчера пришла за разрешением на дуэль для Двейна? — Вера кивнула, он довольно усмехнулся: — Не знаю, где были мои глаза, но я вырвал из блокнота не тот лист. И вместо разрешения Двейн получил слова: «Пусть скромностью гордятся те, кому гордиться больше нечем», заверенные моей печатью и подписью. Но он не растерялся, он вообще парень находчивый, он принял к сведению. И вызвал Санта на дуэль утром, предоставив ему право выбрать любое оружие, хоть огнестрельное. И сказал, что что бы Сант ни выбрал, сам Двейн возьмёт чайную ложку. — Вера поражённо распахнула глаза, министр победно улыбнулся: — Сант подумал пару часов и отказался от дуэли, прилюдно извинившись. Двейн принял извинения, но потом тихонько спросил меня, как ему следовало понимать моё послание.

— И что вы? — заинтересованно хихикнула Вера.

— Я не признался, — прищурил один глаз министр, — сделал вид, что так и было задумано, он поверил. — Вера рассмеялась, министр опять посмотрел на часы: — Мне пора, я приду вечером за вещами. Спите.

— Счастливо, — она увидела, что он неотрывно смотрит на неё, замерла, пытаясь не подать вида, как ей хочется услышать что-нибудь ужасно неофициальное. Он закрыл глаза и отвернулся, глубоко вдохнул и встал с пола:

— Приятных снов, Вера.

— Спасибо, — она улыбнулась и проводила взглядом его напряжённую спину, крепко зажмурилась, слушая его шаги и мечтая скорее уснуть, не успев растерять это пушистое тепло внутри.

***