— Прошу тебя. Уходи.

Как же сложно даются эти слова. Я словно с кровью их из себя вырываю.

— А если я не уйду?

— Тогда я сделаю все, чтобы после стажировки тебя не взяли ни в одной, самой захудалой конторе.

— Вы правда на это способны, Диана Георгиевна?

Молчу. Кажется, если попытаюсь издать хоть звук, то разрыдаюсь.

— Диана, — Никита касается рукой моей щеки. Так нежно, что я замираю. — Послушай, я тебя…

— Хватит! — рявкаю, не узнавая свой голос.

Я готова сейчас все раскрошить. Мне больно. Но я не могу позволить ему сказать то, что он хочет.

Потому что это неправильно. Он не должен меня любить.

— Уходи! — начинаю кричать. — Прочь! Убирайся! Ненавижу тебя!

Никита отшатывается, словно его ударили под дых. Бледнеет. Его лицо превращается в маску, за которой не прочитать ни единой эмоции. Лишь в потемневших глазах что-то плещется.

— Ладно, Диана Георгиевна, — бесстрастный тон режет по венам. — Вы сами так захотели.

Да, захотела.

И очень скоро пожалею об этом.