— С днём рождения! С днём рождения!

Девчонки радостно кричат, поздравляя меня. Тоня дёргает шнур хлопушки, отрывает его с мясом и замирает с испуганным видом. Эпическое зрелище — растерянный мастер спорта по подъёму тяжестей. Мика смеётся:

— Хорошо, что мы не дали ей фейерверк купить! — И поёт оперным сопрано: — Ба-ба-а-ах!

— Пуф! — подпрыгивает лёгкая, как пёрышко Настя.

Воздевает тонкие руки, крутит фуэте и опускается в позу умирающего лебедя. Глядит весело.

— Это был серпантин, если вы не догадались.

— Догадались, — улыбаюсь я и задуваю четыре свечи. — Спасибо, девочки.

Торт режем на две части, потому что Тоня всё время на диете, ведь ей нужно удерживаться в среднем весе, а Мика питается по какой-то специальной системе, разработанной для оперных певиц. Не знаю, кем разработанной, порой мне кажется, что британскими учёными, но я помалкиваю. Как все творческие люди, подруга очень впечатлительная и часто обижается. Но и прощает быстро, что радует.

Я протягиваю вторую тарелку Насте, и она с горящими глазами приступает к поеданию.

— И куда в неё влезает, а? — наблюдая за этим, грустно вздыхает Мика. — Эх, мне бы такой метаболизм.

— Девочки, вы хоть не завидуйте, — с набитым ртом отвечает Настя. — Мне и так в театре приходится кушать по листику салата и половинке черри в обед, как другим балеринам, чтобы не наткнуться на сцене на чьи-то случайно разорванные бусы. Я после работы злая, как собака. Лаю на всех подряд! Толя меня уже у порога встречает с ужином, чтобы я его не сожрала.

Мы смеёмся, представляя, как двухметровый шкаф трясётся перед нашей тоненькой Настенькой, а подруга стремительно уминает свой кусок и уже жадно посматривает на мой. Торт очень вкусный, и я едва успела попробовать, но отдаю ей тарелку.

— Держи. А мне немного похудеть надо.

Эта фраза вызвала эффект разорвавшейся бомбы. Заговорили все и одновременно.

— Да брось, ты же красивая! Зачем?

— Тебе нельзя, у тебя же таблетки!

— Спятила? Хорошего человека должно быть много! А лучше человека, чем ты, я не знаю.

Перебивая друг друга, они доказывают, что диета мне не нужна, а я молча улыбаюсь, радуясь тому, как весело проходит мой новый день рождения. Четыре года назад в этот день произошла авария, которая едва не лишила меня жизни, и теперь у меня идёт два отсчёта. Зато поводов собираться со школьными подругами стало в два раза больше.

— А теперь подарки! — отставив пустую тарелку, заявляет Настя. Берёт один из пакетов, которые я старалась упорно не замечать, прекрасно зная, что там, и протягивает мне. — Посмотри. А лучше примерь!

Скрывая обречённый вздох, поднимаюсь и топаю в спальню. Через несколько минут выхожу к девочкам и, расставив руки в стороны, кручусь перед ними, демонстрируя подарок подруги. В сторону зеркала смотреть боюсь. Я сделала эту глупость один раз, когда Настя впервые подарила мне кружевное бельё, и до сих пор содрогаюсь от увиденного.

— И где ты находишь такую красоту? — ахнув, прошептала Тоня.

— К тому же моего размера, — поддакиваю я, но тут же улыбаюсь с гипертрофированной радостью: — Спасибо, Настёнок. Комплект секси!

— Места знать надо, — довольная собой, отвечает подруга. И смотрит с искренним восхищением: — Тебе очень идёт, Зефирка!

Я же спешу прикрыть красоту халатом, но всё же случайно вижу себя в зеркале и содрогаюсь при виде большого шрама, который идёт от груди восьмого размера до низа живота. Красивый и дорогой комплект вечером отправится на полку, где лежат три предыдущих.

Вряд ли когда-нибудь хоть раз ещё их надену, но подругу обижать не хочу. Поэтому терплю впивающиеся в бока косточки бюстгальтера и стягиваю расползающиеся полы халата. Обычно я ношу минимайзеры, и чтобы скрыть грудь в этом белье, нужен халатик на размер больше. А то и на два!

— Как же я завидую твоим формам, — наблюдая за моими потугами, мечтательно тянет Настя. — Ах, какая грудь!

— А уж какая попа! — в тон ей поддакиваю я. — Извини, у природы всё в комплекте идёт. И нечему тут завидовать. Спина устаёт, плечи ломит, приходится носить ортопедическое бельё, чтобы не сутулиться. Но я не отчаиваюсь, ведь со временем грудь обвиснет, и я смогу заправлять её в брюки!

— Ой, прекрати! — отмахивается подруга и продолжает задумчиво посматривать на моё приподнятое лифчиком с косточками декольте. — Может, мне силикон поставить, а?

— Не вздумай, — иронично фыркает Мика. — Центр тяжести сместится, и улетишь со сцены в оркестровую яму. Представь, как тебя из тромбона выковыривают, и сразу отпустит!

— Зато Толе понравится, — закатывает она глаза.

— Толе и так всё в тебе нравится, — серьёзно говорю я. — Ты красивая талантливая девушка со стальным характером. В том серпентарии, который ты называешь театром, ещё выжить надо. Один раз я согласилась на твои уговоры окунуться в мир балерин и зашла за кулисы... Честно, я лучше в бассейн с пираньями нырну, чем ещё хоть раз решусь на это!

— Лучше любоваться издалека, — поддакивает Мика. — У нас не лучше. Каждая вторая бэк-вокалистка считает себя оперной дивой, спит и видит себя в главной роли. Но исполнители расписаны надолго вперёд, и занять желанное место можно, если дива случайно сломает ногу, её замена спонтанно отравится, а замена замены ненароком не вылезет из туалета. Вот и приходится тщательно контролировать каждый шаг и никогда не есть и не пить то, что было оставлено без присмотра дольше, чем на три секунды.

Настя согласно кивает, и наши две артистки вздыхают слаженным дуэтом.

Я же ёрзаю на диване, пытаясь устроиться поудобнее, но сделать это мешают впивающиеся в попу стринги. Глянув на часы, мечтаю об окончании пытки незримой красотой. Осталось потерпеть полтора часа, потом девочки разойдутся, а я сниму это орудие пытки и уберу подальше.

— Теперь мой подарок! — заявляет Мика и вручает мне тяжёлую коробку. Предупреждает с виноватым видом: — Он немного необычный.

Настя фыркает:

— Они хоть раз были обычными?

Тоня посмеивается, закрываясь ладошкой, и придвигается ближе. Всем интересно, что эдакого придумала наша оперная дива на этот раз. С самого нашего знакомства в первом классе Мика ни разу не подарила шоколадку или открытку. Каждый её презент навеки врезался в память, порой оставляя после себя лёгкий шок.

Настя на своё шестнадцатилетие получила от Мики живого аргентинского таракана и была увезена скорой. Тоня, открыв такую же коробку, какая была сейчас в моих руках, упала в обморок от одного взгляда на ритуальную африканскую маску из чёрного дерева.

Подарки Мики всегда были дорогими, ведь её семья очень обеспеченная. Родители нашей экстравагантной подруги триста дней в году проводили в экспедициях. Даже странно, что Мика не пошла по их стопам, а стала певицей. Страсть ко всему необычному была у неё в крови.

Поэтому открываю коробку неторопливо, заранее вспоминая, где у меня стоит корвалол и внесла ли я номер службы спасения в телефон, чтобы с перепугу не нажать впившиеся в подкорку киношные девять один один.

— Собака? — не верю своим глазам.

Не игуана, которую мне пришлось отдать в зоопарк, поскольку содержать её непросто. Не длиннохвостая серотиновая летучая мышь, которая отправилась туда же. И даже не паук-птицеед, который прямо в коробке вылетел в окно, потому что у меня жуткая арахнофобия.

— Обычный пёсик? — разочарованно тянет Тоня. — Что за порода?

— Не знаю.

— Не слышала о такой, — хмыкает Настя.

— Прости, Зефирка, — кается Мика. — Мне его сегодня поклонники подарили. Представьте, вручили корзину цветов, я и не подозревала, что там кто-то есть. Лишь дома услышала, как скулит. Думала, у меня слуховые галлюцинации. А когда он тявкнул, чуть не поседела!

Мы сочувственно киваем, ведь она жутко боится собак с тех пор, как одна укусила её ещё в первом классе. Осторожно погладив тёмную шёрстку, я уточняю:

— Это мальчик?

— Так мне сказали кинологи, которых я вызвала на дом, — смущённо признаётся подруга. — Намекнули, что забрать могут, но порода дорогая и редкая. Вот я и решила тебе подарить. К тому же ребята помогли спрятать пса в коробку. Прости, что притащила его. Если тебе не нравится, можно продать.

— Какой спокойный рассудительный мальчик, — трогаю мокрый носик, и щенок, глянув на меня, шевелит хвостиком. — Мне нравится. Как его зовут?

— Документы в коробке, — стараясь держаться подальше, сообщает Мика.

Пока девочки тискают моего нового питомца (точнее, первого, которого не сдам в зоопарк), я достаю бумаги и шевелю губами, полагая, что никогда не выговорю ни имя собаки, ни породу.

— Валь-ки-ри-е-фи-ин... — читаю по слогам и приподнимаю брови. — Что? Ой! Это слишком сложно, надо придумать что-нибудь попроще.

Откладываю бумаги и беру щенка на руки. Он машет хвостиком и вдруг писает, попадая в коробку, где сидел. Мика краснеет от смущения, а Тоня восклицает:

— Меткий стрелок!

— Шутер, — подскакиваю я. — Тебе нравится?

Девочки переглядываются и шепчутся.

— Ну конечно! Куда же без любимой игры!

Оставляю собаку на руках, а Тоня берёт с пола последний пакет и протягивает мне.

— Думаю, не секрет, что там...

— Книга! — слаженным трио произносим мы все, и она смеётся.

— Но необычная.

Я разворачиваю упаковку и провожу пальцами по твёрдой упаковке.

— Полукнига, полублокнот, — поясняет подруга. — Каждый день уделяй ей по пять минут, и твоя жизнь начнёт налаживаться. Вот увидишь! Как начала это делать, и спортивная карьера на взлёт пошла, и парень появился. Желаю тебе того же!

— Частично уже сбылось, — смеюсь я и целую в носик Шутера. — С этого дня я живу с весьма симпатичным парнем. Дело за спортивной карьерой!

Шучу, разумеется. Я и спорт так же несовместимы, как Мика и собаки.

Но волшебный подарок Антонины и тут сработал.