— Зачем ты вообще меня туда притащил? — Я со стуком захлопнула дверцу машины. — Чтобы очередной раз унизить перед своими родственниками?

— Не неси чушь. — Муж скорчил недовольное лицо и завел двигатель.

— Это не чушь, Дима, не чушь! — сорвалась я. — Твоя мать бесконечно унижает меня, обзывая пустоцветом и дохлой кошкой. Отец отпускает идиотские шутки о том, где должно быть место женщины, сестра тоже только и умеет, что язвить. А ты никогда меня не защищаешь, еще и подыгрываешь им!

— Ты, как всегда, преувеличиваешь. Стала такой истеричной. Ты хоть на себя посмотри, — муж уже говорил сквозь зубы, цедя слова. — Дерганая, злая…

— Ну конечно, это я дерганая, — я нервно хохотнула. — А кто меня такой сделал?

Горло сдавило спазмом, на глаза навернулись слезы. Я действительно себя не узнавала в последнее время, вот только эти изменения произошли не от счастливой жизни.

— И маму можно понять, — продолжал муж. — Она ждет внуков от любимого сына, а ты…

— Опять я, все время я, — прошептала я с безумной горечью и отвернулась к окну.

Начался дождь, и по боковому стеклу бежали ручейки воды. Сквозь эту пелену город казался одним сплошным разноцветным пятном.

Что я вообще здесь делаю? В этой машине? С этим человеком?

Мы остановились на светофоре.

— Я хочу развода, — проговорила я тихо.

— Что? — муж, не расслышав, нахмурился.

Я повернулась к нему и произнесла отчетливее:

— Давай разведемся.

Дима демонстративно закатил глаза, как всегда не воспринимая мои слова всерьез.

— Я подаю на развод, — повторила я уже с нажимом.

— Точно с ума сошла, — прошипел муж.

— Нет, просто устала. От всего. И от тебя в том числе.

— Дома поговорим.

Но я не собиралась ждать. Дошла до той самой грани, когда чувствуешь: хуже уже не будет. Потому что «хуже» — это здесь и сейчас. Здесь и сейчас.

— Ну зачем я тебе, Дим? — спросила все так же устало. — Такая вот бесполезная. И детей тебе не родила, и хозяйка плохая, со слов твоей мамы.

— Свободы захотела? — недобро ухмыльнулся муж. — Да что ты без меня будешь делать? Жить на что будешь? Ты же без меня — никто. Ни работы, ни профессии.

«Да я же из-за тебя ничего этого не имею!» — чуть не крикнула я. После получения диплома едва год проработала, потому что «жена должна заниматься домом».

Ответить я не успела: завибрировал телефон, который муж положил перед собой на приборную панель. Дима потянулся было за ним, но тут машину тряхнуло на «лежачем полицейском», и телефон соскочил с панели прямо мне на колени. На экране светилось сообщение от некой Даши: «Привет, мой слоненок. Соскучилась по твоему хоботку. Приедешь сегодня на ночь?»

— Слоненок? — Мне почему-то стало смешно. До реальной истерики. Нет, я подозревала, что у него есть любовница, скорее всего, и не одна, но я никогда не рылась в его телефоне. Считала это ниже своего достоинства. А тут случайно глянула — и сразу в яблочко. Еще и этот «хоботок»…

— Отдай! — взревел муж.

Он дернулся ко мне, на миг выпустив руль из рук, и машину повело в сторону.

Я закричала.

— Дура! — рявкнул Дима, пытаясь выровнять автомобиль.

Но было уже поздно. Удар. Нас закрутило по проезжей части. Перед глазами все замелькало и затряслось. А потом еще удар, сильнее прежнего. Резкая боль во всем теле — и я отключилась.

***

Андрей Лавров

— Вы уже уходите? — окликнула Андрея медсестра Лина, стрельнув в него глазками.

— Почти, — ответил он, делая пометку в журнале.

— Устали, наверное? — Она накрутила на пальчик рыжую порядку.

— Устал, — Андрей продолжал игнорировать ее уже не прикрытый флирт.

Он действительно до одури устал после почти двух суток дежурства, и взбодрить его, пожалуй, сейчас не смогло бы ничто и никто, не говоря уже о симпатичной медсестричке.

Еще пятнадцать минут, и можно идти домой. Спать.

— Андрей Александрович, нам везут женщину после аварии, тяжелую, — подбежала к ним еще одна медсестра. — Вы же уходите?

— Ухожу, — на автомате ответил тот.

Спать. Скорее спать.

— Нужно найти Бельского, не видели? Куда-то запропастился. Если увидите, передайте, чтобы он спускался. Скорая вот-вот будет.

Андрей кивнул и направился в ординаторскую — переодеваться. По пути достал телефон и набрал номер своего неуловимого друга Олега Бельского.

Внезапно трель знакомой мелодии раздалась из процедурной. Андрей дернул дверь — заперто. Тогда он стукнул кулаком и громко произнес:

— Белый, закругляйся! Тебе экстренного пациента везут. Белый, да чтоб тебя!

Наконец за дверью наметилось шевеление, и наконец она открылась.

— Чего орешь? — Олег торопливо закрыл дверь, не давая возможности увидеть ту, что осталась внутри.

Андрей на это лишь вздохнул и покачал головой. Бельским, как всегда, управлял не мозг, а совсем другой орган. Странно, что из него вообще получился такой толковый хирург.

— К тебе тяжелого везут, после аварии, — повторил Андрей. — Иди встречай. А я домой.

Он наспех переоделся и наконец ощутил себя свободным. На выход через приемный покой Андрей шел под звуки сирены подъехавшего реанимобиля. Он уже был почти в дверях, когда в зал вкатили пострадавшую. Без сознания, в порезах и ранах, светлые волосы слиплись от крови — к сожалению, рядовая картина для отделения экстренной хирургии.

Андрей лишь мельком взглянул на нее и пошел было дальше, но тут его пронзило озарение. Ее лицо было знакомо. Слишком знакомо. Неужели?..

Он развернулся и направился назад к каталке, к которой уже подошел Олег. Секундное замешательство — и на лице друга тоже вспыхнуло узнавание. И такое же удивление.

— Это же она? — Андрей в два шага оказался около них. — Ульяна?

— Да, Ульяна Миртова, — ответил за Олега фельдшер скорой. — При ней была сумка. Сейчас принесем для регистрации.

Миртова. Не Столенская. Скорее всего, фамилия мужа.

— Была без сознания с момента обнаружения. Четвертая степень шока. Состояние критическое, тупая травма живота, похоже на брюшное кровотечение, — между тем передавал информацию фельдшер.

— Везем в противошоковую, — скомандовал Олег, следуя за каталкой с Ульяной.

— Она была одна в машине? — спросил Андрей у фельдшера.

Тот покачал головой:

— За рулем был муж. Погиб на месте.

Андрей кивнул и пошел. Обратно в ординаторскую. Сон снова откладывался, только в этот раз Андрей уже не вспоминал о нем.

Когда он появился в противошоковой, вновь одетый в хирургический костюм, Олег лишь бросил на него взгляд, но ничего не сказал.

— Как она? — спросил Андрей, заглядывая в экран, куда передавалось изображение с КТ, где сейчас находилась Ульяна.

— Брюшное кровотечение подтвердилось, кровопотеря высокая, — отрывисто ответил друг. — Похоже, селезенка. Операционную уже готовят.

— Я буду оперировать с тобой.

— Ты двое суток на ногах, с ума сошел?

— Я в порядке.

Не признаваться же, что при виде Ульяны в таком состоянии и от мысли, что она может умереть, всю усталость просто смыло диким всплеском адреналина.

Олег глянул на него исподлобья, потом нехотя кивнул:

— Только будешь на подхвате.

— Еще есть какие-то травмы?

— Сотрясение средней тяжести, позвоночник вроде цел, руки-ноги тоже, сломано несколько ребер. Предполагаю, тупая травма живота и сломанные ребра случились от резкого толчка во время столкновения и пережатого ремня безопасности, потом, видимо, выстрелили подушки с опозданием, но зато сберегли конечности и голову. В остальном — множественные поверхностные раны и порезы от разбитого стекла. Правда, еще есть кое-что… — Олег замялся, вертя в пальцах ручку.

— Что? — Андрей выпрямился.

— Кажется, она была беременная. — Олег потер лоб и тоже поднялся. — Есть кровянистые выделения, похожие на выкидыш на раннем сроке. Завтра Вита выйдет на смену, пусть посмотрит по своей части. Но пока это не наша главная проблема.

— Олег Николаевич, операционная готова, — в дверь заглянула дежурная медсестра, — девушку уже тоже готовят к операции.

— Спасибо, Света, — отозвался Олег. И обратился уже к Андрею: — Ну что, пойдем?

Уже в операционной, стоя у стола, Андрей попытался отключить все чувства и не думать, кто сейчас лежит перед ним. Только холодный рассудок и четкие правильные действия помогут спасти ее. Девушку, которую он так когда-то любил.

— Приступаем, — тихо произнес Олег, и медсестра передала ему скальпель, а Андрею протянула расширитель.

Они всегда с Олегом понимали друг друга почти без слов, а за годы, проведенные вместе в хирургии, практически достигли в этом совершенства. На операции, в которой они участвовали оба, редко случались споры. Они работали синхронно, безошибочно угадывая каждое следующее действие напарника.

Олег в отделении слыл шутником и не гнушался делиться историями с черным юмором даже во время операций. Но сегодня он молчал, как и Андрей, и все их общение сводилось к переглядываниям и кивкам.

Прогнозы Олега подтвердились: селезенка была повреждена. Он посмотрел на Андрея: удаляем? И Андрей был вынужден кивнуть. Другого выхода не было.

Спустя час они оба сидели в палате реанимации, смотрели на бледную, обескровленную Ульяну Миртову (в девичестве Столенскую), обвешанную трубками и капельницами, и думали каждый о своем.

— Ты знал, что она вышла замуж? — заговорил Андрей первым.

Олег покачал головой:

— Я не знал ничего о ней с того самого момента, как она перевелась в московский универ.

— Точнее, после того, как вы расстались? — Андрей криво усмехнулся.

— Можно сказать и так, — друг пожал плечами и откинулся на спинку стула. — А ты?

Андрей тоже покачал головой. Тогда он не видел в этом смысла — искать ее. Хотел просто поскорее выкинуть из сердца свою тайную безответную любовь и начать жить с чистого листа.

— Кто ей скажет о муже? — глухо спросил потом. — И о ребенке?

— Утром решим, — Олег подавил зевок. — А ты иди домой, выспись наконец. Я посижу с ней.

Андрей заколебался. Когда опасность миновала, адреналин спал и усталость вернулась с новой силой.

— Иди. — Олег в шутку толкнул его плечом. — Тебе утром на смену. Хотя бы душ прими нормальный, побрейся. А то очнется наша спящая красавица и испугается тебя. За десять лет, думаешь, не изменился?

— А ты будто нет? — хмыкнул Андрей.

— А я всегда красивый, — ухмыльнулся друг. — И молодой.

— Ну да, чего это я, — Андрей коротко засмеялся и устало потер лицо. — Ладно, ты прав. Пойду. Но ты звони, если что.

— «Если что» не будет. Но так уж и быть, позвоню. Если что.

— Договорились. — Андрей хлопнул его по плечу и уже который раз за день поплелся переодеваться.