Мой мир в этот момент состоял из запахов Элиана.

Пахло холодным утренним воздухом, что впитала его шерстяная мантия, — запахом опавших листьев, мокрого камня и далеких гроз. Пахло старыми книгами и чернилами из библиотечного крыла, где он провел утро. Но под этим — всегда под этим — витали иные, тайные ноты: горьковатый аромат магических реактивов, сладковатый дымок сгоревшей манны и что-то неуловимо острое, опасное, что было сутью его магии и сводило меня с ума.

Я вдохнула глубже, уткнувшись лицом в воротник его мантии, и он притянул меня ближе. Мы стояли в глубокой нише под винтовой лестницей, ведущей в астрономическую башню. Каменные стены были прохладными, но там, где его ладони лежали у меня на талии, сквозь тонкую ткань блузы растекалось живое, трепетное тепло.

Его губы нашли мои без суеты — влажные, мягкие и на удивление теплые. Сначала это было лишь легкое, почти вопросительное прикосновение. Потом — настойчивее. Его язык ласково коснулся моей губы, выпрашивая разрешение, и я с радостью впустила его, позволив волне сладкого жара затопить меня с головы до ног.

Одной рукой он продолжал прижимать меня к стене, а пальцы другой медленно, почти лениво скользнули вверх по моей спине, заставляя вздрагивать под легкой тканью. Он запрокинул мою голову, открывая шею для поцелуев, и его губы проложили влажный, пылающий след к чувствительной коже за ухом. Я вскрикнула, цепляясь за его плечи, когда его зубы слегка задели мочку уха, посылая по всему телу разряд чистейшего удовольствия.

Когда мы наконец разъединились, чтобы перевести дух, в глазах стоял туман. Наше дыхание сплеталось в такт, неровное и быстрое. Он прижал лоб к моему, и его бархатный голос прозвучал низко, хрипло и так близко, что это было похоже на ласку:

- Целый день пришлось терпеть болтовню о Празднике Урожая, а я думал только о том, как бы поскорее найти тебя. Ощутить вкус твоих губ.

Я улыбнулась, чувствуя, как пылают щеки.

- А ты что, не любишь праздники? Все эти гирлянды, пироги, веселье...

- Я люблю тишину. И порядок, — он провел большим пальцем по моей разгоряченной щеке, сметая непослушную прядь волос, и его прикосновение вызывало мурашки. — А на празднике царит хаос. Особенно с тех пор, как декан объявил этот дурацкий конкурс.

Мое сердце учащенно забилось, но уже по другой причине.

- Конкурс на лучшую тыкву?

- Именно, — он фыркнул, его дыхание щекотало мою кожу. — Глупейшая затея. Тратить время и силы на то, чтобы вырезать рожицы на овощах.

- Он не про рожицы! — возразила я, слегка отстраняясь, чтобы поймать его пронзительный голубой взгляд. - Речь идет о искусстве! О магии! Приз — годовая подписка на «Еженедельник Высших Чар» и доступ в закрытый архив! Элиан, это же мечта!

Один его уголок губы дрогнул в скептической улыбке.

- И ты, конечно, намерена победить.

- Я не просто намерена. Я выиграю, — заявила я, подняв подбородок, чувствуя, как его руки все еще держат меня. — У меня уже есть идея. Не просто свечение, а целое сияние. Такое, чтобы все остальные тыквы плакали от зависти.

Он смотрел на меня с той самой смесью восхищения и легкого раздражения, что сводила меня с ума. Его взгляд скользнул по моим запекшимся от поцелуев губам.

- Моя маленькая волшебница, — прошептал он, снова приближаясь, и его губы едва коснулись уголка моих. — Ты всегда затеваешь что-то разрушительное.

- Это не так! — слабо запротестовала я, но он уже снова захватил мои губы в плен, заставляя забыть о тыквах, конкурсах и обо всем на свете. На этот раз в его поцелуе не было и тени нежности — только чистая, животная страсть, долго сдерживаемая и теперь вырвавшаяся на свободу. Он целовал меня так, словно хотел поглотить, вдохнуть в себя, оставив на мне свою печать. Его руки скользили по моей спине, прижимая так плотно, что я чувствовала каждый мускул его тела.

- Ты вся дрожишь, — он оторвался, его губы, влажные и поцелованные, скользнули по моей щеке к виску, оставляя за собой огненный след. — Как осиновый листок.

- Это не от страха, — выдохнула я, запрокидывая голову, позволяя ему исследовать шепотом и губами линию моей шеи. — Это от предвкушения.

- Победы? — уточнил он, и его низкий смешок прозвучал прямо у моего уха, заставляя вздрогнуть.

- Всего, — призналась я, запуская пальцы в его идеально зачесанные черные волосы, теперь растрепанные моими руками. — Праздника. Хаоса. И того, что будет после.

Он снова поцеловал меня — медленно, сладко, с тем самым голодом, который всегда прятал за маской невозмутимого отличника. А я отвечала ему с той же страстью, уже строя в голове планы. Этот приз будет моим. Я превращу свою тыкву в такое чудо, перед которым померкнет все, включая его ледяное спокойствие.

«Тыквенный переполох» только начинался. И я, Лия Найт, была готова устроить его по полной программе.