Вышемир уткнулся лицом в подушку и будто в омут рухнул. Хранитель давно, еще с ученичества в Оплоте, приучил себя засыпать именно так, без полудремы. Иначе возбужденный мозг упорно продолжал перебирать имеющуюся информацию, сверять, делать выводы, вызывая устойчивую бессонницу и утреннюю мигрень. А сейчас ему следовало хорошенько выспаться, чтоб опять не опозориться. На мнение девушки наплевать, но самого себя не обманешь. Зачем лелеять саженец, если созревший плод не попробовать?

Забава пришла в гостевые апартаменты, как и было велено: только лишь солнце стыдливо втянуло за горизонт последние лучи. Тихонько приоткрыла дверь, шмыгнула внутрь и растерянно остановилась. Девушка прекрасно понимала, что хранитель не изнасиловал ее в прошлый раз только из-за усталости, и совершенно не хотела сюда возвращаться. Более того, Забава была уверена, что никогда больше не переступит порог синих дверей, ведущих в его опочивальню. И уж тем более теперь, когда Лучезар, заикаясь и пунцовея, сделал ей такой замечательный подарок.

Забава никогда не принадлежала к вертихвосткам, готовым за серебряную монетку приподнять подол. Но, если парень, не только зовет замуж (позвать любой горазд, только где его искать утром?), а дарит при этом дорогую вещь, значит — в самом деле имеет серьезные намерения. Лучезар твердил ей это уже давненько, но после той ужасной ночи она начала сторониться парня. И вот сегодня с души девушки будто камень упал. Лучезар ни о чем не узнал и все так же звал под венец. Даже, настойчивее прежнего. Она повеселела, ожила...

Но едва лишь Малинка передала повеление Ксандора: отнести ужин Ищущему истину, как девушка поняла, что не сможет противиться — пойдет к Вышемиру и сделает все, чего бы тот не пожелал.

Забава затравлено оглянулась на дверь, которую сама только что заперла на задвижку, и вздрогнула. Дернулась было уйти, убежать, пока еще оставались силы, но злой рок был настороже и сунул девушке под ноги пустую кадку, которая тут же грохнулась о стену. В спальне заскрипело ложе, и властный голос сонно поинтересовался:

— Какой безрукий увалень там бесится?

Губы ответили сами:

— Это я, мой господин. Забава.

— А, уже пришла? Ну так чего ждешь? Иди сюда...

Вышемир сидел, опираясь на подушки, больше всего напоминая змею, приподнявшую голову перед броском, только что рот не разевал, да язык не высовывал, глядя на покорно приближающуюся жертву.

— Ждала меня?

— Да, мой господин.

— Скучала?

— Не… Да, мой господин.

— Умница... Подай вина, в горле совсем пересохло.

Девушка торопливо наполнила из кувшина кружку и с поклоном подала хранителю. Вышемир выдул единым духом, потом сел на кровати, свесил ноги и поманил горничную к себе.

— Помоги раздеться.

Вышемир наслаждался властью, подмечая, что служанка повинуется быстрее, чем в прошлый раз. Без явного внутреннего сопротивления. Во взгляде еще мелькает что-то лишнее, но паузы, между приказом и выполнением, стали заметно короче.

Забава между тем уже успела освободить мужчину от одежды.

— Умница. Теперь, сама...

— Что именно, мой господин?

— Раз… раз… раз… — Вышемир трижды пытался произнести слово «раздевайся», но его язык отказывался повиноваться. Рот раскрывался, губы шевелились, а кроме первого слога он не мог выдавить из себя ни одного звука. Посипеть разве что…

Это было так неожиданно, что хранитель даже и не испугался, а попросту решил изменить формулу приказа.

— Сни… сни… сни… — но и «снимай одежду» постигла та же участь.

— Об… об… — и команду «обнажись», язык Вышемира тоже отказывался произносить.

Значит, дело не в словах, а в мыслях, что за ними стояли. Что-то не позволяло хранителю приказать девушке раздеться.

— Ну уж нет, во второй раз я не позволю рыбке выскользнуть из сети, — сердито проворчал он. — Я и сам еще не забыл, как обнажить девчонку.

Вышемир вскочил с кровати, намереваясь лично стянуть с Забавы одежду, но теперь в повиновении отказывали руки. Он мог жестикулировать, размахивать как угодно долго и яростно, но лишь только хотел потянуться к завязкам на груди рубахи или юбки служанки, неподвижно замершей и только удивленно хлопающей ресницами, как руки цепенели от плеч и до кончиков пальцев.

— Вот так, значит… — пробормотал хранитель, довольно быстро сообразив, что происходит и при этом чувствуя от повторной неудачи не конфуз или досаду, а любопытство. — Я не могу причинить тебе вреда, ни словом, ни действием. Это кто ж так постарался? Неужели Ксандор решил надо мной подшутить? Но зачем? Шутка ради шутки? Глупо и на провидца не похоже. Тогда кто?

Рассуждая вслух, Вышемир оделся и еще раз внимательнее посмотрел на служанку.

— Ужин готов?

— Да, мой повелитель.

— Так неси, чего застыла? Продолжения не будет. Сперва надо сообразить, как обойти защиту, а думать лучше на сытый желудок.

— Слушаюсь, мой повелитель, — кинулась накрывать стол служанка.

— Дело не в ней, — кивнул своим мыслям Вышемир. — Внушение работает по-прежнему. Это на меня кто-то порчу навел. Но когда?

Хранитель быстро провернул в памяти события последних дней и почти воочию узрел пред собой Игоря с занесенной дланью. И отчетливо услышал: «Запрещаю творить Зло! Отныне и вовек!»

— Ах, вот оно что! — плеснул он себя по лбу, почти повторяя жест наложившего Запрет. — То-то меня последнее время так на правду потянуло. Новоприобретенный шурин постарался! А каким тюфяком прикидывался… Хотя, почему тюфяком? Что я собственно о нем знаю, кроме предсказания Ксандора и того, что Игорь о себе рассказать захотел? Любопытно… Значит, зла причинять я не могу, а если вот так? Спасибо, — кивнул служанке, поставившей перед ним поднос с ужином, а потом протянул руку и погладил девушку по бедру. — Так можно… Тоже вариант. Обдумаю на досуге. Но прежде, еще разок убедимся в правильности вывода.

Вышемир встал, подошел к Забаве и, заботливо глядя ей в лицо, спросил:

— Что у моей девочки такие глазки печальные? Случилось что-то? Иди ко мне, я хороший, пожалею, приласкаю. Помогу…

И довольно улыбнулся, когда без каких либо усилий смог обнять, покорно прижавшуюся к нему, девушку и поцеловать в губы. Вот только руки, нежно гладившие плечики и спину, ниже талии сползать не хотели.

— Ну, пока хватит и этого, — хранитель отстранил от себя служанку, что-то говорящую о предстоящей свадьбе. Вернее, отреагировал на имя жениха — Лучезар и вспомнил услужливого стражника.

— И стоило из-за такого пустяка грустить? Ну-ка, приведи ко мне своего Лучезара. Обещаю: я еще сегодня устрою вашу свадьбу...

Забава недоверчиво улыбнулась, но повеление исполнять бросилась с похвальной поспешностью.

— Ну-ну, дорогой мой шурин, поглядим насколько трудно будет обойти твой запрет. Слава Создателю, что ты прямодушен, как рыцарский клинок. Любой маг, на твоем месте, придумал бы формулу поизощреннее. А так, стоит лишь убрать из головы явное зло или тщательнее смешать с другими мыслями и все — запрет не действует… Конечно, в некоторых случаях придется повозиться, пока все замки откроются, но так даже интереснее! Положим, велел бы я сейчас девчонке отдаться. Взял бы свое, пополам со слезами и соплями… Приятно, да и то на один раз. А теперь я отлично развлекусь, придумывая способ: как заставить ее проделать все то же самое, но добровольно, с удовольствием и благодарностью...

* * *

После того, как Забава приняла монисто и опять беззаботно улыбнулась, впервые за последние несколько дней, Лучезар готов был для хранителя на все. Поэтому, когда девушка прибежала за ним в казарму и передала парню приглашение, он поспешил на зов Вышемира, не колеблясь ни мгновения.

Ищущий истину встретил молодого стражника приветливой улыбкой.

— Звали, господин?

— Да. Но прежде, чем предложить важное дело, я хочу помочь тебе...

— К вашим услугам, господин, — почтительно поклонился Лучезар. — Я и так вам премного благодарен.

— Ты о деньгах? — уточнил хранитель. — Это сущий пустяк. Сделаешь, что скажу: станешь не только героем, но и разбогатеешь. А сейчас поговорим о Забаве. Я слышал: любишь ее, жениться хочешь? Верно?

— Каждое слово истина, господин. Но я не…

— А девушка как? Отвечает взаимностью?

— Кто ж их поймет? — вздохнул ратник. — Вчера ластилась, сегодня дуется… Или — наоборот. Сами небось знаете: каково с девушками… Настроение, что ветер. Никогда не угадаешь, в какую сторону подует. 

 — Около городских ворот разговор шел о какой-то девушке. Кажется… Забаве. — Вышемир помолчал , усмехаясь, а потом громко позвал: — Забава!

— Я здесь, господин, — девушка поторопилась зайти в кабинет. — Что прикажете?

— Пока, ничего! А вот парень жалуется, что ты ему голову морочишь. То пообещаешь замуж пойти, то — сомневаешься. Это правда?

— Правда, господин… — глядя в глаза Вышемиру Забава не смогла бы лукавить, даже если бы очень захотела. — Но лишь потому, что он и сам как-то нерешительно о свадьбе заговаривает. Все больше на сеновал зовет…

Хранитель не удержался от смеха, с удовольствием глядя, как пунцовеет парень.

— А если он сейчас, при мне предложит тебе свадебный венец, ты примешь его или опять подолом мести будешь?

— Приму, господин, — искренне ответила служанка.

— Лучезар, слово за тобой, — Вышемир указал парню рукой, на уставившуюся в пол Забаву.

— Я… я… — растерялся стражник.

— Угу, — кивнул хранитель. — Похоже, девушка права: сеновал тебе больше по сердцу, нежели брачное ложе. В таком случае, пошел вон и не приставай к девчонке.

— Нет! — вскричал тот. — Я очень хочу на ней жениться. И хоть сейчас готов под венец, но у меня нет денег ни на пристойную свадьбу, ни на собственный угол…   

— Это меняет дело. Забава, ты слышала?

Девушка кивнула.

— Тогда можешь готовиться к свадьбе. О деньгах я позабочусь. Как и о том, чтобы парень сдержал слово. А теперь оставь нас, мне с твоим будущем мужем еще кое о чем поговорить надо. Жди в прихожей…

— Как будет велено, господин, — девушка подошла к хранителю, наклонилась и поцеловала его в руку. Потом счастливо улыбнулась и упорхнула за дверь.

Следуя примеру невесты, Лучезар упал на колени, ухватил Ищущего истину за руку и тоже попытался ее поцеловать, но Вышемир поспешно отдернул ладонь.

— Что подобает девушкам, не стоит повторять мужчине. Тем более — воину.

— Век буду вашим рабом, господин. Прикажите: что мне надлежит сделать?

— Жизни королевы грозит опасность. Я точно знаю, что на нее готовиться покушение. И не только на нее. Злоумышленник хочет так же умертвить и принцессу. Но у меня нет улик, а одного моего слова будет недостаточно. Я попытался поговорить об этом с королем, да тот и слушать меня не стал. А преступление свершиться еще этой ночью, пока Их Величество в Бобруйске. Поэтому, мне нужна твоя помощь? Ты готов защитить королеву и принцессу?

— Всей жизнью.

— Тогда, иди и убей его!

— Кого именно, господин? Чтобы спасти Их Величество и Их Высочество я отца родного не пожалею! — искренне ответил стражник, по-прежнему стоя на коленях. — Приказывайте.

— Отца не надо… — поспешно ответил Ищущий истину. — Думаю, это достойный человек, если сумел воспитать такого превосходного сына. А имя преступника, затевающего покушение на корону — Ксандор!

Если воин и удивился, то не слишком. И Вышемир продолжил, внутренне усмехаясь: запрет не препятствовал, ведь он не лгал. Ну, почти не лгал. Но это «почти» такое маленькое, такое незаметное. И все же им предпринимаемое делается исключительно во благо… Для спасения маленькой девочки.

— Прорицатель сейчас в своих апартаментах. Один. Постучишься и скажешь, что пришел с запиской от меня. И как только это чудовище отворит двери, вонзишь ему в горло кинжал. Вот этот, — хранитель протянул наемнику оружие. — Потом вернешься. И ничего не бойся. Забава подтвердит, что ты весь вечер был здесь, с ней. А потребуется: я подтвержу, что всю ночь слышал вашу беседу. Когда двое влюбленных говорят о предстоящей свадьбе, то редко понижают голос до шепота и смотрят на часы. Да и не заподозрит тебя никто. А потом, когда подлая роль Ксандора выйдет на явь — ты еще и героем станешь. Ну, а нет: я и сам сумею отблагодарить. Не обижу… Не сомневайся.

— Не беспокойтесь, господин, — очень серьезно ответил Лучезар, неспешно поднимаясь с колен. — Я все сделаю, как следует. Вы умеете быть щедрым, и я это помню. Я ваш раб навеки. Считайте, что Ксандор уже мертв. Я убил бы его, даже если бы он ничего не замышлял против королевы, а всего лишь мешал лично вам. Клянусь Забавой! А хотите: я, заодно, еще кого-то прикончу?

— Нет, — засмеялся Вышемир. Бесцеремонный и нагловатый парень нравился ему все больше. — Делай, что велю и все будет хорошо. Понятно?

— Да, господин, — вытянулся в струнку дружинник.

— Забава! — позвал девушку хранитель. — Теперь мы с тобой, посекретничаем. А жених пусть в прихожей подождет. Ну, ступай. Закрой за собой дверь и выходи тихонько, чтобы невеста не расслышала. Пусть считает, что ты в соседней комнате ждешь. Так вернее. Чем девчонка меньше знает, тем тебе же спокойнее…

* * *

Впоследствии, каждый рассказывал о той ночи по-разному, но все сходились в одном — сначала громко завыла немая прислужница Ксандора. А когда, дежурившие на галерее, гвардейцы прибежали на ее мычание, то увидели королевского астролога, лежащего на пороге собственных апартаментов, с любимым кинжалом в груди. Этот кинжал видели в руках прорицателя все, кто прибегал к услугам Ксандора. Большой рубин в его рукоятке помогал астрологу сосредоточиться. Он никогда не выносил его из кабинета и не вынимал из ножен, предупредив любопытную прислугу, что лезвие отравлено. Иногда, на слишком настойчивые расспросы, Ксандор отшучивался, что в чужих руках кинжал может стать лично для него смертельно опасным. А значит, прорицатель не ошибся и в этот раз…

Гвардейцы доложили о происшествии начальству, и завертелась возникающая в таких случаях суматоха. Кто-то зычно отдавал распоряжения, кто-то куда-то бежал, кто-то кого-то звал и поторапливал… Как будто спешностью действий, можно было воскресить погибшего.

— Как ты думаешь, Лучезар, отчего у военачальников всегда такие трубные голоса? — задумчиво обратился к наемнику Вышемир, прислушиваясь сквозь закрытые двери к кутерьме. — Словно их всех, перед назначением на должность, специально проверяют на громогласность… Или в войске: «Кто громче орет, тот и прав?»

— Я крестьянский сын, господин, — стражник был на удивление спокоен, будто это и не он всего несколько минут тому зарезал человека, а избыточное напряжение проявлялось у него исключительно в силе, с которой он сжимал ладошку Забавы. Девушке было больно, но недвусмысленное распоряжение господина: всячески угождать жениху и мужу, заставляло терпеть. — Откуда мне знать: по какому признаку раздают должности сотников и тысяцких.

— Ничего, — ухмыльнулся Вышемир. — Когда я назначу тебя сотником, сможешь сопоставить. А пока будем считать, что это происходит из-за повальной глухоты и тупости подчиненных. Согласись: невозможно оставаться нормальным, если постоянно носишь на голове железное ведро, по которому стучат палками на тренировках. Ха-ха-ха!

Догадавшись, что хранитель шутит, Лучезар тоже изобразил на лице улыбку, при этом мучительно пытаясь понять: относилось ли это и к словам о назначении его сотником…

— О твоем повышении я говорил всерьез, — будто прочел мысли парня Вышемир. — И перестань плющить пальцы невесте. Лучше положи руку на талию и проведи ее куда-нибудь. Надо, чтобы побольше людей видели вас вместе. А ближе к полуночи, возвращайся. Думаю, Лучезар, у тебя появиться еще одна работенка. Забава, мне надо напоминать, что ты будущая жена этого парня и должна быть с ним поласковее?

— Нет, господин, — искренне ответила девушка. — Я помню. Мой жених останется доволен.

— Тогда, ступайте. Не до вас сейчас! — отдал последнее распоряжение хранитель, вышел в коридор и двинулся в сторону, откуда доносился зычный бас Маламира.

— Какой крепкий у тебя сон, Ищущий! — проорал тот еще издали. — Я уже собирался посылать гвардейцев разбудить…

— Я провел три дня в седле, сударь. А кроме того, мои апартаменты достаточно далеко и двери плотные… — спокойно ответил Вышемир. — Что-то случилось?

— Ксандор убит!

— Как? Когда? Кем? — на одном дыхании выпалил хранитель, опасаясь, что может сказать нечто иное.

— Кинжалом в сердце. Полчаса назад. Хотелось бы знать самому… — кратко ответил тысяцкий на все три вопроса. — Пошли, взглянешь на труп. Может ясновидение тебе что подскажет. А то из этой немой дурынды, умеющей только мычать и выть, совершенно ничего не добьешься…

— А что королева? — поинтересовался Вышемир, шагая следом.

— Я приказал пока ей не сообщать. Когда проясниться, тогда и доложим. Или — утром. Зачем тревожить сон государыни? А кроме того, чтобы кто-то, из особо любопытных и разговорчивых, фрейлин не проявил инициативу — усилил караул возле ее опочивальни. Запретив впускать и выпускать всех кроме тебя и меня.

— Спасибо, сударь, — слегка поклонился Вышемир.

— Ты племянник Беляны и друг Ксандора… — продолжил Маламир, кивнув в ответ. — И хоть ты, не слишком приятен в общении, но не глупец. Уверен, именно ты сможешь подать это неприятное известие с надлежащими комментариями.

— Еще раз спасибо, за столь высокую оценку моих возможностей… — слегка поклонился Вышемир. — А на самоубийство не похоже? Последнее время Ксандор был слишком напряжен… Все о грядущих несчастьях бормотал.

— Как по мне, то этого фигляра давно следовало прогнать со двора, — буркнул тысяцкий. — И королеве голову не морочил бы своими предсказаниями, и… пожил бы дольше. Но вонзить кинжал самому себе в грудь, с такой силой и под таким углом — трудновато. А главное: зачем для этого выходить в коридор?

Ксандор, по-прежнему лежал на пороге апартаментов, в расхристанном халате, накинутом на голое тело и с торчащей из груди рукоятью клинка, оборвавшего жизнь прорицателя.

— Я приказал ничего не трогать… — пробасил сзади тысяцкий. — И за лекарем пока не посылал… Сначала хотел чтоб ты посмотрел.

— Посылай. Не лежать же Мудрецу так до утра, на всеобщее обозрение. Я быстро закончу.

Вышемир присел рядом с трупом и положил ему на лоб ладонь. Он видел однажды в Оплоте, что так делал Совва, чтобы узнать последние мысли случайно погибшего в лесу послушника. Как оказалось потом, тот свалился с дерева. Но даром и умениями Хранителя внешнего круга он не обладал, и поэтому мертвый Ксандор ничего не поведал Вышемиру о своей кончине. Но в этом, собственно, и не было надобности. Вышемир был уверен, что больше его самого об этой тайне знает только убийца. Выждав приличествующее время, Ищущий истину поднялся, глубокомысленно хмыкнул и спросил у Маламира:

— Где его служанка?

— В кабинете сидит. Ее корнем валерианы напоили. И связали. Сильно убивалась, девка…

— Пойдем. Я многое увидел. Теперь нужны ее подтверждения.

— Так она же немая?..

— Ничего, — ухмыльнулся Вышемир. — Когда хранителям надо, и немые разговаривают…

Малинка сидела скукожившись на диване для посетителей, не столько связанная, сколько завернутая с руками в какое-то покрывало или гардину, плотно зажатая между двумя стражниками, и испуганно поглядывала оттуда, напоминая мышку, высунувшую мордочку из норки.

— Интересный метод связывания, — удивился Вышемир. — Кто придумал?

— Так, сударь, — подал голос сидящий слева воин. — Она ж, в чем мать родила, значит…

— А позволить девушке одеться никто не сообразил?

— Был приказ угомонить и сторожить, — невозмутимо произнес второй стражник. — Приказ выполнен.

— Гениально, — восхитился Вышемир. — Если с системой подбора командиров я еще не до конца разобрался, то критерии для подчиненных вырисовываются определенно. Ладно, — прервал сам себя хранитель, заметив как омрачает озабоченность лицо Маламира.

Он подошел к полуобморочной служанке, двумя пальцами приподнял за подбородок вверх лицо девушки и строго посмотрел в глаза.

— Сейчас я буду рассказывать, а ты кивай, если я прав и мычи, если ошибаюсь. Понятно?

Малинка попыталась кивнуть, но Вышемир все еще удерживал ее голову, поэтому девушка ограничилась тем, что моргнула.

— Отлично, — похвалил ее хранитель, который и мимику понял, и попытку кивнуть почувствовал. — Итак… Кто-то постучал в дверь Ксандора когда вы с ним барахтались в постели, да?

Служанка слегка потупила взгляд, но кивнула.

— Мудрец пошел к двери сам?

Мычание и отрицательное движение головой.

— Ты открывала?

Малинка кивнула.

— Голая? — удивился Вышемир.

Вообще-то ни для кого не было секретом взаимоотношение астролога с его прислужницей, но в излишней откровенности Ксандора пока обвинить не удавалось.

Девушка показала взглядом на свой «кокон».

— Угу, — понял Вышемир. — И ты увидела перед собой дружинника?

Служанка согласилась с этим утверждением.

— Он был среднего роста, довольно строен, русоволос и молод?

Взгляд девушки выражал безграничное удивление, а после утвердительного кивка такое же выражение появилось и на лицах остальных, присутствующих при допросе.

— Кхе-кхе… — привернул к себе внимание Маламир. — Это было последнее, что увидел прорицатель? — поинтересовался, будучи наслышанным об умении хранителей.

— Нет, — отмахнулся Вышемир, в ускоренном темпе мысленно подгоняя свою историю под новые обстоятельства. Ведь он был уверен, что Ксандор откроет лично. — Описанного служанкой, человека зовут Лучезар. Он был послан мной. Собственно поэтому я и шел сюда, хотя и не знал ничего о случившемся. Мы должны были поговорить с покойником… м-да… звучит глупо… о вопросе, заданном вчера Ее Величеством. Не успели... Но, продолжим, — он снова обратился к служанке.

— Лучезар сказал, что пришел от меня?

Малинка опять кивнула.

— И ты позвала господина, а сама легла в кровать?

Еще один кивок.

— Потом долго ждала его возвращения и даже задремала, но с открытой двери тянуло прохладой, и ты забеспокоилась?

Служанка согласилась и с этим.

— Поэтому, пошла посмотреть, почему господин так долго их не закрывает? Ведь уйти полураздетым он никуда не мог. Верно?

Малинка кивнула.

— Ну, что ты увидела, мы и сами знаем. Сударь, — обратился он к тысяцкому. — Прикажи своим орлам отпустить девушку, она больше ничего не знает. Дальнейшее я скажу… Если веришь в возможности хранителя.

Тот неопределенно пожал плечами.

— Разное пришлось повидать. Говори.

— Убийца дождался пока Лучезар передаст Ксандору просьбу о встрече, уйдет и скроется за углом, а потом снова быстро постучал в дверь. Считая, что это вернулся мой посланец, Мудрец без опаски открыл дверь и тут же получил смертельный удар. Он даже вскрикнуть не успел. Убийца — высок и одет во все серое. Лицо закрыто капюшоном и полумаской…

— Серый призрак?! — воскликнул тысяцкий. — Давненько о них ничего не было слышно. Ну, тогда становится понятно и почему Ксандора убили его же собственным кинжалом. Не удивлюсь, если убийца сначала пырнул провидца стилетом, и только потом воткнул в рану оружие, выпавшее из рук Мудреца, — с которым, как мы знаем, тот никогда не расставался.

— Серый призрак? — переспросил Вышемир, делая удивленное лицо. — Это еще кто? Не соблаговолишь объяснить?

— Клан наемных убийц с Северных островов. И это может значит только одно: орденские братья считали Ксандора слишком опасным для своих планов.

— Что ж, — согласился Вышемир, — они не ошибались. Только опоздали… Провидец уже предупредил королеву о грядущей опасности. Но «Серые призраки»… — он недоверчиво покрутил головой. — Я вспомнил. Но, считалось, что они полностью исчезли во времена Моровицы. Значит: клан убийц восстановился, а наш Тайный кабинет оказался не готов к таким действиям.

— Да уж, — как-то неопределенно хмыкнул Маламир. — Совершенно не готов… Можно сказать: допустил смертельную ошибку. И остался без руководителя.

Вышемир удивленно посмотрел на тысяцкого.

— А причем здесь Ксандор?

— Да ведь его потому и убрали, что провидец был не только советчиком королевы, но и начальником Тайного кабинета Зелен-Лога… — объяснил тысяцкий — Хорошо поставлена разведка в Ордене, если сумели его вычислить. И одним махом отомстили за все несчастные случаи, произошедшие с их наблюдателями перед отъездом короля в Бобруйск. Но, я готов заложить собственную голову, что коль уж «призрак» в городе, то это не последнее убийство. Надо идти к королеве. Утром может быть слишком поздно! Воропай, передай мое приказание Ждану! Немедленно удвоить все посты и патрули. Во главе каждого патруля поставить гвардейца. Вооружение легкое, возможно, придется много бегать! Охрану королевы возлагаю лично на десятника Скуба! За жизнь Ее Высочества головой отвечает Кротун. Труп астролога затащите в комнату, дождетесь лекаря. Что делать дальше он скажет. Старший — Торус. Никого лишнего в апартаменты покойника не впускать! Особенно фрейлин… Я к королеве! Ты со мной, Вышемир?

— Да, придется разбудить тетушку… Все слишком серьезно, — напуская на себя озабоченность, произнес хранитель. Пока все шло по его плану. А значит, можно было рассчитывать на успех и в дальнейшем.