Книга, лежавшая у края стола, вдруг шлёпнулась на покорёженный, рассохшийся паркет. Худенькая молодая женщина вздрогнула от этого звука, прогремевшего в обшарпанной комнате старой питерской коммуналки, заплаканные глаза непонимающе глянули на потёртый томик стихов.
В дверь позвонили. Дважды, значит, к ней. Устало вздохнув, хозяйка незавидного жилища пошла открывать, попутно бросив взгляд на кучу коробок и сумок с не разобранными после переезда вещами.
― Майка! Ну, как ты? – в тускло освещённый коридор ворвался блондинистый, громогласный вихрь по имени Марина. На мгновение сжав девушку в медвежьих объятьях, блондинка отстранилась и обеспокоенно всмотрелась в осунувшееся лицо. – Нет, ну, ты посмотри, она снова рыдает! Было бы из-за кого! Поганец прилизанный!
Схватив Майю за руку, она решительно направилась в глубины зачуханной дыры, где после развода обитала лучшая, ещё со школьных времён, подруга. Марина окинула недобрым взглядом унылую каморку и сморщила вздёрнутый веснушчатый носик. В бледно-серых глазах вспыхнула злость.
― Да... Отличный чулан! Пару крыс, пауков, паутинки по углам накидать, и готов антураж для фильма ужасов. Вот скажи, ты больше денег с него вытребовать не могла? – Марина раздражённо посмотрела на подругу. – Этот урод благодаря тебе прописку в Питере получил, в двушке оказался, а тебя в эту клоаку запер?! Сволочь понаехавшая! Карьерист провинциальный! Нашёл же дуру доверчивую!
― Марин... Но что я могла поделать? Он прав, зарабатывала я, по сравнению с ним, немного. Да и до свадьбы ведь жила в коммуналке... Откуда пришла, туда и вернулась, – Майя прикусила губу изнутри, процитировав слова бывшего.
― Ага! Только комната у тебя была большая, с ремонтом, в центре города, и с видом на Неву. И стоила она столько, что за двушку ему почти ничего и не пришлось доплачивать, да и платили вы вместе. Вот же козёл! – подруга разбушевалась не на шутку. – А сколько он на шее у тебя сидел, пока на работу приличную не устроился? Жрал вкусно, обильно и разнообразно, как не в себя, и не парился, что он не зарабатывает!
― Мариш, давай потише, пожалуйста! Не хочу, чтобы соседи знали о моих проблемах. Только ещё шепотков за спиной не хватает, и так удавиться охота...
― Единственная твоя проблема, дорогая моя, это излишняя интеллигентность и доброта. А с такими ушлыми выродками нужно говорить на их же языке.
― Марин, всё кончилось. Я не хочу о нём больше вспоминать. Пусть подавится этой квартирой и катится на все четыре стороны вместе со своей инста-шалавой! – Майя тяжело вздохнула и сменила тему. – Чай будешь? У меня где-то конфеты были, шоколадные...
― Ой, Майка, хоть тут тебе повезло, можешь смело заедать стресс вкусняшками, и не думать о толстой заднице. А я, как понервничаю, сразу вширь раздаюсь, жру всё, что не приколочено! А ты же меня знаешь, на печенюху посмотрела только, а уже плюс килограмм веса. И ладно бы шло всё в сиськи... – тараторила блондинка, рассматривая свою плотную, кругленькую фигуру в большущее старое зеркало. – Да, видок, конечно, ретро-ретро, да и ремонт требуется основательный...
― Это ты обо мне или о себе? Или жильё моё критикуешь? – Майя усмехнулась, а подруга округлила глаза и покрутила у виска пальцем.
― Дура...ой, дура! Про обстановку я говорю! А мы с тобой молодые и сочные! Даже до тридцатника ещё пара лет есть, какое ретро? А вот зеркало это я бы отреставрировала! – Маринка порхала с темы на тему, как бабочка по цветочкам. Крупненькая такая, увесистая бабочка. – Рама, конечно, вычурная, но отражение моё в нём прямо прекрасное. Умели раньше зеркала делать. А сейчас в какой примерочной на себя ни глянь – старая корова! Хоть совсем без примерки вещи покупай. Кстати! А пошли-ка по магазинам на выходных? Надо тебе стиль сменить. Образ унылой замужней клуши больше не актуален. Сделаем из тебя куколку, чтобы ушлёпок твой увидел и задавился от сожалений, что такую красоту потерял.
― Марин! Хватит, а? – Майя всем своим видом дала понять, что тема бывшего под запретом. Подруга жестами, символически закрыла рот на замок и выкинула ключ.
― Но, говорят, смена имиджа помогает от стресса, а стрижка волос хорошо убирает негатив... Я знаю, знаю, что ты не веришь во все эти психологические штучки и народные приметы! Скептик ты мой, но почему не попробовать? Хуже-то точно не будет, и всё хоть какое-то разнообразие в жизни, – Марина упорно гнула свою линию, стремясь нанести подруге максимальную пользу.
― Вот чего мне с лихвой хватило в последнее время, так это разнообразия и ярких впечатлений! Так впечатлилась, что не знаю, как нервы в норму привести. Мне бы как раз чего-то знакомого, стабильного и привычного. Хочется тихой, размеренной жизни, с книжкой, котом и горячим какао по выходным. И чтобы ни одного мужика в радиусе километра в ближайшую пару лет не наблюдалось! – непривычно эмоционально высказалась Майя.
Подруги вздохнули, и сели пить ароматный ромашковый чай с конфетами. С груды коробок скатилась на пол прозрачная косметичка, до этого вполне прочно там стоявшая. Майя закатила глаза, вздохнула и пошла поднимать беглянку.
― Что у меня с руками? После переезда всё падает, как я так кладу вещи?
― После переезда?.. Май, а ты халупу эту чистила, прежде чем вселиться? – подруга подозрительно огляделась. – Ну, не знаю, батюшку не хочешь звать, так может хоть соль в чашках расставить? Сама у меня пару дней поживёшь. Мало ли кто тут жил, а то и умер... – Марина зябко передёрнула плечами и перекрестилась на всякий случай, свободной рукой укладывая конфету в аккуратно накрашенный ротик.
― Не нагнетай, а? Ну какая чистка, Маринка?! Смешно просто...
― Смешно, говоришь? А Фимка твой где? Он же всегда вылетал навстречу, а как за стол садились, так прямо не отходил, выклянчивая что-нибудь. Где твой обжористый кот? – Марина с видом обличителя ткнула в подругу пухленьким пальцем.
― Не знаю. Слушай, мы только несколько дней, как переехали. Ему тут всё незнакомо, чужие звуки, запахи. Наверное, прячется под диваном, – Майя пожала плечами, хотя поведение усатой морды и ей самой казалось странным.
Пока она списала всё на стресс. Тесная переноска, незнакомые грузчики, дорога, громкие звуки, новый дом, вечные её слёзы... А ведь животные чувствуют психологическое состояние и настроение хозяев! Хотя раньше котяра был весьма любопытен и смел, если не сказать нагл. Страха за ним не замечалось с самого первого дня. Едва появившись в доме, этот товарищ вскарабкался на диван, а оттуда на соседнюю тумбочку, с коей беззастенчиво свистнул, мирно лежавший на блюдце кусок колбасы, и сожрал его на глазах у новой хозяйки, обалдевшей от такой простоты...
Серафим или, в просторечье, Фимка, жил у неё чуть больше года. Вообще-то, она любила собак, но пройти мимо жалобно мяукающего и трясущегося от промозглого ноябрьского ветра комочка не смогла. Так в доме появился чёрный котёнок. Мурчащее аки трактор, ласковое зеленоглазое чудище, с гладкой шёрсткой и впечатляющими усами, сразу признало в Майе свою хозяйку и спасительницу, которой почти безнаказанно позволялось всё, включая купание его кошачьего величества. Муж тогда долго возмущался, в его идеально прибранном мирке животным места не было. “Бывший муж,” – торопливо поправила она себя, оборвав размышления о нехарактерном поведении питомца.
― Не нравится мне всё это, Майка! У меня от этой квартиры прямо мороз по коже... Как ты тут спишь одна? – блондинка настороженно озиралась, увлечённо жуя очередную конфету.
― Я не одна, а с котом, и за стенами соседи с двух сторон. Маринка, ну тебя в баню! Не пугай меня! И так засыпаю на снотворных, ещё мне твоей мистической ерунды не хватало.
― Ладно, – махнула холёной рукой гостья. – Шмотки-то разбирать планируешь? – она выразительно покосилась на сваленные у стены сумки и коробки.
― Планирую, конечно, – бодро ответила Майя, хотя на самом деле после переезда только сидела, уставившись в одну точку и вытирая бесконечные слёзы, или читала.
В моменты душевного раздрая ей всегда помогали стихи Фета. Поэзия успокаивала, неспешно текущие строки заставляли умолкнуть беспорядочный гомон мыслей в голове. Сейчас это было нужно как никогда, руки совсем опустились, даже двигаться не хотелось... Но подруге она об этом не сказала, иначе потащит к психологу или экстрасенсу какому-нибудь, порчу, сглаз и излишнюю толщину кошелька убирать! А ей просто нужно время.
На всё нужно время... А особенно оно нужно, когда тебя использовали и спустили в унитаз, как туалетную бумагу! Когда оказалось, что четыре года совместной жизни тебя терпели, пытаясь, как заявил бывший, “сделать из неприспособленной к жизни, бесперспективной продавщицы цветочков успешную и интересную женщину, которая к чему-то стремится!” Пытались, да не вышло, и заменили на молодую и дерзкую, без мозгов и моральных устоев, зато с амбициями, запросами и миллионом голозадых селфи в соцсетях...
― Май...Ну, ты чего снова? – Маринка вскочила и, притянув девушку к пышной груди, гладила сотрясающиеся от беззвучных рыданий плечи. В низком голосе подруги звенели боль и отчаяние от собственного бессилия хоть чем-то помочь.