Ева удивлённо смотрела на руку, нагло умостившуюся на её колене. Длинные кривоватые пальцы поглаживали ткань джинс. Затем замерли и показательно медленно поползли выше, к бедру, и на том останавливаться явно не намеревались.

На стене тикали часы, отмеряя секунды, которые длилось это касание. Сердце подскочило к горлу, а вместе с ним и вся кровь прилила к голове. Стало трудно дышать.

Всё ещё не веря в происходящее, Ева нахмурилась, вскинула взгляд, осматривая лицо сально ухмыляющегося мужчины. В его болотных глазах сверкало нечто пугающее, маниакальное. А затем он глянул на собственную руку, проделывающую путь к желанной цели – ширинке, – и его кадык подскочил.

Ева от звука сглатываемой слюны, прозвучавшей в наступившей тишине неестественно громко, дёрнулась как от удара. Она подскочила с места, опрокинув стул. Хотела отшатнуться, однако запуталась в собственных ногах и стала заваливаться назад.

Ей не дали упасть.

Мужчина подхватил и прижал к себе, заключая в объятия. Она уткнулась в чужую клетчатую рубашку, и нос защекотал запах терпкого парфюма и сигарет.

В следующий миг её впечатали животом в стол. Ева подалась назад, хотела вырваться – крупная ладонь вцепилась в волосы, прижала щекой к гладкой поверхности, в единственный свободный от бумаг и канцелярии пятачок.

Другая рука мужчины жадно облапала везде, где дотянулась, а затем задрала кипенно-белую рубашку и коснулась золотистой кожи. Дыхание мужчины сбилось, а его вздыбленный отросток прижался к её ягодицам. Два толчка бёдрами, трение о жёсткую ткань – и он задрожал, сдавленно застонав.

Ева тоже задрожала. От отвращения. Её глаза наполнились слезами.

– Пожар! – что есть мочи крикнула, надеясь, что хоть кто-то услышит и поднимет панику.

Мужчина навалился на нее сверху, зажимая рот рукой. Его тяжёлое тело давило сверху, превращая её в ничто. Горячее дыхание обожгло ухо. Бёдра продолжили двигаться.

– Это ты виновата, – хриплый шёпот на ухо. – Из-за тебя у меня стоит. Так возьми на себя ответственность.

«Нет!» – промычала Ева, роняя крупные капли слёз.

Первый шок прошёл, и до неё с запоздалой ясностью дошло, что всё взаправду, что если она ничего не предпримет, то это случится здесь, посреди рабочего дня, на рабочем же столе.

Ева стала шарить руками, переворачивая всё, до чего могла дотянуться. Шум, нужно поднять как можно больше шума! Кто-то ещё мог остаться доделать дела, не ушёл на обед.

Мужчина самоуверенно ослабил хватку на волосах и слегка отстранился, чтобы полюбоваться её слабостью, прежде чем продолжить.

– Не старайся, никого нет, – сказал начальник. – Ты же не хочешь вылететь отсюда с такими рекомендациями, что тебя больше никуда – слышишь? – никуда не возьмут?! Даже в шарашкину контору. У меня связи, ты до конца жизни будешь сортиры чистить, поняла? Так что лежи смирно и… – издевательский смешок, – …получай удовольствие.

Ева нащупала тяжёлый латунный пресс-папье. С невероятным усилием она отправила его в свободный полёт. Тяжёлый металл ударился о дверь, дерево громко треснуло, заставив их обоих вздрогнуть.