─ Ну что там у нас? ─ Грейс Уокер надела специальные перчатки из чрезвычайно тонкой, практически прозрачной, кожи. Такие использовали на месте преступления, дабы не добавить никому не нужных отпечатков пальцев и не стереть следы использования магии или ещё чего бы там ни было.

Аристократически бледное лицо миссис Уокер чуть скривилось при виде обилия крови на земле и испещренного глубокими порезами тела молодой девушки. На вид ей было едва ли больше семнадцати. Жертва лежала в неестественной позе, словно сломанная кукла. Ее испачканные длинные светлые волосы разметались по земле, а взгляд, теперь уже пустой, был устремлён в звёздное небо. На лице застыло выражение боли, которое, впрочем, не делало юную мисс, как бы там ее не знали, менее привлекательной. Девушку ждала бы насыщенная, полная событий жизнь, если бы не встреча с тем, кто так отчаянно пытается заявить о себе в этом переполненном людьми и механизмами городе. Некогда молодая, привлекательная, здоровая, полная надежд и уверенности в счастливом финале жертва даже не подозревала, просыпаясь сегодня утром, что этот день станет для нее настоящим кошмаром. И последним, что увидит юная мисс, станет искаженное ненавистью лицо палача.

─ Очередное убийство, ─ со вздохом ответила сама себе Грейс. ─ Все с тем же почерком. Значит, снова наш мясник.

Так прозвали в отделе по особо опасным преступлениям серийного маньяка, лишающего жизней молодых женщин посредством нанесения глубоких порезов острым предметом. Предположительно топориком для разделки мяса.

Примерно пару раз в месяц появлялся очередной искромсанный труп голубоглазой длинноволосой блондинки не старше двадцати лет отроду. Преступник определенно не был дураком, так как не оставил ни единой зацепки. Ни разу. А случаев уже насчитывалось больше двух десятков. И это лишь официальных. А скольких девушек не нашли? Сколько тел лежит на дне грязной полноводной речушки Веронии. Или сколько останков тлеет в богом забытых кварталах, где обитает всякая шваль. В такие места полиция наведывается лишь для расправы, и вряд ли очередной труп является чем-то редким для их обитателей. Так что точное количество жертв мясника никто не знал наверняка. Как не ведали и о его мотивах. В том, что убийца психически не здоров, сомнений не оставалось. На столе Грейс громоздилась папка с делами тех, кто хоть раз попадал в поле зрения психиатров. Но, увы, пока это ничего не давало. Да и сколько сумасшедших, не зарегистрированных в больнице, бродит по улицам города? Миссис Уокер была уверена, что немало. Пока что про мясника было известно лишь то, что это мужчина. Довольно крупный и физически выносливый. Эту информацию удалось выяснить по характеру ран на теле жертв. Но пока это было все, что известно. Очень мало. И не давало никаких зацепок. Сколько крупных и сильных мужчин в городе? Невероятное количество. Можно сказать, каждый третий. Не известен был ни район, так как тела всегда находили в разных частях города, ни социальный статус убийцы. Хотя миссис Уокер предполагала, что мясник либо из среднего, либо из низшего сословия. Вряд ли аристократ стал бы выбирать столь отдаленные места, как парк Вронг ─ богом забытое место, где в основном творят свои бесчестные делишки мошенники и торговцы краденным. Хотя и этого нельзя было утверждать наверняка. Возможно, убийца слишком хитёр, оттого пытается отвести подозрение, как можно дальше.

─ Неужели опять ничего? ─ нахмурилась Грейс.

Это дело, которое она взяла пару месяцев назад, начинало порядком нервировать. Старший следователь особого отдела не любила отступать, и на ее счету не было ни одного висяка. Именно поэтому миссис Грейс Уокер и командировали из Приманса ─ непровозглашенной столицы Ромсана, находящегося на севере страны. Она приехала в южную Веронию, процветающий современный город, два месяца назад и тут же с головой окунулась в расследование. Местные следователи были недовольны подобным назначением. Оно и понятно. Кому хочется признаваться в провале? И тем более в том, что женщина знает свое дело куда лучше? Но удача, сопутствовавшая мисс Грейс все те годы, что она посвятила службе полиции, кажется, покинула ее именно на этом деле. Неужели на этот раз легендарную миссис Уокер, которую ставят в пример новобранцам и опытным работникам полиции, ждёт провал? Весь отдел, затаив дыхание, наблюдал за тем, как единственная женщина-следователь терпит крах. Но Грейс старательно делала вид, что не замечает перешептываний за спиной и внимательных взглядов коллег, следящих за каждым ее шагом. Миссис Уокер волновало лишь расследование. Желание найти чудовище, свободно разгуливающее по ночному городу с топориком для рубки мяса за пазухой.

С каждой минутой, проведенной на месте преступления, следователь хмурилась все больше. От активной мозговой деятельности на ее лбу залегли глубокие морщины. Но миссис Уокер это ничуть не беспокоило. И верно, как можно волноваться по столь мелкому поводу, как парочка новых морщин, если по улицам города разгуливает кровожадный маньяк? Умный. Изворотливый. Возможно, уверенный стратег и манипулятор. Иначе как он добился того, что нет ни единой зацепки? Ни единого свидетеля? Ни одного совпадения?

Грейс все ждала, когда же он ошибётся. Но этого не происходило.

Хотя...

На этот раз следователь особого подразделения что-то учуяла. Ищейка взяла след. Взгляд стал хищным, а движения проворными, такими стремительными, словно кадры кинофильма в быстрой перемотке.

Тусклый свет фонаря с неоновым отливом пробежался по трупу, сканируя каждый дюйм изуродованного тела, каждый кусочек, прилипшей, пропахшей кровью одежды.

─ Есть! ─ раздался в тишине радостный возглас миссис Уокер. Она сняла с шеи потерпевшей металлический кулон на шнурке и внимательно всмотрелась в его узор.

─ Что-то нашли, миссис Уокер? ─ торопливо подошёл мистер Джоб Лаффи ─ младший следователь особого отдела. Он был длинный и тонкий, словно жердь, с тонкими усиками над верхней губой и зализанными назад волосами. Довольно посредственный тип, как считала миссис Уокер. Не способный разглядеть даже очевидных, казалось бы, вещей, но когда того не требуется, чрезмерно дотошный. От такого помощи не дождешься, а вот проблем, пожалуйста. Но Грейс не роптала. Она вообще не стремилась выделиться или же подставить кого-то. Ей и помощник то был не нужен. Лучше одной, так быстрее, не нужно объяснять каждое свое действие, делать выводы вслух. Просто работаешь, и все. Но в Веронии миссис Уокер пока не стала своей, не заслужила того уважения, что было в Примансе, и действовать должна была по чужим правилам. Она старалась просто выполнять свою работу. Хорошо и качественно. Впрочем, как всегда. И никого не подпускать слишком близко. Держать дистанцию, как и положено коллегам и совершенно посторонним друг другу людям.

─ Кажется, да, ─ ответила женщина, передавая улику криминалистам. ─ Хотя нет, не кажется. Я уверена, что нашла зацепку.

Грейс впервые с того момента, как взяла дело мясника, улыбнулась. В уголках глаз появились лучики морщин, но это ничуть не портило облик женщины. Она была невероятно хороша собой, хоть уже и разменяла четвертый десяток. Четкий овал лица, осанка, точёная фигура, скрытая под серой формой следователя, никоим образом не выдавали возраст миссис Грейс. Она вполне могла бы сойти и за восемнадцатилетнюю, если бы не умудренный жизненным опытом, проникающий в самую душу взгляд темно-серых, словно мокрый асфальт, миндалевидных глаз. Да едва заметных морщин, появляющихся в те редкие мгновения, когда Грейс улыбалась. И пока ещё единственной серебряной прядке, так явно выделяющейся на каштановых собранных в строгий пучок на затылке волосах.

─ И что нам даёт эта побрякушка? ─ не сумел сдержать разочарования в голосе мистер Лаффи.

─ Это не просто побрякушка, мистер Джобс, это артефакт, ─ в голосе миссис Уокер проскользнула едва уловимое раздражение, которое она тут же усилием воли подавила.

─ И что с того? ─ никак не мог уловить ниточку мыслей старшего товарища младший следователь.

Его губы начинали мелко дрожать, словно мужчина вот-вот сорвётся на истерику. Слушать сейчас, после внезапного ночного пробуждения от телефонного звонка и двухчасовой поездки по городу к черту на кулички, визгливый голос напарника Грейс желала меньше всего, оттого она медленно, словно маленькому ребенку или же душевнобольному, принялась в деталях объяснять ход своих мыслей.