Мой истинный убил меня.

Правда, звучит как безумие? Как нечто невозможное.

И это после двадцати лет брака.

Воздух врывается в легкие обжигающим, едким вихрем. Я распахиваю глаза, и первое, что делаю - это ощупываю грудь. Место над сердцем, куда Искандер пустил стрелу.

Под пальцами чувствую лишь тонкую ткань платья, кружевную оборку и гладкую, нетронутую кожу. 

И запах - сладкий, густой, душистый запах персиков, смешанный с соленым привкусом слез на моих щеках.

Я… жива? 

Как же так? Я не ранена?
Я разглядываю свои руки. Метка истинности на правой руке, что теплилась на тыльной стороне ладони мягкой золотой вязью, пропала. Стерта, будто ее и не было. 

И безымянный палец непривычно легок - обручального кольца, символа всего, во что я верила, нет.
Неужели, меня выходили, а наша истинность разорвалась из-за его гнусного поступка? Так бывает?

Искандер не только мне изменил - он меня предал, использовал, растоптал. Его мама свалила на меня все хозяйство и заботу о своем здоровье и постоянно унижала, называла бесплодщиной, но я терпела ради него. Ради нашей любви. 

Его небольшое наследство - оставшийся от отца разрушенный дом в южной части города, я грамотно продала, приплюсовала свое приданное и приумножила доход за эти годы в стократ.

Мы купили сначала крохотный дом, где жили за тонкой стеной от свекрови. Потом поменялись на условия получше - с более толстыми стенами. Потом - чуть побольше. И так, пока у нас не получилось приобрести шикарный особняк в живописном и зажиточном районе столицы. 

Теперь на каждой улочке была лавочка нашей посуды собственного производства, а Искандера в округе зауважали даже собаки.

Более того - прямо сейчас мы завоевываем твоей продукцией три соседних округа. Это успех!

Все думали, что это он - главный создатель, владелец и делец. Никто не знал, что я находила месторождения глины, пачкая платья. Что я ночами сидела за учетными книгами, и мои глаза стали хуже видеть. И что я постоянно ходила по нашим лавочкам тайным покупателем, следила за спросом и предложением на рынке и грамотно дарила нашу продукцию тавернам. 

Я разрабатывала все более лучшее соотношение смесей и контролировала обжиг у печей, из-за чего моя кожа стала сухой. Искала новые рецепты глазури днями напролет.
Искандер же ходил на встречи как глава дома Обжига, выпивал с людьми, с которыми я вела переписку от его имени. Он даже просил меня составлять ему план разговора.

И я это делала! А один раз, когда приболела и отказала ему в этом, он пришел со встречи побитым и без контракта.

Я была счастлива, что была полезна. Что была мозгом и сердцем его успеха. Ведь за двадцать лет брака у нас так и не родилось ребенка. 

Я старалась сделать все, чтобы Искандер занял достойное место в обществе и был счастлив. 

И что я получила взамен, пока жила жизнью его тени? Стрелу в сердце!

Я судорожно вздыхаю, и вижу седую прядь волос.

Да, я поседела за последний год. А как иначе, когда подозреваешь, что твой муж ходит налево?

А когда я узнала к кому, то ревела трое суток. Ушла из дома, потому что просто не могла это пережить. Ушла в одну из лавок - растерянная, подавленная и с бурей на душе.

Я поняла бы, если бы это была молодая, красивая, пышущая здоровьем девица. Вру, не поняла бы, но… Хотя бы это было не так больно.

А любовницей оказалась соседка - Марианна. Женщина моих лет с редкими волосами, поплывшей фигурой, сутулая. Такая вся добрая, набожная, а кошки от нее шарахались, как от бешеной собаки. А потом я узнала почему - она била их палками. 

Казалась мне безобидной и одинокой - хлопочет по дому, печет, готовит, вечно присылает к нам слуг с чем-то сладким и напрашивается в гости.

Донапрашивалась. Вот уж не думала, что Искандер - мой красавец-муж, на нее позарится.

Сказал мне, пуская стрелу, что я совсем не похожа на ту женщину, которую он брал в жены.