Женщина не слышала, как распахнулась входная дверь на веранду, пропустила она и момент, когда к дому подъехало желтое такси. Дочь ворвалась, как вихрь, бухнула чемоданы на пол, и уставилась на мать своими голубыми глазами, в которых читался укор. Не далее, чем два дня назад, Изабелла узнала новость — учёбу заграницей придётся бросить, потому что платить за университет нечем, а роскошный особняк в столице принадлежит новому мужу Ангелины. Вернее, теперь уже бывшему мужу.
Геля до последнего оттягивала этот день, когда неизбежно вернётся Белла, и они столкнуться лицом к лицу. Она боялась взглянуть дочери в глаза, ибо это было невыносимо — осознавать, что по собственной распущенности лишила ту будущего.
Следуя за Ангелиной, Белла уперла кулачки в бока, с негодованием рассматривая убогий домишко, доставшийся матери в наследство от покойного деда. Две тесные комнатушки, крохотная кухонька, заросший травой дворик, покосившиеся ворота — запущенность чувствовалась во всём, казалось, даже сам воздух намертво пропитался затхлостью времен.
— Не могу поверить, мама! Как ты могла повестись на этого урода?! — возмущенный, полный горечи возглас застал Ангелину врасплох, заставив вздрогнуть. — Он что, обчистил нас до нитки? — продолжала девушка, плюхнувшись на колченогий стул у обеденного стола, — а компания отца? Она тоже досталась твоему проходимцу?!
Геля сокрушенно вздохнула, пряча взгляд. Что она могла сказать, чем оправдаться, если сама во всем виновата?
— У нас с тобой больше ничего нет, Белка. Я ведь… Не думала, что он так поступит со мной. Он же совсем не похож на негодяя… — прошептала она, и уронила голову на скрещенные руки, судорожно всхлипывая то ли от жалости к себе, то ли чувствуя себя виноватой перед Беллой.
Со слов матери, начинавшийся, как в сказке, роман с молодым красавцем, обернулся вот этим кошмаром. Антон провернул всё так, что комар носа не подточит, не говоря уж о законе — нефтяной бизнес, в котором крутились миллионы прибыли, дорогие автомобили, дом в Москве, всё это отныне принадлежало ему. Согласно подписанным Гелей бумагам, она добровольно отказалась от кресла владелицы компании, и щедрою рукой отдала имущество, оставленное погибшим, пятнадцать лет назад супругом, своему второму, гражданскому мужу.
Винсент Ферраро, отец Беллы, был итальянцем, баснословно богатым человеком. Белка знала всю их историю, потому что Геля любила об этом рассказывать. Познакомились они с Ангелиной во Флоренции, куда пригласили русских топ — моделей на неделю моды, и она без памяти влюбилась в харизматичного иностранца, который осыпал её подарками и комплиментами. Свадьбу сыграли через полгода, к тому времени Винсент заключил сделку с московскими банкирами, поэтому в Россию наведывались часто. Геля, конечно, скучала по родине, и вскоре было решено купить дом в Москве, чтобы лето проводить там, а на зиму уезжать в Италию, где более мягкий и теплый климат.
Изабелла, так же по рассказам матери, была их единственным, желанным ребенком, отец боготворил её, а жену, подарившую ему такое счастье, носил на руках. Но судьба распорядилась по-своему, вмешавшись в семейную идиллию Ферраро — Винсент погиб в страшной авиакатастрофе, возвращаясь на частном самолете из Венеции, куда летал навестить престарелую бабушку. Если бы не маленькая Белла, о которой нужно было заботиться, горе, как говорила мать, свело бы её с ума. Но она сумела справиться с утратой, чтобы вырастить дочь достойно, тем более, после смерти мужа она стала одной из самых богатых дам Италии.
Впрочем, жить там, где всё напоминало о любимом, Ангелина не смогла. Она вернулась в Россию, открыла своё модельное агентство, и ни о каком повторном замужестве даже не помышляла. Пока не встретила Антона.
Гражданский брак продержался ровно год. За это время новый возлюбленный ловко провернул аферу, и захапал себе всё, что имела Геля, а потом без зазрения совести вышвырнул её вон… Поверить в то, что её всегда практичная мать так доверилась какому-то проходимцу, Белле было сложно. Но факты на лицо, они остались ни с чем, а всё потому, что Ангелина так опрометчиво влюбилась в этого урода!
— Поздравляю, мама, — язвительно фыркнула Белка, кипя от злости, — мы теперь нищие! Ну, и как, скажи мне, мы будем жить дальше?! В этом вонючем клоповнике, в задрипанной глухомани, где одни чокнутые бабки и озабоченные подростки! Здесь перспектив никаких нет, разве что тебе устроиться дояркой, да вот незадача, ты и коров-то уже забыла, наверное, как доят, да? И вообще, с какой стороны у них вымя!
— Я что-нибудь придумаю. — жалобно вставила Геля, утерев мокрое от слез лицо подолом платья.
Её дорогой наряд нелепо смотрелся среди деревенской незатейливости. Вещи от кутюр и горстка драгоценностей (которая изрядно похудела после её беготни по юристам и судам), вот и всё, что напоминало о прежней, богатой жизни.
— Почему ты не сообщила мне раньше, что этот говнюк нас обокрал? — напирала Изабелла, меря шагами кухоньку. — позвонить ты мне могла? Я бы прилетела и разобралась с ним!
— Я ни о чем не догадывалась, пока он… — горестно вздохнула мать, — пока он не приказал, не пускать меня в офис. А вечером я обнаружила, что замок на двери дома сменили, и охранник сказал, чтобы я убиралась прочь, потому что так велел Антон. Я просто не хотела, чтобы ты волновалась, Белка. Ты была за тысячи километров, у тебя учёба…
— Какое это имело значение, если ты уже знала, что у нас больше нет ни гроша! — рассердилась девушка. — Боже, мама, как можно было быть такой наивной! Сколько раз я тебя предупреждала, чтобы ты была осмотрительнее с этим Антоном! Ну, почему ты вечно всё делаешь по-своему! Я ведь давно не ребенок, мое мнение должно учитываться!
Спор длился долго, и обе чувствовали полное опустошение. Злясь на мать, которая поступила столь безответственно, поздним вечером Белка закрылась в летнем домике, где пахло черемухой, словно кокон, опутавшейся вокруг, и позвонила единственному другу. Там, в Италии, которую она считала второй родиной, у неё было много друзей, и сознавать, что отныне они вообще могут не увидеться, пока не хотелось. Конечно, не продай мать дом во Флоренции после смерти папы, она бы улетела туда, и как-нибудь устроилась бы, в конце концов, первое время одолжила бы денег у подруг, пошла бы, работать в ночное кафе, и продержалась, чтобы закончить университет. Но платить еще и за жилье было теперь накладно, а снимали они там недешевую квартиру в центре города. Ютиться в холупе не вариант, не позволяла гордость, да её засмеяли бы все знакомые, привыкшие видеть в ней наследницу многомиллионного состояния Ферраро.
Жека звонку обрадовался, он не знал, что Белла прилетела в Россию. Она выложила ему свою проблему, и он деловито предложил встретиться в городе. Ехать из деревни до столицы было недалеко, из Подмосковья весь день ходили рейсовые электрички, и ребята договорились, что завтра с утра девушка приедет к нему в гости.
Женька Старостин был отличным парнем, программистом, работал в престижной компании, и Изабелла рассчитывала, что он поможет ей не только советом, куда подать резюме, но и поможет устроиться. Познакомились они лет десять назад, на турбазе, где она отдыхала с матерью, а он — со старшим братом. Дружба завязалась сразу, оба отчаянные до приключений, веселые, общительные, ребята не расставались и в Москве, хотя Ангелина не одобряла Женьку. Называла его хитрюгой и прохиндеем, и запрещала дочери с ним общаться, а запреты регулярно, разумеется, нарушались.
В эту ночь Белла долго лежала без сна. На мать она сердиться перестала, они всегда были очень близки, словно лучшие подруги, но и так быстро прощать её не собиралась. Вот пусть посидит в этой дыре, подумает над тем, что натворила, а потом вместе решат, что делать дальше. Одно она знала наверняка — прозябать в глуши, чтобы выйти замуж за какого-нибудь пьяницу из местных гопников, Изабелла не желала. Как можно было, не читая, подписать документы, которые приносил матери Антон, якобы «накладные, счета и отчеты», девушка искренне не понимала. Ну, ладно, посадила она этого подонка в кресло директора компании, но подарить ему и свое, собственное модельное агентство, это надо было умудриться быть настолько доверчивой в её-то годы!
Уснула она на рассвете, и уже в начале седьмого снова была на ногах, чтобы ехать в Москву, совершенно не представляя, в какое дерьмо влипнет благодаря своему энтузиазму подыскать работу…
***
Русские ночные клубы Белка не любила. Конечно, за прошедшие два года она бывала в них нередко, потому что Женька неизменно тащил её «пропустить по стаканчику мохито» в одно из этих злачных мест столицы, как только она прилетала из Флоренции, и походы заканчивались невыносимой головной болью. А то и чем похуже, например, пару раз оба загремели в полицию за компанию с теми, кого органам правопорядка удалось выцепить с наркотиками. Сама Белка дурь не употребляла, но поди, докажи это упертым дядькам в форме ОМОНа, которые хватали всех без разбору, если имели наводку на определенное заведение.
Вот и в этот вечер ехать в знаменитый московский кабак под звучным и пошлым названием «Экстаз» девушке не очень хотелось. Но Жека клятвенно уверял, что решит её проблему с поисками работы на раз — два, аргументировав коротко, но ясно:
— Не пойму, чего ты ломаешься, как целка на первом свидании. Там мой хороший друган работает администратором, ты смазливая, стройная, он возьмет тебя на испытательный срок. Элитное эскорт — сопровождение это называется, слышала о таком? Зарплата у девок приличная, каждую неделю на руки, плюс чаевые не хилые.
Она возмутилась, было, что быть «подружкой на одну ночь» у пьяных мужиков не собирается, но Жека рассмеялся и снисходительно разъяснил, что она неправильно истолковала его слова.
— Да не бойся, Белка, никто в койку тебя не потащит. Девочки из эскорт — службы это не потаскухи, хоть название смахивает на это. В твои обязанности будет входить сопровождать какого-нибудь одинокого богача на светские мероприятия, понимаешь? Между прочим, многие девчонки, работавшие в «Экстазе», удачно выскочили замуж потом за своих протеже. Одна вон даже шейха отхватила, прикинь, и в Эмираты укатила жить. Так что, еще спасибо мне скажешь.
Никакой заморский шейх Белле был, естественно, не нужен, но спорить с другом она не стала. Согласилась-таки с ним ехать в этот хваленый клуб, не особо веря, что упомянутая им работа её устроит. Поехала от скуки, чтобы развеяться, и снова не сорваться на мать, которая практически весь вчерашний день не вставала с постели, ссылаясь на головную боль. На самом же деле тайком от дочери глотала антидепрессанты, и прикладывалась к бутылке мартини, пряча её под одеялом. Белка об этом узнала, всё спиртное из холупы дедовой вылила во дворе, и предупредила мать, чтобы к её возвращению та проспалась, и пришла в себя.
***– Жди тут, я переговорю с другом, и вернусь. Заказать тебе чего-нибудь прохладительного?
Усадив подругу на высокий табурет у барной стойки, Жека огляделся, прикидывая, не попросить ли здоровенного бармена присмотреть за нею.
— Простой воды без газа. Или ты думаешь, я буду пить эту отраву, называемую коктейлями? — прокричала в ответ Белла, презрительно кивнув на полки с рядами всевозможных алкогольных напитков.
Спорить парень не стал, попросил Илью подать девушке воды, и двинулся разыскивать своего приятеля. Белка скучающе поглядывала по сторонам, игнорируя попытки незнакомцев завести с ней беседу. Знакомства в злачных местах она считала опасными, публика тут специфическая, либо женатые мужчины, сбегавшие от надоевшей семейной жизни, либо бандиты и малолетки. Ни с теми, ни с другими общаться она не желала.
Ждать Женьку пришлось долго. То ли не нашёл ещё своего друга, то ли разговор не клеится, или потек не в то русло. Расплатившись за воду, девушка протиснулась между танцующими, прошла в соседний корпус, огороженный прозрачным полукруглым куполом, и тут же попятилась. Это были частные кабинки для вип, и появилась она очень не вовремя — в самый разгар разборки между несколькими мужчинами. Все они были в дорогих пиджаках, холеные, из тех, хозяев жизни. Бурная ссора набирала обороты, Белку одолело любопытство, и она прислушалась, надеясь, что ее не заметят в плавающих цветовых бликах освещения. Грохот музыки сюда доносился приглушённо, поэтому она могла понять суть разговора.
— ...по хрен мне, где ты достанешь бабло, Сява, проценты растут с каждым днём, усёк, мудак? — угрожающе шипел широкоплечий верзила, размахивая у лица зажатого в углу двумя такими же боровами мужичонки пистолетом. — неделю ещё тебе, нищеброду, даю. Не принесешь долг, Беркут тебя своим змейкам скормит. По частям! Они у него человеченку за милую душу жрут и не давятся!
Несчастный Сява, дико вращая глазищами, едва не блевал на пол, запуганный угрозами. Белка и сама испытала ужас, услышав про «змеек», питавшихся людьми, и, прикрыв ладошкой рот, поспешила исчезнуть. Бандитские разборки были ей чужды, меньше всего сейчас она хотела попасться в поле зрения этих страшных мужиков, но уйти незаметно не получилось. Каблук туфли зацепился за ступеньку, и Изабелла вскрикнула, теряя равновесие. Голоса смолкли, на девушку уставились несколько пар глаз, а тот, что стращал Сяву, проворно настиг ее, и схватил за руку.
— Кто такая?! Чё тут уши греешь, курва крашеная?! — рявкнул так, что Белка оцепенела, перестав вырываться.
— Сам ты урод крашеный! — возмутилась, впившись длинными ногтями в ладонь здоровяка, — а у меня всё натуральное!
Конечно, это было глупо, заботиться о том, что этот гад ее обозвал, надо уносить ноги, а она тут обиженную корчит. Но к такого рода замечаниям Белла относилась болезненно, характером природа наделила очень уж хрупким и чувствительным к обидам. Цвет волос у нее был светло-пепельным, почти белокурым, кожа тоже белая, а глаза небесно-голубые, и ее часто презрительно называли куколкой. Да, это было неприятно, потому что в данном случае имелось в виду не то, что Белка красива, как куколка, а прямой подтекст — бледная и холодная, неестественная.
— Да ну? Щас проверим, чё у тебя натуральное, а чё силиконовое, — заржал, как придурок, верзила, рванув её на себя. — с чего начнем, кукла, а? Может, с сисек? У меня на них рука набита, сразу чувствую, мясо там или шары искусственные.
— Только тронь меня, ублюдок! Без яиц останешься! — старательно пряча страх, прошипела она, и, как бывало в моменты крайнего волнения, в произношении прорезался чуть уловимый итальянский акцент.
Жека говорил, что это придает Белке шарма, мол, загадочная такая становится, когда начинает вот так сбиваться и лопотать, мило каверкая родной язык. Но этим уродам, похоже, было наплевать на ее экзотическое очарование, их интересовали банальные развлечения и зубоскальство перед беззащитной девчонкой.
— Чё ты вякнула, соска? — сдавив её горло, проскрежеиал зубами негодяй, нагло ощупав сначала грудь, потом ягодицы Беллы, — ты щас всем нам по очереди отсосешь, за такие предъявы!
— Слышь, Малыш, харэ там... — неожиданно заступился за девушку рослый темноволосый парень, шагнув к приятелю, — отпусти её. Нам проблемы не нужны, Беркут спросит за такие забавы, сам знаешь, он не любит, когда в его клубе малолеток обижают.
— Где ты малявку увидел, Кот? — осклабился Малыш, совсем не оправдывающий своего странного прозвища, но хватку ослабил, — на этой крашеной бляди клеймо ставить негде. Поди, трахаться начала, как сиськи расти стали, а? Или пацанам в школьном сортире на толчке отсасывала.
— Рот захлопни. — рявкнул Кот, и в руке его сверкнул вороной пистолет, направленный на Малыша. — девка не при делах, пусть уходит. У нас свои напряги, или хочешь, чтобы Беркут тебя на ремни порезал за беспредел?
Видимо, вняв предупреждениям приятеля, мерзавец оттолкнул девушку, и примирительно поднял руки , показывая, что инцидент исчерпан. Косясь на парня с оружием, Белла отскочила к выходу, но тут же решительно метнулась к обидчику, и с силой поддала коленом ему между ног.
— Сам ты блядун конченый, понял! Жертва аборта!
Не дожидаясь, пока тот опомнится, бросилась прочь, расталкивая народ, словно за ней гнался сам чёрт. Сердце отбивало дробный марш, кровь в ушах заглушала прочие звуки. Позабыв про Жеку, Белка выскочила из клуба, лихорадочно оглядываясь, и каждую секунду ожидая погони. Если бандиты ее найдут, кто тогда спасет?! Она, конечно, перегнула палку, но этот гад сам виноват, нечего было обращаться с ней, как со шлюхой!
Прямо у входа стоял дорогой автомобиль, дверца со стороны водительского сиденья была распахнута, и Белла, не долго думая, нырнула в салон, перелезла на заднее кресло, надеясь, что владелец «мерса» в ближайшее время не вернётся, а она посидит здесь на случай, если те отморозки будут ее искать на улице.
Пахло приятным парфюмом и сигаретным дымом, из магнитолы играла музыка. Милен Фармер, тотчас узнала певицу Белка, с опаской поглядывая в окно. Из двери кабака появились трое, двоих она уже имела несчастье встретить, а третьего видела впервые. Он стоял вполоборота к машине, поигрывая ключами, и что-то внушал тем уродам. Изабелла попыталась тихо выбраться, чтобы спрятаться за иномаркой и добраться до спасительной тени, куда не доставал кислотный свет фонарей. Но было поздно, незнакомец размашисто направился к «мерседесу», сел за руль, и девушка оказалась в ловушке.
Вот чёрт, и что теперь?! Она надавила на дверцу, но та была заблокирована, а автомобиль плавно тронулся с места, увозя её в неизвестность ночной столицы...
