Было обычное субботнее утро. Ещё толком не открыв глаза, Златка поняла, что поваляться в постели не получится, из-за двери её комнаты доносились громкие голоса. Сон слетел мгновенно, она скатилась с кровати, схватила джинсы, и метнулась, чтобы запереть замок. Если сейчас сюда ворвётся отчим, пиши - пропало! День не только будет бездарно испорчен, но и выльется в нечто неприятное.

А уж во что именно, она прекрасно знала.

Путаясь в штанинах, девчонка выгребла из шкафа свои немногочисленные вещи, и надела первое, что попались под руку. Это оказалась старая толстовка с выцветшей надписью «Не тронь, обожжешься»

Ясно было одно, пора линять, пока маманя или её дебил - муж не вспомнили о ней. Сегодня у матери ночная смена в продуктовом ларьке, а значит, козлина Мишка притащил домой своих собутыльников.

Злата передернула плечами, собрала волосы в узел и спрятала под кепкой. Маленькая грудь надёжно скрыта под толстовкой, на лице ни грамма макияжа, да и козырёк длинный, так с ходу и не разобрать, девчонка или парень! Мальчишек из беспризорников она не опасалась, за последние пять лет они стали её верными товарищами по несчастью, а когда ей случалось вот так сбегать из дома, чтобы не напороться на пьяного в стельку отчима, пацаны пускали её ночевать в подвал.

Была у нее и бабушка, которая обожала внучку, но разве могла она, семидесятилетняя старушка, защитить её от здорового бугая Михаила? В первый же день, как обосновался в их доме, этот гад заявил, мол, теперь хозяин он, а кто осмелится ослушаться, уж не обессудьте. Работал он участковым в местном ОВД, бухал по-черному, и водил тесную дружбу с прибашленными сего города. Мать Златы, еще не старая, сорокадвухлетняя женщина, была абсолютнейшей амебой, и хорошо у нее получалось только лихачески открывать бутылки, да обсчитывать доверчивых алкашей, приходивших в ее ларек за водярой.

До единственной дочери Ирине не было никакого интереса, и отношения их складывались нейтрально, до того дня, когда мать, то ли в шутку, то ли всерьез, брякнула, мол, «девочка созрела, и пора впрягаться, заколачивать деньжата» в семейную мошну. На вопрос тогда еще тринадцатилетней Златки Ирина рассмеялась, показывая щербатый рот, и доходчиво пояснила:

— А чё тут непонятного-то, бляха? Сиськи у тя в наличии имеются, головой тоже не дура, тело ладное. Будешь у меня на подхвате, минет мужикам за сотку баксов делать. За лето и на туфли новые схоромчишь, и сумку, на которую всё заришься, купишь. А, как такой расклад?

Объяснила вот так запросто, словно домашнюю работу по русскому языку разжевывала. Но подобное положение дел Златку, само собой, не устраивало. Наутро, протрезвев, Ирина не заикнулась об этом разговоре, однако, девчонка с тех пор была начеку. Как только в дом вваливались приятели Мишки во главе с «хозяином», как она стремглав улепетывала вон.

***

Как назло, накрапывал мелкий дождь. Июнь начался тоскливо, то барабанил по тротуарам ливнем, то заряжал вот такими противными моросящими, да на три-четыре дня. Поежившись от озноба, Злата быстренько двинулась вдоль заборов, размышляя, поймать маршрутку и уехать до вечера к бабушке в другой район, или отправиться к ребятам. В выходные они обычно не сидели без дела, промышляли на привокзальной площади и бомбили залетных остолопов, но чаще всего тусовались рядом с кафешками, надеясь пошарить в карманах малолеток.

Взглянув на дисплей видавшего, и лучшие времена «нокии», девушка сунула телефон в рукав. Мобильник этот достался ей как приз, выиграла в карточной игре, когда надрала задницы Стёпке и его дружкам. Играть в «тысячу» и «сто одно» ее научил бабушкин сосед, Иваныч. Хороший дедок, разговорчивый, всё про свои армейские будни любитель рассказывать, да анекдоты «бородатые» травить.

Тащиться к остановке аж на следующую улицу Златке было лень, и она свернула в тоннель, чтобы срезать путь. Снова достала телефон, но Стёпка был вне зоны доступа, а это значит, она не ошиблась — пацаны щас у вокзала, когда шли на дело, мобильники всегда вырубали. Туда-то бодрым шагом направилась и она.

***

День был продуктивным. Злата ничуть не пожалела, что увязалась за мальчишками, отыскав их там, где и планировала застать. Приезжий люд валил с поездов скопом, навар отгребли знатный. И сейчас, уже в надежном убежище, в родном подвале, самый старший в славной компании, двадцатидвухлетний Стёпка, деловито подсчитывал награбленное.

Вообще-то, он не был злым, но дисциплину держал строжайшую. За провинность, если мелкая и незначительная, просто лишал недельного заработка, отбирал всё до последнего гроша. иИ тогда нашкодивший вынужден был снова идти воровать, чтобы не сдохнуть с голоду. А если уж кто по-крупному накосячил, и кодла понесла общий убыток, виновнику было лучше исчезнуть навсегда. Потому что расправа себя ждать бы не заставила, а о том, каким образом наказывали в этой «дружной компании», Злата однажды видела собственными глазами.

Она и до сего дня с содроганием вспоминала, как при ней до смерти избили паренька, по вине которого пацанов едва не захлобучили в тюрягу. Но разве был у нее выбор, кого считать друзьями? Да если бы не Стёпа, она бы давно стала подстилкой Мишкиных приятелей! Был, конечно, вариант — пойти в полицию, и нажаловаться на нерадивых маманю и отчима. Однако, детского дома девчонка боялась больше всего.

Лучше жить в своем доме, пусть среди хаоса и побоев, чем там, где тебя запросто могут гнобить чужие, озверевшие детки.

В этом году ей исполнилось восемнадцать, но те, кто об этом не знал, подумали бы, что она совсем еще соска. Невысокого роста, миниатюрная, ладненькая белокурая Златка напоминала подростка, да и особо свой возраст не афишировала. Пробовала как-то весной пойти работать официанткой в кафе, так Мишка, сволота, узнал, что к ней там клеятся разные дегенераты, и жестко посадил падчерицу на попу, велев не рыпаться, «покамест мы с мамкой живы».

В школе учительница музыки хвалила Злату, говорила, что у неё отличный слух, и девочка могла бы пойти учиться по классу фортепиано. Она и вынашивала эту мечту, грезила, как однажды поднимется красивый занавес, явив публике ее, сидящей за черным инструментом, как ей рукоплещут, кидают на сцену букеты цветов, а после концерта она садится в роскошный белый лимузин, за рулем которого влюбленный в неё принц…

Конечно, ни в какую музыкалку Злату не отдали. Отца своего она никогда не знала, мать всё время находилась в поисках счастья, и имена ее ухажеров девчонка не трудилась запоминать. Пока эти пьянчужки не врывались в её хрупкий детский мирок, ей было на них фиолетово. Бабушка хотела оформить опеку и забрать внучку (на дочь Ирину она давно плюнула, да и та частенько поколачивала старую мать), но хваленые органы опеки заявили, мол, Галина Афанасьевна уже в почтенном возрасте, а потому усмотреть за девочкой не сможет.

Тогда-то, после очередной бабушкиной жалобы на Ирину, напившуюся и едва не спалившую квартиру, и появился в их жизни Михаил. С первой минуты, увидев на пороге этого бугая с цветами (веником), Златка поняла, что влипла. Участковый долго распинался, как был сражен красотой ее мамани, а Ира, смущаясь и краснея, одетая в новенькое платье в горошек, шептала дочери, что теперь «заживем как белые люди!»

Ага, зажили… Ирина была бабой видной, тут не поспоришь, и влюбиться в нее Мишка запросто, конечно, мог. Если бы она еще за собой ухаживала, да не пила по-черному, любую бы модель за пояс заткнула. Но зеленый змий оказался ей дороже не только собственной гордости, но и дочери…

— Ништяк, Златка, сегодня угощаю, хошь мороженого? — выдернул из дум Стёпка, пихнув подругу локтем. — ты когда-нить в руках держала такое богатство, а?

Нее перед носом веером взметнулись новенькие бумажки с ликом американского президента. Злата завороженно моргала, глядя на заветные деньги, а пацаны наперебой спорили, куда отправиться тратить баксы.

В этой компании никто из мальчишек (а самому младшему было уже шестнадцать), Златку пальцем тронуть не осмеливался. Когда она впервые осталась ночевать вместе с ними, Стёпка веско дал понять, что, «какая шваль распустит на неё пакли, о ремесле придется забыть. Как в старые добрые времена, отхерачу, на хуй, ручонки по локоть». Поэтому, невинность она чудом пока сберегала, вот только принц из девичьих грез на белом лимузине где-то явно заблудился, и не спешил искать свою царевну.

— А может, в кино сходим? — предложила она, и захлопала в ладоши, — Стёп, вечерний сеанс же скоро начнется, билеты купим в метро! Я даже знаю, у кого! Помнишь того слепого скрипача, ну, он мне еще шоколадку дал прошлым летом…

— Помер он, — сухо вмешался в разговор серьезный и угрюмый Колька, Ник, как звали его друзья.

— Как — помер? — со слезами на глазах прошептала Злата, недоверчиво взглянув на него. — он же не старый был, пятьдесят всего… На юбилей звал, у него осенью днюха.

— Менты облаву устроили в ту ночь, — рассказывал Ник, отскребая с заскорузлых пальцев грязь ногтем. — Скрипача повязать тоже хотели, а он, дур-рак, в бега ударился. Ну, его и пристрелили. Насквозь прошили, как мишень.

— Тихо! Шухер! — внезапно вскрикнул мелкий и шустрый Ванька, вскочив на ноги. — сюда кто-то идет, слышите эхо? И тачка у заброшки, вон, фарами светит!

— Мусора, что ль? — поморщился Стёпка, быстро рассовывая «добро» по карманам. — чё застыли, живо прячьте всё! Кто рот раскроет на допросе, на кол, сука, посажу!

Злата испуганно прижалась к шершавой стене, не зная, что делать. Может, пуститься наутек и попробовать миновать гостей, или надеяться, на удачу. Авось-то русский никто не отменял, да и за что её-то в обезьянник? Она не воровка, все в курсе, хотя, если доложат Михаилу, что она с беспризорниками шлялась, несдобровать ей. Отмутузит так, что на попу не сядет неделю!

Или это её ищут по его указке?! Получается, она ребят подставит?

— Спокойно, малышня, не тронем, — раздался густой голос с приятной ленивой хрипотцой, и в полосу света от фонаря, подвешенного на стене, ступили трое здоровых мужиков. — побазарить надо. Кто тут у вас за пахана будет?

Двое незнакомцев прошлись по подвалу, пиная мусор, и бдительно следя за сбившимися в кучку пацанами, а третий, тот, что говорил, тяжело посмотрел вокруг. Взгляд его зацепился за Златку, но она не шелохнулась. В полумраке им не разобрать, что она девчонка, главное, молчать и не вмешиваться. Это были точно не менты, скорее всего, бандиты. Братию эту Злата не встречала лично, но по всему выходило, что догадка верна.

Мужчина был высоким, кожанка обтягивала широкие плечи, и правый бок оттопыривался, наверняка там оружие. Чернявый, коротко стриженный, вроде молодой, было не понять. Златка закусила губу.

— Ну, я тут за главного, — осторожно произнес Степан, шмыгнув носом, и шагнул вперед. — а вы кто такие будете, чё надо? Это наша территория, мы под Малым ходим, крышует он этот район. Наезды тут не прокатят, Малой психованный, без башки останетесь.

Гости дружно и громко расхохотались.

— Складно поёшь, малец, — похвалил говоривший, хлопнув Стёпку по плечу, — ну чё, раз такая шняга поперла, будем знакомиться, или как? Я и есть Малой, парниша. Ты как думаешь, бля, мне не в падлу гулять по таким вонючим точкам, в поисках шпаны, которая сегодня у вокзала моего человечка «раздела»?

Мальчишки переглянулись, видимо, смекнув, о чем речь. Злата напряглась, она же не совсем тупая, чтобы не допетрить — намечалась разборка. Неужели эти придурки ограбили кого-то из бандитов? Лучше пусть сразу отдадут всё этому Малому, потому что сомнений нет, он церемониться не станет.

— Так это, — замялся Степан, отходя, — на нём же метки нет, чё за фраер. Щас вернём всё, Малой, ты не кипятись.

— А куда б ты девался, мелкота, само собой, вернёте, — недобро усмехнулся Малой, и кивнул своим приятелям. — короче, чтоб в следующий раз без моего ведома на вокзале не шарились. Ясно, нет, говорю? Правильно ты заметил, башку оторву за такие косяки.

Пока те двое отбирали у ребят ворованные деньги, Малой подошел к Златке, и резко поддел пальцем козырек кепки. Она быстро опустила лицо, бочком попятилась от него, и он хмыкнул.

— А ты чё, немой, что ли? Или язык от страху сжевал?

— Не при делах он, не трогай, — вступился Стёпка, мигом сообразив, что проще выдать подругу за парня, так, от лишних посягательств.

— Не указывай мне, мелюзга, кого трогать, а кого помиловать. — рявкнул Малой, и ухватил Златку за шиворот. — здесь мое слово последнее, понял? Ну, чё там, Валет, проверь, вся капуста на месте? Если припрятали бабло, урою!

Девушка затаила дыхание, уж очень пристально главарь ее рассматривал. От него слабо пахло табачным дымом, и она чихнула. На дух не переносила эту вонь, как-то из вредности попробовала курить, стошнило сразу, с тех пор к сигаретам не прикасалась.

— Нормалёк, Малой. Двигаем отсюда? — поторопил друга Валет, отпихнув Стёпку с дороги. — клаустрофобия у меня, знаешь сам, не выношу тесных помещений.

— Не ссы, отрубишься, вынесем, как героя с поля боя, — оборвал Малой, и притянул Злату ближе, — с нами поедешь, за дружков своих длинноруких отработаешь.

— Э-э, отпусти его! — воинственно ринулся на помощь оцепеневшей от ужаса девчонке Степан, но, не успел он подскочить к Злате, как в лоб ему уперлось холодное дуло пистолета.

— Шаг вперёд — мозги по стене размажу, — сквозь зубы предупредил Малой, и толкнул пленницу к лестнице. — кто рыпнется, мелюзга, останется в этой дыре навечно. Разойдемся мирно, не советую меня, бля, злить! Кореша своего завтра увидите, не ссыкайте, я детишек не насилую, да и вы, писуны, не в моем вкусе.

Златку вывели в сумрачный промозглый вечер, и запихнули на заднее сиденье огромного черного джипа. Она съежилась, не в силах вымолвить ни звука, и с тоской смотрела, как старая заброшенная пятиэтажка растворяется в белесой пелене дождя…

— Как это, ты ничего не можешь сделать?! Ты же мент, или погоны носишь только для вида?!

От громких упреков Ирины у Михаила трещала голова. Вернее, болела-то она от вчерашней попойки, но ему было проще свалить вину за свое состояние на жену, чтобы был повод снова отмутузить её. Облегчить, так сказать, душу. А тут, как назло, эта вертихвостка Златка куда-то потерялась, и, собираясь на смену ближе к ночи, не обнаружив дочурки в спальне, мамаша начала орать благим матом, изображая заботливую.

Ага, уж он-то знал, что Златка Ирке на хер не нужна, а вопит она по одной причине — если девица не найдётся, придется заявлять в полицию, а это означало, что грянут проверки, понаедет его коллег из вышестоящих инстанций. И тогда вскроется нелицеприятная правда, что Ирка таскает из ларька казенный товар. Да не просто ворует нагло водяру паленую, но и приторговывает на дому в два раза дороже.

— Щас прошвырнусь по ее подружкам. Не ори. — буркнул Михаил, нехотя вылезая из теплой постели.

Дотянувшись до штанов, он стряхнул с них пыль, и начал натягивать, стараясь не наклоняться, чтобы не вызвать очередной приступ тошноты.

— Принеси опохмелиться. — приказным тоном добавил, тяжело глянув на жену, застывшую в дверном проеме. — и закусить чего-нить. Да ремень мой, армейский, найди.

— Это зачем? — насторожилась Ирина, раскручивая крупные бигуди с волос.

— Воспитаю блудливую дочь. — рявкнул, обретя уверенность, Мишка, и поднялся, — уж не знаю, куда ты смотрела, когда Златка росла, а надо было с малолетства ей мозги вправлять! Чё встала, тащи, говорю, водку!

Женщина метнулась на кухню, пинком отфутболила пустые бутылки, и распахнула дверцу холодильника. Еды в доме частенько не бывало, но «столичная» появлялась регулярно, благо, хозяин ларька не был дотошным и не совал нос глубоко в бухгалтерию. Торговля на дому у Ирины шла полным ходом, соседи — алкаши охотно покупали у неё водку, даже пикнуть не смели о том, что в магазине пойло это стоит вдвое дешевле.

На подобные претензии у ушлой коммерсантки был один ответ — не нравится, топай, унижайся, проси в долг в легальной точке сбыта.

Щедро плеснула в стакан спиртного, порезала колбасу, дешевую, с заскорузлыми уже краями, и отнесла супругу. Михаил, кряхтя, надевал черную ментовскую кожанку с погонами, и Ира, привалившись плечом к косяку, с неприязнью взглянула на мужчину.

— Не тронь Златку, понял? — тихо изрекла, подав ему выпивку и закуску. — сама я с ней разберусь. Восемнадцать ей, может ведь из дома уйти. Или стукануть куда-нибудь, что я торгую водкой. Привези её домой, дальше не твои заботы.

— Знаю я твоё воспитание, — хмыкнул, втянув носом воздух, участковый, и, шумно выдохнув, опрокинул содержимое стакана в рот.

Занюхал аппетитно колбасой, и вытер рукавом губы.

— Короче, сиди тут и не дергайся. Подменись с Лидкой, пусть отпашет за тебя, с нее, коровы, не убудет. — велел тоном уверенного в себе человека, направился к входной двери, и там оглянулся. — если объявится раньше меня, позвони мне.

— Миша! — окликнула его Ирина, догнав на лестничной клетке.

Он обернулся, похлопал по бокам, прикидывая, успеет ли заскочить к приятелю Семёну, чтобы вдарить еще по стопарику.

— Не трогай её. — с расстановкой произнесла женщина, и он, с досадой отмахнувшись, торопливо сбежал вниз…

***

Златку грубо впихнули в комнату, и ей пришлось ухватиться за стену, чтобы не поцеловаться с полом. Споткнувшись, она быстро отбежала в угол, и с опаской уставилась на Малого. Захлопнув дверь, он щелкнул зажигалкой, разгоняя темноту, пошарил рукой справа, и вспыхнул яркий желтый свет. Вернее, сначала он был золотистым, через пару секунд плавно стал фиолетовым, затем нежным лиловым.

Девушка огляделась. Это был просторный кабинет, в нем умещался внушительный книжный стеллаж, два кресла, и большой рабочий стол из красного дерева. То, что она приняла за лампу, оказалось оригинальной деталью дизайна — стена между двумя окнами имела светодиодную подсветку, и каждые несколько мгновений меняла оттенки.

Малой сделал шаг вперед, и Злата вытянулась по струнке, старательно опуская лицо, чтобы он не видел его. В голове билась паническая мысль, что она влипла, а вот во что, было пока непонятно. Если этот бандит разоблачит, что никакой она не парень, не сыграет ли это с ней злую шутку? Быть изнасилованной этим верзилой Златка боялась больше всего, даже сильнее, чем выволочки от отчима.

Малой приближался, не проронив ни слова, и её это нервировало. Пальцы похолодели, она растопырила их, но удержаться было не за что.

— А ну-ка, открой личико, Гюльчатай, мать твою!

С неё сдернули кепку, волосы спутанным пшеничным каскадом рассыпались по худеньким плечам, и упали на лицо. Злата затаила дыхание, в ушах нарастал приток крови.

Малой наклонился, откинул назад пряди, и на неё пристально глянули его глаза. А плотно сжатые губы раздвинулись в усмешке, и Малой, хмыкнув, произнес:

— Так я и думал, ты девчонка. Немой тоже притворяешься, м? Надеешься надавить на гнилуху?

Голос его лишал её воли, обволакивал приятной истомой. Она не отводила взгляда, беззастенчиво рассматривала мужчину, и решила, что ему лет тридцать с хвостиком. Он был уверен в себе, даже до нахальности, и офигенно хорош собой. Особенно поразило Златку, что у такого зверя могут быть теплые глаза.

С ней никто и никогда не разговаривал так ласково, хотя она понимала, что может ошибаться, и в любой момент этот незнакомец станет хищником. Он ведь мог убить Стёпку, и оружие у него точно не сувенирная зажигалка! Отличать настоящий боевой пистолет от фальшивого Златка научилась давно благодаря Мишке.

Часто, будучи не слишком пьяным, когда они жили на даче, он показывал ей, как стрелять по мишеням, объяснял технологию сборки пистолета, и к пятнадцати годам она выбивала девять из десяти.

— Короче, хватит играть в молчанку! — рявкнул Малой, заставив ее вздрогнуть. — зовут как? Ты тоже из той славной компании мелких гопников?

— Они мои друзья! — запальчиво отрезала она.

И, подумав, уже тише добавила:

— И я тебя не боюсь.

— А я тебя пока не пугал.

Он продолжал ее разглядывать, теперь уже не только лицо, раскрасневшееся от гнева, но и всю с ног до головы. Медленно, будто оценивал, стоит ли продолжать с ней возиться. Его самоуверенность начала злить Злату.

— Не твое дело, сколько мне! И учти, тронешь хоть пальцем, мой… — пожалуй, лучше соврать, что Михаил ее отец. — мой папа с тебя по полной спросит! Он мент, понял!

Малой задумчиво прищурился. Может, она перегнула палку? Он же бандит, а полицию эти уроды ненавидят больше всего. Кто ее за язык тянул!

— Так ты у нас чё, Авария, дочь мента, что ли? — рассмеялся он, и шагнул туда же, куда и она, преградив путь к выходу. — папашка суровый, небось. Острых ощущений ищешь, шляясь со шпаной? Чё тогда ломаешься, поди, уже и не целка давно?

Златка закусила губу, глядя на него расширенными глазами. Неужели уловка обернулась обратной стороной, и её всё-таки изнасилуют?! Надо срочно придумать план побега, обмануть его бдительность и улизнуть. Руки тряслись, и она спрятала их за спину. Вот же блин, не признаваться же, что девственница?

Или это спасёт её?

Малой опередил её, когда она метнулась мимо, оттолкнул от двери, и провернул ключ. Вытащил, сунул в карман кожанки, и, сняв куртку, бросил на спинку кресла. Заметив увесистую лампу под абажуром, Злата скосила на неё глаза, если уж суждено отхватить приключений, то так просто не дастся! Мужчина, между тем, лениво наступая на девушку, положил руки на свой ремень, и она похолодела.

— Расслабься, бэби, щас сделаешь мне приятно, и вали на все четыре. — пальцы его медленно расстегивали пряжку, и Златка, от ужаса лишившись способности говорить, молча наблюдала за ними.

— Я буду кричать. — сипло предупредила, отходя назад, и шаря за спиной в поисках лампы.

— Дуру не включай. Ты на моей территории, крошка, никто не побежит тебя спасать. — тихо и угрожающе произнес Малой, в один прыжок настигнув её.

Рука скользнула по абажуру, но схватить не удалось, и Златка чуть не взвыла от отчаяния, оказавшись оттесненной к стене. Теперь ей нечем было защищаться, разве что собственными ногтями, только польза от этого вряд ли будет большая. Он ведь может её избить, а это еще хуже.

Или всё-таки лучше? Блин, что предпочтительнее в данной ситуации, потерять сознание и не чувствовать, как её насилуют, или драться до последнего?!

Её бесцеремонно рванули, и она рухнула на колени, больно ударившись ладонями. Отползать уже было некуда, и Злата подняла голову, с ненавистью взирая на Малого, а он, припечатав ее рукой за плечо, скомандовал:

— Давай, покажи, как ты хочешь домой, бэби. Будешь послушной, отпущу с миром, запомни, я свое слово всегда держу.

Она икнула, не в силах справиться с эмоциями. Он, ничуть не стесняясь, вытащил из-под боксеров свое хозяйство, и любовно погладил по всей длине. Златка онемела. Мужской член она видела только на картинках, или мельком, когда Стёпка и ребята смотрели на телефоне порнуху. Но там это было там. А сейчас перед ней подрагивал реальный, устрашающе большой орган, и она не могла отвести от него взгляда.

Малой загораживал собой свет, но она всё равно сумела разглядеть его стержень с обнажившейся гладкой головкой, которая была чуть темнее кожей. Рот наполнился слюной, Злата мучительно закашляла, прекрасно осознавая, чего от неё ждут. Ведь она не проститутка, и вообще, о минете, конечно, наслышана, но ни разу в жизни, никому не делала! Да она понятия не имеет, как это происходит!

— Слушай, киска, мое терпение имеет срок годности. — сквозь зубы процедил Малой, поглаживая пенис. — не вынуждай тебя обижать, окей? В рот бери!

Честно говоря, испуг у девчонки был неподдельным, и не заметить это он не мог. Тим не был приверженцем насилия над женщинами, да и потом, он и не хотел заставлять златоволосую красотку ублажать его. Так, немножко проучить, припугнуть, чтобы в следующий раз подумала, прежде чем опять тащиться с мелкими пацанятами «на дело».

Доселе, все девчата, которых он встречал в такой же компании воришек, были кончеными шалавами, и за деньги (или свободу) были готовы на что угодно, даже давали себя трахнуть во все щели, лишь бы с них не требовали за косяки такие, как он. Но эта показалась ему другой, она стояла перед ним на коленях, дрожащая, бледная, но с воинственным видом давая понять, что не станет подчиняться.

Он был озадачен, и неожиданно сильно возбудился, глядя на ее прелестное личико с подрагивающими густыми ресничками и маленьким пухленьким ротиком. Его глодало любопытство, какая она под одеждой, и воображение рисовало точеную фигурку с аккуратными грудками, тонкой талией и стройными ножками.

Он вздохнул, собираясь сказать ей, чтобы убиралась вон, но белокурая его опередила. Выпрямилась, обхватила за ягодицы, прижимаясь плотнее и Малой нахмурился. Тонкие пальчики сомкнулись на члене, неумело и робко пробежались вверх-вниз, будто приноравливаясь, замерли на головке. Его прошибло искорками тока, сладко заныло в паху, а стержень, пульсируя, начал каменеть.

— Здесь неудобно… — прошептала она, мягко пихнув его к креслу, — давай, ты сядешь…

У него потемнело в глазах, и он послушно плюхнулся, опрокинул голову на спинку, и закрыл глаза. Пусть сделает это, блять, раз заставила его так возбудиться. Послышался шорох, Малой скосил взгляд, и увидел, что девчонка, ловко выудив из-под его куртки пистолет, решительно отступила, нацелившись ему в грудь. Всё это выглядело забавно и нелепо, и он усмехнулся, не делая попытки натянуть штаны.

— Хочешь поиграть, бэби? Любишь пожестче? Или вздумала, правда, выпустить мне кишки?

Она взглянула на оружие, вороной ствол ходил ходуном в ее трясущихся руках.

— Отпирай дверь. Живо! Я не промахнусь, останешься без своего достоинства, так что не зли меня! — истерически выкрикнула она.

— Штаны хоть дай надеть. — всё тем же тоном сказал Малой, иона, не спуская с него глаз, кивнула.

Что делать дальше, Златка не представляла. Выстрелить в живого человека она вряд ли способна, но ведь он об этом не знает. Так, главное, не нервничать, хладнокровие — залог успеха. Когда похититель застегнул ремень, она попятилась к двери, указав дулом туда же.

— Открывай! И скажи своим дружкам, чтобы сидели тихо! Я стрелять умею, не сомневайся.

В знак примирения, подняв вверх ладони, мужчина заверил, что парней в доме нет, дотянулся до куртки и достал ключ. Девушка зорко следила за ним, мысленно настраиваясь на то, что придётся применить оружие по прямому назначению, в случае, если Малой вздумает её обмануть.

Просто не думать об этом пока.

— Выходи! — приказала, держась на несколько шагов позади него, и он шагнул в коридор, не предпринимая никаких попыток к агрессии.

Это сбивало с толку. Так они миновали лестницу, и добрались до выхода. Златку колотило не по-детски, зубы клацали громко, и она стиснула их. Приятелей Малого нигде не было видно, но радоваться всё равно рано. Бандит без лишних вопросов толкнул дверь, и насмешливо взглянул на Златку.

— Прощаться будем или уйдешь по-английски?

Говорил-то он вроде весело, но глаза светились холодным блеском, и внутри у Златы обрывались тонкие струны страха. Прошмыгнув мимо Малого, она снова навела на него пистолет, и бочком, поглядывая по сторонам, начала продвигаться к воротам.

— Эй, бэби, пушку верни! — он спустился с крыльца, и Златка нервно вскрикнула, опустив оружие и нечаянно нажав на курок:

— Стой там, или мозги вышибу!

Вопль её утонул в громыхнувшем выстреле. Опешив от неожиданности, Малой прирос к месту, а она, воспользовавшись заминкой, со всех ног бросилась бежать. Дорога вела к магистрали, район этот был ей незнаком, и в ряд выстроившиеся особняки мелькали, как в быстро прокручиваемой съемке. Она неслась вперед, туда, где мельтешил транспорт, и каждое мгновение боялась, что её поймают, а тогда уже ничто не спасёт.

Увидев залезавшего в кабину микроавтобуса водителя, девушка прыгнула к нему, и затараторила:

— Скажите, куда отсюда ходят маршрутки, где конечная остановка?!

Ей объяснили, причём молодой парень всё время косился вниз, а не смотрел в лицо, и она с облегчением выдохнула, позабыв, что прижимает к груди пистолет:

— У меня нет при себе денег, пожалуйста, можно, я доеду с вами?

Он повёл себя странно, оттолкнул её, и, быстро захлопнув дверцу, рванул с места, как ошпаренный. Златку обдало едким облаком дыма. И тут она сообразила, что ее приняли, наверное, за чокнутую, спрятала оружие под куртку, и побежала дальше в надежде отыскать телефон – автомат.

Ей повезло, стеклянная будка нашлась рядом с каким-то торговым центром. Нашарив в кармане завалявшуюся горсть мелочи, девушка сунула десятку в прорезь, и набрала номер матери. Но, вместо Ирины ответил Михаил, однако, сейчас она была рада и ему.

— Щас приеду, там будь. Мать на работе. — сурово гаркнул отчим, выслушав её сбивчивое пояснение, что якобы потерялась и не знает, в какой стороне дом.

Зябко поеживаясь, Златка начала мерить шагами пространство возле будки, растирая руками плечи. Ну и вечерок выдался, жесть. И ведь это самое лучшее, чем всё могло закончиться — протрезвевший Мишка, который, конечно, станет орать и обзываться, чем бандит Малой, собиравшийся использовать её, как грязную потаскуху!

Вспомнив его теплые глаза, так не вязавшиеся с остальным обликом, Златка ощутила себя неуютно, и принялась с удвоенным усердием расхаживать по улице в ожидании Михаила…

Плеснув в бокал водки, Малой поднял его к свету, льющемуся от лампы, и прищурился, глядя, как прозрачная жидкость сверкает забавными разноцветными бликами. Как найти девчонку, он знал, шпанята, кантующиеся у вокзала, выложат ему о ней всю подноготную. Он не сомневался. Но этим займётся завтра, сейчас же хотелось просто завалиться в кабак и надраться так, чтобы качало лёжа

Ни одна из баб еще не поступала с ним так дерзко. За всей его обманчиво — добродушной веселостью прятался настоящий жесткий зверь, и это знали все, кто с ним сталкивался — от местных шалав и их сутенёров до братвы.

Медленно поднеся бокал ко рту, Тимофей пригубил обжигающий напиток, посмаковал на языке, и выпил весь. Что за хуета, даже ядреная дорогая водяра сегодня его не пробирала! Всё дело в златоволосой красотке, следовало признаться хотя бы самому себе, она его зацепила. Так, как не удавалось никому из её предшественниц.

Он так погрузился в размышления, что не сразу заметил появление друга. Валька Мухин по погонялу Валет, был его верным товарищем в любом кипише, и, как говорится, за любой кипиш, кроме голодовки. Среднего роста, с мощным разворотом плеч, бывший боксёр неизменно находился при Малом, и мог оторвать голову всякому, кто косо взглянет в их сторону.

— Как там тёлка? — плюхнувшись в кресло, осведомился Валентин, и дотянулся до портсигара.

Вытряхнул сигарету, прикурил, и, развлекаясь, выпустил в воздух почти идеально ровную струйку дыма.

— Никак. Я ей не понравился, — с ухмылкой сказал Малой, присев на край стола.

— Не врубился, — нахмурился Валька, и меж его густых светлых бровей пролегла складка. — ты чё, отпустил её?

— Не. Она разрешения не спрашивала, сама свалила.

Валет подался вперед, сигарета повисла в уголке его рта.

— Не гонишь? Как она свалила, а ты куда, бля, смотрел?

— Пушку мою в качестве сувенира загребла. — сообщил, мрачнея, Тим, и на его скулах ожили желваки. — да в натуре, серьезно я! Прыткая очень малышка, я сам охуел.

— Так, а чё сидим, кого ждем? — поднялся Валентин, сбросив горстку пепла в ладонь, — поехали, далеко не могла улизнуть. Прошвырнемся по улицам, если чё, пацанам щас звякну, чтоб в оба глазели.

— Остынь, не суетись. — невозмутимо оборвал Малой, встав спиной к нему. — завтра эту куклу найдём, есть одна надежная наводка. Кошки - мышки по традиции для мышки заканчиваются плачевно. Не глупая девчонка, ни хрена со стволом не сделает, а может так случиться, что и сама принесёт обратно. — обернулся, на миг, встретившись в другом глазами, — ну, передал бабосы Ворону? Не в накладе остались?

Валька пожал плечами. Спокойствие Малого его ввергло в легкий ступор, но углубляться в проблему не стал, зная о взрывном характере друга.

— Да в ажуре всё, не ссыкай. Ворон не в обиде, извинились перед ним за налет шпанят. Поеду я до дому, до хаты, обещал мамане пораньше сегодня вернуться. Созвонимся завтра, братан.

— Ага, давай, труженик семейного очага... — попрощался с ним Тимофей, и, дождавшись, когда за окнами исчезнут светлячки стоп-огней, направился во двор.

Коротать ночь в одиночестве в пустом особняке ему не хотелось, да и настроение было какое-то со злой веселостью. Пожалуй, блондиночка разбудила в нём азарт хищника, а тело требовало разрядки, и кто ж если не стриптизерша Линда, сможет усмирить его разбушевавшихся демонов…

Когда он садился в машину, зазвонил телефон, и включился автоответчик. После шутливого приветствия раздался голос Генки, еще одного верного друга Малого:

— Слышь, Тимоха, я девицу пас до остановки, она кому-то звякнула, щас топчется у будки. Пушку твою заберу, куклу не трону. Всё, отбой!

Тим удовлетворенно улыбнулся. Красотка и не подозревает, что за ней следом отправился его человек, а Генка молоток, настоящий профи, не засветил фэйсом. Теперь точняк можно поймать расслабон, а завтра навестить кроху и поговорить от души.