— Папа, папа, мы маму нашли! — дочки подбегают ко мне с двух сторон, берут за руки и тащат вперёд. — Папа, пойдём скорее! Маме нужна помощь!

Следую за девочками на автомате. Они впервые предлагают кого-то на роль матери. До этого были лишь вопросы, почему у них нет мамы. А сейчас: нашли и всё. Мне становится интересно, кого они выбрали на эту роль.

Девочки приводят меня в квартиру на этаж ниже. Дверь приоткрыта, а мои малышки явно знают, куда нужно следовать. В одной из комнат на диване, свернувшись калачиком, лежит ОНА.

Такая хрупкая и беззащитная. Белоснежные волосы спутаны, руки исцарапаны, джинсы перепачканы и даже кое-где порваны. Но больше всего вопросов у меня к яркой гематоме на бледном лице.

Что же с тобой случилось?

— Пап, мы пытались разбудить её, но у нас не получилось.

В голосе Кристины отчётливо слышу тревогу, которая передаётся и мне.

— Как вы тут вообще оказались?

Интересуюсь, попутно проверяя пульс на тонкой шее.

Жива. Сейчас это главное. Но мне не нравится жар её тела. Она буквально пылает вся.

— Мы хотели маму на ужин пригласить, дверь была не закрыта. А тут она…

Марина тихо всхлипывает и жмётся к сестре.

Меня охватывает леденящий душу страх. А что, если бы кто-то находился в квартире, когда они зашли? Нужно сменить замки в квартире, чтобы девочки не смогли больше сами отпереть дверь. И обязательно провести беседу, куда нельзя сбегать и заходить без разрешения. Но это потом, а сейчас…

— Нат, — пытаюсь разбудить девушку, — давай же, приходи в себя.

Но Смирнова никак не реагирует на меня. Тихо выругавшись, чтобы дочери не услышали меня, поднимаюсь, осматриваюсь. Но это явно не та комната, которая нужна мне. Обхожу квартиру. Небольшая, трёхкомнатная, с ремонтом от застройщика, мебели по минимуму. Скорей всего, Ната не так давно переехала сюда.

В спальне только кровать и шкаф-купе. Полупустой. Беру какие-то брюки и футболку. Предположительно домашние, но сейчас такая странная мода, что хрен поймёшь: для дома эта одежда или для выхода в свет. В последний момент решаю взять ещё и чистое бельё. Красивое. Невольно представляю Нату в этих чёрных и бледно-розовых кружевах.

Мотнув головой, отгоняю ненужные картинки. Всё, что было связано с Натой, осталось давно в прошлом. Она свой выбор сделала: богатенький парень и сытая жизнь. А мою любовь она предпочла смыть в унитаз.

Скидываю собранные вещи в первый попавшийся пакет, возвращаюсь в комнату и передаю его Кристине. Сам подхватываю Нату на руки. Зову дочерей и идём на выход.

— Мариш, возьми ключи, — киваю на связку на полу рядом с тумбочкой, — нужно будет закрыть дверь за нами.

Возможно, Ната бросила их на тумбочку, но промахнулась.

Дочка с самым серьёзным видом кивает и выполняет просьбу.

— Пап, с мамой всё будет нормально?

— Крис, это не мама, — мягко говорю. Но дочь не хочет меня слушать:

— Мама! И она нас любит. А ты не хочешь, чтобы она жила с нами!

Что, мать вашу, произошло за неделю, пока я был в отъезде?!

Как Ната умудрилась запудрить мозги моим девочкам? И куда всё это время смотрела няня?

С девочками я поговорю позже, как и с Натой, когда она придёт в себя. Захотела вернуться в мою жизнь и решила действовать через моих дочерей? Напрасно. Пожалеет, потому что я не позволю использовать своих девочек в грязных расчётливых играх.