Рита

— Лиз, я отойду на минуту, — в попытке перекричать громкие басы, летящие из колонок, я наклоняюсь к самому уху моей лучшей подруги Елизаветы Грачевой.

Лиза рассеянно кивает, но на меня даже не смотрит. Все ее внимание поглощено капитаном хоккейной команды «Комета» Ильей Свечниковым, который вальяжно развалился на диване с бутылкой пива в руках.

— … И потом на последней минуте периода шайба рикошетит от ноги голкипера и залетает в пустые ворота. Бум! — Илья делает красноречивый победный жест и все вокруг, включая Лизу, начинают дружно аплодировать. Я же едва сдерживаюсь, чтобы демонстративно не закатить глаза.

Не спорю, парень молодец, за год он почти единолично вытянул прозябающую во втором эшелоне городскую команду в элиту молодежного спорта страны, но от потока самолюбования, который Свечников льет на всех вокруг, меня уже подташнивает.

Поднявшись со своего места, с трудом протискиваюсь к выходу сквозь плотную толпу, выстроившуюся вокруг хоккеистов-триумфаторов.

Сегодня вечером команда отмечает окончание победного для себя сезона МХЛ*. В честь этого выдающегося достижения ребята из группы поддержки сняли огромный дом на окраине, завезли тонну выпивки и выписали клубного диджея, который пока так и не понял, что всем нравится — потому что в просторном зале одинаково хорошо танцуют и под заборное техно, и под попсу.

Я на этом празднике жизни явно лишняя. Не пью, не курю, в хоккее ни черта не понимаю, а от громких басов у меня развивается мигрень. Все из-за Лизы. В капитана «Кометы» она влюблена с тех пор, как год назад он перевелся в наш университет из Уфы и в первом же матче сделал хет-трик. Получить от него приглашение на финальную тусовку сезона было ее мечтой. Надеюсь, подруга хотя бы счастлива. Впрочем, конечно, счастлива — щеки Грачевой горят, глаза блестят, и я в жизни не слышала, чтобы она столько смеялась над банальными шутками.

Так как самое интересное сейчас происходит в большом зале, коридор практически пуст. Очередь выстроилась только у одной двери с табличкой WC. Предсказуемо, конечно. Любители бесплатного алкоголя не расстаются с полупустыми пластиковыми стаканчиками даже в очереди пописать.

Прикинув свои шансы попасть в туалет до того, как мочевой пузырь скаже мне adios, я без особой надежды осматриваю коридор и, заметив в углу лестницу на второй этаж, едва ли не вприпрыжку несусь к ней.

Бинго! Дверь с изображением знаменитого «Писающего мальчика» я нахожу точно над нижним туалетом, а главное, вокруг — ни души!

Дергаю за ручку, но, к моему разочарованию, дверь оказывается запертой. Правда, судя по тому, что в помещении горит свет и слышны приглушенные звуки льющейся воды, внутри уже кто-то есть. Опираюсь спиной о стену и терпеливо жду, но когда через три минуты туалет все еще остается запертым, я весьма невежливо тарабаню в дверь.

А потом снова.

И снова.

— Занято, — доносится сдавленный женский голос, а следом автоматной очередью идет серия глухих всхлипов.

За дверью кто-то… Плачет?

Флэшбэки того, как я сама лила слезы, запершись в ванной, застигают меня врасплох. Тело прошибает озноб. Сердце в груди подпрыгивает и начинает биться где-то в горле. Прошло почти два года с тех пор, как все закончилось. Месяцы терапии. Я должна была оставить все в прошлом...

Лиза любит говорит, что я часто лезу не в свое дело. Но что такое быть наедине со своими страхами я знаю не понаслышке, поэтому принимаю осознанное решение вмешаться в чужую беду. Если кто-то плачет, значит есть обидчик. А степень нанесенного морального или физического ущерба невозможно оценить, находясь с человеком в разных помещениях.

— Откройте! — ощущая, как по венам несется адреналин, прогоняющий страх, я со всей силы тяну на себя металлическую ручку.

В ответ получаю еще один всхлип, который болезненным эхом отдается в груди.

— Откройте. Давайте поговорим.

Внезапно прекращается шум воды, слышится какая-то возня, а через несколько секунд замок начинает проворачиваться. И пока я стою, готовая броситься с утешением к расстроенной жертве, в дверном проеме появляется она: немного взъерошенная, с отпечатавшейся под глазами тушью и покрасневшими губами. Но глядя на нее я начинаю сомневаться, что за запертой дверью она действительно плакала…

— Туалет для гостей на первом этаже, — весьма недружелюбно цедит блондинка, бросая на меня взгляд, в котором отчетливо читается раздражение. — Что за необходимость ломиться в дверь? Сказали же, что занято.

Слова поддержки замирают на моих губах. От несправедливой отповеди я теряюсь, но в настоящий шок прихожу, когда вслед за девушкой из туалета выходит рослый парень (на первый взгляд очень привлекательный, но на второй — просто фуууу), который с надменной улыбкой на ходу поправляет ширинку.

Они тут что?.. То есть…

— Это общественное место! — моему возмущению нет предела.

— Так мы и занимались работами на благо общества, — насмешливо бросает парень. — А ты такая нетерпеливая была, потому что хотела присоединиться?

От возмутительного намека я буквально впадаю в ступор. Кем этот хамоватый мачо себя возомнил? Джастином Бибером на пике славы?

— В твоих мечтах!

Парень окидывает меня скучающим взглядом, призванным продемонстрировать полное отсутствие интереса, не говоря ни слова обходит меня стороной и следующее, что я слышу — скрип лестницы, когда по ней сбегают двое.

Уму непостижимо!

Залетев в туалет, я брезгливо осматриваюсь. Обычный и на первый взгляд чистый унитаз с закрытой крышкой, белый стеллаж с чистыми полотенцами и тумба с мраморной раковиной. Где они делали это? На раковине? У стены? Брррр… Насколько нужно не уважать себя, чтобы позволить парню вот так поиметь себя в туалете съемного дома во время вечеринки?

Если бы был хоть один шанс, что внизу волшебным образом рассосалась очередь, я бы обязательно ушла отсюда. Но мой мочевой категорически не готов к подобным проявлениям природной брезгливости, поэтому я вынуждена остаться.

Тридцать секунд спустя, нажав на кнопку смыва, я подхожу к раковине. Мою руки с мылом, вытираю их бумажным полотенцем и оглядываюсь в поисках мусорного ведра. Нахожу его под раковиной. Пустое. Только на самом дне лежит надорванный пакетик от презерватива.

Ужас. Это не моя буйная фантазия. Они действительно делали здесь это.

Когда я возвращаюсь обратно в почетный круг восхищения капитаном «Кометы», принципиально ничего не меняется. Только теперь у Свечникова на коленях восседает длинноногая Катя Вебер из параллельной группы, а побледневшее лицо моей Лизы выражает крайнюю степень разочарования. Господи, ну чего еще она ожидала от этого парня? На лбу же у него написано, что заинтересован он как раз в таких как Катя — пустоголовых королевах красоты, единственная забота которых — какой оттенок лака для ногтей выбрать для свежего маникюра.

— Поедем домой? — предлагаю тихо, накрыв ладошкой вспотевшие от волнения пальцы подруги.

— Нет, Рит, — она качает головой. — Не поедем. Мы приехали, чтобы отдохнуть и расслабиться! Так давай это делать.

Лиза резко поднимается с дивана и отворачивается от Ильи.

— Где тут наливают?

После приезда на вечеринку это вторая плохая идея за вечер, но я слишком подруга, чтобы сказать об этом Грачевой. Мы вместе вечность. И она доставала меня из такого эмоционального дерьма, что не мне читать ей нотации о том, что объект ее романтических чувств — настоящий козел.

За барной стойкой хозяйничает Леонид Абрамов. Он учится на курс младше чем мы, но авторитета у него как у выпускника. Он действительно классный бармен и по вечерам работает в пафосном ресторане в центре города, но сегодня даже он здесь. Говорю же, для студентов нет ничего важнее, чем отпраздновать первый в истории хоккейный трофей городской команды, которая наполовину состоит из учеников нашего университета.

— Дамы, — Леня с обаятельной улыбкой надвигает на лоб бейсболку с логотипом Бэтмена. — Чем вас угостить?

— Что-нибудь вкусное, но крепкое, — выдает Лиза, усаживаясь на пустой барный стул. — Чтобы унесло.

— Давай уноситься будем дома, а не в чужой компании, — робко предлагаю я, но подруга делает вид, что меня не слышит. А Леня хоть и вскидывает в удивлении брови, мольбу в моем взгляде игнорирует, виртуозно мешая Лизе коктейль.

— А тебе, Воскресенская?

— Мне минералку с лимоном.

— Ты чего скучная такая? — негодует Лиза, отпивая глоток из бокала, который Абрамов украсил лавандовой веточкой.

— Ну кто-то же из нас должен.

Лизе хватает трех коктейлей, чтобы опьянеть до того состояния, в котором она согласна на все — даже на мое предложение вызывать такси и поехать домой. Поэтому я не теряю понапрасну времени, и пока Грачева гоняет трубочкой льдинки на дне бокала, вызываю в приложении машину.

Вечеринка в разгаре. Кто-то включил стробоскоп. Студенты на импровизированном танцполе извиваются под рваные ритмы техно. Очередь у туалета выросла втрое. Лиза цепляется за мою руку, пока я прокладываю нам в толпе путь к выходу из дома. Почти у самой двери мы вдруг сталкиваемся с Ильей. У него в руках новая банка пива, волосы в художественном беспорядке, фирменная толстовка с гербом «Кометы» живописно обтягивает рельефную грудь и широкие плечи. Нет, он, безусловно, хорош, но Лиза напрасно растрачивает свой запал. Такой как он просто не может принадлежать одной. Не того поля овощ.

— Уже уходите? — спрашивает Свечников, окинув меня беглым взглядом, но задержавшись на Лизе, которая не заметив рядом с ним королевы красоты снова начинает таять.

— Уходим, — отрезаю безапелляционно, крепче стискивая руку подруги.

— Ну, пока.

Если Лиза надеялась, что этот мачо будет сожалеть о нашем уходе, ее настигает еще одно разочарование. Надеюсь, что хотя бы не столь болезненное — должна же быть хоть какая-то польза от литра алкоголя, который она в себя влила.

В напоминание, что пора поторапливаться, в руке у меня вибрирует мобильный. Такси уже у ворот, поэтому я без сожаления оставляю позади себя вечеринку и тащу подругу на свежий воздух.

Наша желтая тачка с шашечками и номером, который я сверила в приложении, стоит у ворот с включенными фарами. Пассажирская дверь рядом с водителем открыта. Над ней склонившись стоит парень в яркой ветровке, а рядом мнется девушка на высоких каблуках. Света, кажется. Из свиты Кати Вебер.

— Это наше такси! — сразу заявляю права на машину, потому что мы за городом и ждать новую мы будем еще минут пятнадцать.

Парень выпрямляется, и еще до того, как он поворачивается лицом ко мне и Лизе, я с ужасом понимаю, что знаю его. Это тот самый извращенец из туалета!

— Не вижу на нем твоего имени, — насмешливо бросает он.

Кто вообще такой этот тип? Сложен по спортивному, но в хоккейной команде его точно нет — благодаря Лизе я знаю все составы, включая резерв. В университете я его тоже не замечала, а он, будем откровенны, не из тех, кто легко теряется в толпе. Залетный? Кто-то из друзей Ильи или его партнеров по команде?

— Зато вот тут — его номер, — одной рукой я тычу в лицо наглецу экран мобильного с открытым приложением такси, а другой дергаю ручку задней пассажирской двери, чтобы усадить Лизу.

— Я с водителем уже договорился.

— Водитель получит от меня единицу и выговор от работодателя, если отменит мой заказ, — бросаю раздраженно.

— Ну в свете такой угрозы… — парень лезет в карман ветровки и достает несколько стодолларовых купюр.

— Ты вместо того, чтобы так пошло светить валютой, уже давно бы тачку себе вызвал.

— Я телефон дома забыл, — произносит он с неожиданной улыбкой, и я впервые улавливаю в его речи странный акцент. А еще, когда он улыбается, у него на щеках появляются ямочки, которые придают лицу мальчишеское очарование.

— Беда, — тяну я разозлившись на себя за излишнюю наблюдательность. — Придется устраивать свидание с твоей новой подружкой прямо под луной.

— Ой, брось, Никит, — слышу томный щебет девицы за спиной. — Вызови на моем телефоне тачку.

— А она дело говорит, — напоследок смерив наглеца презрительным взглядом, я усаживаюсь рядом с Лизой на задний диван такси и, громко хлопнув дверцей, бросаю водителю раздраженное «Поехали».

*МХЛ — Молодежная хоккейная лига