Рабочий день подошел к концу. Я откинулся на спинку офисного кресла, разминая затекшие мышцы. Монотонно отсчитывающий бег времени швейцарский хронометр на моем запястье без прикрас сообщал о приближении новых суток.

В телефоне висело оставшееся без ответа, приглашение Марка составить ему компанию для похода в клуб. Зная его, мог с точностью заверить, что раньше чем через час он туда не отправится, так что оно еще актуально. Сбросил вопрос, чтобы уточнить, в который из двух клубов он сегодня собрался. Надо узнать, а потом уже определяться с решением.

В ожидании письма дочитал проект нового договора, внес кое-какие правки для пересмотра юристом фирмы и свернул на сегодня свою деятельность, придя к выводу, что независимо от выбранного другом места идти никуда не хочу. Хочу домой: душ, плотный ужин, бокал виски и крепкий сон. Вот мои пожелания на ближайшую ночь. Старею, что ли? Хотя от того объема работы, навалившегося за последнее время, рабочие кони дохнут, а я, как мустанг, все еще пру.

«Извини, друг, планы поменялись, в следующий раз», – прилетело сообщение, и я спокойно собрался домой.

Привычная тишина моей чисто мужской обители нарушалась тихими шорохами, доносящимися с кухни и несвойственному этому времени суток аромату поджаренных тостов. Домработница приходит, когда я уже ухожу и уходит до моего появления.

Пара шагов, и я застыл в дверном проеме. Она меня не услышала из-за шума закипающего чайника, а я получил возможность созерцать стройные ножки, округлую попку, чуть прикрытую свободной футболкой, мешавшей разглядеть очертания спрятанного под ней женского тела.

– Добрый вечер, – решил выдать свое присутствие.

Резкий вскрик, поворот и испуганный взгляд, пронзивший меня фиалковыми стрелами злости.

Я и забыл, что прошла неделя, выделенная ей для урегулирования всех своих вопросов, и с сегодняшнего дня она моя, согласно ею же подписанному договору. Вчера вечером отдал водителю распоряжение привести её и разместить в отведенной комнате. И с утра еще помнил, но свалившийся рабочий аврал погреб под собой всех и напрочь вымел из моей головы сей факт.

Подхожу к ней вплотную, забирая из рук пустую кружку. Она сжалась в комок, как мышь, загнанная в угол голодным котом. Кот и впрямь голоден, а мышь очень аппетитна.

В одно движение усаживаю ее на рабочую поверхность кухонной тумбы, что стоит в центре помещения. Идеальная, чтоб разложить мышку на ней: и ничего не мешает, и высота подходящая. Первый раз использую свою кухню для разврата, но теперь точно не последний.

Она цепляется руками за край столешницы и плотно сжимает бедра. Зря – все равно сделаю по-своему. Ее учащенное дыхание – не от возбуждения, а скорее от не прошедшего еще испуга – заставляет женскую грудь неровно вздыматься.

– Расслабься. – Провожу ладонями по напряженным рукам вверх и беру в ладони мышкино лицо.

Молча кивает, пытаясь разорвать зрительный контакт. Не даю.

– Ты сама так решила, – напоминаю ей условия нашего соглашения.

Опять немой кивок, зажмуренные глаза. Нет, дорогая, так дело не пойдет. Мне нужен зрительный контакт, всегда.

– Открой глаза и смотри на меня, – произношу я тоном, не терпящим возражения, – всегда.

Открывает, пытаясь привести дыхание в норму. Проводит языком по пересохшим губам. Непроизвольный жест, но, бля, прям в точку! Добавляет твердости и без того вставшему колом члену при всплывших воспоминания о моих планах, на нее

Снимаю с нее бесформенную тряпицу, так чертовски раздражающую меня. Попытку сопротивления пресекаю моментально.

Следом за футболкой отправляются и трусики. Мысленно делаю пометку, что хочу видеть на ней только кружево и никакого хлопка.

Развожу в стороны ставшие податливыми бедра и придвигаю ее попку ближе к краю стола, закинув точеные ножки себе на талию. А она машинально цепляется за мои плечи в попытке удержать равновесие.

Скольжу ладонями по всей длине ее ног от ступней, сплетенных за моей спиной, до колен, и дальше – по внутренней части бедер к средоточию ее женского естества. Касаюсь бархатных складочек, раскрываю и следую дальше, задевая бугорок клитора и вырывая тихий стон из ее груди.

– Пососи, – подношу к ее приоткрытому рту два пальца.

Жар ее влажного рта и ощущения мягкого язычка, обводящего подушечки пальцев по кругу, электрическим разрядом долбят по пояснице, член в штанах рвется наружу.

– Расстегни молнию и возьми член в руку.

Нежная ладошка робко пробегается по всей длине ствола. Свободной рукой перехватываю ее руку, демонстрируя желаемую степень сжатия. Подчиняется. Но я руковожу, получая порцию удовольствия от ее сговорчивости. Еще несколько движений, и я могу взорваться.

Убираю ее ладонь, упираюсь головкой в преддверие лона, чуть надавливаю, размазав смазку, и отступаю – лишь для того, чтоб одним мощным движением войти в нее на всю длину. Ловлю кайф от тесно сжимающихся вокруг моей плоти, стенок, продолжая таранить пальцами ее рот, поддерживая один ритм. Хочу кончить в него, наблюдать, как она язычком будет облизывать головку, высасывая все до последней капли. Напряжение в паху нарастает, снося все преграды, и я, усилив напор, ловлю охрененный оргазм.

– Первый и в последний раз ты изображаешь из себя куклу, – рычу я, покидая ее. – На сегодня, прощаю. Еще раз повторяю: договор ты подписала сама.

Поправил на себе одежду и вышел из кухни.

План не изменен: душ – ужин – виски – сон. Хотя виски можно вычеркнуть, напряжение я уже снял.

Девочке требуется обучение, но она не безнадежна.