Я тихо материлась, сидя в камере. Портал, как ни странно, сработал. Но как?! Вот спасибо тому специалисту, что занимался настройкой этого кольца! Видимо, для него фраза «в замок Кощея» была исчерпывающей инструкцией. Какая разница, в какую именно его часть приземлиться, правда же?

И теперь мне, великой искательнице приключений, приходится…

Мысль оборвалась, потому что по ноге что-то мазнуло. Шершавое и противное. Рассмотреть виновника в кромешной тьме не было ни малейшей возможности. Оставалось лишь орать, надсаживая горло, и надеяться, что этот концерт оценят до того, как крысы решат, что я — это основное блюдо.

Услышали. К добру ли, не знаю, но через несколько минут вдали скрипнула дверь, а в подвале появился свет. Такой желанный и долгожданный! Люди! Ну, или кто они там были. В тот момент это не имело ни малейшего значения.

Свет приблизился, заставляя меня зажмуриться. Когда я проморгалась, передо мной стояли двое мужчин. Оба видные, с такими лицами, что глаз не отвести. «Ну хоть раз в жизни должно же повезти, — подумала я. — Надеюсь, один из них — Кощей. А то как-то неловко объяснять, что я прорвалась сквозь магические барьеры ради кого-то не того».

— Вы кто? — приятным баритоном спросил тот, что был повыше и смотрел на меня с деловым интересом. — Как вы сюда попали?

«Магией, милый человек, магией! — едва не сорвалось с губ. — Не пешком же я сюда добралась».

— Тут крысы, — жалобно сообщила я, всё ещё щурясь от света. — Спасите, пожалуйста!

— Вообще, это подвал, — с лёгкой усмешкой заметил второй. — Здесь крысы — часть интерьера. А вот вас здесь быть не должно. Кощей, пошли. Оставим её познавать местную фауну.

Я невольно вздрогнула, и не только от страха. Имя «Кощей» прозвучало как ответ на мои невысказанные надежды.

— Добрый ты, Горыныч, — хмыкнул первый, заметив мою реакцию. — Не слушайте его. Сейчас мы вас вытащим.

— И напрасно, — проворчал тот, кого звали Горынычем. — Мешаем природному равновесию.

Дверь моей камеры с видом на вселенское зло – а это был обычный ржавый железный лист – подалась не сразу. Кощей уперся в нее плечом, и с громким, душераздирающим скрипом, который, казалось, протестовал против самого факта своего существования, она наконец отворилась.

Он протянул мне руку – длинные, тонкие пальцы, удивительно изящные для того, кто только что выламывал дверь. Я с некоторым сомнением посмотрела на свою собственную, грязную и слегка подрагивающую, но все же приняла помощь. Его хватка оказалась на удивление твердой и надежной. Он поднял меня так легко, словно я была пушинкой, а не трясущейся от страха дурочкой, успевшей за время заточения основательно устать.

Мои ноги не хотели слушаться, подкашиваясь и дрожа с мелкой дрожью, от которой нет никакого спасения. Каждый шаг по каменным ступеням, ведущим из подземелья, давался с трудом. Я шла, цепляясь за прохладную стену и чувствуя, как по спине бегут мурашки от пережитого ужаса. Кощей двигался чуть впереди, его темный плащ колыхался в такт шагам, отбрасывая причудливые тени в свете его же собственного магического свечения.

А сзади, словно мрачный аккомпанемент, звучал ворчливый бас Горыныча.

– И зачем мы тащим сюда первую попавшуюся проходимку? – бубнил он, тяжело ступая по ступеням. – Наверняка шпионка. Или хуже. Никто просто так в наших подвалах не появляется. Теперь смотри, придется дезинфицировать всё помещение, крысы теперь нервные будут… Нарушили весь режим.

Я пыталась не обращать на него внимания, сосредоточившись на том, чтобы не споткнуться и не скатиться обратно в темноту, к своим зубастым «друзьям». Но его слова задевали, впиваясь в и без того расшатанные нервы. Единственным лучом света в этой ситуации был сам Кощей, который, кажется, сохранял подобие спокойствия и не собирался пока что вышвыривать меня обратно.

Наконец, мы выбрались из подземелья, и я оказалась в нормальном, человеческом, если можно так выразиться, коридоре замка. Воздух здесь пах не сыростью и страхом, а чем-то древним и дорогим. Меня всё ещё мелко трясло, но теперь это была скорее реакция на спасение, чем на крыс.

Кощей что-то негромко сказал, и из соседнего покоя появилась невысокая девушка с очень серьезным лицом и в безупречно сидящем платье.

– Лиза проведет вас в покои и поможет привести себя в порядок, – сообщил он, и его тон не предполагал возражений.

Я послушно поплелась за Лизой, чувствуя себя забрызганным грязью щенком на выставке породистых собак. Мои новые апартаменты оказались куда уютнее камеры: здесь было огромное кровать с балдахином, ковры и даже горящая в камине жаровня.

Лиза, не тратя слов, сняла со своей шеи тонкую серебряную цепочку с каким-то тусклым камешком, провела им по рукаву моего темно-синего дорожного платья – того самого, в котором я предстала перед крысиным царством, – и произнесла заклинание. Я ожидала фейерверка, но всё обошлось легким серебристым сиянием. Пыль, пятна и помятости исчезли, будто их и не было. Платье стало выглядеть так, будто его только что принесли от лучшего портного. Вот бы такой амулет в моём мире – состояние бы сделала на химчистках.

– Ужин через полчаса, госпожа, – сухо проинформировала Лиза и удалилась, оставив меня наедине с роскошью и диким голодом.

Эти тридцать минут я провела, пытаясь придать своему внешнему виду хоть каплю достоинства и безуспешно стараясь не прислушиваться к урчанию в животе. Ровно в назначенное время Лиза возникла в дверях снова, и мы отправились в столовую.

Она оказалась огромным залом с дубовым столом, за которым уместилась бы вся моя родная деревня. Но сегодня компания была небольшой. Во главе стола, в высоком кресле, похожем на маленький трон, восседал Кощей. Он сменил плащ на темный, строгий кафтан, и при свете свечей выглядел менее зловеще и более… аристократично.

Напротив него, с выражением человека, которого оторвали от крайне важного дела (вроде ворчания в одиночестве), сидел Горыныч. Он бросил на мою персону короткий, оценивающий взгляд и тут же углубился в изучение содержимого своего кубка.

Я робко присела на свободный стул, который с гулким скрипом отодвинула для меня Лиза. Запах еды сводил с ума. Мне было невыносимо любопытно, что же сейчас будет, но куда сильнее, чем нетерпение узнать свою судьбу, было просто звериное желание поужинать.