Лера

Я толкаю дверь плечом, потому что руки заняты пакетами с продуктами. Из кухни доносится громкий смех, хлопанье по столу и звон бутылок.

-- О, наконец-то! -- Дима оборачивается ко мне, широко улыбаясь. Его глаза блестят, щеки раскраснелись. -- Жена-кормилица пришла!

Муж поднимается, слегка пошатываясь, и подходит ко мне. От него неприятно пахнет перегаром и чем-то кислым. Замечаю на столе банку маринованных огурцов.

Дима целует меня в щеку. Его губы влажные и липкие. Я отворачиваюсь, меня воротит.

-- Ну что, мужики, вот это я понимаю -- сервис! -- Дима хлопает меня по плечу, как будто представляет друзьям новую покупку. -- Лера у нас не только деньги зарабатывает, но и стол накрывает.

Димины друзья смеются. Один из них, Сашка, поднимает бокал в мою сторону. Их нам подарили на свадьбу с Димой три года назад. От комплекта из шести осталось уже два. Леня пьет из моей кружки, как будто у себя дома.

-- Диман, тебе бы ее в свой бизнес к нам взять! А, Лер, что скажешь?

Я не отвечаю.

-- Да она у меня и так в бизнесе! -- Дима щелкает пальцами перед моим лицом. -- Лер, ты ж завтра зарплату получаешь? Дашь мне пятихатку, ладно? У нас тут с мужиками проект огонь.

Я молча разгружаю пакеты, выкладывая на стол сыр, колбасу, хлеб. Мне хочется швырнуть все это в стену. Но вместо этого я просто говорю:

-- Нам за коммуналку платить через три дня. И кредит за телевизор отдавать еще.

-- Да ладно, ну что эти твои копейки! -- Муж машет рукой. -- Мы тут миллионы скоро будем крутить!

Сашка ему поддакивает. А Леня уже взял батон колбасы, которую я купила, чтобы делать бутерброды на завтрак, и нарезает.

-- Лера, ты просто не в теме. Мы сейчас такое замутим -- тебе вообще работать не придется!

Я стискиваю челюсти. Они «замутят» ровно до следующей получки. Потом -- новая идея. Новые обещания. И снова мои деньги, мои нервы, мои слезы.

-- Я пойду спать, -- говорю я и поворачиваюсь к выходу.

-- О, смотрите, обиделась! -- кричит Дима мне вслед. -- Ладно, иди, бизнесвумен. Только не забудь -- завтра деньги мне оставь!

Я закрываю дверь спальни и прислоняюсь к ней спиной, будто пытаясь отгородиться от всего этого мира. Я не думала, что будет так.

Дима успешно работал продавцом техники. Даже по заниженной ставке ему кредит оформили, как сотрудники. А потом увольнение, обещания, и вот это вот все.

Я прижимаю ладони к глазам. Глубокий вдох и выдох.

Муж с друзьями снова будут сидеть до глубокой ночи и шуметь. А мне завтра на работу рано вставать.

После увольнения с должности продавца, мужу предложили вакансию грузчика. Но он отказался.

«Я не собираюсь скатываться!» -- рявкнул он тогда. А спустя месяц пошел в конкурирующую фирму. Тоже грузчиком, потому что и там не было вакансий продавцов.

А когда-то он фыркал, говоря, что я там в своей дизайнерской студии заработаю. Все переделают ремонты, и останусь без работы, а вот он рассчитывал стать директором магазина.

После того, как все стали все покупать через интернет, необходимость в продавцах в магазинах пропала.

«Жена-кормилица».

Фраза крутится в голове, как заезженная пластинка. Я сжимаю кулаки, чувствуя, как ногти впиваются в ладони. Не больно. Точнее, больно, но это другая боль. Ее я хотя бы могу контролировать в отличие от всего остального.

Я подхожу к зеркалу и смотрю на свое отражение. Темные круги под глазами, бледная кожа, губы, сухие губы.

«Когда я стала такой? Раньше ведь улыбалась чаще. Смеялась. Даже фотографии какие-то были... Где они теперь?»

Я смотрю на свадебный снимок над комодом. Я почти перестала покупать косметику, глаза крашу только тушью. Губам хватает гигиенической помады.

Из-за двери доносится очередной взрыв хохота. Кто-то стучит кулаком по столу. Дима что-то кричит нараспев -- значит, уже совсем пьян.

«Дашь мне пятихатку, ладно?»

Как будто это не мои кровные, не те деньги, за которые я гну спину в офисе, терпя бесконечные требования клиентов и взгляды коллег, которые давно все поняли.

Перед Виктором, свои начальником, я уже устала извиняться за отгулы, потому что порой мне приходится оставаться дома, если синяк не удается спрятать под водолазкой или слоем тонального крема.

Я медленно снимаю кардиган, и тут замечаю на внутренней стороне запястья красное пятно. Дима сжал слишком сильно, когда тянулся, чтобы поцеловать в щеку.

«Да она у меня и так в бизнесе!»

Горло сжимает комом. Я делаю глоток воды, но он не помогает. В голове всплывает мамин голос:

«Потерпи. У всех так. Мужики они... сами знаешь».

Да, знаю. Слишком хорошо знаю.

А еще раньше Дима не был таким. Он был добрым, любим, мы мечтали.

Много мечтали. Но чем дольше у него не получалось найти работу, тем раздраженнее он становился.

Он... как будто вымещал на мне свое бессилие.

«Потерпи» -- снова всплывают мамины слова.

Я подхожу к окну и распахиваю его. Ночной воздух обжигающе холодный, но мне нужен воздух, чтобы перестать чувствовать запах алкоголя, въевшийся в одежду. Вдыхаю глубоко, до головокружения.

Из кухни доносится звон разбитого стекла и матерная ругань. А потом... Димин хохот.

Я закрываю окно и медленно сползаю на кровать, не включая свет.

Завтра.

Завтра будет новый день. Возможно, он станет лучше, возможно, что-то изменится и все снова наладится?