— Жаль, что ты не смогла с нами поехать, здесь весело. Дети прыгают, скачут, от аниматора не отходят, — говорит в трубку моя сестра, Ольга.

— Пусть повеселятся, — отвечаю я.

А сама подъезжаю к знакомой клинике, в которую уже таскалась как на работу, и закусываю губу от предвкушения.

— Матвей как, не злится больше на меня, что я не смогла поехать и отправила тебя вместо себя? И за эту футболку, которую пришлось надеть?

— Не переживай, не пропадет твой муженек. Позлится и вернется домой счастливым. Ну а футболка и футболка, здесь все в таких. Это ж праздник «Мама, папа, я — спортивная семья!».

Я выдыхаю облегченно. Неудобно мне было предлагать своей стильной сестре эту футболку, какие мы заказывали на всю команду и родителей.

— Оль, мне пора, побегу. Созвонимся еще, заходи как-нибудь на днях, поболтаем, — говорю сестре.

— Пока-пока. Может, и забегу, правда, твой Матвей меня недолюбливает, ты же знаешь.

— Ничего страшного, вот у вас как раз есть возможность пообщаться получше и поближе. И вообще, нам всем нужно чаще собираться. Прости, что так сегодня вышло, и тебе пришлось оторваться от своих дел, — искренне извиняюсь перед сестрой.

— Да ладно, я не в обиде.

— Хоть с Витькой повидаешься, а то родственница, а он тебя почти не видит.

Я отключаюсь, убираю телефон и подхожу к стойке регистрации. Я не просто так не поехала на детский праздник в футбольную школу, куда ходит заниматься наш с Матвеем сын, Витька. Я и правда чувствую себя не очень хорошо, последние дни меня подташнивает, и голова кружится, но я очень надеюсь, что гинеколог сейчас подтвердит мои догадки.

Витьке уже семь с половиной лет, я его родила в девятнадцать. Беременность была нелегкая, с осложнениями. Но несколько лет назад Матвей уговорил меня попробовать родить еще одного. Мы с мужем очень хотим еще ребенка, но уже несколько лет у нас не получалось зачать.

Сколько я прошла обследований, сколько сделала тестов на овуляцию и беременность, — не сосчитать! Все впустую! Слишком тонкий эндометрий, плохая среда… По словам врача, эмбрион не прикреплялся. Мы уже даже начали готовиться к процедуре ЭКО, сдали все анализы. Я даже смогла уговорить Матвея сдать своих головастиков. Он слишком щепетилен в этом вопросе, долго не соглашался на это, отказывался. Говорил, что все должно быть естественно. И мы старались, но ничего не получалось.

А недавно я заметила, что грудь вроде стала больше и болит, меня мутит часто и голова кружится.

И я решила воспользоваться случаем: пока муж повез ребенка на летний праздник в футбольную школу, я пошла к врачу. А вместо себя попросила сходить свою сестру, не так уж часто она видит племянника, все больше игрушками откупается.

Спустя несколько минут я уже лежу в гинекологическом кресле, а знакомая женщина-врач водит датчиком и делает мне УЗИ.

— Хм, и правда, есть эмбрион, — хмыкает Ирина Анатольевна, у которой я обследуюсь и лечусь.

Только вот в ее голосе совсем нет радости за меня. Сколько всего она мне назначала, через сколько мы прошли.

— Правда? — из моих глаз начинают течь слезы радости. Я накрываю живот рукой.

Господи, наконец-то у нас получилось! Это правда! Поднимаю глаза к потолку и прикрываю их от счастья.

— Правда-правда, — говорит она и убирает датчик. — Только вот мне это совсем не нравится.

Ирина Анатольевна встает и отворачивается. А мне не нравится ее тон.

— Почему? — нервно спрашиваю я, потому что не понимаю совершенно ничего. Мы же так хотели, лечились.

Я встаю с кресла, поправляю юбку, надеваю обувь и сажусь рядом с Ириной Анатольевной.

— Да потому что потеряешь ты его. Не приживется он там у тебя, ты же не здорова.

— Н-но... Ведь получилось?..

— Сделай лучше аборт, не выносишь ты его.

Она вцепляется в меня взглядом, смотрит, будто пытается внушить мне свои ужасные грешные мысли об аборте.

— Потеряешь, будешь потом плакать, страдать. Ты не могла забеременеть, Бог не давал, может, и не нужно больше? Уже ведь есть один мальчишка. Зачем тебе еще один?

— Но я... Как же... Я не могу...

— Боишься, что муж узнает об аборте? А ты не говори ему, мы можем тихо и быстро сделать все, одна таблеточка — и ничего нет. Потом продолжим лечение.

Я отчаянно мотаю головой, и слезы текут уже совсем не от радости.

— Нельзя так... — сипло выдыхаю я.

— Да куда тебе, еще успеешь. Тебе только двадцать шесть. Молодая. Вылечишься — родишь, если захочешь.

Ирина Анатольевна склоняется ко мне и шепчет, как будто делится самой сокровенной тайной:

— Я не хотела тебе говорить, но, может, все дело в твоем муже? Бракованный он? Раз детки от него не приживаются? Ты бы, может, поискала другого, а? — она выпрямляется, и голос становится жестким, серьезным. — И этот не приживется. Вот увидишь.

Ирина Анатольевна достает из ящика стола упаковку каких-то таблеток, наливает воду из кулера и подносит ко мне.

— Держи, одна таблетка — и все уйдет, даже не заметишь.

Я вскакиваю со стула, задеваю стакан с водой, который держит Ирина Анатольевна. Жидкость проливается на нее и на стол.

— Да как вы смеете?! Не вам решать! Это мой ребенок! Которого я так долго ждала. Никогда не выпью эту гадость! Если мне не суждено его выносить, так оно и будет. Но своими руками я этого никогда не сделаю!

Хватаю свою сумку и выбегаю.

Господи, ну и стерва! Никогда больше не приду к ней!

И как бы хорошо сестра Ольга ни отзывалась о своем враче, а именно она рекомендовала мне Ирину Анатольевну, не приду к ней больше! Какого черта она будет лезть и советовать мне найти другого мужа и совершить грех?

Найду другого врача, компетентного, знающего и понимающего! Но к этой никогда не вернусь!

Вызываю такси и еду домой, всю дорогу поглаживаю живот. Представляю, как обрадуется Матвей! Может быть, тогда он сбавит свою нагрузку на работе, мы будем чаще видеться, муж снова станет меня на руках носить. И Витька будет помогать. Я тихо смеюсь над своими мечтами.

Поднимаюсь на лифте домой, когда звонит телефон. В лифте плохо ловит, но я все равно отвечаю. Не могу проигнорировать звонок своего ребенка.

— Да, Витюш!

— Мам, а почему папа целовался с другой тетей?