Он подошел ко мне сзади. Шаги его были тихими, едва слышными. Как всегда. Почему я не заподозрила ничего раньше? Я усмехнулась понимая, что ответ на этот вопрос прост до ужаса. Я просто была влюблена. Я просто дышала этим человеком, ждала от него того же. Я просто болела Климом.

— Вернулся?

— Да.

— Проваливай, — вновь усмехнулась, продолжая замешивать тесто.

— Ты же любишь меня? — неуверенно пробормотал муж.

Надо же, видимо, поездка домой была тяжелой. В груди шевельнулось желание накормить любимого, улыбнуться ему и рассказать об очень важной новости. Но это желание пришлось задушить, как и необходимость накричать на него, устроить скандал со слезами и полноценной истерикой. Но нельзя. Да, я не аристократка, но унижаться до подобных сцен не стану.

— Я тебя любила. Я тебе верила. Я была готова умереть за тебя. А ты… Ты лгал. Теперь все прошло. Бесследно, — слова давались тяжело, поэтому звучали отрывисто.

Каждое из них — гвоздь, вбитый в крышку гроба моей любви к Климу.

— Но я ведь лучшее, что могло с тобой произойти, — тихо процитировал он слова, которые в день нашей свадьбы произнесла я.

И вновь его голос звучал без прежней уверенности. Не было больше в нем той силы, которой я некогда покорилась. На секунду усомнилась в своем решении, но тут же выгнала из головы любые сомнения. Он лгун. И я должна его прогнать, несмотря на боль в сердце, жгучую и всепоглощающую.

— Нет. Ты самая страшная моя ошибка, Клим. Самая страшная.

— Если я сейчас уйду, то больше не вернусь. Просто не смогу, — и снова усталость в его голосе возрождает мою неуверенность. Как же хочется подойти и прижаться к любимому, как хочется рассказать ему о том, что скоро все изменится в нашей жизни, увидеть радость в его глазах... Но гордость и чувство долга сильнее этих эгоистичных желаний. Пусть уходит. Пожалуйста, пусть он уйдет!

— Я тебя об этом и прошу, — новая усмешка, горькая, болезненная. Я, действительно, хочу, чтобы он ушел, я очень хочу, чтобы этот момент кончился, как можно скорее.

— Хорошо. Прости меня, Кора. Прости, если сможешь.

— Уходи.

По щекам покатились слезы. Но я продолжала замешивать тесто для пирога, который съем сама. Тихо закрылась за ним дверь. Послышался лай собаки и бранные ругательства разъяренного мужа. Я так и не сказала ему, что у меня в утробе уже живет его дитя. Я так и не сказала ему, как сильно люблю. Так и не сказала...