Пролог

Автомобиль плавно притормозил на обочине. Хотя какая это обочина с такой-то дорогой? Просто ещё одна полоса… грунтовая…

Ярослав вышел. Сладко потянулся. И принялся наряжаться. Его ждал очередной фестиваль военно-исторических реконструкторов.

— Не думаю, что это хорошая идея, — произнёс Егор Петрович.

— Да брось, — отмахнулся он. — Я уже не раз бывал в этих местах. Тут по лесу с полкилометра, потом по просёлку пару вёрст, и всё — на месте. Зато как прибуду! Ух!

— Скажи проще — укачало, — усмехнулся Егор Петрович и, потихоньку бурча, включился в облачение парня к предстоящему «цирку». Иначе он и не называл то, что происходило на подобных мероприятиях. Взрослые вроде бы люди рядятся в какую-то странную одежду и доспехи да проводят время сообща. Немножко дерутся. Потом выпивают и плавно переходят к главной части шоу — демонстрации новых портянок, сшитых по какому-то образцу, совсем недавно откопанного учёными в очередной куче мусора, ну то есть культурном слое, как его принято стыдливо называть. Иными словами, то ли в глине кусок ткани нашли, то ли в болоте — не суть. Егор Петрович их не понимал и не хотел даже пытаться. Эти люди были для него как с другой планеты. И своего подопечного он тоже не понимал. Но ему и не платили за понимание. А возить парня по всякого рода дурным мероприятиям да присматривать за ним можно было и так.

Другое дело — Ярослав.

Он жил военно-исторической реконструкцией с ранних лет. Недавно ему стукнуло двадцать пять. Ну так и что? Большинство его сверстников уже увлечённо тратили свою жизнь на «ненависть к любимой работе», а он мог позволить себе продолжать жить своим хобби, своим увлечением, своей страстью. Благо деньги были. У отчима. А желание видеть «морду лица» этого одержимого стариной парня у него не имелось. Вообще. Как и у мамы, которая если и звонила, то больше пытаясь отругать Ярослава и наставить на путь истинный. Да попрекнуть тем, что в отца пошёл. Тот тоже всё «по лесам бегал, занимаясь всякой фигнёй», через что и сгинул.

Ярослав пропускал эти слова мимо ушей, воспринимая как белый шум. Нет, конечно, он понимал, что, если бы они перестали давать деньги, он бы всё бросил и пошёл работать. Слишком дорогим был этот праздник жизни, особенно по затратам времени. Тут и тренировки, и поездки, и всякого рода проекты «прикладной истории» вроде попыток освоить и проверить те или иные аспекты старины — ремёсла али ещё чего. Но работать ему не требовалось и, судя по всему, ещё долго не потребуется. Он даже вуз выбрал профильный, дабы ещё сильнее погрузиться в своё хобби…

Но вот всё готово. Он полностью «упаковался».

Настал черёд коня, которого вывели из прицепа. Тут Егор Петрович был ему не подмога, так как ничего о «копытных» не знал. Пришлось парню самому. Но эпоха, выбранная им, не предполагала каких-то особенных сложностей или сильно хитрого снаряжения. В X веке, на изломе первого тысячелетия, многое пока ещё было просто и бесхитростно…

Проверив в третий раз крепления, Ярослав вскочил в седло. Принял от своего негласного опекуна щит с копьём. И радостно вдохнул воздух полной грудью. Он снова соприкоснулся с тем, чего всегда желал, чем бредил. Пусть и иллюзорным оказалось это прикосновение, но всё равно радовало.

— Ну с Богом, — тихо произнёс Егор Петрович. — Тракториста там по пути никакого не зарежь. А то по пьяни на тебя ещё кинется.

— Чего ему кидаться-то?

— Так вдруг и ему моча в голову ударит? Ты вон как вырядился. Но так при деньгах и не такое можно. А у него денег нет. Взял монтировку, и всё — уже самый что ни на есть натуральный викинг. Прямо берсеркер под мухоморами. Или чего они там жрали?

— Вечно ты так… — криво усмехнулся Ярослав. — Не любишь старину.

— Не люблю. Но да ладно. Езжай. Мне тут ещё по этой клоаке асфальтовой ползти километров семь. Вот уж построили так построили. Ладно что вся развалилась после первой зимы, так ещё такие петли накручивает впустую…

— Потому и вылез, — серьёзно произнёс Ярослав. — Уморило меня от этой дороги. Скорость — пешком быстрее. Да как беременная утка — из одной ямы в другую перекатываешься. Вот уж угораздило в столь примечательном месте манёвры проводить. Не могли выбрать получше.

— Так для вашего дикого дела лучше не придумаешь. Деревни окрест-то повымерли. Колхоз давно обанкротился. Тихо, спокойно. Никто санитаров вам вызвать не должен, даже если захочет. А если и вызовет — всё равно сюда они не поедут. Психов по лесам ловить — не их профиль. У них и так работы хватает.

Ещё немного попререкались для вида, да и расстались. Ярослав направил своего коня в лес — шагом, ибо опасался встретиться лицом с толстой веткой. А Егор Петрович постоял-покурил, завёл авто и продолжил дальше преодолевать эту удивительно разбитую второстепенную дорогу где-то на просторах среднерусской местности…

Прошло минут пятнадцать. Звуки автомобиля скрылись вдали. Лес же, который должен был вывести парня на просёлок, никак не кончался. От чего Ярослав даже слегка напрягся. Тем более что тропинка выглядела слишком заросшей, скорее угадываемой, а сам лес — странным. Бурелома и сухостоя хватало, а вот всяких там куч мусора да прочих следов цивилизации не наблюдалось.

Через полчаса Ярослав занервничал. Через час — запаниковал.

Ну а как иначе? Он знал этот лес хорошо. И по карте не раз изучал, и вживую шастал. Его насквозь можно было пешком за полчаса пройти. В любом направлении. А дальше поля. Кругом. Но лес не кончался. Полей не наблюдалось. Деревья же, что встречались ему, совсем не походили на те, что он видел в прошлые заезды. Дубы как дубы. Осинки. Берёзки. На первый взгляд. Но Ярослава смущали их размеры. Достал мобильник. Связи нет — ни с сотовой вышкой, ни с GPS-спутниками, что было странно. Уж в лесу-то спутникам ничто не мешало. Деревья не стояли сплошной стеной и сами по себе были плохим экраном. Похуже, конечно, должен быть приём, чем в чистом поле, но не настолько, чтобы совсем ничего не ловить. Перезагрузил аппарат в надежде, что его просто глючит. Но нет. Всё то же самое. Сверился с offline-картой. Бесполезно. Там было всё другое, а ориентиров, чтобы можно было зацепиться, он не наблюдал.

И вот наконец он выбрался на какую-то дорожку. Нормальную. Натоптанную. А не мерещащуюся ему среди лесной поросли. Что обрадовало не только его, но и коня. Животное тоже было не в восторге от блуждания по лесу. Да и настроение седока ему передавалось.

Ещё десять минут неспешного шага — и «копытное» вынесло Ярослава к реке. Не очень большой, но и не мелкой — метров сорок-пятьдесят в ширину. Но главное — отсюда были видны люди… и какое-то поселение.

О да! Поселение! От его вида парень чуть не присвистнул! С радости. Всё под старину. Никаких признаков современной цивилизации. Даже синеньких кабинок биотуалетов и тех не было на окраине. Хорошо организаторы постарались. Молодцы! Всегда бы так! А говорили: палатки будут, парковка поблизости…

Радость его, впрочем, быстро улетучилась. Потому что, судя по всему, намечался бугурт. А он, желая покрасоваться, прихватил с собой парадно-выходной комплект вооружения. И меч отточенный, и копьё с полноценным наконечником. Рисковал, конечно. Но кто до него докапываться-то в лесах станет? Да и справки на всякий случай у него имелись о том, что это декоративные элементы, выполненные порошковым прессованием в достославной Испании. Проще говоря, развалятся они от первого удара. «Липа». Но пару раз выручали. Сотрудники полиции относились с пониманием и определенным интересом. Видимо не все были такими же ворчливыми «стариками», как Егор Петрович.

Итак — бугурт. Что там происходило, по мнению Ярослава?

Обитатели поселения отражали нападение незваных гостей. Защитников насчитывалось человек сто пятьдесят. Примерно. На них была классическая для раннего европейского Средневековья одежда — какие-то порты и рубаха. Простые. Грубые. У большинства — некрашеные. Кольчуга была у дюжины человек, из которых лишь половина красовались в шлеме. На первый взгляд всё правильно. Доспехи в целом были очень дорогим удовольствием в раннее Средневековье. Шлемы же в особенности.

У всех защитников были предельно простые плоские круглые щиты с кованым умбоном да короткие лёгкие копья. Кое у кого на поясе просматривались топорики — явно боевые, ибо такие в хозяйстве малопригодны из-за малого веса и размера. Где-то мелькали саксы — большие ножички универсального назначения. А у троих даже мечи имелись. Солидно! Один меч на полсотни ополчения — это богато для раннего Средневековья. Да и кольчуг у них было больше, чем должно «в среднем по больнице» для того же периода. Видно, не бедствуют. Хотя и не скатываются до вполне типичной привычки реконструкторов. Если на XIV-XVI века ещё можно что-то подобрать пригодное для бугуртов в роли бедных воинов, то века до XIII-XIV все сплошь аристократы. Ибо те доспехи, что ребята на себя напяливают, были доступны единицам. А тут хорошо. Тут прямо глаз радовался аутентичности и натурализму.

Им противостоял отряд поменьше — около сотни. Вооружён и снаряжён он был так же. Плюс-минус. Разве что одежды крашеной побольше немного, да кольчуг не дюжина, а полторы. Уважаемые люди подошли по меркам раннего Средневековья.

Отряды выстроились.

Покричали друг другу всякие оскорбления. И защитники кинулись навстречу своим врагам. Единство построения сразу рассыпалось, что вполне типично для средневековой пехоты. Никто не пытался соблюдать строй в движении. Да и не должен был, ибо строевая подготовка осталась либо в далёком прошлом настоящей Римской Империи, либо в не менее далёком будущем. Дикий, типично варварский натиск. Так атаковали галлы на заре Римской республики. И германцы во времена Тацита. И викинги в Х веке. Вот и тут — ничего нового. Разгон. Крик. Удар. Где щит в щит. Где ногой в щит, стремясь опрокинуть супротивника на землю. Но «гости», пришедшие на лодках, выстояли. Они-то держались строя, так как никуда не двигались, поэтому смогли с трудом, но удержать разрозненный натиск толпы вооружённых мужчин.

И тут Ярослава пробрало.

Он много лет занимался военно-исторической реконструкцией эпохи викингов[1]. Многое изучил на этот и смежные периоды — да с большим «плечом». Провёл за тысячу индивидуальных поединков и сотни полторы командных, не говоря уже о многих десятках бугуртов. Он был матёр в свои двадцать пять и ярко выделялся даже на фоне коллег по хобби. Но там для него бой был спортом и развлечением. Здесь же убивали по-настоящему… и это не было похоже на постановку или игру.

Эти два отряда были не так далеко, чтобы обмануться в оценках. Вон — копьё попало в правый бок бойца, и из развороченной грудной клетки обильно полилась кровь. Другой боец упал навзничь, брызжа кровью из разодранного горла. Видно, копьём сонную артерию перебили. А тому вон голову вообще отрубили. Тело рухнуло, а «волосатый кочан» запрыгал по зелёной траве…

Ярослав невольно тронул поводья коня, и тот не спеша пошёл вперёд. Чувство опасности пока не пришло. Всё ещё был шок. И любопытство. Что ни говори, а то, как убивают других, всегда и всем интересно. Даже если они рьяно утверждают другое.

Но тут чей-то возглас заставил парня вздрогнуть. Он оглянулся и понял, что стоит довольно близко к толпе женщин, детей и совсем уж немощных стариков либо увечных. Те, видимо, его сразу не заметили, как и он их. Слишком увлеклись зрелищем смертоубийства. Теперь же, обратив внимание, отхлынув в сторону и что-то залопотали.

Народ как народ. Не в говне с головы до ног, как показывали в некоторых фильмах. Но и о чистоте речи не шло даже в предположениях. Да оно и понятно. Жили-то они в домах, что топились по-чёрному. Вон — печных труб нет, ни одной. Вместо них духовые оконца с почерневшим от сажи «зевом». При таком обогреве хочешь не хочешь — и сам прокопчённый станешь, пропахший дымом и пропитанный сажей. И не только телом, но и одеждой всей. Что бомж летний, паркового обитания.

Современных Ярославу реконструкторов что отличало? Правильно. Ухоженность. Даже грязь они накладывали с любовью, как макияж. А тут — натуральная жесть. Вон малец с зелёной соплей, торчащей из носа, выпучил на Ярослава глаза. Босиком стоит в одной лишь грубой рубахе из некрашеной ткани. Ноги грязные, мордочка чумазая. Остальные — под стать ему. В обуви почти никого нет. Крашеная одежда у единиц. Украшения — так и вообще — лишь у парочки дам. Беременных, кстати, хватает, что обычно на слётах реконструкторов редкость. Женщин в их среде вообще не много, а таких отмороженных, что готовы с пузом лазить по фестивалям, так и вообще — с гулькин фиг.

Ярослав прислушался к тому, что лопочут эти люди и ахнул. Древнерусский! Или — как ещё называют — восточный извод общеславянского языка. Причём в довольно архаичном варианте — ещё до падения редуцированных. И что примечательно — он их недурно понимал. Сказывались многолетние занятия с репетитором. Такого рода хобби ведь подразумевают не только махание мечом и дефилирование в красивых доспехах. Нет. Отнюдь. Особенно при деньгах и должном энтузиазме, которых у Ярослава хватало. Впрочем, звучала не только славянская речь. Кое-кто что-то говорил и по-скандинавски. Точнее язык он определить не мог, так как касался лишь стародатского, но общую канву и логику повествования прекрасно понимал.

— Ты кто? — наконец решившись, спросила молодая женщина, выступив вперёд. Совсем молодая. Девушка. Если не подросток. Хотя в эти годы совсем другие нормы зрелости. Тут в восемнадцать у иной девчушки уже два, а то и три ребёнка по лавкам сидит. А в двадцать пять можно и бабушкой стать… если доживёшь.

— Человек, — односложно ответил парень по-старославянски, наблюдая за её реакцией.

— А зовут тебя как, человек? — осторожно спросил престарелый мужчина весьма изношенного вида.

— Ярослав Васильевич, — без всякой задней мысли ответил парень. А потом чуть помедлив, добавил: — Феофилов.

Сказал и понял — ляпнул он что-то очень странное. Вон как лица у них вытянулись. Но слово не воробей, вылетит — не поймаешь. А оправдываться начнёшь, только хуже сделаешь.

Ну «Ярослав», допустим, ещё сойдёт. Вполне типичное двухчастное славянское имя. Хотя таким от рождения не нарекали. В те годы, во всяком случае. Там ведь как было? Как родился — одно давали прозвание. Как во взрослую жизнь вошёл — новое. А третье и далее — уже после, за дела или особенности характера. И вот «Ярослав» никак не могло быть именем родильным, да и на то, что при инициации даётся, тоже походило мало. Разве что отличился особливо.

Но это ещё полбеды. Дальше было хуже. Славянское имя сочеталось с отечеством на болгарский манер, производного от очень специфического греческого имени — Василий. Таким простолюдинов не звали. Это имя могли носить только высшие аристократы в Византии тех лет. Да и у прочих с этим именем не шутили в те годы, ибо было оно производным от Василевса или Басилевса, то есть от монарха, ежели его на греческий манер титуловать.

Фамилий в те годы не носили. А простые люди даже отечеством не пользовались, применяя вместо этого прозвища. Тут же ситуация усугублялось ещё сильнее. Третий компонент даже у аристократа мог быть прозвищем. Но то, что произнёс наш герой, никак не тянуло на прозвище. А значит, не могло так трактоваться…

«Разрешите представиться — царь, просто царь», — пронеслось в голове у Ярослава, резюмирующая мысль. — «Ну или бастард царя…»

К его невольно оброненным словам шёл и весомый довесок — снаряжение. Конь конём. Хороший, но вполне обычный для XXI века. Здесь же его чёрный красавец-фриз был удивителен для местных. Где-то в землях франков — ещё ничего, а тут, судя по всему, редкость редкая.

Кольчуга до колена с длинными рукавами — новомодная вещь для X века. По последней франкской моде, как и стёганый халат — гамбезон, надеваемый под неё. Поверх кольчуги была небрежно наброшена «жилетка» пришивной чешуи, но уже по византийской моде. Наручи и оплечья также шли в струе тенденций славного средневекового города — Константинополя. А вот шлем представлял собой артефакт с севера — из Гьёрмундбю. Да не абы какой, а «в полном фарше». Более того — украшенный.

Круглый щит был выпуклым, что вообще не характерно для региона — слишком трудно и дорого. Почти все бегали с плоскими и довольно бестолковыми, но дешёвыми, а потому доступными массово. К щиту шло лёгкое копьё, меч, боевой топорик, сакс и венгерский сложносоставной лук с полным колчаном стрел на поясе.

О! Стрелы — особый, отдельный маркер! Даже великий Тимур Завоеватель в XIV веке и то пытался заставить своих воинов, выходящих в поход, иметь хотя бы по двадцать стрел. В XIV веке! Да в довольно богатом регионе. А вот в погребении Саттон-Ху VI-VII века у очень богатого человека, на гроб которому не пожалели целый корабль, было с собой всего восемь стрел. И это считалось нормой. Стрелы — это очень непростой товар и ни разу не дешёвый. Особенно если нет развитых ремесленных центров. У Ярослава же колчан был полностью забит стрелами — двадцать пять штук. Да какие! Одна к одной! Да ещё такой же приторочен к седлу. И тоже — полный.

А одежда? Ткани хорошие. По местным меркам так и вообще — изумительные. Не только шёлк, но и шерсть со льном. Однако даже лен шёл очень качественного плетения. Не так уж и просто в XXI веке сделать так же плохо, как было в старину. Даже вручную. А краски? Всё окрашено. Да сочно и ярко. Для X века одно это давало более высокий статус, чем дорогущий смартфон от известного производителя в XXI веке. А сапоги? А пояс с чеканными пластинами? А перстни и прочие украшения, вполне типичные для мужчин эпохи?

Выглядел он богато. Очень богато. Чудовищно богато. Особенно на контрасте с этими женщинами, детьми и стариками. Настолько, что Ярославу стало не по себе. Ведь убить и ограбить — это первое, что должно было бы им прийти в голову. Если здесь, конечно, всё по-настоящему, и он каким-то образом действительно попал в древние времена.

— Кто напал? — после слишком напряжённой паузы спросил Ярослав.

— Так Хьярвард со своими, — пожав плечами, ответил словно о чём-то само собой разумеющемся изувеченный мужчина в возрасте. Один из тех, что болтал до того с кем-то на скандинавском наречии.

— И чего он хочет?

— Дочь Магни и приданого…

— Чего брешешь?! — взвилась какая-то баба. — Не приданого он хочет. А ограбить нас! Ишь удумал! От каждого двора по… — начала она перечислять всякие ценности. Парень же лихорадочно соображал, воспользовался новой передышкой. Ему нужно было что-то решать. Или бежать, пока не обнесли, как Остапа Бендера на границе, или предпринимать шаги по формированию правильной репутации.

Ярослав глянул на поле боя и нахмурился. Пришлые явно побеждали, хотя защитники держались. Пока ещё держались. Но им не хватало сплочённости, организованности и навыков. Хьярвард-то со своими людьми — тёртые калачи. Сообразили, как по уму поступить. Видимо, только грабежами и живут. Девка ему в жёны явно была нужна как кобыле пятая нога. Сначала Ярослав подумал о ней как о поводе, но, продолжая слушать гомон баб и стариков, поменял своё мнение. Это был акт унижения. Явно Хьярвард и Магни в ссоре или даже старые враги. А тут такой замечательный способ унизить…

Упал ещё один защитник, зажимая живот.

В голове у Ярослава гудело. Он ровным счётом ничего не понимал, но здесь лилась кровь. И нападающие, уверенно, хоть и медленно берущие вверх, были не правы. Абсолютно. Во всяком случае — на первый взгляд. Кто его знает, что было между Хьярвардом и Магни в прошлом. Может, подстава или ещё какая мерзкая пакость. Но моральная сторона дела для Ярослава здесь и сейчас не имела никакого значения.

Почему? Так очевидно же. Нападающие пришли грабить. А на нём много всего надето ценного. И один он с ними не управится. Значит, ему не по пути с Хьярвардом. Во всяком случае, сейчас. Остаётся Магни — проигрывающая сторона. Помощь ему может изменить ход этой резни, по сути уже проигранной. Спасти репутацию Магни и имущество жителей этого поселения. Не панацея от мрачного финала, но пока что — лучший выбор. Тем более что ещё неизвестно, как далеко он сможет сбежать по незнакомой местности… и куда…

Появление нового фигуранта на поле боя не осталось незамеченным. Тем более такого. Но что им делать? Только хмуро коситься. Пока ещё перевес нападающих была не слишком значим, чтобы они смогли выделить бойцов для перехвата парня. Ярослав же, видя это, объехал по дуге и, достав лук, начал стрелять. Задняя полусфера открывала прекрасный вид на беззащитные спины и попы врагов. Да и мастером спорта по лучной стрельбе быть не требовалось, чтобы шагов с двадцати попадать по ростовым фигурам.

Высоко он не метил, опасаясь перелёта.

Выстрел. Ещё. Ещё. И эта тактика очень быстро дала результат. Как пятый упал, так вождь, видимо тот самый Хьярвард, что-то крикнул, и его бойцы стали откатываться назад. Да не абы как, а прикрываясь щитами и пытаясь держать строй. Сначала так, чтобы прикрыться и от защитников, и от этого неожиданного всадника. А потом — к лодкам.

Бить из лука Ярослав прекратил. Не такой он был хороший стрелок, чтобы крыть закрытых щитами воинов. Пусть шанс и имелся, но стрелы было жалко. Тем более что главное он уже сделал — прекратил добивание защитников поселения.

Те выглядели довольно жалко. Для них военное ремесло явно не было чем-то близким и привычным. Да и выдохлись. Так что, заприметив отход супостата, обрадовались и приободрились, но преследовать не спешили. Им уже хватило выданных отцовских лещей и маминых люлей.

Ярослав же не желал вот так вот просто отпускать этих воителей. Заехать и пострелять по голым задам — воинская доблесть так себе. Жиденькая. Крестов он тут нигде не видел, а значит, перед ним были язычники, у которых такие расклады, что без воинской доблести не снискать уважения. А в его случае можно и до утра не дожить, очень уж богато он был одет и снаряжён.

Так или иначе, но Ярослав решил действовать. Подъехал к смешанному строю защитников. Остановил коня и спрыгнул с него.

Тут же подскочил какой-то молодой парень и принял поводья. Маркировка «свой — чужой» прошла успешно. По крайней мере, пока. Ярослав же снял с седельного подвеса щит. Пару раз стукнул о него копьём и громко крикнул:

— Хьярвард!

Вышел вперёд, опасно приблизившись к строю нападающих. Но искомый кандидат для поединка не выходил. Медлил. То ли был ранен, то ли убит, то ли боялся. Хотя нет. Вот он. Чуть-чуть пройдясь, Ярослав зацепился взглядом за одного довольно крепкого парня в кольчуге и шлеме. Тот каким-то особо лютым волком на него смотрел.

— Хьярвард!

Снова выкрикнул Ярослав, глядя прямо в глаза этому всё ещё довольно молодому мужчине. Тот вздрогнул. Скривился. И нехотя вышел из строя вперёд. Его щит был слегка измочален, но всё ещё вполне цел. Тело не имело ран, во всяком случае наблюдаемых внешне. На поясе висел меч, а правой руке он крепко сжимал лёгкое копьё — очень похожее на то, что было у нашего героя…

Закружились в танце. Медленно переступая и внимательно присматриваясь друг к другу.

У Ярослава за плечами было больше тысячи индивидуальных поединков на разном оружие. Так что он не волновался. Да — живой человек. Да — может убить или погибнуть. Но это всё болталось где-то на краю сознания и не отвлекало. В связке с огромным опытом шла отличная физическая подготовка и техника. Всё-таки желание побеждать в поединках вынуждало обращаться не только к привычным приёмам эпохи, но и к более поздним наработкам…

Выпад. Хьярвард атаковал первым. Проверяя. Прощупывая. Пытаясь понять, как будет защищаться его противник… как поведёт себя. Ярослав же сломал сценарий на корню. Кромкой щита отведя выпад, он сделал резкий шаг вперёд и нанёс свой удар…

У плоского круглого щита с кулачковым хватом есть один очень неприятный недостаток. А именно способ удержания. Там ведь обычная палка, считай — дверная ручка. И она позволяет относительно жёстко фиксировать щит только в одной плоскости. В другой же — очень погано, особенно уставшей рукой.

Что сделал Ярослав? Отследил по характеру движений хват, пока кружились. И ударил в нужную кромку, легко пробивая через рычаг, ослабляющий фиксацию. Щит провернулся, не удержанный кистью. И наконечник копья, содрав кусок кожаной обкладки, соскользнул прямо на кольчугу, которая для него значимым препятствием не была…

Боя не получилось. Раз — и копьё вонзилось в правую часть груди Хьярварда почти по плечи лезвия. Ярослав ведь удерживал его наконечник, ориентированный горизонтально, чтобы он соскальзывал с рёбер и проходил между них.

Шаг назад. Копьё вынырнуло из тела противника. Но тот закачался. Захрипел, начав захлёбываться собственной кровью. Чуть постоял и упал навзничь, где ему предстояло умереть в самое ближайшее время.

Ярослав же не почувствовал ничего. Вообще ничего. Кроме разочарования. Избалованный хорошей выучкой ребят в XXI веке, он как-то не ожидал, что всё так быстро завершиться. Он ожидал поединка. Ярости. Напора. Борьбы. А тут раз — и всё. Не правильно. Слишком быстро. Так что, повернувшись к отряду нападающих, он произнёс на стародатском языке:

— Ещё хочу!

Но хотел он, а не они. Видимо, Хьярвард был далеко не самым последним воином здешних мест. Кроме того, Ярослав не был уверен, что зрители вообще поняли приём. Возможно, предположили чудовищную силу удара, которым наш герой и взял своё. А может, и ещё что. Но к беседе они явно не были расположены. Как и к новым поединкам. Вон как бочком-бочком они поползли к лодкам, оставляя даже своих раненых. Главное, чтобы строй не разрушить. Главное, чтобы быстрее уйти.

— Лодку ему оставьте! — махнул наш герой на уже затихшего Хьярварда.

И они оставили, как ни странно. Покойнику. Иными словами, в расчёте на погребальный обряд. Иначе зачем она ему могла бы понадобиться? Но он в этих вещах наш герой разбирался мало, как и большинство жителей XXI века. Что сжигали своих покойников многие народы, Ярослав знал. Скандинавы так и вообще — в натуральных или мнимых кораблях. Но как именно это происходило? Вопрос. В какие бубны били? Как прыгали? Чего голосили? Неясно. Описаний таких ритуалов не сохранилось.

Ярослав думал не о том. Глядя на то, как неудачливые «гости» выгребают против течения мелкой речушки притока, он отчаянно робел. Ведь его ждало знакомство и общение с местными. А все эти трупы, кровь, поступки и антураж не оставляли вариантов. Он либо попал в какую-то старину, либо сошёл с ума, и ему всё это мерещится. Но что так, что эдак — придётся как-то договариваться с «зелёными человечками», пусть даже они и живут лишь в его голове.

В этом-то и крылась проблема. Можно, конечно, уйти просто так. Но они наверняка обидятся и не поймут. А оставаться как? Вон за пару минут болтовни с бабами и стариками умудрился в нескольких фразах такого наболтать, что хоть стой, хоть падай. А что произойдёт через пару часов увлекательных дискуссий? Жуть. Просто жуть…

[1] Эпоха викингов — формально с 789 по 1066 год, но на деле чётких границ нет — они размыты на век-полтора. Эпоха викингов предшествовала эпохе Венделя, ставшей первой средневековой эпохой — самым сердцем так называемых «темных веков».