Пролог

Всеволод Соколов шёл с тренировки домой. Уставший, мрачный и опустошённый.

За последние пару недель на него многое обрушилось. На работе вынудили написать заявление. Девушка, которую он уже считал своей невестой, ушла к другу. Бывшему. Собаку сбила машина. Его собственное авто угнали какие-то малолетние… эм… удальцы. И умудрились разбить. Случайно, само собой. Даже на тренировке — единственном месте в этой жизни, где он отдыхал душой, — и там чуть трагедией всё не закончилось. Чудом удалось избежать тяжёлой травмы. Двуручный меч не игрушка. Видимо, раздражение требовало выхода… а он ничего умнее не нашёл, как увлечься…

Вдруг Всеволод пошатнулся. Встряхнул головой, пытаясь взбодриться. Ещё раз пошатнулся от неожиданно накатившей слабости. Уронил спортивную сумку с примотанным к ней мечом в чехле. Сделал несколько шагов как заворожённый. И вздрогнул всем телом, приходя в себя, очутившись не пойми где.

Оглянулся.

Склеп. Старый. Можно сказать — древний. Он такой только в фильмах видел. Кругом камень, пыль. И несколько человек в странных держателях. Крепко так привязаны. Не шелохнуться. Хотя нет. Не человек. Гуманоидов. И все разные. Ещё живые. Хотя что-то подсказывало — их сюда не просто так привязали. Может, глаза, полные тоски и ужаса. А может, конструкция держателей с явными стоками для крови… которая должна собираться в кольцо вокруг каменного саркофага — того самого, на котором парень появился.

— Мило у вас тут, — произнёс Всеволод первое, что пришло ему в голову. — Только пыльно очень.

— Наконец-то! — воскликнул незнакомец в чёрном сальном балахоне. — Удалось! Крепкий и здоровый.

— И спокойный, — добавил его напарник. — Интересно, он тупой или действительно спокойный? Эй? Мясо! Ты чего не кричишь и не дёргаешься?

Всеволод даже ухом не повёл. Он прекрасно их понял почему-то, но отвечать не спешил. Отзываться на «мясо» было обидно и глупо.

— Он нас что, не понимает? — удивился первый «балахон». — Так должен же. Я делал привязку в поисковое плетение, чтобы ему передать моргарский язык. Эй! Ты глухой? Я сейчас тебя поджарю огнём! — воскликнул этот незнакомец в балахоне, и на вытянутой вперёд ладони, укрытой кожаной перчаткой, возник огненный шар… только огонь был каким-то чёрным. — Как ты заговоришь?

— Бегло, полагаю, — ответил Всеволод максимально спокойным тоном. — Налегая на неформальную лексику и оскорбительные выражения.

— Чего? — переспросил второй «балахон». Но, несколько секунд повисев в задумчивости, прорычал: — Так он издевается! — И, в свою очередь сформировав огненный шар, попытался кинуть его во Всеволода. Но его остановил первый. Толкнул. От чего шар улетел непонятно куда, бездарно оплавив каменную стену склепа.

— Придурок! Тело испортишь! И так три часа поисковым заклинанием миры обшаривали.

После чего они оба синхронно начали заниматься своими делами, потеряв всякий интерес к Всеволоду. А тот начал осматриваться, держа марку, разумеется, то есть максимально невозмутимо. Его серьёзное увлечение историческим фехтованием, конечно, отнимало много сил, но он имел неплохое образование и большой кругозор. А главное, как и многие его сверстники, он читал фантастику самого разного толка в изрядном количестве, из-за чего психика у него была весьма адаптивной. Пожалуй, даже увидев дракона, торгующего хачапури на Красной площади, Всеволод воспринял бы это как должное. Мало ли какие трудовые мигранты едут в Москву?

Вот и сейчас получилось избежать критического стресса. Минуту назад он шёл по парку. А теперь стоит на крышке чьего-то саркофага посреди склепа. Рядом же, если не считать этих незнакомцев в чёрных балахонах, находились пятеро пока живых и три совсем свежих трупа. Вон — один доходяга своими длинными ушками как стрижёт. Таких у людей не бывает. А значит, что? Правильно. Какая-то ушастая разновидность гуманоида. Может, эльф. А может, здесь о выдумках профессора Толкина и не слышали. И так далее. Все разные. Все интересные.

Но больше всего внимание Всеволода привлёк крепкий, здоровый мужик в цепях. Плотная красная кожа. Короткие крепкие рога, пробивавшиеся из гривы густых чёрных волос. Длинный гибкий хвост с кисточкой. И четырёхпалые руки. К нему-то как раз эти двое и подошли, держа какие-то странные кинжалы с чёрным, очевидно каменным клинком.

Мужик был натурально замотан цепью. Но всё равно трепыхался так, что казалось — ещё чуть-чуть и он вырвется. А главное — предчувствие Всеволода просто вопило: этого «вождя краснокожих» сейчас будут убивать. Причём мучительно. И на нём самом, на Соколове, смерть этого кадра скажется самым прямым образом.

А чего, собственно, он ждал? Всеволод сделал шаг вперёд. И уткнулся в невидимый барьер, не выпускающий его наружу. Парень ощупал периметр. И заметил, что на крышке саркофага сделана небольшая канавка, заполненная каким-то порошком. Дальше шли ещё какие-то узоры. Но периметр ловушки формировался явно с помощью этого порошка. Нужен ли он для сохранения её целостности, Всеволод не знал, но проверить хотелось. И как можно скорее. Так что он топнул ногой, оценивая массивность крышки. И, удовлетворённо улыбнувшись, подпрыгнул.

Сто десять скачущих килограмм — это не то, на что рассчитывали создатели данного саркофага. И уже после первого прыжка по крышке побежали трещины. Тонкая работа. Видно, под ней лежал кто-то очень уважаемый в прошлом.

Порошок из периметра стал утекать в трещины, но, забив их, не разомкнул кольца. Всеволод хмыкнул. И топнул там, где трещина была больше всего. Она расширилась. Порошок утёк куда-то вниз. Сверкнули какие-то искорки, и со звоном разбитого стекла опал барьер.

Соколов спрыгнул на пол как раз в тот момент, когда оба «балахона» повернулись к нему, привлечённые шумом. Ближайший сформировал на своей руке сгусток огня. Чёрного. Это пугало. Так что медлить и вступать в переговоры Всеволод не стал даже и пытаться.

Шаг вперёд. Рефлекторный уход с линии полёта сгустка пламени, что запулили в него. Выглядел он не очень страшно, но интуиция подсказывала — будет очень больно. Ещё шаг. Ещё. И удар кулаком куда-то под балахон. С правой. С поворотом корпуса и подшагом.

Бедолага отлетел к держателю «вождя краснокожих», где и обмяк, явно разбив себе голову обо что-то. Во всяком случае, хруст, смешанный с каким-то чавкающим звуком, был слышен отчётливо. Да и тело вздрогнуло несколько раз явно из-за проходящей по нему агонии.

— Теперь ты, — произнёс Всеволод, повернувшись ко второму. Ну туда, где тот только что стоял. Сейчас же этот злодей улепётывал с очень неплохой скоростью к стене данного склепа.

Пока Соколов пытался сообразить, что делать дальше, оставшийся в живых «балахон» начал выкрикивать слова на гортанном языке и водить руками. А потом полоснул себя тем самым чёрным ножом по ладони. И… спустя пару минут «декоративные украшения» по периметру склепа начали отодвигаться.

Всеволод не на шутку испугался. И, не дожидаясь того, что вылезет из этих тайных ниш, бросился к центральному саркофагу. Скинул с него растрескавшуюся крышку. На нервах он даже не заметил её массы. Раз — и она уже падает с грохотом на каменный пол, рассыпаясь осколками.

Парень хотел достать из саркофага хоть какое-то оружие, рассчитывая минимум на берцовую кость в качестве дубинки. Однако там было обнаружено нечто большее — в цепких костяных лапках лежал… двуручный меч. Немного не такой, к которому он привык, но вполне подходящий под известную ему технику.

— Прости, приятель, — произнёс Соколов, не задумывая о том, что зачем-то обращается к покойнику. — Я позаимствую ненадолго. Сейчас эту шваль разгоню и верну.

Схватил меч. Повернулся. И замер в лёгком ужасе. Потому что к нему медленно и осторожно приближались скелеты. Чистенькие такие. Беленькие. Только огонь в глазницах горел зелёный да мечами весьма недурной сохранности покачивали.

Замешательство Всеволода длилось недолго, поэтому, приняв стойку «правый бык», он перешёл в наступление. Баланс меча был непривычен. Но в целом он почувствовал себя словно на тренировке. Разве что сдерживаться было не нужно. Вообще. Никак. И это невероятно радовало! Наконец-то!

Его противниками были скелеты. Всего лишь скелеты. Да, довольно активные, но слишком лёгкие. А масса — великая вещь!

Удар клинка первого противника он принял на свой меч вскользь, почти не ощутив. Быстрый удар, но слабый. Принял и пнул врага ногой, продолжая продвигаться по инерции. Да так, что лёгкая тушка отлетела на несколько шагов назад. Хотя, конечно, какая тушка у скелета. Так — костяк, остов. Впрочем, психологически парень воспринимал их как партнёров по спаррингу… этаких «переодетых» людей…

Круговой мах. Подшаг. Переход в классическую стойку — «плуг». Клинок устремлён в лицо противника. Атака. И неудачливый скелет потерял голову. В прямом смысле слова. Новый подшаг. Переход в пятую стойку, известную как «хвост». И сразу атака, отрубившая двум скелетам ноги. Подшаг. Круговой мах, задевший одного не очень осторожного противника. Но не смертельно, как бы глупо это ни звучало по отношению к скелетам…

Минута. Всего минута прошла с начала боя, как Сева разметал эти костяшки тяжёлым боевым клинком. Ещё попутно и увернулся от пары заклинаний, брошенных в него «балахоном». Одна беда — снова увлёкся. Когда этот незнакомец попытался наброситься на Всеволода с кинжалом сзади, парень действовал на автомате, не сразу поняв, что это живой противник, а не скелет.

Шаг в сторону. Поворот. Удар крестовиной. И череп этого «балахона» оказался пробит кильоном эфеса. А злодей вздрогнул и обмяк, норовя вырвать клинок у Всеволода из рук.

Рывком освободив оружие, парень скривился, но промолчал. Как бы это глупо ни звучало, но убивать «балахона» он не хотел. Во всяком случае, до тех пор, пока не расспросит о том, что здесь вообще творится. А тут такая подстава.

Он огляделся. Было тихо. Противников больше не наблюдалось. Размётанные по полу склепа кости не подавали признаков жизни, то есть не шевелились. «Балахоны» тоже. Оставались пленники. Но их можно было освободить и чуть попозже. Тщательно вытерев оружие, Всеволод вернулся к центральному саркофагу. И положил двуручный меч обратно. А потом буркнул, обращаясь к трупу:

— Спасибо. Хороший меч.

Сева прекрасно знал, что труп мёртв и вряд ли услышит. Но ему почему-то захотелось это сказать. Сказать. Словно что-то дёрнуло его за язык, заставляя. Сказал и замер, потому что из-за спины послышались хлопки. Редкие. Слабые. Но вполне различимые. Парень обернулся и увидел призрака, который аплодировал. Ну или кто это был. Полупрозрачный субъект с сильно размытой внешностью.

— А я всё гадал — выполнишь ты своё обещание или нет, — прошелестел призрак едва различимым голосом. — Ты смелый парень. Никогда бы не подумал, что кто-то решится взять оружие из рук мертвеца в его погребении. Не боишься проклятья?

— Там, откуда я пришёл, что магия, что проклятья есть только в сказках.

— Почему же ты вернул меч?

— Захотелось. В могилу обычно кладут либо что-то бесполезное, украшенное до тошноты и безвкусицы, дабы показать высокое положение покойного при жизни. Либо то, что он очень любил. Этот меч не выглядит разукрашенной безделушкой. Значит, для тебя он был дорог.

— А для тебя?

— Я хотел бы вернуться домой, — перевёл тему Всеволод.

— Никто не сможет вернуть тебя домой, — прошелестел голос призрака. — Поисковое заклинание работало три часа. Это значит, что ты из какого-то очень далёкого мира. Более того — неизвестно какого. А с каждым поисковым шагом их количество увеличивается многократно.

— Вот ведь … — грязно выругался Всеволод и, прислонившись к саркофагу, стёк по нему на пол. Меж тем призрак продолжил:

— Я не хотел возрождаться. Поверь — это не просто. И вот эти два прислужника Дол-Гула не первые, кто пытался воскресить меня или поднять нежитью.

— Не благодари, — буркнул Соколов. — Я защищал свою жизнь.

— И всё же я попробую, — произнёс призрак и неуловимо переместившись к Всеволоду, положил ладонь на его плечо. А потом удивительно громким и сочным голосом произнёс: — Сим свидетельствую перед жизнью и смертью, что признаю этого мужчину своим сыном и наследником. — После этих слов парня будто молнией ударило, прошедшей буквально по всему его телу.

— Чего?! — взревел Всеволод, когда чуть очухался.

— Возьми мой меч и перстень с правой руки. Они теперь твои по праву наследования графства лё Ро.

— Во что ты меня втравил?!

— Я защищаю свою смерть, — с едва различимым сарказмом в голосе ответил призрак. — Не бесплатно. Возможно, в своём мире ты и был дворянином. Но здесь это недоказуемо. Простолюдину же будет очень нелегко. Мой титул и земли неотчуждаемы в корону. Их можно только унаследовать. Из-за чего во многом меня и хотели поднять или воскресить.

— Ты чего творишь! Сволочь! — прорычал Всеволод, вскакивая. — Мне теперь что, прятаться от этих морд до конца жизни?! Я спас тебя от возрождения, а ты так, да? Тебе не стыдно?

— Призракам не бывает стыдно, — вкрадчивым тоном произнёс визави.

Всеволод раздражённо фыркнул и попытался ударить своего собеседника. Но тщетно. Кулак прошёл сквозь силуэт.

— Не злись. Так будет лучше для всех. Без дворянского титула в этом мире у тебя нет шансов выжить. Когда узнают, что ты сорвал планы этих мерзавцев, тебя просто убьют, если ты будешь считаться простолюдином. А так ты дворянин и тебя защищает закон.

— И когда закон останавливал мерзавцев? — раздражённо фыркнул Всеволод.

— Не привередничай. Так на твоей стороне будет какой-никакой, а закон. Это лучше, чем ничего. Вот. А я пойду.

— Стой! — рявкнул Соколов, останавливая призрака. — Как снять вон те цепи? Не мечом же их рубить.

— Не мечом, но вон тем чёрным кинжалом. Он в состоянии разрезать все путы, — произнёс призрак и исчез. А парень, тяжело вздохнул и повернулся лицом к саркофагу. Нашёл указанное своим приёмным отцом кольцо, осторожно взял его и надел на свой палец.

Новый разряд молнии скрутил его. И длился он намного дольше, нежели в прошлый раз. И больно, очень больно. Настолько, что Всеволод потерял сознание.

Пришёл в себя на каменном полу возле саркофага. Живым. А на пальце оставалось всё то же кольцо. Хотя он подумал, что это у призрака такие шутки дурацкие, и оно либо сгорит, либо ещё как развалится. Но нет. Всё нормально. Вот оно. Только большой чёрный камень в центре стал красным… словно напился крови.

Соколов встал. И осторожно прикоснулся к мечу. Но тот лишь показался тёплым и приятным на ощупь. Как и ножны со сбруей для их ношения, лежащие рядом. Удивительно, как они не истлели за столько лет. Остальные же ценные вещи в саркофаге теплом не отдавали, поэтому парень и не стал их трогать. Так, поводил рукой и успокоился.

Ещё раз вздохнул и обвёл тоскливым взглядом пленников. Кроме «вождя краснокожих» и ушастого заморыша, здесь присутствовали ещё три девицы… разных видов. И несколько трупов, жизнь которых, очевидно, принесли в жертву для чего-то. Что с этим всем делать, Всеволод не знал. Так что, подавив в себе острое раздражение, он пошёл освобождать их от пут.

Предполагая, что, если первыми освободить девиц, они начнут верещать и метаться в истерике, он направился к тому краснокожему. Осторожно перерезав цепи, он откинул их и протянул руку, предлагая помощь. Крови этот парень уже потерял немало. Но с принятием помощи колебался. Секунд десять длилось это раздумье, пока он не принял протянутую руку.

Сева энергично потянул, выдёргивая парня из объятий жертвенника. Вырвавшись, тот глубоко вздохнул и прямо на глазах стал наливаться жизнью и бодростью. А раны, нанесённые ему «балахонами», стали на глазах затягиваться. Явно жертвенник с ним что-то нехорошее делал.

— Благодарю, — хрипло произнёс он и тут же схватился рукой за горло. Видно, голос вернулся, но говорить пока было больно. Всеволод едва заметно кивнул, принимая благодарность, и произнёс:

— Возьми второй клинок и помоги мне их вытащить. Девчонки и этот ушастик, наверное, совсем плохи. Вон какие вялые…