Пролог

- Проклятье! – выругался Трейгер, у которого все никак не получалось высечь искру.

- Во имя Матери Четырех земель, подожги ты уже этот чертов факел! – взъелся на него Клайзер, мотивированный ругательством Трейгера. Первое время он молчаливо стоял, прислонившись спиной к стене пещеры, и смотрел на свет, исходящий от входа. А стоило лишь неумелому простолюдину еще и раскрыть рот, как просто уже не смог сдержаться, чтобы не внести в дело свою лепту.

Джозеф Танней, который и набрал людей по приказу сэра Клайзера в этот поход, понял, что проблему лучше решить как можно скорее. Ему-то ничего страшного ожидать не придется, но вот бедолагу Трейгера могут наказать. И в лучшем случае это будут сутки проведения в колодках, но вот только старика могут и казнить, если в пещере не будет найдено того… а вот чего именно, Джозеф и не знал. Сэр Клайзер вообще не сказал, зачем ему нужно в эту пещеру. Вход в нее был строго настрого запрещен самим Архимагом Денариесом около пятидесяти лет назад, как только завершилась Великая Война.

Джозеф, конечно, был рожден уже после всех тех событий, но вот его отец очень часто рассказывал о них ему перед сном. Мать не любила этих историй, и потому они выходили на улицу, разжигали костер и собирали соседских детей. Джозеф с раскрытым ртом слушал эти байки. Жизнь… какая же она странная штука. В детстве он верил во все эти истории, боялся, что Королева Пауков воскреснет и придет к ним в дом, чтобы отомстить его отцу, боялся насекомых, представляя, что они могут оказаться тайными лазутчиками Королевы.

Затем он вырос и перестал верить во все это. Истории отца, теперь уже рассказываемые сыну Джозефа, Майклу, не вызывали никакого интереса, и скорее даже были неприятны и глупы. А теперь… когда вырос Майкл и вполне может обзавестись собственными детьми, Джозеф вновь начинает верить в эти истории. Даже жаль, что старика уже нет в живых, но ему почему-то кажется, что стоит лишь появиться внукам, он сам начнет выводить их из дому поздним вечером, собирать соседскую ребятню, и рассказывать все те истории, что приключились с его отцом.

- Я же Вам не маг огня, чтобы делать это мгновенно! – вдруг ответил рыцарю Трейгер, чем заставил Джозефа выпрыгнуть из пучин мечтательности и недовольно поджать губы.

- Майкл, - тихо произнес он сыну, - помоги ему.

Было достаточно двух ударов, чтобы кремний высек искру, и вымоченный в смоле факел возгорелся.

- А он - маг, по-твоему? – сжав зубы, процедил Клайзер и поднес свой факел к уже горящему. Когда почти все члены похода уже несли в руках огонь, группа из семи человек двинулась дальше. С Клайзером был только его оруженосец, Димоди. Остальные же пятеро – два Таннея, Трейгер, Клайтенс и Реккер – простые крестьяне. Просто фермеры, но обученные владению мечом. Когда отец Джозефа ушел со службы, то отказался от предложения магов жить в Академии. Он мог остаться там, найти в жены какую-нибудь красотку и зажить, как настоящий господин. Но он отказался. Он хотел быть ближе к тем, кто ничего не знает о магии, кто пашет поля и смотрит за скотом. Ближе к тем, кто смотрит на стены Академии и имеют весьма смутные и часто весьма романтизированные представления о том, что там внутри.

Так он и сделал. Женился на дочери одного из фермеров, взял подаренную Академией землю и построил себе дом. Все те, кто сейчас рядом с Джозефом, кроме его сына и двух представителей Академии, - были теми самыми мальчишками, собравшимися у костра и слушавших истории старого выдумщика. А когда солнце находилось высоко, а вся работа сделана, они даже учились обращению с мечом. Джозеф был лучшим. Всегда. И частенько преподавал уроки и Майклу. Кто знает, вдруг ему захочется стать рыцарем? Быть может, он станет первым в семье Таннеев, кто будет гордо называться сэром? Сэр Майкл Танней… звучит.

Джозеф отстал от группы, чтобы поравняться с Трейгером.

- Совсем из ума выжил, старый дурак? – шепотом спросил он. – Никогда не смей так разговаривать с рыцарями! Хочешь, чтобы Терека смотрела, как ты болтаешься на веревке?

- Прости, Джозеф, что-то нашло на меня… и правда, - начинал он слушать с явным раздражением, но вот упоминание о супруге заставило взглянуть на ситуацию объективно. – Я постараюсь больше не дерзить этому…

- Все, ладно, - прервал его Танней, опасаясь, что тот может сказануть что-нибудь такое, что может лишь усугубить ситуацию. Хоть они и говорили довольно тихо, но кто знает, какой слух у рыцарей. Тем более, в пещере звук становится громче. И даже шепот может обратиться здесь в крик. - Господин… сэр, что же мы ищем? – спросил он теперь у Клайзера. – Мы же не сможем помочь, если не будем знать.

- Твое дело, Танней, сопровождать. Находить – моя…

Он не успел договорить. Внезапно раздавшийся звук заставил его замолчать. Все семеро прислушивались к странному рокоту, бегущему по стенам пещеры и раздающемуся буквально отовсюду.

- Пещера рушится! – вдруг заорал Реккер. – Бежим!

Он первым рванул к выходу, который теперь был даже не белой точкой, а не был виден вовсе из-за всех тех изгибов и поворотов пещеры, которые им пришлось преодолеть. За ним буквально сразу же рванул с завидной скоростью и Клайтенс, хотя и ходил-то с трудом, особенно, когда нужно было заняться работой. Имея троих сыновей, он здорово разленился и все чаще и чаще жаловался на боли в ногах и спине.

Димоди тоже собрался бежать, но сэр Клайзер схватил его за предплечье.

- Не вздумай, выродок. Мы идем до конца, - прошипел он, и мальчишка, который уже и не понимал, чего он боится больше – умереть от меча господина, или от погребения в пещере, - закивал, дав понять, что остается. – Так-то, - он отпустил его руку и внимательно смотрел на свешивающиеся с потолка сталактиты. – Я не чувствую дрожи. Это иллюзия.

Отдернув в сторону полу плаща, он стал продолжать путь, опередив Майкла, все это время шедшего впереди всех.

- А тех двоих, - раздался голос рыцаря, - повесим по возвращению.

Слова укололи Джозефа в самое сердце. Несколько мгновений он не мог двигаться и не знал, стоило ли продолжать путь. Он тоже был напуган от звуков, но так же, как и Клайзер, не ощущал дрожания. Он никогда не сталкивался с тем, что представитель Академии назвал иллюзией, но тоже ощутил, что что-то тут не чисто. И именно потому не побежал за друзьями, но и не стал их останавливать. Что-то подсказало ему, что они вольны сами выбирать свою судьбу. Тут опасно, и они могут погибнуть. Но теперь, стоит лишь им вернуться, как они погибнут там, на глазах у всей деревни.

И в этом всем виноват лишь он – тот, кто рассказал о походе и предложил им, за мешочек золотых, сходить с ним туда, куда идти было запрещено более чем полвека назад. И их жены смогут плюнуть ему в лицо, и будет это весьма заслуженно.

Надеясь переубедить рыцаря в случае успешного исхода поисков, Джозеф быстро проследовал за ним, глядя в спину его оруженосца. Трейгер, который разрывался между тем, чтобы побежать, или же следовать за Таннеем, выбрал все же второе. Все же он еще ни разу не выбрал того, что могло бы навлечь беду. А после слов рыцаря и вовсе осознал верность своего решения. Все же не судьба ему быть повешенным.

Внезапно группа остановилась. Где-то впереди стали слышны шаги. Некто бежал по направлению к ним, и Клайзер тут же вынул меч. То же самое сделали и Джозеф с Майклом, а затем, с небольшим запозданием, и Трейгер. Димоди просто спрятался за всеми, и принялся молиться духам четырех стихий, что он делал каждый раз в случае опасности. Правда раньше под словом «опасность» подразумевалось нечто вроде разбитой вазы, осколков которой еще не видел господин. А теперь вот она – опасность – совсем иная…

Всеобщему удивлению не было оценки. Причем удивились не только те пятеро, что готовились к бою, но и те, кто бежал по пещере. Тишина стала напрягать Димоди, и он решил высунуться из-за чьей-нибудь спины и посмотреть, кто же это бежал на них.

- Матерь четырех Земель! - произнес он фразу, давно ставшую описанием неописуемого удивления. – Вы же бежали назад, как вы могли оказаться…

- Магия, - ответил Клайзер, глядя в те лица, которые, уже был почти уверен, должен был увидеть лишь на церемонии повешения. – Считайте, что сегодня Духи решили сохранить ваши никчемные жизни.

Растолкав их в разные стороны, рыцарь продолжил путь.

- Но куда же вы, сэр Клайзер? – спросил Джозеф. – Если ход пещеры стал кольцевым…

- Он не стал. Просто пути назад больше нет, - ответ был весьма исчерпывающим, и почему-то Танней-старший видел в нем огромный смысл.

- Глупцы, - сказал он Клайтенсу и Реккеру, проходя мимо них. – Он мог вас повесить.

Испуганные ходом дел старики лишь непонимающе переглянулись, но решили промолчать. Было неизвестно, что ждет их впереди, но было очевидно, что ничего хорошего.

- Я не пойду дальше, Джозеф, - вдруг раздался голос Реккера.

Все обернулись. Все, кроме Клайзера, который ушел уже довольно далеко.

- Я чувствую, что там смерть, Джозеф. Я здесь останусь. А если вы выйдете на меня вновь, значит, мы ходим по кругу. И нет нам ни выхода, ни того, к чему можно прийти. Ты же слышал этот звук. Пещера перестроилась. Мы теперь заперты здесь, как в темнице, - он улыбнулся улыбкой безумца, снял с себя шкуру, и постелил ее на полу. Усевшись и довольно глядя на огонь от своего факела, продолжил. – Вот увидите – пройдете еще немного, и снова выйдете на меня. Это неизбежно.

Джозеф не ответил. Лишь мысленно он попрощался с другом, но говорить ничего не стал. Он не хотел говорить «Прощай», а затем попасть в описанную Реккером ситуацию. Лучше оставить место для ошибки. Лишь развернувшись, он проследовал туда, куда побежал за своим господином его оруженосец. Он слышал шаги идущих за ним Майкла, Трейгера и Клайтенса. И, что всего ужаснее, ему почему-то казалось, что Реккер окажется прав. Но не в том, что они вновь с ним встретятся. Он был прав в выборе. Что-то подсказывало ему, что стоило сделать так же. Тоже сесть рядом и ждать. Но было еще что-то… что-то, что заставляло его идти. Некое чувство долга. Но вот только перед кем? Не перед Клайзером ведь. Может, перед отцом? Или же перед сыном? Интуиция никогда его не подводила. Не должна подвести и сейчас. Он не сомневался в правильности выбранного решения, но все же был уверен, что больше не увидит ни жену, ни белого света.

За ним слепо следовали трое, двоим из которых было суждено умереть здесь, в этой самой пещере. Двое из них больше не смогут увидеть свои семьи, не смогут насладиться вкусом терпкого вина и женским телом. Джозеф боялся, что этого не сможет сделать и его сын, а ведь он успел познать всего одну женщину. Какую-то девчонку с соседней деревни. Он не разговаривал об этом с Майклом, но однажды подслушал, как тот рассказывал друзьям о том, как учился с ней искусству любви в каком-то сарае.

Почти все те, кто сейчас шли за Таннеем, еще об этом не знали, но уже были мертвы.

- Я же говорил, - довольно произнес Клайзер. Впереди замаячил свет. Сначала это была лишь точка, но чем ближе они приближались, тем ярче он становился. Сначала Джозефу даже показалось, что старый хрыч Реккер оказался прав, и они вышли на него, и свет этот – лишь свет его факела. Но он ошибся. Ошибся и Реккер, решив, что они вновь встретятся, и что они выйдут с другой стороны. Этот свет оказался выходом из тоннеля в огромное помещение, тоже являющееся пещерой, но заваленную золотыми монетами.

Драгоценных камней и сундуков здесь было немерено. Чтобы идти, приходилось наступать прямо на золото, ибо оно было повсюду. Столько богатств не видел еще никто из них, даже Клайзер, рожденный в богатой семье. Тем не менее, его не интересовало все то, чем принялись набивать карманы его оруженосец и пятеро сопровождающих. Он шел дальше, туда, что находилось в соседнем зале и что должно было охранять все это богатство.

- Это просто отвлечение вашего внимания, друзья, - проговорил Клайзер. – Лишь попытка затмить ваш разум, чтобы отдалить от истинного сокровища.

Он шел по золоту куда-то вдаль, пробираясь между золотыми холмами, и уже не оборачиваясь. Он не видел, что его оруженосец, со слезами на глазах, набирал во все суммы золото и рубины, которые только попадались в руки, и то же самое делали и Трейгер с Клайтенсом. Лишь Джозеф услышал его речь и опомнился. Он посмотрел внимательно на золотой, который держал в руке. Выгравированный паук был красноречивее любого оратора.

- Это проклятое золото.

Он выбросил все то, что успел набрать и больше не сказал ничего. Он не видел больше ни оруженосца, ни двоих лучших друзей, с которыми с детства слушал истории отца. Он видел людей, ставшими одержимыми. На их лицах явно читалось безумие. Развернувшись, он побежал за рыцарем. Побежал так быстро, насколько это было возможно, все это время держа за руку сына. Единственного, кто, по его мнению, был еще жив. Майкл тоже побежал бы за отцом, но все же не стал бы так яростно избавляться от золота. И потому одна из сумм все же была забита ими доверху. Он был уверен, что отец еще поблагодарит его за это. Ведь за такое количество золота можно приобрести двух лошадей, сотню коров и несколько участков земли возле прекрасного дома, а не той избы, в какой они живут сейчас вместе с матерью.

Сокровищница действительно имела второй выход. Но помещение уже не было столь огромным и не сияло золотом. Оно было освещено тринадцатью факелами, укрепленными на стенах, и неизвестно почему до сих горящими. В центре комнаты располагался каменный саркофаг. Гробница с изваянием на крышке в виде лежащего мужчины с мечом в руках.

- Здесь покоится Николас Грей, - сказал Клайзер, – последний паладин Академии Волшебства и первый Черный рыцарь Королевы Пауков. Он предал учения Света, предал свою семью, свой дом. Похоть и жадность – вот что руководило этим великим человеком. Говорят, Королева была так прекрасна, что никто не мог устоять. Говорят, что ни одно королевство пало от любви к ней. По легенде, Архимаг Денариес…

- …пришел биться с ней, предварительно перевязав глаза черной лентой, чтобы не видеть ее слепящей и дурманящей красоты, - закончил фразу вместо Клайзера Майкл.

- Откуда тебе это известно? – удивленно уставился на мальца рыцарь.

- Мой дед… он рассказывал мне эту историю, когда я был маленьким.

- Мой отец, - решил внести ясность в разговор Джозеф, - он был личным оруженосцем сэра Вайденберга, мужа сестры нашего великого Архимага.

- Вот как, - тихо произнес Клайзер. – Тогда не буду пересказывать то, что вы знаете, возможно, лучше меня. Помогите сдвинуть плиту, - после небольшой задержки добавил Клайзер.

Плита поддалась не сразу. Пришлось даже вставить лезвие меча в щель между надгробием и саркофагом, прежде чем им удалось сдвинуть ее хоть немного. Но зато, как только им удалось это сделать, она пошла, как по маслу.

В ноздри ударил смрад. Запах давно сгнившего тела был новым для Майкла, и его стошнило. Вырвало прямо на пол гробницы, и в другой ситуации Клайзер бы врезал мальчишке, но сейчас его ничто не могло ни смутить, ни разозлить. Он был в шаге от того, о чем ему рассказывали с детства, и ничто не могло его остановить. Рыцарь смотрел на кости, большая часть которых была скрыта под черными доспехами, и вожделенно тянул руку к рукоятке меча, сжимающейся двумя костлявыми кистями мертвеца.

- А что тут написано? – вдруг спросил Джозеф. Лишь теперь, сдвинув плиту, он смог увидеть надпись на бортике саркофага. До этого она была прикрыта этой самой плитой. Но никакие надписи не интересовали сейчас сэра. Он разжал кисти трупа, сломав случайно левую руку Черного рыцаря и бросив ее куда-то ему в ноги, и вынул меч. Черная сталь клинка переливалась на свету. Гарда была выполнена в виде черного дракона, раскрывшего пасть с одной стороны, и его хвостом с другой. Туловище дракона было, по-видимому, рукоятью.

Зачарованно смотрел он на меч достаточно долго, а затем перевел взгляд на ту самую надпись, чтобы быть вежливым по отношению к тому, кто помог сдвинуть плиту. Перейдя к началу надписи, которая была у самых ног останков, он начал вслух читать:

«Лишь тот, кто девы не познал,

Способен вынести проклятье;

А тот, кто грешником уж стал,

Не смей касаться рукояти!»

Глаза Клайзера округлились. Лишь сейчас он вспомнил о том, что говорил ему отец. Рассказывая легенду о клинке, он говорил, что на нем лежит не только заклятие могущества, которым наградила своего слугу Королева Пауков. Никто другой, кроме него, не мог держать меч в руке. И не осталось ни одного воина, который бы выжил, лишь коснувшись его.

Только теперь он стал испытывать странное ощущение в руке, которому не придал значения. Отдернув рукав свободной рукой, он обнажил предплечье. Света от факелов было достаточно, чтобы увидеть, как почернели его вены, и какими видимыми они стали. Ногти руки, сжимавшей клинок, стали чернее угля, и чернота эта стала расползаться дальше, на пальцы.

Он бросил меч.

Но было поздно. Его рука гнила, как будто он был уже мертв. Но гнила так быстро, как чернеет горящий лист бумаги.

- Боже, - прошептал он, а его лицо исказилось в новом для этого человека выражении. Джозеф видел его сотни раз, когда Майкл был маленьким и собирался плакать. Перед тем, как пустить слезы, лицо Майкла становилось именно таким. И потому Джозеф знал, что случится с Клайзером в следующий миг. И он не ошибся. Пальцы руки отвалились, как угольная пыль, а гниль добралась до локтя, Клайзер стоял на коленях и, рыдая, держал здоровой рукой все быстрее и быстрее сгнивающую правую. Майкл смотрел на это, тоже плача и раскрыв от ужаса рот, но не мог заставить себя отвернуться. Этого не мог сделать и Джозеф, рот которого тоже был приоткрыт, а глаза расширены от ужаса.

Вдруг все прекратилось. Гниль дошла до локтя и перестала идти дальше. Тяжело дыша, Клайзер пытался удостовериться, что проклятье не пошло выше. Видимо, он держал меч недостаточно для того, чтобы проклятье перешло на плечо. Облегченно выдохнув, он улыбнулся и посмотрел на Таннеев. Они тоже улыбнулись ему, радуясь, что все закончилось. Майкл даже всхлипнул и коснулся лица, чтобы вытереть слезы. Этому действию Клайзер даже усмехнулся…

А через секунду в одно мгновение почернел и тут же рассыпался, как будто состоял из угольной пыли, а не мяса и костей, как все люди. Рассыпался, как мираж. Рассыпался, будто его никогда не существовало, обратившись в горсть черного пепла.

Майкл закричал. Он не видел ничего в своей жизни ужаснее. Он не видел даже обычной смерти, не говоря уже о чем-то подобном, что случилось только что на их глазах. Подобное могло существовать лишь в сказках сумасшедшего деда-выдумщика, коим его считали по всей деревне. А теперь, оказывается, что все то, во что все отказывались верить, оказывается правдой.

Его крик заглушают другие звуки. Некое клацанье за их спинами. Джозеф первым осознал, что это, и оттолкнул от себя сына, пытаясь защитить самое дорогое, что есть в его жизни, и тут же его шею обвила костлявая рука. Восставший из могилы мертвец стальной хваткой сжал его горло рукой. Вторую руку Клайзер оторвал и бросил куда-то в ноги, и потому у мертвеца осталась всего одна.

Упавший прямо в черный прах Клайзера Майкл не обратил на это никакого внимания – он сразу же обернулся, чтобы посмотреть, в порядке ли отец. А когда он увидел, что его пытается задушить очередное проклятие этой пещеры, он сразу же потянулся за клинком. Лишь теперь он осознал, что вынул меч и положил его рядом с собой, пока набивал сумму золотом, а затем и вовсе про него забыл. Выбора не было. Схватив клинок из черной стали, убивший только что на его глазах рыцаря, юный Танней вонзил его лезвие в череп мертвеца.

Если проткнуть человеку голову клинком, он тут же умрет. Это знает каждый крестьянин. Все потому, что поражается то, что было названо мозгом. Никто не знал, почему именно поражение мозга убивает всего человека – ведь его сердце-то никто не трогал, - но факт оставался фактом. В мозге будто жила душа…

Но ведь у скелета нет мозга. Уже довольно давно. Он сгнил еще до рождения Майкла, и быть может даже до рождения самого Джозефа. Так что неизвестно, почему, получив удар в пустой череп, мертвец сразу разжал кисть и вывалился из гроба, но это случилось. Отпрыгнув от саркофага, Джозеф схватил сына за руку, пытаясь увидеть, не начала ли она чернеть.

- Отец… успокойся. Кажется, на меня не действует это проклятье, - Майкл опустил глаза.

- Но там же…

- Там написано, что проклятье коснется лишь того, кто согрешил с девой. Думаю, на меня оно не подействует точно.

- Но ты же говорил, что был с этой девчонкой с соседней деревни!

- Я говорил это не тебе, а мальчишкам. Я… я это все выдумал, чтобы не быть посмешищем, понимаешь?

И Джозеф понимал. Он всегда ненавидел ложь, но сейчас был рад, что был обманут. Крепко обняв сына, Джозеф прослезился. А затем они оба услышали крики, исходящие из сокровищницы. А вслед за криками до Таннеев донесся и другой звук – рокот. И теперь уже дрожала земля, с каждой секундой все больше и больше подбрасывая Джозефа и его сына вверх. Недолго думая, они побежали. Побежали мимо золотых холмов, которые теперь перемешивались с падавшими с потолка камнями. Они поняли, кто кричал и почему. Димоди не смог вынести зрелища, как упавший сталактит в лепешку раздавил Клайтенса, собиравшего рядом с ним монеты, которые тут же окрасились в красный цвет. Трейгер не смог заставить парня бежать, и потому, лишь увидев Таннеев, пустился в бег, пытаясь не рассыпать деньги.

- Быстрей! Уходим! Пещера рушится! – кричал он, постоянно оборачиваясь. Но Джозеф не смог бросить оруженосца, который сидел на коленях и бился от увиденного в истерике. Он схватил того за ворот и потащил его к выходу силой.

- Отец! Брось его! – крикнул Майкл, понимая, что отец лишь рискует жизнью, волоча уже на себе потерявшего рассудок жителя Академии.

- Майкл, в тот день, когда ты бросишь в беде того, кто будет нуждаться в твоей помощи, ты перестанешь быть моим сыном!

Этим было сказано все. Майкл вернулся назад и взял Димоди под другую руку, сунув черный клинок в ножны, и они вместе стали тащить его к выходу. Оруженосец пытался вырваться и громко кричал, и Майклу хотелось врезать ему по голове и вырубить, чтобы нести было проще, но он не смел, пока не приказал бы отец. А он не приказал.

Они бежали за Трейгером, бег которого тоже тормозила своя ноша. Но если Джозеф с сыном спасали жизнь человека, то Трейгер пытался спасти свое богатство. Споткнувшись, он упал. Все то, что он собрал в пещере, рассыпалось по земле. Факела не было, и тоннель был погружен во тьму. Тем не менее, старик пытался собрать рассыпавшиеся монеты, шаркая по земле руками. Не видя этого, Таннеи налетели на Трейгера и упали.

- Трейгер?! – вдруг громко спросил Джозеф, поднимая с пола умалишенного оруженосца.

- Я не могу оставить их здесь!

- Трейгер! Оставь! Пещера рушится!

- Я не могу!.. оставить!.. их здесь!!! – Трейгер тоже сошел с ума. Золото свело с ума их всех, и один уже поплатился жизнью. Даже не один. Двое. Один за золото, а второй – за могущество.

- Проклятье! Я ничего не вижу! – крикнул Джозеф. Он сжал зубы от того, что осознавал, какую глупость совершил, не схватив факел. Инстинкт самосохранения, повелевающий бежать, вовсе не напомнил о том, что бежать придется в кромешной темноте, и никому из его спутников тоже.

- Джозеф? – вдруг услышал он эхо, а затем увидел свет. Свет приближался к ним и все ярче отражался от стен.

- Реккер! – радостно крикнул Джозеф. – Быстрей сюда! Быстрей!

Майкл увидел, как из-за поворота выбежал Реккер, держа в руках их спасение – источник света. Его лицо было исполнено радостью, а в следующий миг – испугом. Раздался оглушительный звук, будто рушится потолок и все стены…

Майкл тяжело дышал. В груди что-то давило. Он понимал, что его несут на плече, и видел, как падает тень от факела идущего впереди человека. Так как факел был один, и сейчас он в руках отца, то впереди них никого нет. А так как нет никого и позади, то они одни. Только он и его отец.

- Отец? – спрашивает он, но говорить тяжело. Все тело болит, и, кажется, по лицу даже течет кровь. – Что случилось?

- Уже близко к выходу, Майк, потерпи.

Перед тем, как потерять сознание вновь, Танней-младший понял, что голос принадлежит Реккеру, а не отцу…

Часть I. На краю Бездны

Глава I. Человек со шрамом

- Сандралек? – переспросила девушка, звонко смеясь. – Нет, серьезно! Как тебя на самом деле зовут?

- Сандралек, я не вру, - черноволосый парень улыбался, прекрасно понимая, почему девушка смеется и не верит ему. Он подхватил вилами копну сена и бросил ее в общий стог. В этом была его задача на сегодняшний день – перебросать все сено в сарае. А неизвестная девушка была новенькой в деревне. Им пришлось уехать, так как их прошлое место жительства было сожжено из-за обвинения ее матери в колдовстве. Мать пощадили, но приказали уехать из деревни, что они и сделали. И теперь их семья живет в соседнем доме, который построил отец Сандралека.

- Это не имя для простолюдина.

- Его дал мне дед, - улыбка слегка потускнела, и парень продолжил бросать сено.

Девушка, кажется, заметила, как грусть изменила лицо парня.

- Твой дедушка был волшебником?

- Да, - Сандралек смотрел только на сено, пытаясь не переживать недавние воспоминания кончины его деда, - вернее, мог им стать. У него проявились эти самые признаки. Ну, признаки… истинного мага. Но когда он пришел в Академию, ни один из Камней не выбрал его.

- Почему? – девушка имела весьма смутные представления о Камнях, наверное, оттого, что не общалась ни с одним из тех, кто видел эти Камни вживую. О них ходило много легенд и мифов, и ни один из них не соответствовал действительности. И потому Сандралек был первым, кто знал о Камнях не понаслышке, а конкретно от того, кто видел их лично.

- Не знаю. Дед тоже не знал. Но он… мог лечить. В детстве, когда я часто болел, - Сандралек начал делать то, чего делать очень не хотел – начал проваливаться в воспоминания, из-за чего на глазах появилась слезная пленка, - и дед лечил меня. Однажды я упал с обрыва и сломал ногу. Дед лишь приложил к ней руки – и она излечилась. Понимаешь?

Она кивнула, хотя и не понимала. Она вообще не верила, что раны могут излечиться мгновенно. Такое бывало только в историях о магах Северных Земель. Но опять же – правда ли это? Или такая же выдумка, как и многие байки о здешних магах, творящих чудеса, которых никто и не видел?

- Когда я родился, дед потребовал, чтобы мне дали именно это имя, а не типичное для нас. Он говорил, что видел мое будущее и все такое…

- Будущее? Он еще и будущее предсказывал? – девушка засмеялась.

- Почему ты смеешься? Ты не веришь мне?

- А ты всем девушкам рассказываешь байки о своем дедушке?

Сандралек усмехнулся. В чем-то она была сейчас права. Девушки покупались на эту историю, которая, хоть и была правдой, но только наполовину. Дед никогда не был в Академии. Он действительно поехал туда, но, встав перед самими воротами, повернул назад. Он передумал, не захотел обучаться в Академии и пытаться ужиться в обществе магов. Все же он был иным. И тогда считал, что лучше потратить свой дар для помощи своей деревни и простым людям, чем стать одним из тех, кто никогда не ведал физического труда.

Эту историю дед придумал по дороге назад. Набравшись информации от настоящих магов, с которыми встречался у ворот, он почти в точности описал и ритуал Крещения, и то, как выглядит Академия за высокими стенами в пять десятков человек высотой. Сандралек тоже верил деду, как и все остальные, и о том, что дед придумал свою историю от начала и до конца, ему не предстояло узнать никогда. Зато он знал, какой эффект производит история на девушек. А эффект она производила всегда.

И Алессандра не стала исключением. То, чем они занимались темными ночами в сарае и лесу, не было секретом ни для кого в деревне, особенно для тех четырнадцати девушек, которые были предшественницами Алессандры. Все они могли в точности описать то, что он ей говорит, как и куда лезут его руки, и что происходит после. Парень был искусителем, каких мало. Вот только обвинить его в чем-то ни одна из них не могла, ибо не пристойно быть с мужчиной до замужества. Стоило хотя бы одной из них раскрыть рот, как это бы навлекло на нее несмываемый позор. Так что лучше быть одной из пятнадцати, которым смог запудрить мозги этот худощавый, но весьма крепко слаженный юноша с серыми, как сталь, глазами.

Деревенские девушки пророчили ей не больше семи свиданий, после которых пыл Сандралека обычно пропадал, и он начинал искать следующую цель. Но, вопреки их ожиданиям, – которые, кстати говоря, хоть и были схожи, но оставались у каждой только при себе, - Сандралек не расстался с ней после седьмого свидания. Не расстался и после семнадцатого. Она была другой для него, пусть и не с самого начала. Но теперь, когда он узнал ее лучше, то был почти уверен, что, когда ей исполнится восемнадцать, а случиться это должны было всего через семь месяцев, они поженятся.

Во время очередной вылазки в лес, которые происходили хотя бы раз в четыре дня, Сандралек и Алессандра наткнулись на человека, который развел огонь в привычном для них месте. Та полянка, где они часто начинали ласкать друг друга, вдруг превратилась в ночлег какого-то бездомного. Мужчина был абсолютно без волос, и потому в глаза бросался огромный шрам на лысом черепе. Он сидел к ним спиной и отрывал зубами куски мяса от обжаренной на костре курицы.

Любовники спрятались за деревом и решили уйти, чтобы не навлечь на себя беду – все же кто знает, может, этот человек направляется в их деревню, а затем еще признает их, и Алессандру обвинят в грехе похоти. Обычно за подобное изгоняют из деревни, но, естественно, не официально. Начинают бросать в нее яйца, плевать в ее сторону, бросать куски навоза в ворота ее дома. Почему-то в Западных Землях завелось именно такое положение дел. Говорят, что девушки, бывшие с мужчиной до брака, отправляются на юг, или на север, где подобное является нормой.

Тем не менее, они себя выдали. Запнувшись о вылезший из земли корень, Алессандра упала, издав громкий крик. Это случилось рефлекторно, от испуга, и через мгновение ожидали услышать вполне закономерный вопрос: «Кто здесь?». Но этого не случилось. Как только Сандралек помог девушке подняться, они сразу же обернулись, чтобы посмотреть на костер. Их сердца замерли от испуга, когда оказалось, что мужчины там не было.

- Вот черт, - прошептал Сандралек и, схватив Алессандру за руку, решил как можно быстрее убраться с этого места, пока неизвестный их не видел. Но не успел. Стоило лишь развернуться, как они чуть ли не врезались в него. Неизвестно как, но он успел обойти их и оказаться прямо за спинами. Парень вздрогнул и отпрянул назад, он видел этот уродливый шрам, начинающийся от левой брови и поднимающийся вверх по голове и заканчивающийся лишь на затылке – это уже он видел тогда, когда мужчина сидел к ним спиной у костра.

Не успел Сандралек и вымолвить слова, как тут же почувствовал на шее укол кончика меча. Мужчина надавил, как бы говоря, что не стоит делать резких движений.

- Кто послал тебя? – спросил лысый мужчина, слегка сощурив глаза.

- Никто! Клянусь! Мы просто… мы…

- Пожалуйста! – вступилась Алессандра. – Мы просто хотели посидеть здесь и поговорить! Мы не знали, что здесь кто-то есть!

- Поговорить? – мужчина медленно перевел взгляд на девушку. Его взгляд был острее его клинка, лезвие которого казалось черным, как безлунная ночь. Она даже не смогла смотреть ему в глаза, и потому отвела взгляд. – От тебя смердит ложью, девочка.

- Прошу, не трогайте ее. У нас нет ни денег, ни чего-то такого, чем мы могли бы быть вам полезны, - сказав это, Сандралек сам испугался своих слов. Он перевел взгляд на Алессандру настолько испуганно, насколько это было возможно, а затем на мужчину. – Вы же не хотите… ее…

Он не договорил. Клинок отправился в ножны, но уже в несколько раз медленнее, чем выпрыгнул оттуда некоторое время назад.

- Нет, не хочу, - мужчина просто прошел мимо прижавшихся друг к другу и трясущихся от страха голубков, укутываясь на ходу своим черным плащом. Он прошел к костру и присел на бревно, которого раньше здесь не было. Через мгновение Алессандра с Сандралеком услышали громкое чавканье. Неизвестный продолжил трапезу, как ни в чем не бывало. Лишь прожевав, он решил бросить фразу, но даже не обернулся, делая это:

- Вам придется сегодня поговорить в другом месте. Если, конечно, у вас все еще есть на это настроение.

Сглотнув, Сандралек начал аккуратно шагать, медленно отдаляясь от мужчины, он чувствовал, как Алессандра идет рядом, практически в такт с ним. Вдруг чавканье прекратилось. Мужчина замер. Затем он резко развернулся и ринулся прямо на них, вынимая набегу меч.

- Нет! – крикнул Сандралек. – Мы сказали правду!

Это было последнее, что он успел сказать перед тем, как мужчина прыгнул на них и повалил на землю. Алессандра готова была поклясться, что видела, как за спиной незнакомца в этот момент что-то пронеслось. Что-то, что издавало некий свист, донесшийся до ее ушей.

- Лежите и не вставайте, - произнес незнакомец, изо рта которого до молодых дошел запах жареной курицы и лука. Затем он быстро поднялся и куда-то побежал. Раздался лязг клинков – сталь ударилась о сталь, а затем этот звук сменился криком. Завершилось все предсмертным хрипом. Сандралек поднялся, чтобы посмотреть, кого убили – лысого мужика, или того, с кем лысый мужик дрался. То, что он увидел, не могло не поразить его еще юношеский разум. Лысый в одиночку сражался против троих мечников. Хотя подобное было впечатляющим лишь вначале, ибо уже через несколько мгновений он пронзил каждого из них как минимум по два раза. Последнему клинок вошел в глаз и вышел из головы сзади, пробив мозг. Из четверых нападавших, в живых остался лишь один, который пытался ползти как можно быстрее. Он был единственным, у кого лысый всего лишь выбил из руки меч и бросил в сторону, пока разделывался с другими тремя. Вот только клинок, вошедший ему в ногу чуть ниже коленного сгиба во время его бега ползком, надолго пригвоздил его к земле.

Лысый отпустил рукоять и обошел несчастного.

- Кто тебя послал? – спросил он тем же тоном, каким спрашивал Сандралека мгновение назад.

- Никто! Мы просто…

Лысый схватил нападавшего за горло и сжал так крепко, что у того глаза чуть не выпрыгнули из глазниц.

- Я не повторяю… своих вопросов.

- Неккель, - прохрипел мужчина. – Неккель заплатил нам. Он знает, что ты движешься в сторону Академии. Он сказал, что заплатит два мешка золота – один за меч, другой за твою голову.

Лысый приблизил свое лицо к лицу этого человека, будто хотел его поцеловать – так, по крайней мере, показалось Алессандре.

- Пожелай ему от меня удачи, когда увидишь, - лысый встал и вынул меч из ноги мужчины. Тот вскрикнул от боли и схватился за поврежденную конечность, повернувшись на спину. – Лежи и не вставай, пока я не исчезну из вида – и будешь жить. Но если я увижу тебя вновь с оружием в руке – отрублю ее к чертовой матери.

Кажется, человек все прекрасно понял, и вставать даже не пытался. Он продолжал лежать, пока лысый собирал вещи, и даже пока тот доедал курицу. Сандралек тоже лежал рядом с Алессандрой, и пока не решался вставать. Доев, человек со шрамом снова обошел этих двоих и двинулся куда-то в сторону деревни. Про них он, кажется, забыл.

- Подождите! – вскрикнул Сандралек, сглотнув слюну. – Вам же нужно место для ночлега?

Мужчина остановился и замер на месте, но не оборачивался. Парень почувствовал неодобрительный взгляд девушки своим левым ухом, со стороны которого она сейчас очень пристально смотрела и в которое по совместительству весьма недовольно дышала.

- Тебе-то что, герой-любовник? – тихий и хриплый голос мужчины коснулся ушей Сандралека и пробежал по его коже в виде мурашек.

- Если Вы научите меня сражаться так же, как и Вы, я могу позволить Вам жить в нашем сарае, сколько потребуется. Туда никто не заходит, кроме меня. Я буду носить Вам туда еду. Можете прятаться, сколько угодно.

- Я никогда не прячусь, - сказав это, мужчина продолжил свой путь. Заставил его остановиться хруст веток, раздавшийся со стороны раненого. Он вынул меч и развернулся раньше, чем тот успел выпустить стрелу из поднятого лука, но стрела летела вовсе не в него. Она направлялась в едва успевшую встать на ноги парочку. Взгляд лысого поймал и Сандралек, но было слишком поздно. Стрела вошла в сердце девушки раньше, чем она успела понять, что к чему.

- Вот черт! – произнес мужчина и бросил лук. – Прости! Я не хотел! Я не хотел в нее попасть!

Он говорил правду. Хоть Сандралеку было от этого и не легче, но он не лгал. Искусство стрельбы из лука никогда не было его отличительной чертой. В принципе, он и меч держать в руках толком не имел, а уж стрелять тем более. Выстрел был последней попыткой выжить, ибо он знал, что либо попадет в спину и затем нанесет последний удар мечом, либо умрет от руки личного убийцы Неккеля. Убив ни в чем не повинную девушку, он упал на колени, и хотел было зарыдать, как вдруг схватился за горло.

Причиной был не лысый, который уже направлялся в его сторону, желая отрубить руки, как и обещал, а после оставить умирать от кровопотери. Причиной был коротко постриженный юноша, по лицу которого лились слезы, и который одно рукой обнимал уже мертвую девушку, а вторую вытянул вперед по направлению к и без того раскаявшемуся мужчине.

Человек с мечом остановился. Он смотрел, как убийца медленно поднимается в воздух и отрывается от земли. Затем его руки сгибаются в суставах в обратную сторону, издавая характерный хруст. Человек кричит, а лысый прищуривает глаза, наблюдая за этим. Его меч медленно входит в ножны, ибо здесь он уже не пригодится.

Стиснув зубы, Сандралек сжимает руку в кулак, и голова убийцы его возлюбленной поворачивается к ним затылком. Обездвиженное тело падает на землю, крики прекращаются.

- Это колдовство, - тихо говорит лысый и оборачивается к парню. Тот испуганно смотрит на свою руку, и человек со шрамом понимает, что юноша сам не ведал, что творит. Он плачет и смотрит то на свою руку, то на тело Алессандры, то на тело ее убийцы.

- Что со мной будет? – спрашивает парень, не зная, что делать дальше. – У меня будут спрашивать обо всем этом. Что мы делали в лесу, что случилось с тем ублюдком… и кто я такой…

Человек со шрамом поворачивается спиной к парню и хочет уйти. Это не его дело. Его дело в совершенно другом. Ему нужно доставить в Академию то, из-за чего сейчас происходят все эти ужасы.

- Меня сожгут? – человек со шрамом знает, что ответ положителен. За колдовство сжигают, пусть это и случается само собой, подкрепленное лишь желанием парня. Но это не его дело… и все же он останавливается.

- Проклятье, - произносит он себе под нос. – Скоро здесь будут и другие охотники. У нас нет времени, чтобы похоронить ее, как это принято в наших землях. Идем.

Сандралек поднимает голову и смотрит в спину человека, предлагающего ему идти вместе с ним.

- Но… но зачем я тебе? Я ведь проклят.

Мужчина молчал. Тишина долг стояла над лесом, прерываемая лишь звуками насекомых и ночных птиц, а также всхлипываниями Сандралека.

- Я, - начал человек со шрамом, - просто не могу бросить в беде того, кто нуждается в моей помощи.

Сказав это, он обернулся и положил руку на рукоять черного клинка, гарда которой выполнена в виде черного дракона: одной стороны в виде его головы, а с другой – в виде его хвоста.

- И еще… я тоже проклят.

Человек со шрамом, имя которого Сандралек узнает следующим утром, когда они оба будут уже далеко от его родной деревни, развернулся и начал идти. Он знал, что парень пойдет за ним. И он слышал его шаги, слышал, как ломаются под его ногами сухие ветки. Точно так же, как только что сломалась вся его жизнь.

Глава II. Дом Дракона

- Мам, а скоро уже Симмак поступит в Академию? – спросил Риллки, светловолосый юноша в золотой одежде. Через несколько месяцев ему должно было исполниться тринадцать лет. В данный момент он сидел вместе с отцом и матерью за длинным столом и предавался трапезе. Личный повар дома, Лей Демлей, стоял сбоку от главы семейства и подливал в бокалы вина из золотого кувшина, если у одного из родителей Риллки оно заканчивалось.

- Что, братец, уже не можешь дождаться, когда я освобожу свои покои? – в дверях появился темноволосый юноша семнадцати лет. Свои каштановые волосы он зачесывал назад при помощи специальной мази, которую Лей Демлей варил ему каждый месяц. – Тебе так не терпится занять мою кровать?

Риллки опустил глаза и продолжил есть.

- Вовсе он не хочет тебя спроваживать, - заступилась за младшего сына мать. – Напротив, он очень расстраивается из-за того, что ты перестанешь жить с нами.

- Как же, - хмыкнул Симмак и прошел к своему месту, где его уже ожидали столовые приборы из чистого золота. В этом доме вообще было очень много золота. Золотыми были даже одежды всех четырех членов семьи. – Не волнуйся, братец. Менее чем через полгода я оставлю тебя наедине с моими игрушками.

- Симмак, будь добр, - отец протер губы салфеткой, которая, как ни странно, не была золотого цвета, - закрой рот и ешь. Лей стоит здесь вовсе не для того, чтобы слушать ваши пререкания.

Старший сын послушно взял приборы и начал есть. Столовая была просто колоссальных размеров. Поместье этой семьи было самым огромным на территории Академии, а сама семья считалась наибогатейшей.

- Лучше похвастайся своими успехами. Как идет подготовка к Крещению?

- Отлично. Правда, я столкнулся кое-с-чем… если кратко, то я зачастил в библиотеку. В одной из книг рассказывается, что на самом деле Камней Силы не четыре, а шесть. Это правда?

Отец прикрыл глаза и почесал переносицу.

- Да, правда.

- Почему тогда мы поклоняемся лишь четырем Богам?

- Потому что Академия отреклась от двух других стихий, - отец отложил нож в сторону, слегка потеряв интерес к еде. – Это случилось еще до коронации Архимага. Когда началась война против Королевы Пауков, нам пришлось отречься от знакомых ей видов магии, так как все, кто ее изучали, попадали под власть Королевы.

- Что же случилось с теми, кто уже был крещен одним из этих Камней?

Мать сглотнула и принялась буравить взглядом мужа.

- Они были высланы.

- Он солгал, - сказал Симмак, когда они остались с братом наедине.

- Как ты узнал? – Риллки упал на софу и вытянул ноги. В комнате брата ему нравилось больше, чем в своей. Может быть, это было связано с тем, что Симмак уже давно сам обставляет свою комнату, а вот Риллки этого пока делать не позволяют, а может быть, и нет… он не знал наверняка.

- Все это поняли. И мать, и даже Лей Демлей. Всех поклонников культов Тьмы и Света либо повесили, либо сожгли. Если бы они выслали их, то наши знания могли бы стать доступны другим Землям. А разве наша Академия разбазаривает знания?

Симмак тоже прошел к софе и скинул ноги брата вниз. Сел туда, где они находились мгновением ранее, и заговорил:

- Ты никогда не замечал, что мама всегда начинает грустнеть, стоит лишь кому-то заговорить о ее родителях? И сейчас та же грусть была на ее лице, когда я коснулся темы о культах. Не заметил? – Риллки смотрел на брата так, будто тот спрашивает его материал из курса истории Западных Земель, которую тот, разумеется, никогда не учил. – Значит, не заметил…

Симмак поднялся с софы, потеряв к беседе интерес.

- Как бы я хотел, чтобы ты вырос и поумнел. Хотя насчет ума я, конечно, не строю иллюзий, но вот насчет возраста… скорей бы это свершилось. К сожалению, к тому моменту, когда я смогу разговаривать с тобой на равных по возрасту, мы уже будем совсем не равного статуса.

- Ты собираешься стать Ректором? Как папа?

Симмак стоял перед огромным окном и смотрел на открывающийся вид. С этого окна была как на ладони почти вся Академия. Расположение особняка на холме давало множество преимуществ. Одним из них был, конечно же, вид. Он был чудесен. Особенно по вечерам, когда солнце садилось, и вся комната начиналась окрашиваться в кроваво-красный цвет.

- Папа первый человек в Академии, но есть тот, кто является неподвластным и ему.

- Архимаг?! – удивленно спросил младший брат.

- Да, Архимаг, - на лице Симмака сверкала улыбка. – Я стану самым великим Архимагом за всю историю существования этого мира. Вот увидишь. Я верну нам наши Земли, которые так нелепо проиграл Четвертый Архимаг.

- И ты будешь шестым? Шестой Архимаг Симмак? Это… - голос младшего брата на мгновение прервался. – Что это?

Симмак обернулся. Риллки держал в руках толстенную старинную книгу. Держал ее с трудом, ибо та была просто тяжеленной. Симмак и сам с трудом притащил ее с библиотеки.

- Понятия не имею. Я думал, что дома смогу перевести ее, но у нас нет переводчиков подобного языка.

Риллки положил книгу обратно на стол, раскрыл и начал листать. Он не знал ни одной подобной буквы. Некоторые из них напоминали те, что он изучил, еще будучи совсем маленьким, но большинство же были не похожи ни на одну из тех, что он когда либо видел.

- То есть ты даже не знаешь, что это за язык? О! Боги четырех Стихий! – Симмак понял, что так порадовало и удивило брата. Подойдя, он посмотрел на картинку через его плечо. На ней была нарисована обнаженная девушка, которой одновременно овладевали сразу трое мужчин.

- Да, что написано, не ясно, но картинки порой встречаются изумительные, - проговорил Симмак. – Там еще штуки три-четыре, кажется, подобные. А на других изображены лишь всякие монстры.

- Что это вообще за книга? – спросил Риллки и уставился на изображение чудовища с рогами, но с человеческим телом. Чудовище восседало на троне, раздвинув ноги, а между них на коленях стояла девушка, прикрывая головой его детородный орган. – Симмак? - произнес брат с такой интонацией, будто хотел задать вопрос.

- М?

- А тебе девчонки так делали? – указал он пальцем на девушку и этого рогатого монстра.

- Да, много раз.

- И как это? Приятно?

Симмаку вдруг показалось, что он немного смутился. Риллки раньше никогда не интересовался подобными темами, а теперь вдруг спрашивает, какого это, когда девушки ублажают тебя ртом. Если быть честным, ответ на этот вопрос Симмаку хотелось бы знать и самому, но подобное ему могли бы сделать разве что в борделе. Вот только туда наследник Дома Дракона точно не сунет своего носа.

- Да, весьма. Просто неописуемо.

Риллки посмотрел на брата немного завистливо, а затем продолжил листать.

- А когда я смогу делать это с девчонками?

- Не знаю, - на этот раз честно ответил Симмак. – Наверное, когда они будут к этому готовы. Не все рискуют соглашаться на такое. Это ведь позор для них, если кто-то узнает. Потому, думаю, - старший брат сделал хитрый вид, - тебя порадуют только после свадьбы!

- Нет! – вдруг как-то грустно и испуганно воскликнул Риллки. – Я не хочу жениться, чтобы делать это с девчонками!

- Что ж, тогда двери «Дома удовольствий» всегда открыты для тебя. Можешь идти хоть сейчас.

- Если кто-то узнает, я опозорю отца.

Симмак улыбнулся, отошел подальше и пропел:

- Тогда жди сва-адьбы!

- Да ну тебя, - обиженно произнес Риллки и, пролистав все страницы, закрыл книгу и направился к выходу.

- Постой, - остановил его брат. – Хочешь увидеть женскую грудь?

Брат чуть слюной не подавился.

- У меня есть знакомая, которая может тебе ее показать. Может быть, даже разрешит ее потрогать.

Риллки сглотнул и подошел к развалившемуся на софе брату поближе.

- Что надо сделать?

- Отнеси книгу в библиотеку. Это нужно сделать сегодня до ее закрытия. Но только учти, что я взял ее… с закрытого сектора.

- Да ты издеваешься! – воскликнул он после последних двух слов. До этого он уверенно кивал головой, полный радости от выгодной сделки. – Если меня поймают, то расскажут отцу.

- Возможно. Но так как тебе нет шестнадцати, а в книге тебя интересовали только картинки… вряд ли будет серьезное наказание. А вот если застукают меня…

Все это казалось довольно убедительным, но все же выглядело весьма опасно. Лишь грезы о награде заставляли его согласиться. Сделки с братом были явлением редким, они случались лишь тогда, когда он совершал ошибку, либо какую-нибудь глупость, которую запросто мог разрулить его младший брат, который давно за подобные косяки получил титул «пятна семейства», но всегда после очередного наказания его ждала награда. Брат щедро платил по счетам, и его обещания исполнялись. Всегда и без исключений. А значит, если он отнесет книгу в библиотеку, пусть даже и получит затем от отца пощечину, и просидит все выходные дома, но в итоге он сможет посмотреть на настоящую женскую грудь, а не нарисованную талантливыми художниками на картинах.

- Ладно. По рукам, - согласился Риллки, не сумев побороть в себе похотливого желания.

Обернув книгу в кожаную ткань, второй наследник Дома Дракона добрался-таки до библиотеки. Ему пришлось трижды обходить людные улицы стороной, дабы не наткнуться на одного из преподавателей, или работников библиотеки. Его вовсе не волновало, что никто бы из них и не додумался, что в свертке лежит книга из закрытой секции. Да мало ли, что там у него вообще завернуто! Это только его дело. Его личное дело.

Но все равно было страшно, а потому лучше не рисковать. Вот только к тому моменту, когда он подошел к дверям библиотеки, ее уже закрывали. Библиотекарь выпроводил последнего посетителя и принялся закрывать двери.

Испугавшись, что библиотекарь его заметит, Риллки спрятался за угол и начал ждать. Он мысленно ругал себя за то, что шел самым длинным путем. Делал это и в тот момент, когда был замечен последним посетителем, который вышел вместе с библиотекарем.

- Риллки? – спросил он. – Что ты тут делаешь, возле библиотеки?

Наследник Дракона обрадовался, узнав друга своего брата.

- Слушай, Келмар, - тихо начал он, - ты часто в библиотеку же ходишь?

- Допустим, - парень внимательно посмотрел на младшего брата своего друга.

- Можешь занести это туда? – Риллки протянул сверток. – Это из закрытой секции. Симмак взял ее, но боялся возвращать.

- Ну, естественно, если золотого мальчика поймают за подобным нарушением, могут на год отложить его Крещение.

- Да-да, - перебил Риллки, - в общем, мне нужно ее занести туда. Но сегодня уже поздно. А Симмак сказал отнести сегодня. Ты можешь взять книгу, отнести ее туда завтра, но не говорить об этом Симмаку?

Келмар усмехнулся. Его длинные иссиня-черные волосы, собранные в конский хвост, колыхнулись от ветра.

- Думаешь, я не боюсь получить отсрочку?

- Просто ты там постоянно, в смысле, в библиотеке. И ты можешь запросто ее туда пронести. Кто тебе что скажет? На тебя же там и внимания не обратят! Ну, пожалуйста…

Глаза Риллки были такими печальными, что Келмару даже стало интересно.

- Что пообещал тебе Симмак?

Дракон-младший сглотнул и опустил глаза в землю.

- А можно я не буду говорить?

- Ну, нет, так нет. Ладно, удачи с библиотекой, - Келмар развернулся, махнул рукой, и сделал вид, что уходит.

- Ладно-ладно! В общем, он обещал, что познакомит меня с девушкой, - Риллки снизил голос до шепота, - которая сиськи покажет.

Дракон-младший думал, что Келмар засмеется и продолжит смеяться еще очень долго, но вот почему-то тот никак не изменился в лице. Ему не было известно, что по части женщин у Келмара было не больше опыта, чем у него, а потому, если бы Симмак обратился к нему самому и предложил познакомить с девушкой, которая покажет ему грудь взамен, он согласился бы сразу же. Так что тут сработала, пожалуй, некая мужская солидарность.

- Ладно, давай, - он протянул руки, чтобы взять книгу. Глядя на то, какой веселой походкой от него удаляется Риллки, он ему даже завидовал. Конечно же, Дракон был прав – на Келмара никто и внимания не обратит, так что задача для него была пустяковой, но все же было обидно, что за работу, которую сделает он, награду получит кто-то другой.

Но стоило ему бросить взгляд на сверток, как мысли сменили направление. Теперь его интересовало другое – какая книга из закрытой секции могла заинтересовать Симмака настолько, что тот пошел на риск? Ему стало настолько интересно, что он тут же поспешил домой, совершенно позабыв о женских прелестях.

Глава III. По следам предателя

- Они ушли еще засветло, их двое, - произнес следопыт, изучая помятости травы, количество сломанных ветвей и черт его знает, что там еще. Уже темнело, и Неккель понимал, что дальше он не пойдет. Восседая на своем коне, он безмятежно смотрел на трупы своих людей, одному из которых этот Танней переломал все конечности. – Господин, они опережают нас почти на сутки, но, я думаю, что они будут останавливаться. И, если мы пойдем за ними без отдыха, то в скором времени догоним. Тем более, что у нас есть лошади, а они идут пешком.

Господин молчал. Он пытался понять, с каких пор Танней стал использовать руки.

- Это сделал не он, - произнес мужчина, восседающий на другом коне. Он поймал взгляд Неккеля и понял суть вопроса. – Это была месть. Думаю, за убитую девушку. У Хайза никогда не получалось стрелять из лука, но, видимо, это был его последний шанс. Думаю, он промахнулся, и убил девушку. И ее спутник отомстил.

- Меч у него? – наконец вымолвил хоть что-то Неккель.

Мужчина спрыгнул с лошади и подошел к трупам. Опустившись на колени рядом с трупами, он внимательно осмотрел раны и потрогал их.

- Да. Меч у него.

Неккель поджал губы и устремил свой взор в сторону следопыта. Тот, поняв, что от него чего-то ждут, продолжил говорить.

- Эта девушка пришла вместе с кем-то оттуда, - он указал пальцем куда-то в сторону, - а Танней затем, с этим парнем, уже после ее смерти, я полагаю, ушли туда.

Палец следопыта устремился в другую сторону. Неккель перевел взгляд на мужчину, только что осмотревшего трупы.

- Что думаешь, Синоби?

- Я думаю, хозяин, что эта девушка и ее спутник – случайные прохожие. Они наткнулись на Таннея и наших людей, и она поймала случайную стрелу. Спутник девушки решил пойти с Таннеем.

- Зачем ему это? – спросил Неккель.

- Наверное, они были возлюбленными, - предположил следопыт, - после ее смерти он потерял смысл жизни.

- Нет, - отрезал Синоби. Он подошел к девушке, посмотрел на ее лицо, а затем осмотрел одежды и обувь. – Это местечко было укромным местом этих двоих. Они приходили сюда довольно часто. Неподалеку должна быть их деревня. Их отношения были… тайными. И после ее смерти парень просто не знал, как смотреть в глаза ее родным.

Неккель улыбнулся.

- То есть они сюда потрахаться приходили? – спросил кто-то из толпы, все это время стоявшей рядом. Они слушали разговор молча, но тут появилась интересная тема, и один из них просто не мог не присоединиться к разговору.

- Да, именно, - подтвердил Синоби, хоть и испытал отвращение от подобной фразы.

- А неплохая была шлюшка, - мужлан вышел из толпы и подошел к девушке, - я бы тоже с такой сюда приходил.

Тело девушки уже окоченело, но мужлан решил посмотреть на то, что было под одеждой, и стал тянуть ее в сторону. Синоби схватил его за шею и перебросил в другую сторону так, что тот совершил в воздухе кувырок. Поднявшись, он попытался вынуть меч, но через мгновение был снова сбит на землю, а у своей шеи чувствовал чертовски наточенный клинок Синоби. Тот придавил его тело к земле и смотрел своими, казалось, безжизненным взглядом, в его глаза.

- Тот, кто не чтит усопших, сам должен скорее уснуть, ибо нет ему места в сем мире грешном, - мужчина готов был поспорить, что Синоби сейчас сделает это – перережет горло, как поросенку.

- Не надо, друг мой, - произнес Неккель. – Он тебе пригодится в погоне за Таннеем.

Синоби дышал ровно. Когда он говорил ту непонятную и жуткую фразу, на его лице не было ни намека на злость и что-то там еще. У него вообще никогда не было никаких эмоций на лице. Неккель был готов поспорить, что девок он трахает с тем же выражением лица, с каким убивает людей. И это его слегка пугало – он был тем, кого невозможно было прочесть. Он не знал, что на самом деле чувствует Синоби, не знал, что думает по какому-либо поводу. Лишь действия могли хоть что-то говорить о его истинном характере.

- А ты совсем безумен, если хотел вынуть меч и пойти против Синоби, - проговорил Неккель своему головорезу, который теперь лежал на земле один, слегка потряхиваемый от страха. И головорез это понимал. Он боялся Синоби больше, чем Неккеля, и не понимал, почему схватился за меч. Если твой враг Синоби – исход битвы предречен.

- Я принесу Вам меч, - сказал Синоби, подойдя к коню Неккеля, - но могу ли я сохранить жизнь Таннею?

Неккель улыбнулся.

- Поступай так, как считаешь правильным. Мне главное – меч. Что будет с Майклом, меня не волнует.

Синоби кивнул. Здесь они и расстались с Неккелем. Следопыт и несколько ребят пошли с Синоби, а Неккель отправился к себе. Больше продолжать поиски он не мог – были и другие дела, менее важные, но более реальные. Тем более, он знал, что Синоби принесет ему меч.

- Почему ты служишь ему? У тебя есть выбор, в отличие от нас, - сказал следопыт. – Ты можешь даже убить его. Кто он против тебя?

- Он – мой хозяин, - Синоби запрыгнул на коня. – Если еще раз заговоришь об убийстве моего господина, я приму это как угрозу его жизни.

Следопыт сглотнул и тоже запрыгнул на коня.

- Ты остаешься здесь, - вдруг сказал Синоби. – И они тоже. Ройте могилы и хороните людей.

Затем он задумался и, немного поразмыслив, спрыгнул с коня. Он достал из седельной сумки шкуру, в которую обычно заворачивался ночью, чтобы было тепло, и постелил ее рядом с телом девушки. Переложив ее на шкуру, он завернул труп, а затем взял сверток на руки. С ношей на руках он двинулся в сторону деревни.

- Зачем тебе это нужно? – бросил он ему вслед. – Это вообще не твое дело!

- Она умерла по ошибке наших людей. И кто-то должен взять на себя ответственность. Ее ищут, - Синоби не надеялся, что они поймут. Его вообще никто не понимал, кроме Майкла. А теперь он ушел. И Синоби знал, почему. И он тоже ушел бы, не сковывай его клятва.

- Кто такой этот Неккель? – спросил Сандралек. Они сидели у костра на очередном месте, выбранным для стоянки. Танней уже освежевал кроликов, и насадил их на вертел, после чего передал юноше, чтобы тот их обжарил. В течение дня они уже делали подобное дважды, и Сандралек сразу взялся за дело.

- Это человек, которому я служил. Ему принадлежит деревня, в которой я вырос. Я служил сначала его предшественнику, а затем и ему. Служил с тех пор, когда погиб мой отец. А сейчас, когда умерла и мать… смысла оставаться там я больше не видел. Я подчинялся только потому, что они держали ее в поместье в хороших условиях, ухаживали за ней.

Он замолчал, о чем-то задумавшись.

- Они теперь гонятся за нами? Почему?

- Хотят получить меч.

- Он такой дорогой?

- Он бесценный.

Это заинтриговало Сандралека настолько, что тот как завороженный уставился на его рукоять.

- Он стоил жизни моего отца, Джозефа Таннея. Мы добыли его в пещере. Умерли все, кроме одного человека, который затем стал мне как отец, пытался его заменить. В той пещере было полно золота. Горы золота. Мы, как сумасшедшие, принялись набивать им сумки.

- Так ты… ты богат?!

- О нет, - Майкл усмехнулся. – Стоило мне высыпать содержимое сумки, как оказалось, что все золото обернулось в камни. Моя сумка была доверху набита камнями. Представляешь? Я даже и не знаю, было ли то золото настоящим. Или же это была иллюзия, обман, и мы набивали камнями карманы, поддавшись той древней магии.

Сандралек, возможно, и не поверил бы, если недавно не стал свидетелем того, как по его воле человек поднялся в воздух, а затем все его конечности вывернулись наизнанку.

- Твоя очередь, Сандралек. Где ты научился этому?

Юноша сглотнул и лишь пожал плечами.

- Я не знаю. Я даже не уверен, что смогу вновь это повторить. Я… я правда не знаю, как это вышло.

Танней опустил голову и провел рукой по лысине, разделенной на две половины огромным шрамом. Он не особо любил разговаривать, но сейчас разговоры почему-то так и напрашивались. Ему хотелось рассказать этому парню все, что с ним приключилось за последние десять лет.

- Ночью ты сказал, что тоже проклят. Что ты имел ввиду?

Майкл хотел ответить. Он даже начал проворачивать в голове слова для того, чтобы описать это, но внезапно понял, что не знает, как это сделать. Или ему было стыдно говорить о подобном, или он просто не хотел говорить именно об этом. Он не знал точно.

- Мясо готово, - решил он сменить тему и уйти от ответа. – Давай ужинать.

Сандралек и забыл, что только что задал вопрос и, счастливый, снял вертел с двух палок, которые они вкопали в землю возле костра. Начав жевать, Сандралек решил задать другой вопрос:

- Почему ты бежишь от них? Я видел, как ты разделываешься с теми людьми… ты бы смог убить их всех, и больше не бегать.

Танней снова усмехнулся.

- Всех убить я не смогу. Один уж точно. Одно дело – драться против троих неподготовленных, и совсем другое – против подготовленных. У Неккеля есть много бойцов, переживших не одну битву. И даже если бы я выловил их по одному…

Сандралек сделал вопросительное выражение лица.

- Есть тот, кого я вряд ли смогу победить, даже если мы будем биться один на один. По крайней мере, в тренировочных боях деревянными мечами я проигрывал ему подчистую. Нас было пятеро, и мы дрались против его одного. Он избивал нас, как детей.

- Кто это такой? – раскрыв от удивления рот, произнес Сандралек. Если Майкл так легко расправляется с тремя, сложно представить, что кто-то может расправиться с ним и еще четырьмя воинами одновременно.

- Его зовут Синоби.

Глава IV. Древний трактат

Келмар вернулся домой уже затемно. Его семья проживала далеко от центра, и потому путь до библиотеки и обратно был немалым. Тем не менее, каждый день он ходил туда черпать знания об этом мире, об Академии и о магии в целом. Его интересовало все – история четырех Земель, устройство жизни в каждой из них и менталитет. Все это пригодится ему в будущем – он это знал. Ведь знание – это сила.

Тем не менее, он никогда бы не посмел нарушить закон и установленные правила. То, что сделал Симмак, было для Келмара непозволительной роскошью – зайти в закрытую секцию библиотеки. Туда имели право входить лишь Ректор, Архимаг и Деканы – то есть лишь члены Конгресса. Как именно прошел туда Симмак – было загадкой. Стоило лишь библиотекарю увидеть, как туда кто-то прошел – сразу же начались бы вопросы, венчавшиеся исключением из списка посетителей библиотеки. Вернуть книгу – дело другое. Можно просто сунуть ее в самый край секции и сразу же скрыться, но найти то, что тебе нужно, взять это…

А может, Симмак просто дернул книгу наугад, когда библиотекарь отошел на какой-то звук, или просто отвлекся? Именно это Келмар и хотел выяснить. Запершись в своей комнате, он развернул шкуру и бросил ее на пол, книгу умостил в центре стола и сначала просто смотрел на ее обложку. Огромная пятиконечная звезда, смотрящая вниз и находящаяся внутри круга. Он знал этот символ – знак демонов. Кажется, Симмак решил изучить Демонологию – древнюю науку, считавшуюся забытой.

Последнего демонолога убил Архимаг Денариес. Он был прислужником Королевы Пауков. После него демонологи более не встречались. Келмар читал об этом. Но ни в одном из источников не было сказано о том, что сохранился хоть один учебник по этой древней науке. А потому Келмар не питал особых надежд по поводу ее подлинности. Ведь если бы это был настоящий трактат о демонах, он бы находился в хранилище Архимага, а не в библиотеке, пусть даже и в закрытой секции.

Келмар раскрыл книгу. Первая же страница поразила его тем, насколько корявым же был почерк писца. Обычно менторы, решившие написать трактат, чтобы передать свои знания следующему поколению, нанимают писца с каллиграфическим почерком. Этот же писал все сам от руки. Было много клякс и пятен он пролитых чернил. Тем не менее, слова были вполне читабельными. Келмар пробежал взглядом по первой странице:

«Если ты читаешь это, очевидно, моя смерть, наконец, свершилась, и книга была получена Денариесом. Эта страница долгое время оставалась пустой, и я начал ее заполнение лишь в последнюю ночь перед тем, как стал ощущать собственную гибель. Эту книгу я писал не один год. И все для того, чтобы мой наследник вновь обрел знания, которые уже сейчас считаются потерянными.

Но это не так. Королева любит меня. Она помогла убить всех, кто связан с демонологией. Она уничтожила каждого, имеющего хотя бы смутное о ней представление. Всех, кроме меня. И мы придумали план. План по ее воскрешению. В книге описаны все ритуалы, сделавшие ее душу бессмертной. Сейчас она заперта в пространстве между мирами, названном «Черным контуром».

Ты – не мое дитя. Своего ребенка я спрятал в стенах Академии еще при его рождении. Но, возможно, ты мой внук, внучка или даже правнук, правнучка. Но это не важно. Пусть ты даже далекий для меня родственник, ты – моя кровь. А я поклялся, что один из моего рода вернет Королеве былую славу. Но, что самое главное, - вернет ее жизнь.

Для этого тебе придется изучить трактат полностью, пройти путь от адепта Демонологии до магистра. Академия обагрится кровью жертв, и Королева вернется. Она будет любить тебя не меньше, чем меня. Я уверен. В твоих глазах она сразу же прочтет отражение моего величия.

Я рад, что книга, наконец, нашла тебя, мой потомок. Это всё. Сейчас мне нужно совершить последний ритуал, чтобы Королева стала бессмертной. Теперь всё в твоих руках. Верни её. Ты должен. Больше некому.

И, кстати… есть вероятность, что ты не знаешь обо мне. Возможно, тот, кто должен был сообщить моему ребенку о том, кем он является, не доживет до исполнения данного обета. Тогда ты, скорей всего, считаешь, что Королева Пауков – это зло. Что ж… политика. Академия очернила ее имя. Она сделала ее Богиней зла. Но это не так. Я надеюсь, что ты знаешь это, а если же нет… то тебе нужны доказательства.

Их ты найдешь уже позже. Увидишь истину. Для этого тебе придется совершить ритуал и призвать своего первого демона. Кстати…

О достоверности этого трактата говорит одна единственная вещь – лишь потомки моего рода способны читать его. Покажи кому-нибудь эту книгу. Пусть они попробуют прочитать лишь слово. Они будут видеть лишь неизвестные им символы. А все потому, что она написана на Демониусе – забытом языке демонов. Его знали лишь демонологи, ибо ему обучали. Я сделал знание Демониуса способностью своего рода. Если в тебе моя кровь, то ты сможешь прочесть это. Если же нет, то видишь лишь каракули.

Я предвижу твой скептицизм. Просто покажи кому-нибудь. Вырви эту страницу и покажи. Не брезгуй ее рвать. Все равно она отрастет, ибо книгу невозможно уничтожить. Проверь это прямо сейчас, а затем, когда удивление пройдет, начинай читать. Призови первого демона и потребуй показать прошлое твоей крови.

Все ритуалы ты прочтешь в книге. В ней есть все, что знаю я. Нет в демонологии ничего, чего нет в этой книге. Тебе повезло. Несказанно.

И помни – Королева любит тебя. И свою любовь она еще докажет. В тот самый миг, когда ты вернешь ее к жизни…»

Келмар почесал бровь. Его губы были растянуты в улыбке. Его удивляло, что никто еще не последовал его примеру и не вырвал страницу. Он бы сделал именно так. А затем положил бы ее обратно, чтобы все те, кто видели вырванный лист, сразу же понимали, что все это фальшь. И почему Симмак не сделал так же?

Не задумываясь, он вырвал лист и, держа его в руках, спустился вниз. В гостиной сидели его родители. Они сидели на софе и смотрели на огонь в камине. Иногда они читали, иногда разговаривали. Но, чем старше становился Келмар, тем меньше это происходило. Все больше они предавались книгам и взглядам на огонь. Будучи магом огня, отец любил это занятие. Почему мать тоже это делает, он не знал. Знал лишь, что мать не обладала никакими магическими способностями. Она могла начать учиться, но ее способности были настолько слабыми, что камень ответил весьма неохотно. Тем не менее, она осталась за стенами Академии благодаря тому, что ее отец был магом неплохим, даже, можно сказать, одаренным. Не таким, конечно, как отец Келмара – этого вообще называли гением. Вот только почему-то не платили по заслугам, ибо дом ближе к центру они позволить себе не могли до сих пор.

- Смотрите на огонь? – спросил Келмар, чтобы хоть как-то начать разговор.

- Да, это вдохновляет, - тихо проговорил отец.

«Вдохновляет на что?» - мысленно вопросил Келмар, но вслух подобного не сказал. Отец часто говорил всякую чушь. А с годами все больше и больше чуши. Потому разговаривать с ним Келмар не любил. Он лучше просидит в библиотеке весь вечер, но не встретится с отцом, который так или иначе начнет спрашивать его, не нашел ли он себе девочку.

- Где твоя сестра? – спросила мать. Она беспокоилась за Мелиссу каждый вечер. Все не могла привыкнуть к тому, что возвращается та затемно, когда все уже спят. Ну, порой, не спит Келмар, потому что читает какую-нибудь взятую из библиотеки книгу, заинтересовавшую его и не пожелавшую отпускать.

- Не знаю, гуляет, наверное, - глядя в затылки родителей, поднимающиеся над спинкой софы, проговорил Келмар. Он точно знал, где она – раздвигает ноги перед Симмаком в надежде, что он возьмет ее в жены когда-нибудь. Или перед кем-нибудь еще, если тот попросит. Келмар ненавидел свою сестру. Ненавидел за то, что считал ее шлюхой. Она не хранит обет невинности, как должны это делать девушки Западных Земель, она не понимает, что подобное поведение просто очерняет ее имя. Никто не женится на ней. Ни один из сыновей золотых домов.

Хотя, он должен признаться, Мелисса бывает полезной. Раньше, когда ее не выпускали из дома одну, Келмару приходилось идти вместе с ней по наказанию родителей, и пока Симмак запирался с ней в спальне, он бродил по дому, читал книги, которых нет, и не может быть в библиотеке, слушал разговоры детей серебряных домов – он называл их «серебряными детьми». Он знал всех их по именам. Так он узнал Симмака, который даже пару раз назвал его другом. Правда, делал он это, чтобы использовать и посылать куда-нибудь, но зато в награду он получал что-нибудь хорошее. К примеру, ходить подле него в школе.

Все называли его «симмаковским питомцем». Наверное, именно так оно и было. Но из всех парней школы, он был одним из нескольких, кто был вхож в его дом. Он видел самого Ректора! На расстоянии всего одного шага и даже жал ему руку. Он видел мать Симмака, настолько прекрасную, что потом Келмару долго снились сны с ее участием. Он познакомился с его братом, к слову, который был более человечным. Наверное, Риллки общался с Келмаром действительно потому, что ему нравилось и хотелось, а не потому, что тот был ему нужен. Правда, после случая у библиотеки он начал сомневаться, но все равно. Это ничего не значит.

Важно то, что с того самого дня, как он стал симмаковским питомцем, его перестали бить. Дети из более благородных домов перестали насмехаться над ним и постоянно задевать. Все потому, что однажды, когда один из забияк пихнул Келмара, его тут же прижал к стене Илмиха, лучший друг Симмака. А сам дракон, щелкая орешки, доходчиво объяснил, что завяжет его детородный орган узлом с помощью одного заклинания, которого он на самом деле не знал. Илмиха слегка ударил забияку в живот – но того все равно вырвало, - и они втроем пошли дальше.

Келмар никогда не был так счастлив, как в тот день, когда видел, как по стене сползает вниз этот урод, выплевывая все содержимое своего желудка. С того дня он поклялся, что будет терпеть все насмешки о «питомце», терпеть все поручения Симмака и прислуживать ему. И все это – за защиту и право сидеть вместе с ним за одним столом. Порой Симмак, напившись вина, начинал давать ему советы, как разговаривать с девчонками, чтобы те отвечали симпатией. Он даже как-то предложил договориться с одной из его знакомых, чтобы та легла с Келмаром, но он отказался. Просто представил, что кому-то другому точно таким же образом он предлагал свою сестру.

Он был не против – это ведь выбор его сестры, и только. Но все же… неприятно. Он знал, что Илмиха тоже был с Мелиссой, как и половина забияк, избивавших его, и ему было все равно. Это не его дело.

- Мам? – вдруг произнес Келмар, наверное, для того, чтобы перестать обо всем этом думать. – Можешь прочесть, что здесь написано?

Он поднес к ней лист бумаги, вырванный из книги. Мать опустила на него глаза.

- Если ты читаешь это, очевидно, моя смерть…

- Все, спасибо, - он улыбнулся и, подтвердив свои сомнения, убрал от ее глаз страницу.

Вот только его руку перехватил рядом сидящий отец, тоже решивший посмотреть, что там надо прочитать. Взгляд у него был такой, как будто Келмар провинился. И он действительно испугался. Вдруг отец знает, что эта книга в закрытой секции? Что с ним теперь будет?

- Вы решили надо мной подшутить? – улыбаясь, спросил отец и посмотрел на мать.

- О чем ты? – спросила мать, явно не понимая, о чем речь.

- Это же каракули, - сказал он. – Только не говори, что это какой-то другой язык, который ты изучала, а я нет.

Келмар оцепенел. Он вырвал лист бумаги из руки отца так резко, что тот удивленно посмотрел на него.

- Я тебя не понимаю, - произнесла мать. – Нормальный там язык, западный диалект. Такой же, как и в любой другой книге. Правда, почерк ужасен.

Келмар ждал ответа отца. Он боялся, что тот догадается. Боялся, что он что-то поймет.

- Это не смешно. Пойду я спать, - вдруг сказал он, как будто обиделся. – Странный у вас двоих юмор.

Отец и правда ушел, оставив мать наедине с сыном.

- Что с ним? – спросила мать, но явно не у Келмара. Она задала вопрос сама себе. В прочем, уже через пару мгновений она снова смотрела в огонь, о чем-то раздумывая.

- Ладно, пойду я спать, - улыбнувшись, сказал Келмар. По дороге наверх он облегченно выдохнул. Там он подошел к книге и, открыв ее, удивился вновь. Страница была на месте. Не вырванная и даже не поврежденная. Сверток из его руки исчез, хотя он был уверен, что сжимал его только что. – Видимо, эта ночь не для сна.

Произнеся это самому себе, он перелистнул страницу и начал читать. Он не знал, сколько нужно времени, чтобы прочитать ее всю, но он планировал сделать это. И пока это не случится, он не будет выходить из комнаты лишь для того, чтобы поесть, или по нужде, и не иначе.

Путь восхождения Келмара от адепта до магистра начался сегодня, этой самой ночью. Он еще не думал о том, что его предок был слугой Королевы Пауков, не думал о том, что его мать – это потомок рода демонологов. Не думал и о том, что и его сестра, очевидно, тоже. Сейчас его интересовали лишь знания. А знания – это сила. А если это так, то Келмару суждено стать Богом.