Опять она стояла на дюне. Ветер трепал её длинные волосы, раздувал светлое платье, словно парус. Настоящая Йонине́. Красиво, до боли в глазах... и опасно до мурашек.

Предостерегающе крикнул:

— Спускайся вниз! На дюну залезать нельзя! Зацепишься за ограждение — свернёшь шею. Я не собираюсь за тебя отвечать!

Она обернулась: — Здесь так красиво! Я хотела восход сфотографировать...

— Фотографируй в другом месте, — сквозь зубы бросил я, но почему-то голос звучал не так резко, как планировалось. — Куршская коса — заповедник. Здесь свои правила.

Ветер донёс до меня её запах, свежий как морской бриз. Поднялся на дюну и подошёл к девушке вплотную. Её лицо так близко! На переносице несколько золотистых веснушек, а в серых глазах плавают янтарные искорки.

— Ты туристка, — сказал я, но внезапно представил, как эти веснушки исчезают под моими губами, а искорки разгораются от страсти. — Приехала на пару дней, наснимаешь красивых картинок — и уедешь в свою жизнь.

Она посмотрела мне прямо в глаза, потом вдруг сжала что-то в кулаке. — Ты ошибаешься, Эрик Курш. Твоя земля и вправду прекрасна. Я не причиню ей вреда. — Разжала ладонь. На ней лежал крошечный кусочек янтаря. — Видишь? Я уже в плену у твоей земли.