Ратмир.

Наконец, когда в деревне осталось всего лишь несколько жителей, Радина бабушка решилась покинуть ставшие родными края, где они с внучкой спокойно прожили без малого двадцать лет, всю Радину жизнь.

- Мы уже грузились на телеги, - тихо продолжила свой печальный рассказ Рада, - когда в деревню вернулся вдруг Мишка Бастрыкин с дружками своими городскими…

Ну и… бабушка прокляла Мишку, не сходя с места. А… Мишка бабушку заколол штыком, а меня связал и в город повёз. И сказал, чтобы я подумала по дороге и выбрала, что лучше для меня: с ним по-хорошему или с ними со всеми по-плохому…

***

Крупные слёзы бриллиантовыми каплями стекают по милому несчастному личику, оставляя блестящие тоненькие полосочки на гладкой нежной коже.

Я обнимаю её, глажу по голове тихонько, Рада вдруг прижимается ко мне гибким податливым телом… Она дрожит, прижимаясь ко мне изо всех своих силёнок, просто-таки впечатываясь в меня.  Я… меня тоже бьёт дрожь, я не железный и … да тьма с ним, с этим миром, пусть катится себе в ту бездну, кою заслужил…

Я нахожу её полураскрытые губы, которые ищут мои, впиваюсь в них как голодный, моя рука сжимает её неожиданно пышную грудь, другой рукой вдавливаю в себя её попку, прижимая к себе столь желанное лоно. Я хотел этого весь этот сумасшедший день… Наши языки сплетаются как две змеи в вечном танце мужчины и женщины, мы исследуем друг друга так жадно и торопливо, словно оторвёт нас сейчас друг от друга неведомая сила, разметав по миру.

Из уст моих вырывается стон, мой член с силой упирается в её лоно, я рывком опрокидываю её на спину, моя рука уже там, там, где так восхитительно мокро, я срываю дрожащими руками с неё всё то, что прикрывает это нежное тело, желаннее которого для меня сейчас нет ничего на свете.

Рада помогает мне, она пытается раздеть и меня своими тонкими нежными пальчиками, у неё получается не очень успешно, пальчики запутались в шнуровке моих штанов, но моя малышка нетерпелива, с досадливым сладким стоном она обхватывает мой член сквозь проклятую ткань.

Мы не в равных условиях сейчас, моя рука уже обосновалась между её ножек, сжимая налитые губки, покрытые шелковистыми волосками, мой палец уже нашёл маленький бугорок, терзая его и вызывая громкие стоны у моей спутницы на эту сумасшедшую ночь.

Рада же пока не добралась своими сладкими жадными пальчиками до моего жаждущего встречи члена. Запутанная шнуровка и прочная ткань крепко держат оборону.

- Ну что же ты… Ты же вееедьма… Рааада… - выдыхаю между нашими сумасшедшими поцелуями.

- Я плохая ведьма, ааах! - извивается подо мною сладкая ведьма чужого мира.

- Попытайся ещё… Ты же не хочешь так огорчить его… Он хооочет в твою ручку… Рааада… - я сам не понимаю, что я говорю сейчас этой маленькой колдунье.

Её лоно полностью в плену моей руки, я терзаю её губки снова и снова, вот уже мои пальцы внутри этой горячей глубины, я жадно исследую гладкие её стеночки. Рада кричит пронзительно, выгибаясь в дугу, снова и снова.  Наконец-то и её пальчики одержали верх над одеждой, и вот уже я забываю, как дышать, когда раскалённую головку моего члена накрывает нежная ручка, кожа к коже.

- Рааада, тааак, Рааада… - я сжимаю её пальчики, плотно обхватившие мой член, и двигаю ими слегка.

Малышка быстро учится, уже по собственной инициативе она берёт мои звенящие яйца в свою маленькую ладошку и легонько сжимает их. Всё, не могу больше. Я рывком раздвигаю стройные ножки, мой член жаждет прорваться в эту влажную глубину и долбить её снова и снова.

Мой возбуждённый до предела член легко входит в сочащуюся сладкими соками, как переспелый плод, пещерку, я хочу войти в неё по самые яйца, я хочу коснуться потаённого местечка там, в самой глубине её юного ароматного тела, пахнущего пересушенными луговыми травами… Чтобы она кричала и извивалась подо мной так, чтобы думать о своих горестях у неё просто не осталось бы ни сил, ни эмоций.

Но что это? О, тьма, преграда?! У двадцатилетней девушки, которая сама спровоцировала всё это? Разрази меня гром, я не собирался соблазнять её! И если бы я знал, если бы я хотя бы предположил на миг, что она ещё девственна, я бы отправил её как можно дальше сразу же, как только она немного отошла бы от того ужаса, что приключился с ней.

Да, тьма! Я бы сам отвёз её в любое место, которое она указала бы мне своим нежным пальчиком. Но. Она так смотрела на меня. В тот краткий миг, пока, заалев, она не отвернула свою головку, она просто пожирала глазами мой член, вставший мгновенно под жадным взглядом глаз, чёрных как ночь.

И потом, когда она сама вышла из воды, облепленная мокрой одеждой так, словно этой одежды и вовсе нет. Она дала мне рассмотреть во всех подробностях то, что предложила чуть позднее… И как близко она подходила ко мне всё это время… И как смотрела глаза в глаза. И маленький розовый язычок, которым она то и дело слизывала со своих сочных губ несуществующие крошки…

Вот же тьма! Дурак ты, Ратмир, что ещё сказать. Дурак…