Виталина

— Господи, наконец-то я увидела тебя в свадебном платье, — театрально всхлипнула мама, промокнув бумажной салфеткой влажность под глазами. — Какая ты у меня красавица, доченька.

— Видела уже, — фыркнула, скрываясь в примерочной.

Это папа был готов подыгрывать маминой придури, а я предпочитала честность и прямолинейность. Первый раз свадебный наряд на мне был десять лет назад. Как сейчас помню розоватый мрамор дворца бракосочетаний, вспышки профессиональных и любительских фотоаппаратов, торжественное музыкальное сопровождение церемоний, толпа друзей и родственников, выпивших уже за всё, что только можно.

В ресторане ломились столы, сильно опустошившие карманы моих родителей. Да что там карманы и счета. Я умудрилась оформить кредит на свадьбу, который мы с Макаром собирались платить вместе. В результате мне пришлось бросить институт и идти работать, чтобы осилить свадебные расходы.

— Ты стала не выносима, — прикрикнула мама, эхом отражаясь от стен пустого салона. — Тебя очень испортила работа. Говорила я твоему отцу, что общение с таким контингентом не пойдёт тебе на пользу.

Тут она была совсем не права. Работа с не всегда трезвыми мужиками сделала меня жёстче, сильнее, пробивнее и самоувереннее. Не то, что до предательства Макара. Самое то, чтобы выйти из прогрессирующей депрессии, чуть не приведшей меня к выходу из окна семнадцатого этажа.

Претензии от клиентов, не всегда удобоваримой речью, борьба за выход работников после зарплаты, через маты и кулаки введение штрафных санкций, многочасовое мешалово грязи на объектах, ради временных сроков сдачи. Стагнировать в соплях и жалости к себе было некогда.

Я настолько пропиталась атмосферой геологоразведочной организации, а в простонародье фирмой, занимающейся бурением скважин и установкой септиков, что четыре года назад выкупила оборудование и компанию у Костика, подавшегося с семьёй в Израиль. И не прогадала.

С увеличившимся интересом к загородной недвижимости работы у нас прибавилось настолько, что пришлось докупать буровое оборудование и нанимать дополнительно людей. Дорого, снова кредит, но оно того стоило.

— Благодаря своей работе я примеряю платье и готовлюсь к свадьбе, — перекинула ей в ответ через занавеску, натягивая наряд в стиле ампир.

С Александром я познакомилась на объекте, приехав принимать работу бригады. Ранняя весна, перевороченный тяжёлой техникой участок, вязкая почва, напитанная влагой. Потеряв там сапоги, я нашла будущего мужа. Мою обувь откопал уже летом ландшафтный дизайнер и использовал жёлтое безобразие в экспозиции клумбы.

Саша владел небольшим цехом по изготовлению и установке готовых модулей для кухонных павильонов, ставших модными в последнее время. Барбекю, печь, коптильня, рабочая зона, мойка, варочная панель, духовка. И вся эта прелесть под внушительной столешницей из камня, удовлетворяющей вкус любого заказчика.

Так мы прожили два года, расширяя свои компании и встречаясь вечером за ужином. Я переехала в дом к Сашке, он на радостях сделал ремонт в моём офисе, наши родители спелись или спились (история об этом умалчивает) и ввели в традицию по субботам жарить шашлыки в нашем павильоне.

— Саша замечательный мальчик, — услышала подозрительный звук стукающегося стекла, будто мама занялась разливом игристого, а следом шипящее: — не тот, что этот.

«Прости за всё» — пришло мне «от этого» на телефон через час после назначенной регистрации брака. К тому времени я оборвала номер Макара, натыкаясь на заевшую фразу робота, и поняла, что Холмогоров тупо меня бросил. Прямо по классике — у двери ЗАГСа.

Мама горела от стыда перед родственниками, слетевшимися со всех концов нашей великой страны. Лучше бы свадьбу отменили заранее, не доводя до алтаря. А теперь, затевая разговор о Стежко, у всех на устах навечно прилипло определение. «Ну та Валька, у которой Витку бросили в ЗАГСе».

Весь день мама хваталась за сердце, падала в обморок, а папа с дядьями поехали бить слившемуся жениху морду, заправившись горячительным. Правда, их даже не пустили в элитный посёлок, не то что на территорию усадьбы Холмогоровых.

— Этому мальчику почти сорок лет, — сдвинула тяжёлую штору и вышла в зал, величественно волоча по полу удлинённый шлейф. Мама, как я и подозревала, мусолила по языку пузырьки шампанского, закатывая от удовольствия глаза. — Когда ты, наконец, начнёшь обращаться к нему как к взрослому, а не как к малышу в коротких шортиках?

— Не нуди. Саша не против, — булькнула маман, крутя в воздухе пальцем и ожидая от меня исполнение плавного поворота. — Да, да, да. Оно твоё. Ты в нём похожа на хрупкую статуэтку. Не то, что в реале. Матершинница и хабалка. И чего Сашенька нашёл в тебе.

— Мою тонкую и ранимую душу, — рассмотрела себя в расставленных по кругу зеркалах, кружась по подиуму. — Я возьму его. Давайте подберём к нему туфли и аксессуары.

— Вы уже решили куда полетите после свадьбы? — в сотый раз поинтересовалась мама, пока консультант копошилось на стеллажах.

— Да. Я в Калиновку, а у Саши объект в Сосновке, — в сотый раз ответила, ничего не меняя. — Сейчас самый сезон, мама. Нам не до отдыха.

— Ну как же так, Вита? — расстроенно развела руками родительница, предварительно опустошив хрустальный бокал. —Как-то не по-человечески. Сейчас все ездят хотя бы на пару недель. Мы с Мариночкой хотели подарить вам путёвку.

— Можете подарить с датой вылета в конце декабря. Я не против зимой попарить косточки в тёплых краях.

— Ладно. Тебя же не переубедишь, когда речь идёт о твоей ужасной работе, — обиженно всхлипнула мама, подливая следующую порцию веселящего напитка. — А с детьми чего? Когда вы, наконец, родите нам внука?

— Он бы уже мог быть, — прошептала, срываясь с возвышения и теряясь в примерочной. Болезненно кольнуло в груди, со скрежетом проворачивая шестерёнки времени назад в прошлое.