Пётр не отказывал себе в развлечениях. Любил веселые компании с ночными загулами на пару дней под видом рабочей командировки и, возвращаясь из очередной попойки, с каждым разом становился раздражительнее. Рестораны и бильярдные, кальянные и тотализатор – это его стихия. На его запросы уходила большая часть заработанных средств и вместо совместного красивого будущего у его жены маячила перспектива остаться в долгах. Женщины в его жизни тоже присутствовали. Погреться и развлечься за чужой счет находилось немало охотниц. В один из дней, придя с работы раньше обычного, Есения и застала очередную потаскуху в их квартире.

- Мама, а мы сегодня будем шить платье для Клары? – спросила четырехлетняя дочь Есению, перебирая ножками по ступеням лестничного пролета.

- Если у меня хватит сил, детка, то я очень постараюсь тебе помочь с одеждой для куклы.

Не успев переступить порог квартиры, хозяйка ощутила неприятное волнение, как будто пришла не домой, а вторглась на чужую территорию. Со стороны спальни доносились звуки, откровенно говорящие за себя: на ее кровати кто-то трахался. Есения, испугавшись, что это увидит дочь, быстро смекнула и, развернув девочку, вывела ее на лестничную площадку. Позвонила в дверь к соседке.   

- Мама, мы что в гости к тете Лиде идем? – наивно заулыбался ребенок, радуясь смене траектории движения.

- Да, зайка, она нас на чай приглашала, - Есения, приклеив улыбку, едва сдерживала обиду и горечь.

Лида выручала иногда, помогая посидеть с девочкой. На удачу соседка и подруга в одном лице оказалась дома.

- Лида, прошу тебя, пусть Верочка посидит у тебя, мне нужно одно дело срочно решить.

Женщина по лицу поняла, что муженек соседки выбросил новый фортель.

- Оставляй, конечно. Может поддержка нужна? – обеспокоенно вглядывалась в глаза Есении.

- Надеюсь, что нет, - грустно улыбнулась. - Вера, веди себя хорошо, я тебя скоро заберу. Спасибо тебе, Лида, - и вернулась в свою квартиру.

 Сняла пальто и скинула сапоги. Сохраняя выдержку и непробиваемую маску на лице, двинулась по направлению звуков, которые надо сказать к ее приходу стихли. Подойдя к дверному проему, задержалась, собираясь с духом перед предстоящей картиной: голая деваха, едва прикрытая простынями, сидела у изголовья и курила сигарету, выпуская струю дыма в пространство, пепельница примостилась с боку, а муж лежал в ногах и довольно улыбался в лицо чужой женщине, так будто сама царица снизошла до смертного. Несколько секунд держался кадр и вдруг театр кукол заиграл: девка вскрикнула, заметив Есению, и злобно проговорила Петру:

- Ты же сказал дома никого?! – снова переводя взгляд на стоящую в проеме женщину.

Затушив окурок в пепельнице, прикрываясь хлопком белья, забегала по комнате в поисках одежды.

Петр оглянулся и увидев жену, подскочил с кровати, шаря по полу в поисках штанов.

Есения смотрела на человечек, суетливых и растерянных, словно на мерзких тараканов, что застали в темноте над пищей, включив свет. Боли не ощущала. Уже нет. Она ушла плавно, день за днем, словно горсть песка сквозь пальцы - не собрать. Остатки совместной жизни осталось лишь стряхнуть с ладоней, зачерпнув новую порцию жизни и зажать в кулак. Не в силах вымолвить слова, да и какие были бы уместны, развернулась и прошла в ванную. Смаргивая подступившие слёзы, открыла кран и пустила холодную струю на лицо.

За стеной слышались споры и суета одевающихся тел. Есению это уже не волновало. Сейчас беспокоило другое: что делать дальше? Что вообще делают женщины, обнаружив любовницу с мужем?

Хлопнула входная дверь. Ушла любовница. Или они оба.

Глубоко вздохнув, Есения вышла из ванной комнаты и сразу наткнулась на победный и ехидный взгляд супруга.

- Ну, что, удивилась?

Петр, обнаженный по пояс, стоял, прислонившись к косяку двери, всем видом показывая превосходство.

Енисея поняла в этот момент, что не испытывает к человеку даже ненависти. Отвращение – да.

- Ты специально привел шлюху в нашу кровать? Тебе мало, что ты таскаешься по барам и шпилишь там всех доступных? Чего ты хотел доказать мне? – еле сдерживая гнев, повысила тон Есения.

- Захотел и привел! Это моя квартира, - Пётр отлепился от наличника и двинулся в сторону супруги.

- И тебе безразлично, что тебя застанет наша дочь? Ты вообще охренел смотрю!

- Плевать мне, я не хотел детей. И вообще, может она и не моя, - глумливо улыбаясь, навис над Есенией.

Она удивленно открыла рот, надеясь что ослышалась, но муж смог ее шокировать еще больше.

 - Хотя, кто на тебя позарится? Ледышка! Сколько тебя не трахай – толку ноль!

Есения впервые ударила мужчину. Так…, пощечина, но она вложила в нее максимум усилия и ненависти.

 Пётр дернулся и прорычав, схватив жену за горло. Лицо мужа перекосило от злобы и ненависти.

- Сука бешеная! Тощая вобла! Я тебя придушу!

Есения вцепилась пальцами в его ладонь, удерживая сопротивление.

- Пусти меня…, - прохрипела. - Пожалей Веру!

Мужчина резко разжал пальцы и отступил, брезгливо стряхивая руку.

Есения глубоко задышала, схватившись за шею, молясь, что достучалась до мужа и он не переступил границу дозволенного.

- Чудовище! Как я могла выйти за тебя?!

- Мы наконец поняли друг друга. Убирайся из моей жизни и из квартиры, - злобно выплюнул слова.

- Дай мне месяц, - посмотрела с ненавистью. - Я соберу чемоданы и уйду.

- Собирай. Нужно что ли мне тряпье твоё?

Пётр исчез в соседней комнате, а Есения медленно сползла по стене. Спрятав лицо в ладонях, тихо заплакала. Возвращаться домой, к матери - не самый лучший выход. Признаться ей как ошиблась и что её подозрения на счет будущего мужа подтвердились - само по себе неприятно. Но у Есении не осталось больше терпения, а теперь и выбора. И сколько бы она не закрывала глаза на трудности в их отношениях, дальше не имело смысла оставаться с мужем.