Закончив службу по контракту в горячей точке, Родион потерял не только сон, но и потенцию. Молодой и обеспеченный мужчина чувствовал себя ущербным и ненужным женщинам. И все что Он мог себе позволить это трогать и наблюдать. Но настанет момент, когда встретится та, что возродит его желание любить. Но и путь его реабилитации непрост.

        Родион открыл входную дверь в квартиру и по привычке огляделся. Год службы по контракту в горячей точке наложил отпечаток – всегда быть настороже. Стоит зазеваться и тебя снимут с прицела, и привет посмертная эпитафия с никому ненужными почестями.
Дом хозяина не приветствовал: с кухни не тянулись ароматы свежеприготовленного ужина и не вышла к порогу встречать жена. Вместо его ожидания, в коридоре стоял чемодан и дорожная сумка, о которую он чуть не споткнулся в темноте. Сердце ёкнуло от недоброго предчувствия. Но мужчина, взяв себя в руки, отогнав непрошенные мысли, позвал супругу по имени:
- Женя, ты дома?
Не получив должно отклика - насторожился. Скинув куртку и бросив связку ключей на полку прихожей, осторожно прошёл в глубь квартиры и остановившись в дверном проёме с удивлением уставился на жену: Женя паковала свои вещи в ещё одну сумку.
- Что ты делаешь, куда-то собралась? - спросил ровно, сохраняя профессиональную выдержку.
Женя резко обернулась и схватилась за сердце.
- Идиот! Ты меня напугал! И перестань ко мне подкрадываться.
- Вообще то я звал тебя, - медленно прошёл в спальню Родион и перевёл взгляд с лица супруги на ворох одежды, стопкой сложенной поверх покрывала.
- Что это? – кивком головы указал на вещи. – Ты куда-то уезжаешь? – внимательно посмотрел на Женю. – Срочная командировка? Или к матери?
- Нет, - небрежно бросила Евгения и стыдливо отвела взгляд. – Я ухожу от тебя и подаю на развод.
- Уходишь…? В смысле уходишь?! – Родион сделал шаг и заглянул в склоненное лицо супруги. – Бросаешь что ли? – произнёс с недоверием.
Евгения всплеснула руками, зашвырнув скомканную блузу в раскрытый зев дорожного баула.
- Да, Родион, я тебя бросаю, - плечи двушки поникли, но в глазах отражалась решимость. - Твоими военными замашками я уже сыта по горло! Мне надоело спать и бояться, что ты меня перепутаешь с противником и придушишь!
- Мы ведь решили вопрос со сном, - прищурился Родион. – И со временем я справлюсь с ночными кошмарами, и ты без опасения будешь спать рядом.
Бывший спецназовец пытался уверить супругу в безопасности нахождения рядом, но периодически мелькающий страх в её глазах, недоверие и отчуждение все больше крепли, отдаляя их друг от друга.
- Ты ведь сама была не против моей службы наёмником. Я ради вот этого…, - обвел взглядом обстановку спальни: современный ремонт и добротную мебель, и вновь посмотрел на Евгению, - ездил в горячие точки. И теперь, ты говоришь, что уходишь? - саркастично произнёс Родион.
- А не нужно мне теперь ни жилье твоё, ни ты…
- Разлюбила? – спросил со злостью, дернув головой.
- Мы не спим вместе и не занимаемся сексом уже полгода! – крикнула Женя, все больше распаляясь. Спокойно поговорить не получалось. – Ты как мужчина недееспособен. И сколько твоё бессилие продлиться, никто не знает! А я хочу детей! И секса хочу, и ласки и любви! – добавила с жаром, отступив к краю кровати.
Глаза Родиона налились кровью, кадык задергался, напугав на мгновение Евгению. И хотя супруг никогда не поднимал руку, в этот момент, готов был ударить. Родион сделал три глубоких вдоха и тихо заговорил:
- Ты же знаешь, что моя половая слабость временная и носит скорее психологический характер. Физически я здоров! Просто мне нужно ещё время, и я восстановлюсь, - привел доводы Родион, нервно облизнув губы и бегая взглядом.
И тут Женю прорвало.
- У меня его нет, ясно? Мне тридцать пять лет и биоритмы деторождения отсчитывают сроки. Признайся себе, наконец, что ты недееспособный, Родион! Ты - пустой и бесплодный мужик! – произнесла с пренебрежением. – Им-по-тент! – отчеканила со злорадством, не понимая насколько ранила мужчину.
И следом комнату рассёк звук пощечины: Женя ахнула и схватилась за щеку, не веря, что получила удар по лицу от мужа. Впервые в жизни.
- Сука! Ты просто конченная сука! – прорычал Родион в испуганное лицо жены и занес руку для нового удара, но сжав кулак, резко отвел за спину. – А ну пошла на хрен из моего дома, потаскуха! – и бегло оглядев ворох неупакованного шмотья, схватил и затолкав оставшуюся одежду в сумку, бросил её к порогу.
- Псих! Солдафон контуженный! – бросилась к вещам Евгения. – Отбитый на всю голову стрелок! Тебе не только яйца прижали, но голову пробили насквозь - ветер гуляет вперемешку с дурью! - распалялась Женя, придумывая все новые и грязные слова.
Но её оскорбления уже не трогали Мурзаева. Больше боли, чем сказанные слова ранее уже не могли причинить, потому что они попали в точку, сверлили горькой правдой. И чтобы не предпринимал Родион в постели с женой, оставаясь наедине, попытки оставляли лишь разочарование, усугубляя комплексы.
Евгения с неприязнью встречала настойчивые ласки мужа, насильно заставляя себя ласкать его в ответ ласкать, что по итогу не давало результата и Родион, злясь, уходил в соседнюю комнату. Их встречи становились все реже. Евгения всё дальше отдалялась, а Родион, перейдя спать в зал, все реже ее навещал.
- Встретимся в суде, вояка хренов! Я отберу у тебя половину квартиры и найду нормального мужика, а не такого калеку, - бросила напоследок Женя, выволакивая чемоданы за порог.
- Найдёшь, найдешь, только хера ты получишь от меня! – и захлопнул перед её носом дверь, оставляя последнее слово за собой.
Спустился вдоль двери и сев на пол, опустил на колени голову, пытаясь сдержаться, а не раскрошить мебель и посуду в квартире. Родной некогда человек, женщина, которую он любил и доверял, или казалось, что любил, с легкостью с ним рассталась, не продержавшись и полгода, не пошла на компромисс, не пожелала излечить его душевные раны, не разделила время реабилитации.