Галина

— С дороги! Начальство спешит! — раздалось из холла, а потом в кабину лифта, набитую до отказа, ворвалась одна из моих подчинённых.

Распихивая всех локтями, Машка протиснулась в самую середину недовольно ворчащей толпы и, заметив меня, натянула на размалёванную мордаху улыбку, больше похожую на хищный оскал, и скромно потупила взгляд.

Ещё толком не проснувшийся мозг, записал эту выдру в особый блокнотик и, повздыхав по поводу назревающих разборок, напомнил про необходимость срочно глотнуть кофе. Литра два для начала…

Навешав на мой отдел неподъёмную задачу, босс не особо беспокоился о том, что мы можем не успеть. Малочисленность серпентария, которым я управляла уже почти пять лет, не позволяла выполнить архиважную задачу в поставленные сроки. Но кого это волнует…

На кону стояло моё повышение, и подчинённые это прекрасно знали, поэтому… Та-дам! Особо не чесались, мои возмущения пропускали мимо ушей и, оправдываясь полной занятостью и авралом в текущих задачах, отодвигали новые поручения на последний день.

Мне оставалось лишь одно… Угадайте что. Поувольнять к чёрту этих бесполезных куриц?.. Не-а, об этом оставалось лишь мечтать и, стиснув зубы, впахивать за двоих. Да-да… Забыв про сон и еду, последние две недели, я практически жила в офисе.

Сон для слабаков? Да-а! Для работоспособности нужен лишь кофе, а котлета вредит фигуре? Ну, конечно же! Синяки под глазами придают загадочности? Угу… Эти круги, превращающие меня в панду, уже давно не замазывались, а потухший взгляд подтверждал мой возраст.

Почти тридцать шесть лет! Страшно сказать!

В первую очередь именно по этой причине я впахивала, как ломовая лошадь и, пресмыкаясь перед боссом, смиренно ждала долгожданное повышение.

Поскрипывая, лифт потихоньку полз вверх, а я пялилась в одну точку и, подбивая список задач на сегодня, пыталась не уснуть.

Основная масса коллег рассосалась на пятом и седьмом этажах, и мы с Машкой остались в кабине вдвоём. Не считая бессменной технички тёти Зины, но избегать её ушей было бесполезно. Её отсутствие в гуще событий не исключало факт, что она всё равно узнает последние сплетни и разнесёт их по зданию со скоростью света.

— Галина Романовна, — первой не выдержала Машка и, вздохнув, сочувственно добавила: — Вам бы отдохнуть. Отпуск, например, ну или больничный… Не обижайтесь, но выглядите вы не очень.

— Не выспалась, — почти не соврав, отозвалась я и, посмотрев в упор, поинтересовалась: — А с каких это пор, Марья Ивановна, вы себя к начальству причисляете? Я как ваш непосредственный руководитель о вашем повышении ничего не слышала. Просветите? Может, я чего-то не знаю?

— Ну что вы, Галина Романовна, ничего нового, — не скрывая ноток сарказма, протянула Машка и, покосившись на техничку, навострившую уши, густо покраснела.

— А причину опоздания уже придумали? — вздёрнув брови, уточнила я, а Машка задрала нос и поджала губы.

— Пятнадцать минут, — не такое уж и опоздание, — фыркнула она и, изучив безликий потолок кабины, намекнула: — К тому же едем-то мы вместе. Разве ж это опоздание? Вы и сами слегка кхм-м… задержались.

— Не задержалась, а заезжала на объект, — отчеканила я и, пожалев уши тёти Зины, буркнула: — В кабинете поговорим. Зайдите ко мне на перерыве.

Не дождавшись полного открытия дверей, Машка пулей выскочила из лифта и, цокая каблучками, погарцевала в сторону нашего отдела.

По её шикарной прическе и флёру укладочных средств сразу стало понятно, где и почему она «задержалась». Красивая зараза… Полный коплЭкт типичной охотницы за хорошей жизнью. Тут тебе и шубка, и новые сапожки, и точёная фигурка.

Хотя упахиваясь на работе, вскоре я рисковала достичь такой же комплекции, но в силу возраста хорошая фигура в моём случае сопровождалась такими побочными явлениями, как ломкость ногтей, сбой цикла, бледность и выпадение волос. Благо хоть не зубов…

Подходя к кабинету, я, кажется, в сотый раз за прошлую неделю напомнила себе записаться в салон красоты, которым владела близкая подруга, но, услышав дружный ржач подчинённых, немного замедлила шаг.

— Машка, ты чего такая взъерошенная? — подколола одна из девиц и, хихикнув, добавила: — Не ссы, наша грымза ещё не явилась. Быстро раздевайся, припудривай морозный румянец и делай вид, что всё утро работала над проектом.

— Ага, думаешь, премию выпишет? — вмешалась другая и, фыркнув, произнесла таинственным тоном: — Да её скорее наш Антон Петрович облагодетельствует. Колись, Машка. Ты реально всё ещё надеешься получить эту должность?

— Да ну вас, — прекрасно понимая, что я где-то рядом, огрызнулась Маша, но коллеги продолжили обсуждать её тайну.

— Ага, так и вижу, как ты ей сообщаешь, — прыснув от смеха, начала одна из коллег и, пытаясь спародировать Машку, прогундосила: — Извиняюсь, Галина Романовна, но про повышение забудьте. С боссом сплю я, а вам остаётся дожидаться пенсии на своём месте.

— Галка сама виновата. Сколько уже она Петровича мурыжит? — поддакнула первая бессмертная.

— Галя, у нас отмена, — хохотнула вторая, а её шутку подхватили на все лады.

— Не отмена, а замена! Дорогу молодым и смелым!..

«Ну молодые и смелые, держитесь!» — подумала я и, придав лицу самое убийственное выражение, распахнула дверь.

— И штрафы всем опоздавшим и оборзевшим, — врываясь в кабинет, невозмутимо сообщила я и, медленно процокав к своему кабинету, обернулась, обвела притихший серпентарий убийственным взглядом и, скрестив руки на груди, рявкнула: — Всем работать! Мария Ивановна, а вас я попрошу зайти ко мне. Немедленно!