Этот летний день был по-особенному прекрасен. В первую очередь тем, что меня, наконец, выписали из перинатального центра, где я лежала с высоким давлением, чтобы последние недели перед родами можно было провести дома, в кругу семьи и друзей. Ни того, ни другого у меня пока не имелось, семья только собиралась образоваться, когда Даня вернется в вахты, а с друзьями как-то со школы не ладилось, мне со сверстниками было неинтересно, как и им со мной.

Набрав Данькин номер, я снова услышала «абонент вне зоны действия сети» и вздохнула – в последние три недели, все время, что я провела в больнице, телефон мне выдавал такое сообщение. Но я не беспокоилась, зная, что мой будущий муж работает в поте лица, и сам неоднократно говорил об отсутствии связи или ее плохой работе в том месте, где находился их поселок. Мы даже смеялись, когда Даня в лицах рассказывал, как мужики бегают с привязанным к воздушному змею телефоном, чтобы отправить или получить смс. Ничего, скоро мне рожать, он обязательно вернется к этому периоду, он мне обещал.

Три месяца я ждала, словно верная Пенелопа своего Одиссея из дальнего путешествия. За этот период живот мой стал размером с дирижабль, сын толкался порой так сильно, что сквозь кожу можно было ощутить его стопу. Девчонки в чате июлят смеялись надо мной, говоря, что я придумываю, но я и правда периодически ощущала, как малыш подает мне знак, что он скоро появится на свет. И чувство безграничной любви накатывало на меня, ощущение, что я попала в какую-то сказку, в которой вскоре наступит счастливый финал – свадьба и рождение в мир нового человека.

Пыхтя, я поднялась на третий этаж хрущевки, где жила с момента, когда мы с Даниилом решили быть вместе, и остановилась, поставив на пол сумку с вещами и разгибая поясницу. Уф! Ну и жара сегодня! Сейчас сразу же приму душ и буду лежать под кондиционером. Потом закажу доставку из ближайшего магазина и приготовлю что-нибудь вкусное – от больничной еды мне уже хотелось выть.

Ключ скользнул в замочную скважину, но не повернулся. Что за дела?

Я еще раз вынула и вставила его, попыталась провернуть, но опять не вышло. Странно. Когда меня увозили на скорой, я сама лично закрывала дверь, и все прошло как по маслу, как и всегда – Даня после смерти своей бабушки, которой раньше принадлежала эта квартира, поменял дверь на добротную, как он говорил, чтобы ничего не случилось. И вот случилось. Это мне что, МЧС вызывать? Но у меня ж нет здесь прописки, я временно зарегистрирована в общежитии, а постоянно у своей матери в станице, но туда я точно не поеду – там шалман такой, что беременной мне будет очень страшно, а тем более, далеко от Краснодара, где я должна буду рожать.

Вытащив телефон, я снова набрала номер любимого. Опять вне зоны действия сети.

Что же делать?

Внезапно замок скрипнул, и дверь открылась, являя на пороге женщину лет шестидесяти в цветастом халате и с бигуди на голове. Она жевала что-то, оглядывая меня сверху вниз, затем хмыкнула презрительно, прищурилась и спросила:

- Явилась?

Ошарашенно уставившись на нее, я даже потеряла дар речи. Это что еще за новости? Может, какая-то Данина родственница? Но что она тут делает в мое отсутствие? И откуда у нее ключи, и вообще, по какому праву?

- Здравствуйте, - переступив с ноги на ногу, так как стоять мне было тяжело, я улыбнулась в ответ на неприветливый вид дамы.

- Здоровее видали! – отозвалась она и смачно шмыгнула носом. – Вещи твои я собрала, выкидывать не стала, хоть очень хотелось, да увидела, что там детское, думаю, жалко дите-то. А ты вон че! Брюхатая!

От такого заявления я даже дар речи потеряла.

- По какому праву вы в таком тоне со мной разговариваете? – возмутилась ей в ответ, стараясь дышать размеренно.

Не хватало еще давление нагнать, с таким трудом приведенное в норму.

- Да уж имею право, милочка! – огрызнулась женщина. – Ты тут по какому праву жила, я не знаю, да только за квартиру ты мне задолжала за три месяца. Мне пришлось сюда аж с самого Иркутска лететь, чтоб узнать, че случилось, а то мало ли проходимцев. Тетка-то моя была, прости господи, блаженная, могла и пообещать кому наследство. Да только квартира моя, поняла?

- Ничего не понимаю, - я нахмурилась, продолжая смотреть на хабалку, что так и стояла в дверях, не давая мне пройти. – Эта квартира принадлежит моему жениху, Даниилу Кутовому, он сейчас на вахте, а раньше его бабушке, которая скончалась в прошлом году.

- Все верно, милая, бабка в прошлом году преставилась, - подтвердила тетка. – Да только никакого Даниила я не знаю, я с агентством договор заключила, они мне съемщика нашли, пока я в наследство окончательно не вступлю. Вот я вступила, да приехала с имуществом разбираться. А тут ты.

- Погодите, - я потерла виски, так как голова начала болеть от перенапряжения, не понимая, что происходит. – То есть, вы хотите сказать, что не знаете, кто такой Даниил Кутовой?

- Понятия не имею, - подтвердила тетка. – Да что мы тут в подъезде, заходи, давай, вещи свои заберешь заодно. Денег с тебя не поимеешь, как я погляжу. Хоть квартира в порядке оказалась, и то ладно.

В каком-то замешательстве перешагнув порог своей… вернее, теперь уже чужой квартиры, я по привычке скинула шлепанцы, в которые теперь могла втиснуть свои разбухшие ступни, прошла в маленькую кухоньку, подмечая, что плита заляпана жиром, чайник закоптился, а пол в пятнах, хотя всегда держала квартиру в чистоте, несмотря на старый ремонт, и уезжая на скорой, не оставила ни пылинки.

- Ну давай, девка, собирай вещички, да проваливай, - тетка села на стул у стола, мое любимое место, с которого я всегда наблюдала за озорными белками, любившими прыгать по веткам старого платана, взяла в руки мою же чашку с ярким цветком, и с прихлебыванием отпила из нее.

- Мне кажется, это какое-то недоразумение, - все еще не понимая, в чем дело, я тоже села на стул и снова потерла виски. – Даня не мог мне соврать.

- Эх ты, кулема! – рассмеялась мне в ответ женщина, являя рот с половиной отсутствовавших зубов. – Это ж мужик, а им веры нет. Под юбку залез, свое получил, да ищи-свищи, а ты вон дитенка народишь теперь. Сколько, говоришь, не можешь до своего благоверного дозвониться?

- Три недели, - машинально ответила я, - он на вахте уже три месяца, раньше всегда отвечал. Просто что-то случилось.

- Случилось – не случилось, - философски заметила в ответ тетка, - да только теперь быть тебе мамкой-одиночкой. Не ты первая, не ты последняя, как говорится. Да ты не расстраивайся, бывает всякое в жизни. Иди вещи свои собирай, пока теть Валя добрая. Пожалела тебя я по-бабски, поняла?

Поднявшись, я прошла в комнату, увидев, что все сложенные для малыша вещички оказались в большом пакете из сетевого магазина, напиханы как попало, да сброшены у двери в кладовку. Там же и мои вещи оказались.

- Вы из шкафов все убрали? – стараясь сдержать слезы, я в который раз набрала номер Дани и опять не услышала ответа.

- Все, - крикнула мне женщина, - ты сама проверь, мне чужого не надо.

Пройдя по квартире и убедившись, что все мои вещи собраны в пакеты, которых оказалось аж четыре штуки, я вернулась в кухню.

- Могу я забрать свою кружку? – спросила сухо, кивая на цветастую чашку в руке «теть Вали».

- Твоя, штоль? – она подала мне ее, и я брезгливо вздохнула – вся в коричневых разводах, с присохшими снаружи чаинками, эта кружка смотрелась теперь убого.

- Моя, - кивнув, я прошла к раковине и в последний раз отмыла до блеска единственный подарок моей мамы. – Закройте за мной дверь.

Мы вышли в прихожую, я еле всунула в шлепанцы ноги и шагнула к выходу.

- До свидания, - кивнув на прощание владелице квартиры, я выволокла все свои баулы в подъезд, услышала, как лязгнул замок за моей спиной и разревелась.

Идти мне было совершенно некуда. Деньги на счету заканчивались, их не хватит даже на месячную аренду квартиры, а что делать теперь, я даже не представляла. Почему Даня так поступил? Неужели он мне лгал?