— Именем Проклятого герцога откройте!

Стук в дверь заставил меня вздрогнуть и выронить из рук флакон. Ах ты ж, духи лесные! В комнате сильно запахло фиалковым корнем и жасмином, которые я добавила в состав моих новых духов. И чем-то еще. О боже! Нет! Подозрение пригвоздило меня к месту. Я торопливо пошевелила пальцами, наматывая на них тонкую нить аромата. Так и есть! Но этого просто не может быть! Не сошла же я с ума? Кто, кто? Кто добавил в мои духи пыльцу черной бабочки? Я с опаской втянула в себя запах осени, словно изгорчивший легкие цветочные ароматы, покрывший их легким налетом тления. Нет, его бы я не перепутала ни с чем…

Мимо двери моей комнаты кто-то стремительно пронесся, грохоча башмаками.

— Скорее открывайте! — запыхавшимся голосом завопила снизу моя приемная мать.

Стук каблуков по ступеням лестницы. Хлопанье створок отворившихся внизу дверей, сердитые и взволнованные голоса, нервные вскрики, потом чей-то то ли всхлип, то ли стон. Но пока я колебалась, не прокрасться ли по коридору, чтобы подслушать, все закончилось. Я высунулась из окна.

С досадой отвела от лица волны аромата, что шли от пышных и уже отцветающих сиреневых кистей глицинии. Перегнулась, пытаясь разглядеть дорожку из красной гранитной крошки, видную в прорезях боярышника.

Да, вот он! Всадник на горячем коне в черной маске на все лицо уже скакал прочь от нашего особняка. На его развевающемся черном плаще заполошно мелькали тени деревьев, а жаркое солнце вспыхивало искрами на шпорах. У меня по спине пробежали мурашки. Бр-р-р! Ну так и есть — посланец от Проклятого герцога!

Интересно, и с чем же пожаловал гонец? Из-за чего весь сыр-бор? И ведь наверняка мне не скажут! Приемная мать всегда относилась ко мне с прохладцей, и ее отношение переняли и старшие сестры, обращаясь со мной то ли как с прислугой, то ли как с нахлебницей. Хотя я ею, по факту, и была.

Именно поэтому я пошла в ученицы к местной ведьме, чтобы узнать, как варить зелья, и этим зарабатывать себе на хлеб, не завися ни от кого материально. Обидно, но у меня ничего не получилось. Магия моя оказалась слабой, зато запахи я хорошо разбирала. А знаний о том, как делать туалетную воду и духи, мне хватило, чтобы заняться приготовлением собственных. Но кто же подсыпал мне в духи пыльцу черной бабочки? А я ведь чуть ими не подушилась!

Я встряхнула флакон и поднесла к свету. В прозрачной жидкости закружились черные пылинки, отливающие фиолетовым и вспыхивающие серебряными искрами на солнце. Ну вот и доказательство! Но кто…

— Джесс!

Мисси просунула голову в приоткрытую дверь.

— Входи! — кивнула я.

Амисилия была младшей из трех дочерей графини и единственная относилась ко мне с теплотой и без высокомерия. Возможно, причиной было то, что мы были почти одногодками. Или то, что в детстве я часто покрывала шалости сестры. Или же то, что снабжала Мисси разными кремами, духами и прочей косметикой собственного изготовления. Втайне от графини, которая неодобрительно смотрела на мои занятия. Но даже когда от экспериментальной мази моего изготовления у Мисси по всему телу пошла ярко-красная сыпь, сестра не выдала меня. Наврала, что поела странных ягод, купленных на базаре, и выдержала получасовую нотацию матушки. Представляю, что бы сделала графиня со мной, узнай, что крем дала Мисси я.

— Джесс! Там отцу послание пришло от Проклятого герцога, — округляя от возбуждения глаза, сказала Мисси. — И мать теперь на отца кричит в кабинете. И про тебя тоже кричит. Пойдем подслушивать?

Я заколебалась, но потом согласно кивнула. Раз уж речь идет про меня…

Лестница на чердак скрипела, но мы с Мисси знали, куда ступать, чтобы не выдать себя — многолетняя практика, знаете ли!

Сам чердак — извилистый, похожий на нутро выброшенного столетия назад на берег и высохшего кита — едва освещался. За пыльными окнами горел золотой день, но здесь царила тишина. Забытое прошлое проживало на чердаке в забытьи и одиночестве пустые годы. Ступать надо было по ребрам-балкам, иначе провалишься прямо через тонкий потолок в комнату. Зато это давало возможность подслушивать без всякого риска.

Кабинет графа располагался в углу. Мы с Мисси прокрались и, не боясь запылиться, улеглись на балки, свесившись вниз, чтобы было слышней.

— …это отродье!

— Клара!

— Что Клара? Ну что Клара? Сколько лет мне приходится терпеть ее в доме?! Тратить на нее деньги, время и силы!

— Клара, это дочь моих друзей. Я поклялся…

— Ах только не начинай про свою клятву! Меня ты спросил тогда, хочу ли я видеть эту девчонку в своем доме?

— Но Джесс никогда не доставляла особых хлопот!

— Да-а-а? А вот теперь доставила! Огромную проблему! О чем ты думал, Калеб? Ты всегда слишком баловал ее!

— Баловал? Когда я спрашивал девочек, что им подарить на Праздник Средозимья, Катти попросила кольцо с бриллиантом. Долли новую лошадь. Мисси гранатовые серьги. И только Джесс даже не заикнулась ни о каком подарке! И на Средовеснье тоже!

— Так какого черта ты подарил ей золотую розу из оранжереи Проклятого герцога? Как ты ее вообще достал?

— Купил с рук. Откуда я знал, что она из оранжереи, да еще на ней стоит магическая метка? Девочка просто в разговоре посетовала, что хочет приготовить особенные духи, но ей нужны лепестки золотой розы. Ко мне подошел на улице какой-то бродяга и из-под полы продал цветок.

— А тебе и в голову не стукнуло, что цветок украден?

— Даже если и так, я решил порадовать Джесси.

— Болван!

Слова графини хлестнули не хуже кнута. Даже мы с Мисси вздрогнули и переглянулись.

Приемный отец был ко мне всегда добр, в отличие от матери. Но дарил подарки тайком, не желая вызвать ее гнев. И про розу я ему рассказала между делом, когда он зашел ко мне в мастерскую и поинтересовался моими успехами в парфюмерном деле. И что же, получается, роза была краденая, да еще из оранжереи того самого Проклятого герцога, одно упоминание имени которого вызывало страх у всех в округе?

— Ты понимаешь, что натворил? — продолжала хлестать словами графиня. — Ты ради безродного подкидыша рискнул безопасностью собственной семьи! Наказание за украденную розу — отдать одну из дочерей герцогу! И завтра утром прибудет посланец!

Мисси округлила глаза и посмотрела на меня с упреком. А я что? Я же об этом узнала вот прямо сейчас! В чем моя вина?

— Клара!

— Ну что Клара! Так и знай, Калеб, я не буду ради Джесси жертвовать своими детьми!

— Но я же поклялся!..

— Ты клялся и мне во время свадебного обряда! Имей в виду: ни одну из своих родных дочерей я не отдам чудовищу!

Мисси прижала руку ко рту, вскочила и поскакала по балкам, желая поскорее выбраться с чердака. Но я даже не стала ее останавливать. Я села, слушая, как в тишине чердака бьется, как сумасшедшее, мое сердце. Отец, что же вы натворили?!