В глубокий, темный, затхлый подвал, изрезанный липким серебром следов, оставленных неповоротливыми телами ползающих слизняков, заглянул любопытный Луч солнца. И надо сказать, что от увиденной картины, он нешуточно шуганулся. Через зловещее кружево паутины, просматривалось очертание какого-то косматого чудовища с головой быка. Но еще страшнее было то, что оно имело человеческое тело, покрытое слизкими мутными разводами, по цвету напоминающими шляпки лже-опят.
И чем дольше всматривался Луч в каменную яму, тем сильнее ужас сдавливал его детскую, впечатлительную яркость, пока от страха он не начал тускнеть и не погас вовсе. Да и не мудрено, ведь даже взрослая особь, не важно, какого роду и племени, не выдержала бы и сбежала, увидев в яме с чудищем: горы обглоданных костей, полу-облезлые черепа и куски недоеденной, разлагающейся плоти.
Но свет все-таки был пойман каменной темницей, его жадно впитали в себя, те самые серебряные дорожки слизняков на стенах. И теперь, пространство подвала фосфоресцентными сюрреалистическими узорами пугало не только пауков, червей и мокриц, но и то самое чудовище, которое и породило царящий здесь хтонический ужас.
От света резанувшего по глазам, чудище привстало, стряхнув морочное наваждение, и опираясь на торчащие каменные выступы затхлой темницы поковыляло вдоль стены, то и дело озираясь по сторонам. Протерев закисшие, мутные глаза, оно внимательно и с любопытством осмотрело свою тюрьму. Оказалось, что кроме остатков съеденных им человеческих тел, там было много других предметов, от давности покрытых патиной. Видимо они попали к нему вместе с приговоренными к жертвоприношению бедолагами. Особенно привлекательно поблескивала пряжка ремня, который туго стянул полуистлевшую книгу.
Дрожащими, огрубевшими пальцами с гнойной коростой, на которые неровным слоем налипла чужая кровь, он расстегнул застежку, и шершавой ладонью неспешно протер махровый слой пыли с кожаного переплета.
“Ми-но-та-в-р, – выдавило из себя хриплые булькающие звуки чудовище и испуганно отбросило книгу. – Откуда… откуда я умею читать? Как я разобрал буквы?! А-а-а, наверное я съел кого-то умного, – того, кто умеет читать и думать! – в диком замешательстве сделало вывод чудище, исходя из своей звериной логики”.
Придя в себя, косматый получеловек с интересом начал листать книгу, иллюстрированную картинками с изображением какого-то человеко-быка, – зверя, по сути. Которого, если верить предсказанию местного волшебника, убил Тесей, возлюбленный Ариадны. Страницы книги утверждали, что она дала ему волшебный клубок ниток, чтобы суженный смог выбраться из лабиринта, в котором влачил свое жалкое существование Минотавр.
В голове у чудовища забегали сумбурные, сбивчивые мысли. Они как будто намекали ему на что-то очень грандиозное, что-то очень … близкое… к телу, или духу?
От навалившихся событий, во рту у него пересохло и чудище поковыляло к выступу в стене, откуда на землю скупыми каплями, стекал зловонный конденсат. Собираясь привычно отпить из лужи это мерзкое пойло, полу-зверь вдруг замер и тут же в ужасе отпрыгнул, больно ударившись о противоположную стену своей темницы. Серебристые огоньки на стенах еще удерживали в себе солнечную энергию луча и щедро делились своим светом с лужей, ставшей на какое-то время зеркалом, отразившим мерзкого, с заплывшими глазами желто-зеленой слизью и с запекшейся кровью на бычьей морде, косматого монстра. Прямо как с картинки полурассыпавшейся книги.
Чудовище, с выпяченными от ужаса глазами, забившись в угол, пыталось осмыслить увиденное, и разбросанные вокруг с инквизиторской любезностью страницы, с нарисованным монстром, еще больше усиливали его кошмар. Немного погодя, когда паническое чувство страха стало не таким парализующим, получеловек на четвереньках бесшумно подполз к луже, прихватив с собой изображение Минотавра и вполглаза снова заглянул в водяное зеркало. Увидев того же монстра, что и в первый раз, наш герой снова издал нечеловеческий крик… только на этот раз, это был крик радости.
«МИ-НО-ТА-ВР! Меня зовут Минотавр! У меня есть имя! Я так и знал, что я есть!» – радостно выкрикивал он, запрокидывая голову кверху, в знак благодарности неизвестно кому. Странные чувства переживал наш Минотавр, очень странные.
Минуты эйфории сменялись счастьем, потом тихой радостью, и когда шкала эмоций спустилась до спокойствия, Минотавр задумался над тем, – что же дальше? Ведь если верить предсказанию в книге, то с его страданиями должен был покончить Тесей.
Он обхватил голову руками и принялся исступлённо рыться в воспоминаниях, которые довлели на разум зловещим предчувствием. Двинувшись по лабиринту собственной памяти, каких только жутких тайн, распиханных по углах, не увидел Минотавр. Пока вдруг, в одном из его обшарпанных закутков не зацепился вниманием, казалось бы, за невинную безделушку, – за волшебный клубок Ариадны, лежащий во-о-он там, справа от него, выглядывая из-под груды тлеющего тряпья. В душе зажегся огонек надежды, появилась нить, ведущая к Тесею!
Минотавр, держа в памяти это место, бросился на поиски клубка! Одержимо рыская по закоулкам темницы, он обнаружил его почти сразу же. А рядом с ним, неприметно лежал чей-то скомканный камзол, и оставался бы он таковым дальше, если бы наш косматый друг, влекомый смесью страха и любопытства, не схватил и не прочел на шёлковой изнанке имя его владельца, вышитое золотыми нитями – «Тесей».
“Я его съел… я съел своего освободителя!” – в горьких слезах, схватился за взлохмаченную голову, безутешный Минотавр. И в этот же момент, жизнь словно замедлила бег, и он в медленном, будто бы в наигранно-театральном обмороке, свалился на пол.
Минотавр провалился в глубокий, страшный сон, где подобно призраку, он наблюдал свою прежнюю жизнь…
***
Вот он совсем маленький, лохматенький, хорошенький, по-детски шаловливый, тянет ручки к чему-то бо́льшему, чем он сам, к чему-то очень светлому и теплому. Но эта бо́льшая часть, которой он всецело принадлежит, отчего-то игнорирует его. Он кричит, зовет ее, срывается на крик, плачет, рыдает… а она молчит, не отзывается.
Со временем, брошенный малыш замолкает, замыкается в себе и перестает подавать признаки жизни вовсе. Он все еще с детской наивностью молча смотрит на тусклую полоску света, которая почти растворилась во тьме, а вместе с ней чувство тепла, любви и привязанности. Вот только к кому были эти чувства… к кому же?
Картинка меняется, и Минотавр видит себя уже повзрослевшим, изрядно вымахавшим в размерах, с перекошенной вытянутой мордой, напоминающей разъяренного быка. Он дубасит рогами стены темницы, из которой нет выхода. Полузверь голоден, зол, он в поисках еды – особенного вида еды и… крови.
А вот, в бесноватом приступе гнева, в самом расцвете своей быковатой дури, он пробивает рогами дыру в темном замкнутом пространстве, из которого кубарем выкатываются несколько растерянных, искрящихся сгустков энергий. Минотавр жадно бросается на эти доверчивые, безобидные живые существа и взахлеб сжирает их!
Ослепительный взрыв такого экзотического вкуса, туманит остатки его разума, и в новом голодном приступе, он долбит рогами свою темницу дальше, требуя новую порцию световых сгустков! Ведь как потом выяснилось, каждый из них обладал неповторимым вкусом, рождая невиданные доселе видения и переживания.
А в это же время, когда-то Большое и светлое, внутри которого был заперт и взращен терзающий его зверь, чувствовало душевную боль, которая пила из него жизненную силу. Это Большое, обнаружило, что когда оно по кускам отдает сакральную часть себя – как будто откупаясь от непонятно чего, – то на какое-то время, эта неизвестно откуда взявшаяся боль, утихает.
Во сне, наш нынешний Минотавр, как наяву видел, чем на самом деле были эти светящиеся шары… Это были самые светлые мечты, творческие идеи и удача Большой сущности. Это, по сути, было его счастье, брошенное во внутреннюю топку: растоптанное, сожранное его внутренним зверем, который никогда не бывает сытым.
Очнувшись, Минотавр не мог взять в толк, почему его темница так отличается от той, в которой он был во сне. Почему она завалена кучей обглоданных трупов, и почему он гораздо несчастней того, другого Минотавра.
“Какой странный сон! Что это за игры разума и чьи они?! Возможно того, в чьей темнице я заперт? В темнице Че… – и лицо его перекосилось от внезапной догадки. – В темнице… Че-ло-ве-ка!» – вторя голосу внутри себя, вслух произнес он, чувствуя при этом полный фатализм истории своего существования! И с живодерской любезностью, в его голове откуда-то из глубин подсознания, всплыли строки Лукреция: “Видя, как мясом живым он в живую могилу уходит…”.
После таких печальных мыслей, Минотавр понял, что это был конец… Да, это был конец его надежд!
Осознание своей никчемной жизни, как жизни зверя, поедающего другую часть себя. Того, который сжирает то целое, частью которого он является, которому принадлежит; невозможность преобразовать свою животную, звериную суть, во что-то другое… Что-то человеческое…?? Да и пищи больше не поступало.
Большое и светлое будто усохло и потеряло светимость. Покормить внутреннего зверя оно могло, разве что собственной смертью, которая неизвестно как быстро наступит.
“Меня некому убить! Убить сию же секунду! Тесея, посланного мне во спасение, я съел!” – пронеслось в голове у Минотавра. В приступе страха и полной безысходности, он схватил валяющуюся связку ржавых ключей. По-быстрому, дрожащими руками заточил о камни самый большой ключ и неистово, со всей своей звериной дури, вонзил его себе в живот! После, быстрым движением вскрыл себе вены на руках, и завершающим, точным рывком руки профессионального самоубийцы – вонзил острую заточку себе в яремную вену!
В сладостном ожидании скорой смерти, он с внутренним трепетом лег на грязный пол навзничь, словно это была мягчайшая из постелей, скрестил в смирении руки и закрыл глаза… Но, смерть почему-то не наступала. Он приподнялся, и с удивлением уставился на места, где должны были зиять самонанесенные, кровоточащие раны, но там их не было, – он не потерял ни единой капли крови!
Не веря в происходящее, Минотавр схватил заточку и не колеблясь, снова попытался себя порезать или заколоть, но все попытки были безуспешны, – его кожа была словно из метала, ее невозможно было проткнуть или порезать!
“Убейте меня! Эй, кто-нибудь! Убейте меня! Я больше не хочу жить… так жить… не хочу больше!” – стоя на коленях и подняв руки в молитве, взывал Минотавр к пустоте перед собой. Но даже эхо не отзывалось на его мольбы. А между тем, серебристые следы слизняков начали тускнеть и валяющийся хлам, вперемешку с костями, стал почти неразличим глазу.
Крики и рыдания истощили Минотавра. И лежа на холодном, грязном полу в тупой апатии и в полнейшем безмыслии, он повторял словно мантру, одни и те же, не до конца понятные ему слова:
“Летать… летать… я всего лишь хотел летать!” – и на спине, у основания лопаток, в такт взмахам воображаемых крыльев, встала дыбом его косматая шерсть.
Взлететь ему конечно же не удалось. Но странным образом, в бредовом видении завибрировал образ волшебного клубка Ариадны, он парил в метре над каменным полом.
“Хм, странно, что Тесей не привязал край нити у входа в лабиринт. Это было крайне глупо, самонадеянно, и… опасно. Ведь в темноте не найти дорогу к выходу! А может он из предосторожности так поступил, ведь в случае его смерти, я смог бы беспрепятственно выбраться наружу!” – по недоброму, усмехнулся Минотавр немного воспряв духом, и пошарив глазами по стремительно темнеющей темнице, он действительно обнаружил клубок слегка светящимся и парящим в воздухе.
В тот же миг, вспыхнули его глаза безумием, и Минотавр будто в помешательстве, снова потянул свою руку за заточкой…
***
Освещение почти полностью исчезло. И если бы у читателя была возможность заглянуть в эту смрадную темницу, то он бы и не понял ничего, а только перепугался – от плотного смрада разлагающейся плоти, царящего в этих стенах, к которому добавился удушающий, сладковато-горький запах пиленых костей! И лишь запутаннее становились бы его выводы, от случайно выхваченных взглядом, но таких непонятных для ума, – угловатых, конвульсивных телодвижений несчастного зверя. И даже вполне вероятно, что фантазийно-защитный механизм его психики, списал бы эту хтоническую какофонию образов, запахов и звуков, на – неумелый первый, или же – последний предсмертный, шаманский танец Минотавра. И… ошибся бы!
На самом же деле, Минотавр ломал, сверлил, пилил и соединял между собой, подходящие по размеру хребты, кости и черепа, из сожранных им же когда-то существ. И скреплял он их между собой волшебной нитью, из клубка Ариадны.
Свет, излучаемый стенами, погас, но светло было в каменной тюрьме! Ведь разогнувшись, в полный рост стоял Минотавр, а за его спиной, занимая почти всё пространство темницы, – развевались привязанные к туловищу крылья! Только не из перьев, а из костей и черепов!
***
В голове у Минотавра было чисто. Никаких мыслей и никаких сомнений. Он готовился к освободительному полету! Возможно смертельному, возможно даже не для него одного… Для него и для его… Человека.
“Я спасу тебя, мой Человек! Я спасу нас!” – с этими словами на устах, Минотавр оттолкнулся и взлетел на своих мощных крыльях – вверх, в темноту! В ту невидимую для глаза и неосязаемую для тела, дыру, из которой поступала к нему все эти годы пища.
В этом беспроглядном тоннеле не было и намека на свет. Но летя вслепую, больно ударяясь о враждебные, неприветливые стены и ломая самодельные крылья, Минотавр впервые в жизни чувствовал себя свободным!
Он летел и летел, ничего больше не желая, ибо в этом полете, словно была заключена вся его суть. Он даже не представлял, что где-то там, нечто большее может ожидать его и быть действительно подлинной наградой, за его единственно правильный поступок в жизни.
Его глаза сияли ярким светом дальних фар, и когда вдали сама собой начала рассеиваться темнота, то он не сразу поверил в произошедшее.
Да! Минотавр вылетел из забаррикадированного невежеством и страхами, жуткого тоннеля своего Человека. Он вылетел на свет божий, но его глаза так долго находились в темноте, что зрительные нервы не выдержали такой сильной нагрузки, и ослепляющий свет окончательно и бесповоротно погубил его зрение.
Казалось бы – это было ужасно! Но в сознании Минотавра, и перед его ослепшими глазами, всё равно неслись нескончаемым потоком волшебные видения окружающего его мира. И они были завораживающе прекрасны!
Он летел навстречу солнцу, радостно выкрикивая: “Моя душа – это крылья! Моя вера – это чистое, голубое небо! Отныне, я исповедую чистый, прозрачный воздух! И если на этом свете есть бог, то мой бог – это Солнце, а его лучи – это мои учителя!”.
Так он летел и летел ввысь, подобно Икару. Он летел и не замечал, как солнце сжигает его самодельные крылья. В неописуемом счастье он даже не заметил, как траектория его полета изменилась, и что он летит… вниз.
***
Предчувствие… Предчувствие чего-то неправильного и непоправимого! Возможно, даже скорой смерти, толкались где-то под ребром. Эти предчувствия, электрическими вспышками будили сознание Человека. Падение какой-то жизненно важной части внутреннего мира, яростно толкали его грудную клетку изнутри!
Счет шел уже на секунды, и земля неумолимо притягивала к себе Минотавра. И когда он должен был удариться оземь, чьи-то крепкие и любящие руки подхватили его. Это были руки его Человека!
***
“Тоша, не летай так высоко, разобьешься! У тебя крылья еще не полностью перелиняли!” – по-доброму ругал Человек своего Минотавра. Хотя, если честно – невозможно было сказать, кто из них рисковал больше, – Минотавр, с неокрепшими крыльями, или Человек, несшийся сломя голову с грандиозной целью – Спешить Жить На Полную!
Но можно с полной уверенностью утверждать, что Человек хоть и мчался вприпрыжку по асфальту, но внутри – он летел! Так же, как летал и Минотавр в огромных просторах, в огромном внутреннем мире своего Человека.
Он летел и его новые крылья меняли свой цвет от черного до белого! И вместе с этим, всеми цветами с их многообразием оттенков, переливались они, всеми оттенками настроений! А его новое, острое зрение, позволяло любовалось светом и своим собственным Человеком!
Который тоже видел Минотавра своим внутренним взглядом и слышал внутренним слухом, при этом бесконечно удивляясь тому, что его Тень имеет синие глаза и светлые вьющиеся волосы.
И летали они вместе еще очень и очень долго! Человек от огромного прилива сил, пошел одновременно по разным дорогам своей судьбы и реализовался в трехкратном размере!
А сильный и свободный Минотавр, летал во внутренних садах нового пространства. Он пил из молочных рек с кисельными берегами, ел яблоки из волшебной яблони! Летал наперегонки с Финистом-Ясным соколом, и с другими сказочными персонажами. Он творил новую счастливую историю, и никогда больше не был голоден и одинок!
