Выберусь отсюда живой – тетке голову откушу, слабительного в чай насыплю, участковому на нее пожалуюсь. Не меньше. Ну, и, конечно же, никогда в жизни не буду ее слушать.

И работу буду искать только на специально отведенных для этого сайтах, а не по знакомству!

Но обо всем по порядку. Решила маме подарок на Новый год сделать, а для этого нужно заработать чуток. Быстро и ненапряжно. Вот тетка и предложила вместо нее в доме одного человека убираться неделю.

— Работа не тяжелая. Главное, ничего не трогай да на глаза ему не попадайся особо. Тебе, студентке, и эти денежки будут не лишними. А пока ты там хозяйничаешь, я к подружке на Урал смотаюсь. Давно не виделись мы с ней.

— У него дом почти рядом с моим универом. Можно я там заночую?

— Ты что, ни в коем случае! — сделала огромные глаза тетка. — Этот де… Этот человек очень, очень крутая шишка. Я ему не сказала, что уеду, а ты вместо меня. Так что давай, племяшка, не подведи. А оставаться в его доме нельзя ни в коем случае. Уходить нужно до того, как он вернется – до темноты. Поняла?

Конечно же, я покивала для успокоения ее совести. Сказала, что ночевать не буду.

И, конечно же, съездила в общагу и забрала вещички на первое время.

Если бы вы пожили вчетвером в комнате с вредными девчонками, когда каждая хочет показать свой характер, отправились ночевать и в логово к троллю.

И уже днем после пар стояла у огромного особняка. Умела бы свистеть – присвистнула! Огромный забор в три ряда. Три этажа. Башенки, балконы, виньетки. Кованые решетки на окнах и дверях. Не дом, а отель Трансильвания в глубинке.

Калитка легко открылась с ключа. И тут передо мной встала сказка во всей красе – снежок красиво припорошил дорожку, круглые кусты, крыши башенок вокруг.

И… огромный вольер прямо у дверей дома.

В котором бились, рычали, кусали друг друга и мрачные кованые прутья несколько огромнейших черных собак с красными глазами и желтыми клыками.

Я не заводчик, и что это за порода собак сразу определить не смогла бы никогда. Да и не пыталась, даже подходить страшно к ним – настолько огромные! Небольшими перебежками промчалась мимо них, и поняла, что собак, похоже, кормят протеинами – их мускулатуре позавидовал бы Джиган и Макгрегор.

— Тише, тише, милые! — крикнула я им, дергая тяжелую дверь на себя. — Сейчас мамочка вас всех покормит!

Собаки, услышав про еду, резко замолчали. Ужасный лай, из-за которого во дворе не было ни единой вороны, прекратился, и черные псы, размером с нормального такого быка, с интересом вытянули свои длинные черные морды с желтыми клыками в мою сторону. Переглянулись и сели в ожидании.

Так, не помню, что там тетка про еду собакам говорила, но покормить их теперь я обязана!

Дом внутри не уступал наружному дизайну. Темные тяжелые шторы, кожаная черная громоздкая мебель, темно-серый пол. Не представляю, как в такой обстановке жить нормальному человеку. Только если депрессировать с утра и до вечера.

В кухне нашелся огроменный холодильник. Дернув ручку на себя, обнаружила, что он до верху забит брикетами с мясом. Надо же, какая забота о животных! Умилилась я и сразу достала несколько.

— Собачки! Милые! — крикнула, медленно подходя к вольеру. — Вы меня не ешьте, пожалуйста. Я вас сама сейчас покормлю.

В пяти широченных пастях обнаружились длинные, похожие на корабельные канаты, языки. Они синхронно выкатились до пола и также быстро и резко вернулись в пасти.

— Нихрена у вас морды, конечно, — ворчала я, открывая мясо, вываливая его в таз и пытаясь пропихнуть его под прутья.

Собаки рванули к заборчику, черным клубком ударились о прутья, едва не повалив сам вольер, и снова заскулили-залаяли-зарычали.

— Так, стоять! — заорала я. — Иначе никто еды не получит!

Собаки сели как по команде смирно, с жадностью следя, как я старательно просовываю мясо.

— А теперь – приятного аппетита! — вытерев испарину на лбу под шапкой, выдохнула я. И скомандовала: — Есть!

Собаки ринулись к тазу, вгрызаясь в сочное, теплое мясо.

— Хорошие песики! Молодцы! — помахала я им рукой. Собаки утробно заурчали, кося на меня свои красные глазища.

С чувством исполненного долга я вошла в дом, стянула пуховик, бросив его на диване.

Готова нести доброе, хорошее, вечное в массы! Кому там еще помочь?

Я прошла в следующую комнату и обнаружила, что она вся уставлена огромными кадками, из которых тянулись ввысь цветы. Большие, маленькие, с толстыми и тонкими листьями – зелени тут было предостаточно. В комнате также было полутемно – проникновению света мешали тяжеленные бархатные шторы блэкаут.

— Ох, ребятки, как же вы тут все выживаете? — вздохнула я и засучила рукава кофты. — Мама всегда говорила, что цветочкам нужен свет и полив. Сейчас я вам помогу.

Раздвинуть шторы оказалось той еще задачей, но я справилась на отлично! Вот физрук с универа меня не видит, как я ловко утянула эти практически брезентовые занавеси в стороны! Поток света хлынул в темную прежде комнату, и растения сразу вздохнули с облегчением, по крайней мере мне так показалось.

Не очень хорошо понимаю в садоводстве, но видно, что у меня к нему призвание – цветочки изменили положение мгновенно, выставив вперед свои шипы, толстые листья, отвернув красные зубастые головки цветов в сторону.

— Сейчас я вас полью, покормлю, милые! — ухватив две пятилитровки, я потащила их к кадкам. Из одного баллона потянулась красная густая жидкость. Из второго – беловатый раствор, пахнущий бензином. — Какая моя тетка молодец, все подготовила для вас!

В ванной прихватила швабру, в коридоре включила робот-пылесос, и с удвоенным рвением взялась за дело. Километры полов все не заканчивались, силы мои таяли.

— Удивительно, как он тут живет один, — жаловалась я картинам и зеркалам во всех комнатах огромного дома, натирая полы. — Это не коттедж, а Петропавловский дворец.

Пот лился градом, мышцы подрагивали. Я так устала, будто картошку на пяти гектарах земли посадила, прополола, окучила, выкопала.

— Нееет, в общагу я точно не вернусь. Заночую в какой-нибудь комнате. Хозяин и не поймет, что я тут, — бормотала я, убирая все инструменты в одну из ванных комнат.

Ступени на второй этаж под моими ногами скрипнули раз, второй.

Мимо из темноты коридора пронесся белый сгусток с метр высотой.

А потом – второй, третий.

Они закружили над моей головой, пытаясь ухватиться краешками за мои волосы, свитер, джинсы.

Прямо напротив меня встали несколько длинных столбиков, сквозь которые просвечивали другие столбики.

— Апчхи! — не выдержал мой нос. — Ну тут явно тетка моя филонит! Вообще не убирается!

Я решительно открыла первую дверь, прошла к окну, рванула створку на себя. Потом – вторую, а после и третье, и четвертное окно.

Свежий морозный воздух ворвался в затхлое пространство второго этажа.

— Капец сколько пыли тут! — я с удовольствием глядела, как сквозняком выдувает из дома клубки странной белой пыли, которая отчего-то стоит вертикально.

Один клубок пролетел мимо моего носа и уцепился краями, похожими на длинные руки с корявыми пальцами за решетку окна.

— Ну уж нет, — я решительно стукнула по так называемым пальцам. Раздался короткий визг – видимо, ветер где-то дернул створку окна. — Порядок есть порядок, надо, чтоб было чисто и снаружи, и внутри!

С чувством выполненного долга я отряхнула руки друг о дружку.

Тут тоже бы убраться. Или тетке сказать, что она свои деньги не до конца отрабатывает!

Я двинулась по лестнице дальше.

— Кажется, выше он даже не поднимается, — провела я рукой по пыльным балясинам. Рюкзак с вещами – книгами да пижамой оттягивал плечо. Третий этаж был таким же темным, бесконечным, как первый и второй. — Заночую тут, я тихонечко, никто и не догадается, что я тут…

Толкнув одну из дверей, поняла, что мне повезло – это была одна из спален. Такая же темная, сумрачная, зловещая, как все в доме. Я вздохнула и снова закатала рукава кофты. Уберусь тут быстренько, проветрю, постельное белье сменю на свое – все будет в лучшем виде!

В мусорный пакет полетели сухие вязанки растений, развешенные по углам вверх стеблями, разбитые черепки с восковыми странными куколками внутри, старые стремные деревянные бочонки с вонючим пойлом. Вжух! Пыльные тяжелые шторы полетели на пол, а после – в мешок. Бах! Черные пыльные скатерти на комоде, зеркальном шкафу, хрустальной люстре постигла та же участь.

— Постираю, повешу обратно, — сказала я вслух, будто оправдываясь за самовольное поведение. — Но жить в таких условиях нельзя, конечно.

А вот кровать мне понравилась. Королевская, с железным обрамлением, кроваво-красным балдахином. В нескольких местах покоцанная, правда, а в ногах – оставшиеся наручники.

— Немного на гроб смахивает, — прищурилась я. — Но мне пойдет.

Выключила свет, плотно прикрыла дверь. За всеми моими важными делами время пролетело как каникулы – быстро и незаметно. Наступил вечер – на окна легла плотным одеялом наступающая ночь, подсвеченная мерцающими звездочками.

Я плюхнулась на матрас, застеленный свежими простынями и прикрыла глаза.

— Чееерт, вот я устала, конечно, — все мышцы потянуло приятной натруженной усталостью.

Поставила будильник на утро и сладко зевнула.

И тут вдруг почувствовала, что кровать в ногах прогнулась. Наручники звякнули. Над лицом пронесся холодный ветер, рядом с ухом раздался звук, будто кто-то щелкнул пальцами с длиннющими ногтями.

— Если мне кто выспаться помешает, — сонно пробормотала я, — утром язык вырву, бошку скручу и ножки в узел бантиком завяжу. Полетите у меня с окна красиво, как бабочка.

Звуки удивленно стихли. Кровать приняла свое нормальное состояние, ветерок сдуло теплом.

— И, девочки, утром не забудьте разбудить… — повернулась я на другой бок.