– БУРКОВА!

От крика Звягинцева я вздрагиваю, впечатывая в электронный документ лишнюю букву, и тут же ищу глазами Эмилию: что на этот раз?

– НЕМЕДЛЕННО В МОЙ КАБИНЕТ!

Сестра бросает на меня испуганный взгляд и неуверенной, ломкой походкой следует в кабинет начальника. Звягинцев, стоящий на пороге с какими-то бумагами и испепеляющий ее гневным взглядом, с размаху захлопывает за ее спиной дверь так, что Тамара Ивановна подскакивает во второй раз и хватается за сердце. Я с тревогой прислушиваюсь к доносящимся из кабинета руководителя воплям.

– ТЫ ЧТО, СЛЕПАЯ?! ИЛИ ТУПАЯ?! ТЫ СЧИТАТЬ УМЕЕШЬ ВООБЩЕ? ТЫ ПОНИМАЕШЬ, ВО ЧТО ТЫ НАС ВТРАВИЛА? СМОТРИ! ЭТО АВАНС ОТ «DN HOLDING»! НИЧЕГО НЕ СМУЩАЕТ? АХ, СМУЩАЕТ?! ЭТО ДЕСЯТЬ ПРОЦЕНТОВ ОТ СУММЫ АВАНСА, НА КОТОРЫЙ МЫ РАССЧИТЫВАЛИ! А ВСЕ ПОЧЕМУ? А ПОТОМУ ЧТО ТЫ, БУРКОВА, ВВЕЛА В ДОГОВОРЕ НЕПРАВИЛЬНУЮ СУММУ! ТЫ ПОНИМАЕШЬ, ЧТО ЭТО ЗНАЧИТ?! ТЫ, Б…, ПОНИМАЕШЬ, НА КАКИЕ ДЕНЬГИ МЫ ПОПАЛИ…

Я быстро встаю и пересекаю коридор. Вслед доносится приторно-сладкий голосок Стасеньки:

– Правильно, беги выручать свою подружку, а то ее съест большой серый волк.

Не оборачиваясь, показываю ему средний палец. Слышу, как сокрушенно вздыхает Тамара Ивановна, но сейчас мне не до ее чувств. Мне и в самом деле надо спасать Эмилию. Без спросу открываю дверь и прохожу внутрь.

– Сергей Степанович, успокойтесь. Криком ничего не решить. Лучше проясните, в чем проблема.

Звягинчев выпучивает глаза и становится похож на большую жабу. Затем он проглатывает сидящее в горле возмущение и швыряет мне бумаги, которыми до того размахивал перед лицом испуганно мнущейся Эмилии.

– Вот в чем проблема! – орет он. – Твой, между прочим, договор! Я говорил тебе, что мы их не потянем, не наш уровень, но нет, тебе же захотелось новые вершины покорить! Любуйся теперь! Между прочим, ты тоже виновата! Мы принимали ее на работу под твою ответственность!

– И вы виноваты в произошедшем не меньше, чем я или она: вижу в договоре ваши печать и подпись.

Он раздувается так, будто его надули воздухом из трубочки. Еще чуть-чуть – и либо взорвется кровавыми ошметками по полу и стенам, либо сдутым шариком вылетит через открытую форточку прямо на мартовскую кашу.

– Я! Не! Обязан! Перепроверять! За своими! Сотрудниками! Каждый! Договор!

– На прошлой неделе я поднимала вопрос о расширении нашего штата и найме постоянного юриста или хотя бы специалиста по контрактованию. Вы отклонили мой запрос, аргументировав его отсутствием в нашем бюджете средств – однако менее через два дня в вашем кабинете появляется это, – я киваю головой в сторону огромного, в половину стены аквариума, из которого пучит глаза разная немая тварь. – Ну как, насколько тщательно они прочитали контракт перед тем, как отдать вам его на согласование?

– Ты!.. Ты… Если б не Геннадий Евгеньевич, ты бы здесь тоже не работала, Бородина!.. Совсем распоясалась! Думаешь, если тебя устроили по блату, то можешь…

Я его уже не слушаю: старо предание. Вместо того нахожу пункт «Цена контракта», пробегаю глазами текст. Плохо дело. Вместо миллиона семисот тысяч за поставляемую нами мебель мы получим ровно в десять раз меньше. Мысленно хлопаю себя по лбу: надо было перепроверить самой, знала же, как неуверенно чувствует себя в этой стихии Эмилия – знала, и легкомысленно решила, что она уже готова работать самостоятельно. Недопустимый просчет с моей стороны.

Звягинцев продолжает бурлить и кипеть. Прерываю его на полуслове:

– Нужно связаться с представителем «DN Holding», разъяснить ситуацию, возможно, они согласятся пойти нам навстречу.

– Свяжись, – неожиданно успокаивается Звягинцев, – только учти одно: если вы не разгребете это дерьмо, которое она заварила, я взыщу с нее все до копейки. А поскольку ты ее вечно покрываешь, пусть это станет твоей головной болью.

– Идем, – я открываю дверь и указываю сестре на выход. Та тихой мышкой выскакивает прочь. Выходя, я не удерживаюсь и со всего маха захлопываю дверь под прощальный вопль Звягинцева. Надеюсь, на его аквариуме и харе пойдут трещины.

– Прости, – винится Эмилия, когда мы остаемся одни, – я опять доставила тебе неприятности.

– Ерунда, ты же сама слышала мои слова – не пожадничай Звягинцев, все было бы хорошо. Давай не откладывать дело в долгий ящик. Принесешь мой телефон? Он остался на столе в кабинете.

Пока Эмилия ходит за моим телефоном, я быстро прикидываю план действий. Немаловажную роль в нем я отвожу порядочности нашего заказчика, подспудно мысленно холодея при мысли, что наши контрагенты могут воспользоваться просто нереальной для себя удачей и сорвать куш в несколько миллионов на пустом месте. В этом случае нам с Эмилией останется только искать черный рынок и продавать свои органы, ибо все, что у нас с ней осталось, это маленькая однокомнатная квартирка на окраине города да разваливающийся домик в селе.

– Владимир Сергеевич? – спрашиваю, едва на другом конце провода звучит «Слушаю».

– Да, это я.

– Меня зовут Ксения Бородина, я из ИП Столиваров, мы с вами заключали в апреле контракт на поставку шестидесяти единиц мебели. Мы сегодня получили от вас аванс, и кажется, произошло недоразумение. Сумма достаточно большая, поэтому я бы хотела обсудить это лично. Мы можем встретиться?

– Если вопрос касается аванса, то вам в финансовый отдел, я этим не занимаюсь, – отвечает он и сбрасывает мой вызов.

Я щурюсь и повторно набираю номер.

– Да.

– И все же я хотела бы обсудить дело с вами, поскольку дело не столько в осуществлении выплаты, сколько в самой сумме.

– Что не так с суммой?

Мне тяжело произносить подобное вслух, но я пересиливаю себя:

– Боюсь, с нашей стороны была допущена ошибка, которая может нам очень дорого обойтись. Давайте все же встретимся лично, это не телефонный разговор.

– Слушайте, девушка, как вас там… Не знаю, как там в вашем ИП, но у меня в день по полсотне поставщиков проходит, и у меня нет времени встречаться с ними из-за каждого промаха с их стороны. Мы заключили договор, вы согласились на сумму, потому что если бы не согласились, мы бы не запустили контракт в процесс. Так что к нашей стороне вопросов быть не может, разбирайтесь с тем, кто косячит у вас. Всего доброго.

Он снова вешает трубку, и я чувствую, как меня медленно охватывает злость. Я набираю номер в третий раз.

– В нашем ИП, – я стараюсь говорить как можно более спокойнее, – нет полсотни заказчиков каждый день, поэтому нам крайне важны любые суммы, на которые мы заключаем договоры. И так уж получилось, что в этот раз произошла осечка. Я вас очень прошу пойти нам навстречу и…

Гудки. Он просто нажал на кнопку отбоя. Я повторно набираю ту же комбинацию, но в этот риз механический голос сообщает, что абонент недоступен. Меня кинули в черный список. С силой сжимаю телефон.

– Все очень плохо, да? – Эмилия беспомощно смотрит на меня своими огромными глазами.

Беру себя в руки.

– Ничего страшного, – говорю я ей успокаивающим тоном, – я просто съезжу к нему сама. Уверена, – мысленно кривлюсь, – когда он узнает наконец, в чем дело, мы непременно уладим этот вопрос.

Или Звягинцев заставит нас работать за хлеб и воду до конца наших дней, проносится у меня в голове, но вслух я этого по понятным причинам не произношу.

– Мне… поехать с тобой?

– Не стоит, одной мне будет проще попасть к нему на прием. Если Стасенька начнет тебя доставать, шли его к черту.

Она слабо улыбается: мы обе знаем, что Эмилия неспособна даже муху обидеть, не говоря уже о том, чтобы поставить на место зарвавшегося коллегу.

Я беру сумку и покидаю офис.

Головной центр «DN Holding» расположен в бизнес-центре нашего города. Чтобы туда добраться, мне пришлось взять такси – общественный транспорт в такие места не ходит. Как бы напряжена я ни была, когда авто, наконец, добирается до места, и я выхожу из салона, я не могу удержаться от пораженного свиста: «DN Holding» целиком занимает громадное двенадцатиэтажное здание. Нехило разместилось детище одного из самых видных миллионеров страны!

Я оплачиваю такси, прохожу через вращающиеся двери, миную огромный просторный вестибюль, в котором спокойно можно разместить гражданский самолет, и подхожу к стойке администратора.

– Здравствуйте, меня зовут Ксения Бородина, мне необходимо встретиться с Киреевым.

– Здравствуйте, – профессионально-приветливо улыбается мне девушка за стойкой, – вам назначено?

А вот здесь вот начинаются проблемы. Я делаю милое лицо и лгу:

– Да, на пятнадцать сорок.

– Минуточку, – она набирает короткий номер и я холодею: я рассчитывала, что она просто впишет мое имя в книгу посетителей, даст пропуск, который позволит мне пройти через турникет, и укажет номер этажа и кабинета. Так, во всяком случае, это работает у нас.

Однако, очевидно, в крупном бизнес-центре совершенно другие правила – и прямо сейчас моя ложь может выйти мне боком.

Девушка кладет трубку. В ее доброжелательной ауре появляются морозные нотки.

– Сожалею, но вы не внесены в список посетителей Владимира Сергеевича. Боюсь, я не могу вас пропустить.

– Как же так, – делаю сокрушенное лицо и подаюсь вперед, – я совершенно точно уверена в том, что мы договорились с ним о встрече сегодня. Может быть, меня просто забыли внести в список?

Мне претит этот спектакль, но раз уж я его начала, то следует дойти до конца.

– Мне жаль, но ошибки быть не может. Если вы уверены в обратном, попробуйте связаться с ним по телефону лично и попросить вас принять сейчас или перенести встречу на другое время.

Так он и взял трубку.

– Да, видимо, придется так и сделать. Благодарю.

Я отхожу на несколько метров в сторону и вбиваю в поисковик «бессонов владимир сергеевич дн холдинг». Я не смогу попасть внутрь, значит, мне придется поджидать его снаружи, а для этого я должна знать, как он выглядит. Секьюрити задерживает на мне взгляд, и я не могу определиться: то ли он видит во мне потенциально проблемного визитера, то ли я ему нравлюсь. Я действительно хорошо выгляжу, могу заявить это без лишней скромности, но ложь, оставленная мною на стойке регистрации, заставляет меня нервничать. На всякий случай я посылаю ему очаровательную улыбку и возвращаю свое внимание на экран телефона. Как раз вовремя, чтобы увидеть в чате сообщение от Звягинцева.

«Отсутствуешь на рабочем месте. Объяснительная и штраф».

Улыбка на моем лице превращается в оскал. Вот ведь сукин сын! Прекрасно знает, ради чего я уехала – но не может не нагадить. Чтоб ему любовница не дала!..

Я закрываю окно сообщения и возвращаюсь на вкладку гугл. Есть, на первом же фото – рыжеволосый мужчина с узким лицом и широкими бровями. Замечательно, у него довольно видная внешность, его будет легко различить даже в толпе людей. До конца рабочего дня осталось чуть больше часа, нет смысла возвращаться в офис, поэтому я выхожу из здания, покупаю на площади в кафе стаканчик кофе с пончиком и устраиваюсь на бортике фонтана прямо напротив выхода из бизнес-центра. Так я его точно не упущу.

Минуты тянутся невообразимо долго. Я не свожу взгляда с вращающихся дверей, боясь проморгать Бессонова. Еще никогда до сегодняшнего дня я не тратила впустую так много драгоценного времени, хотя у меня невообразимо много дел. К примеру, я могла бы прошерстить госсайты на случай появления новых аукционов, или съездить к Зиновьиным, чтобы посмотреть, как у них идут дела, или подготовить заявки – да мало ли дел у специалиста по тендерам! Меня несколько нервирует вынужденное бездействие, но я напоминаю себе, что от этого зависит исход нашего с Эмилией будущего – и это действует лучше иной мантры.

В начале шестого из дверей начинают толпами валить сотрудники. Я бдительно и добросовестно изучаю лицо каждого, но нужного среди них нет. Количество уходящих не уменьшается, и они все высыпают, высыпают, как горох из банки, такое ощущение, что здесь работает половина города – все, кроме Бессонова. Наконец, поток скоро начинает иссякать. Минута, другая, пятая – и все разошлись, разбежались по домам.

До меня запоздало доходит, что Бессонов может задержаться на работе. Я рычу от злости за то, что не подумала об этом раньше: на улице вечереет, температура падает, а я в легкой шифоновой блузке и любимой трикотажной юбке. Можно было бы снова купить стакан с горячим кофе, но я не хочу потом спешно искать туалет. К тому же именно в этот момент объект моей охоты по закону подлости покинет рабочее место – и все будет впустую.

Я начинаю активно расхаживать взад-вперед, ругаясь на себя за то, что надела чертовски неудобные каблуки. Что поделаешь – я не очень высокого роста, но терпеть не могу, когда на меня смотрят свысока, поэтому приходится жертвовать комфортом. Надеюсь, завтра мои ноги будут в порядке.

А потом двери офис-центра вновь открываются – и в мою сторону решительным чеканным шагом движется давешний сеньюрити.

– Вам помочь? – осведомляется он.

Задираю голову: высокий, крепкий, привлекательный мужчина. Включаю все свое очарование:

– Да, я жду кое-кого. У меня очень срочное дело к одному человеку, поэтому я бы хотела с ним сегодня увидеться.

– Могу я узнать, с кем именно вы хотели бы увидеться?

– Вряд ли вы знаете всех в этом здании.

– И все же?

Мне нравится его напористость.

– С Владимиром Сергеевичем, он…

– Уже уехал.

– Как уехал?

– На своей машине через подземную парковку.

Подземная парковка! Чтобы ей было пусто! Я абсолютно не предусмотрела такой вариант развития событий.

– Простите... Адам, – читаю я надпись на его бейджике, – вы не могли бы дать мне его адрес? Мне действительно очень необходимо с ним встретиться, буквально вопрос жизни и смерти.

– К сожалению, это информация личного характера, и я не имею права ее разглашать.

Однако.

– А если… – я понижаю голос, добавляя в него сексуальной хрипотцы, и гляжу на него снизу вверх, слегка проводя указательным пальцем по лацкану его пиджака, – об этом никто не узнает?

Безотказный прием. Меньше, чем через минуту необходимые мне данные уже будут у меня, и можно будет…

– Боюсь, вы не знаете значения слова «нет», – этот… Адам усмехается и аккуратно убирает мою руку.

Так, это что такое было? Неверяще окидываю его взглядом – я нечасто пользуюсь такими трюками, но когда пользуюсь, сбоев не бывает. Пробую еще раз.

– Простите, но я просто в отчаянии, я больше не знаю, к кому мне обратиться.

– Уверен, в арсенале такой красивой женщины есть и более интересные… трюки. Почему бы не опробовать на мне еще несколько? Кто знает, возможно, после одного из них я и растаю...