Душно, жарко… Лицо под плотной кожаной маской вспотело, пот заливает глаза. А я не могу его даже вытереть – маска сплошная, да и мои руки крепко привязаны. Я просто распята, растянута в неудобной позе… Вот-вот мышцы начнет сводить, и я даже не смогу ничем облегчить эти муки. А самое ужасное – ожидание… Я даже не знаю, сколько уже нахожусь здесь. Время – просто иллюзия. Мне кажется, что прошла вечность, но, вполне может быть, она длится всего несколько минут.

Легкий ветерок касается обнаженных ног. Как ни странно, меня никто не стал раздевать, я по-прежнему в свободном платье, в котором приехала сюда. Заставили только снять обувь, натянуть дурацкую маску и забрать волосы в высокий хвост. Поэтому мне совсем не холодно, даже наоборот. Но сквозняк ноги чувствуют прекрасно.

Внезапно я понимаю, что в комнате кроме меня есть еще кто-то. Замираю и прислушиваюсь. Но маска приглушает и звуки, я слышу только шум крови в висках. Однако запах выдает неизвестного. Запах виски и сигарет, тот, что всегда ассоциировался у меня с отцом. Но к этому примешивается что-то еще. Что-то, что заставляет меня насторожиться еще больше. Какая-то острая нотка, тревожная, опасная…

Я понимаю, что вошедший – мужчина, но больше не могу сказать о нем ничего, хоть он и стоит прямо напротив меня. Я чувствую это, хоть и не могу объяснить – как. Тревожность достигает своего пика. Я бы давно сбежала отсюда, если б не была крепко привязана. Закричала бы от страха – но во рту шарик кляпа… Я беспомощна и беззащитна, но даже не вижу того, от кого мне грозит опасность.

Вздрагиваю, словно от удара. Но меня никто не бьет – пока, по крайней мере. Просто чья-то рука прошлась по обнаженной руке, от запястья и вниз… Прикосновение неожиданное, пугающее… И приятное. Но слишком острое. От того, что я лишилась слуха и зрения, остальные чувства предельно обострены. Новое прикосновение: я безошибочно понимаю, сто сейчас кожи касаются кончики ногтей. Сразу с двух сторон, одновременно.

Спустившись до плеч, до того места, где начинается платье, они на миг замирают. Потом подхватывают ткань… Сильный рывок, и я всхлипываю. Ткань не выдерживает, трещит, расходится… Конец платью. А ведь оно было моим любимым!

Мне страшно. Какое там, я просто в ужасе! Слезы текут из глаз, но мой мучитель их просто не видит. Я беспомощна в его руках, и даже не могу попросить о жалости, о милосердии… Могу только дрожать, пока он, лоскут за лоскутом, срывает с меня одежду. Только через некоторое время я понимаю, насколько он аккуратен: страдает только платье. Он не ранит, не причиняет мне боль. Только безумно пугает.

Я уже полностью обнажена, кроме крохотного лоскутка крошечных трусиков. Мой палач замирает. Прислушавшись, я начинаю слышать его шумное дыхание. Он просто стоит прямо напротив и смотрит, как я корчусь перед ним в ужасе. От осознания этого внутри просыпается гнев, поднимают голову остатки гордости. Я выпрямляюсь, насколько позволяют путы, и поворачиваю скрытое маской лицо туда, где, по моему мнению, он должен находиться.

Теплая ладонь гладит меня по щеке. Мимолетная ласка: мол, молодец, девочка. Ты все правильно делаешь. А потом звук дыхания исчезает. Он ушел? Или просто замер и продолжает наблюдать за мной? Я не знаю… И от этого мне еще более страшно.

Новое прикосновение заставляет вздрогнуть. Меня прошибает пот, когда я понимаю, что на этот раз меня касается не рука. Что-то тонкое скользит по спине вниз, от основания шеи. Обегает лопатки, спускается к пояснице вдоль позвоночника. Ниже, ныряя в ложбинку между ягодиц, заставляя меня поежится… Исчезает, и вдруг резкая сильная боль обжигает ягодицы.

Хлыст! В руках у неизвестного мне мучителя хлыст! Только кляп мешает мне закричать во все горло – с ним я могу выдавить из себя только стон… А хлыст снова коротко свистит и жалит кожу. И еще раз, и еще! Я извиваюсь, но избежать его укусов невозможно. Он продолжает терзать меня, несмотря на умоляющие стоны.

Боль сводит с ума. Ужас заставляет забыть обо всем. Я не могу думать, меня уже нет – только сгусток боли и страха, корчащийся в надежных путах. И вдруг удары прекращаются. В тот самый момент, когда мои мучения достигли предела.

Я тяжело дышу, не верю, что все позади. Жду, что снова раздастся свист и новый болезненный укус продолжит мою пытку. Но ничего не происходит. Зато возвращаются ладони. Скользят по плечам, спине… Ласкают всю меня сзади, не касаясь только исхлестанных мест.

Вскрикиваю: прямо на больные места льется что-то прохладное. Чувствую приятный запах и расслабляюсь: это масло для массажа. Даже почти сдерживаю стон, когда ладони начинают размазывать его по истерзанным ягодицам. Это тоже больно, но и приятно: прикосновения успокаивают, а боль… Она постепенно стихает до слабого жжения.

Постепенно она растворяется до легкого фона, только оттеняющего удовольствие, и чужие ладони смелеют. Мнут ягодицы сильней, и я понимаю, что начинаю возбуждаться от этого. Я шокирована и возмущена: мое собственное тело предает меня! Как оно может чувствовать возбуждение от такого? Но голос разума тонет в волнах вожделения, охватывающих меня. Против собственной воли, я прогибаюсь, подставляясь под эти жадные руки…

Незнакомец словно только этого и добивался. Ладони исчезают. А через несколько секунд на ягодицы обрушивается новый жалящий удар, заставляющий меня снова замычать от боли. Зря я надеялась, что пытка завершена. Все еще только начинается…