– Натаха, а ты до скольки будешь на этих своих утренниках-вечерниках? – спрашивает Ваня, развалившись на диване в одних трусах, щедро демонстрируя красивые рельефные мышцы и полную уверенность в собственной неотразимости.
«До скольки» – повторяю про себя. Ёлки! Вот сколько раз исправляла его речь, все равно… Устало выдыхаю, поправляя на себе платье Снегурочки, едва на меня налезшее. Сто процентов, через пару часов я уже буду умирать от удушения в этом тесном синтетическом костюме с кучей аляповатых снежинок и пучков ваты.
– Я буду дома к девяти вечера.
– О, так ты шо, ничо не приготовишь на праздничный стол? Я холодца хотел.
– Слушай, ну откуда мне было знать, что ты хотел? Ничего не сказал, мяса не купил, а из чего я тебе холодец варить буду? – пыхтя, натягиваю белые теплые колготы и сапожки. – Салаты сделаю, картошку и курицу запеку. Вань, зайди в магазин, купи шампанское и мандарины. Не забудешь?
– Да зайду, – отмахивается парень. – Ты только давай там с мужиками не очень заигрывай, а то знаю я эти праздники…
– Да у нас детские праздники, какие мужики? – отвечаю, а сама в очередной раз застегиваю расстегнувшуюся пуговицу в районе груди.
Блин! Где у меня булавки? Лезу в комод, пытаясь найти хоть что-то, чтобы зафиксировать район декольте. Не хватало, чтобы на празднике пуговица опять отстегнулась, являя на всеобщее обозрение мою изрядно выросшую за последние пару месяцев грудь. Детям такие зрелища ни к чему.
А все из-за того, что за два последних месяца набрала целых пять килограммов! Надо бы опять сходить к врачу. Я начала поправляться после выкидыша полгода назад. Гинеколог сказала, что это гормональное, пройдет. Но с тех пор я медленно, но верно набираю все больше. А за последние два месяца из-за стресса от исчезновения лучшей подруги, чувства безысходности и вины, ведь накануне ее пропажи мы поссорились и я была неоправданно жестока с Ларой, поправилась особенно сильно.
С раздражением застегиваю целых две булавки в районе декольте: лучше перестраховаться. С тяжелым вздохом надеваю на голову парик из искусственных светлых волос и высокий кокошник из голубой ткани и фольги. Теперь я выгляжу еще более нелепо. Круглое лицо с веснушками, румяные щеки. Здоровая деревенская баба, а не милая хрупкая внучка Деда Мороза. Зачем я согласилась участвовать в этой самодеятельности? Хотя знамо зачем. Во-первых, захотела выручить своего хорошего знакомого – Пашку, его постоянная «Снегурочка» заболела, а во-вторых, позарилась на приличные деньги. Я такие за месяц получаю, как сейчас за один день.
– Нат, ты готова? – это уже Дед Мороз стучит в двери, напоминая, что нам пора.
Машу рукой Ваньке, который так и не встает с дивана, и выхожу в коридор.
– Ну что, Снегурка? Как настроение? – Паша ухмыляется, сдвинув бороду набок. – Готова закосить кучу бабла?
– Всегда готова, – отвечаю без особого энтузиазма.
– Натаха, ты давай встряхнись. Нам не заплатят, если ты будешь как рыба мороженая себя вести. Слова выучила?
– Конечно!
– Тогда вперед. И кстати, я тебе не говорил, чтобы ты не нервничала, но у нас сегодня не только детские праздники.
– В смысле? – Резко останавливаюсь перед Пашкиной машиной, раздумывая: может, плюнуть на все и сбежать?
– Да не дрейфь! Будет один корпоратив, там нормальная публика.
Кивнув, залезаю в салон машины, поправляю дурацкий кокошник, который, упираясь в потолок, сдвигает искусственную челку со лба на глаза. Машина резко дергается и начинает движение, а Пашка как бы между прочим сообщает:
– Ну и мальчишник у нас в семь вечера.
Вот гад!
Рассердившись от такой подставы, дергаю ручку двери, которую добрый Дед Мороз предусмотрительно заблокировал.
– Слушай, не дури. Не съедят тебя там. Ты же не одна будешь. И потом, ты Снегурка, а не приглашенная стриптизерша. Че кипишуешь?
– Мы так не договаривались! Я только на детские праздники согласилась!
– Ната, они платят втрое от обычного праздника. ВТРОЕ! Прикинь, сколько сразу отвалят! Обещаю, буду рядом, ничего не случится. Тем более это не какие-то там левые чуваки, это кореш мой школьный женится. Я многих там знаю, беспределить никто не будет.
Перестав дергаться, сажусь поглубже в кресло. Я Пашку давно знаю, он болтун, но не враль. И потом… деньги будут совсем не лишние. Может, получится съездить с Ванькой в Египет по горящей путевке? Давно хотела хоть где-то побывать. Что-то новое увидеть. Солнышко, песок, мумии…
– Ладно, уговорил, – нехотя говорю Пашке, игнорируя его довольную морду. – Но смотри… если что…
– Да ладно тебе. Все будет отлично! Приехали, выходим. Первый утренник у нас быстрый. Часовая программа. Там детей, правда, больше десяти, но справимся. Начинаем с программы под номером один. Не перепутай!
– Что за глупости, – раздраженно дергаю плечом.
Уже, похоже, все в нашей общаге знают, что у меня феноменальная зрительная память. Если увидела что-то хоть раз – все, запомнила навек. Что мне какие-то стишки выучить?
«Я с Дедушкой Морозом
Живу в глуши лесной,
За дальнею березой
Наш домик ледяной…»
Я начинаю утренник, пока Пашка грузит в мешок все те подарки, которые родители заблаговременно купили для своих чад. Дети совсем крохи, года по четыре. Такие лапочки, еще верят в Деда Мороза и чудеса. Столько света от них и тепла.
Час пролетает незаметно. Я бы еще осталась, но Пашка, четко следуя регламенту, буквально за шкирку тянет на выход непутевую Снегурочку, которая все машет и машет на прощание двум упитанным карапузам.
– Следующая остановка через пятнадцать минут. Будет шестеро детей, первоклашки. Для них программа номер три. Тоже час, тут придется чуток поднапрячься, дети уже не особо верят в Деда Мороза и Снегурку, так что следи за своей одеждой и прической, чтоб никуда не слезли.
– Договорились, – отвечаю, рассматривая через окно машины зимний Питер.
Холодно, сыро, пробирает до костей. От такой погоды еще больше хочется на солнышко в Египет, получать витамин Д и веснушки во всяких неожиданных местах.
– Снегурка, очнись. Выгружаемся!
На четвертый этаж без лифта заходим румяные и пышущие жаром.
« Я – веселая Снегурка,
Поиграю с вами в жмурки,
Но боюсь напиться чаю:
От горячего растаю…»
Шестилетки не очень хотят участвовать в конкурсах, и, чтобы их расшевелить, нам с Дедом Морозом приходится очень стараться. Чувствуя, как липнет моя футболка к мокрой от усердия спине, когда под заводную музыку я показываю детям, как пролезать по новогоднему туннелю, и, страшась застрять в нем, как Вини Пух в норе Кролика, даю себе клятву к весне похудеть хотя бы килограмм на десять. А лучше – больше.
Облегченно выдыхаю, когда мне разрешается просто спокойно постоять возле Дедушки Мороза, пока тот раздает детишкам подарки, отвечая на их вопросы или пожелания. Последней к Пашке подходит крупная и высокая девочка с двумя косичками, торчащими из ее головы, как антенны. Она берет свой подарок – смартфон в ярком малиновом чехле – и что-то спрашивает у Деда Мороза.
– Что? Не слышу. Снегурочка, выключи уже нашу музыку, – говорит мне Пашка, а потом переспрашивает у девочки: – Что говоришь?
Я прерываю на полуслове новогоднюю песенку о елочке, выключив колонку, и во внезапной тишине громко и четко раздаются слова:
– Я спрашиваю, почему Снегурочка у тебя такая толстая. Вот в прошлом году она худая была, а сейчас как… медведь.
Чувствуя, что заливаюсь краской стыда до самой груди, опускаю голову вниз, слыша смешки в свою сторону не только от детей, но и от их родителей.
– А она весь год много мороженого ела. Ты же помнишь, какое лето жаркое было? Во-о-о-о-от. А Снегурочка, чтобы не растаять, обедала и ужинала мороженым.
– Разве так можно? Нужно же кашу есть…там… или картошку.
– Конечно, милая, нужно. Я вижу, что ты девочка умная, так что смотри много мороженого не ешь!
На этой оптимистической ноте мы прощаемся и по-быстрому уходим. Пашка – посмеиваясь, а я – со стремительно падающим настроением.
– Ну что, пышнотелая моя Снегурка, аппетит уже нагуляла? Я тут знаю столовку одну недорогую, можем пожевать, есть в запасе полчасика.
– Я не хочу, а ты иди пообедай.
– Нат, – Пашка останавливается и смотрит на меня в упор, – не бери в голову слова маленькой девочки. Ты в самом соку девушка – аппетитная и округлая в нужных местах. Остальное ерунда.
– Спасибо, Паш, но обедать я все равно не хочу. Ты иди, а я посижу в машине.
– Да ну, мы же напарники. Голодать – так вместе, – подмигнув мне, говорит Паша, залезая в свою старенькую иномарку, девяностых годов выпуска. – Ну что, красивая, поехали кататься?
Сажусь в автомобиль уже в более веселом расположении духа. Пашка прав. Ваня же не против моих объемов? Пару раз, конечно, заметил, что я поправилась, но больше и не говорил ничего. А по попе с большим удовольствием похлопывает, проходя мимо. Значит, не все так плохо? Худеть, конечно, буду, но вот так расстраиваться, чтобы весь праздник себе портить, незачем. До Рождества ем все, что и раньше, а с восьмого января сажусь на диету, решено! Весело улыбнувшись, машу рукой из окошка проезжающей машины гуляющему на улице ребенку. Вот заработаю денег и…
Следующие четыре получасовых мероприятия проходят спокойно и тихо. Нас встречают семьи на дому, ребятишек по одному-двум. Быстро управляемся и на выход.
После такого массированного забега по клиентам соглашаюсь на опять предложенную столовку. С большим удовольствием съедаю там огромную тарелку плова и приличных размеров лаваш.
– Сейчас у нас корпоратив. Что там за публика, я не очень знаю. Заказывала моя постоянная клиентка, но обычно мы к ее ребенку ездим, а что тут будет – без понятия. На всякий случай пропускай все мимо ушей и делай вид, что глухонемая. Оки?
– Оки, – соглашаюсь, слегка переевшая, а потому замедленная и полусонная.
Уже перед входом в офисное здание, из которого даже на улице слышны музыка и крики, Паша напоминает:
– Сейчас работаем по программе номер два, часовое выступление, и сваливаем. Не задерживаемся, даже если посулят миллион, поняла?
– А что тут непонятного? Работаем по расписанию, – отвечаю, вылезая из теплого салона автомобиля и мгновенно замерзая под пронизывающим ветром. – Давай быстрее, а то я сейчас в настоящую Снегурочку превращусь.
Не успеваем мы показаться в холле, как нас встречают громкими криками, свистом и овациями.
– А вот и наши Дед Мороз со Снегурочкой! Давайте поприветствуем! Они к нам с улицы, замерзли наверняка, давайте их согреем теплом наших улыбок и горячительными напитками!
Вот блин! У них тут еще и тамада! Пашка, даже не морщась, выпивает стакан водки, я же только делаю вид, что пью, и, деликатно намочив губы, отодвигаю услужливо протянутую рюмку.
– А что это у нас Снегурочка – трезвенница-язвенница? – тут же ехидно выдает один из присутствующих – дородный мужик уже приличного, немолодого возраста.
– Снегурочка – девушка из снега, которой не положено пить горячительные напитки, чтобы не растаять, – отвечаю, выдавливая улыбку из сжатых до боли челюстей.
– Ой, какая цаца, – отвечает мужик, заливаясь чем-то из бокала.
Правильно, лучше пей и молчи.
– Давай, Ната, – шепчет мне Пашка, и я начинаю заученное приветствие:
«Родилась я в доброй сказке
Из снежинок, изо льда,
И волшебные салазки
Привезли меня сюда.
Вы меня, надеюсь, ждали?
Все Снегурочку узнали?»
Дальше все пошло без сучка без задоринки . Не считая нескольких инцидентов с одной парочкой. У нас был конкурс со льдом. Нужно было взять у меня кусочки льда и по команде согреть их. У кого растает лед первым, тот и выиграл… носки с Дедом Морозом. И нашелся один оригинал, который сообщил, что знает, где лед растает быстрее всего. Недолго думая, схватив свой кусочек, лезет мне в декольте. А дальше стоит настоящий гвалт. Я ору, потому что кусок льда в лифчике и чья-то загребущая рука, мнущая все подряд, – это не самое приятное ощущение. Мужик орет от восторга, что его шутка удалась и он может с удовольствием и смаком пощупать все, до чего дотянулся. Женщина орет, потому что, оказывается, этот озабоченный до Снегурочек индивидуум – ее мужчина.
В общем, вылетаем мы с того корпоратива слегка помятые, злые, но с деньгами. Поправив прическу и порядком задолбавший меня кокошник, с силой бахаю дверью автомобиля.
– Потише, Рэмбо, – делает замечание Пашка, кося на меня игривым глазом, – сломаешь машину – поедешь на санях.
– Угу. Очень хорошо, олень у меня уже есть, чтобы запрячь. – Красноречиво смотрю на охмелевшего Деда Мороза, который настойчиво лезет за руль.
– Не, ну че… – начинает компаньон.
– На пассажирское! – рявкаю я. – Надеюсь, мальчишник пройдет без подобных фокусов.
– Я бы не был так уверен, – начинает Пашка.
– Что?!
– Шучу. Поехали.
Рванув с места, выезжаю на дорогу. Эх, знала бы я, что он не шутил, поехала бы домой.
– Па-а-аша-а-а, приехали, проснись! – Растолкав дрыхнущего компаньона, вылезаю из автомобиля.
Ух, солнце зашло, стало вообще люто холодно. Зябко поежившись, жду, пока окончательно придет в себя Дед Мороз. Свежий воздух моментально заставляет его взбодриться и вспомнить, кто он. Пока Пашка возится с замком, поправляю булавку на декольте. Тот придурок на корпоративе сломал мне одну, теперь все мое добро держится на одной вечно раскрывающейся пуговке и согнутой, чудом уцелевшей второй булавке. Хоть бы не опростоволоситься. Нервно взрыхлив искусственные волосы вместе с кокошником, вхожу за Пашей во двор богатого двухэтажного дома. Нажав на звонок, Дед Мороз дает указания:
– Программа номер семь. Играй роль девочки-одуванчика. Невинная и пугливая, поняла? Все будет зашибись, не дрейфь!
Дверь нам открывает парень чуть за двадцать.
– О! Ништяк! А мы вас уже заждались!
– Мы приехали ровно на семь, как договаривались, – отрезает Пашка, проходя в дом, а я за ним.
– Да ясное дело, просто жених наш уже скучать начал. Три дня не просыхает чувак. – Парень ухмыляется и подмигивает мне. – Держись, Снегурка, щаз начнется.
В ответ на подобную реплику я как-то сразу напрягаюсь. Но удирать, сверкая пятками, уже поздно. Парень открывает дверь и пропихивает меня в комнату, полную подвыпивших и веселых мужчин.
– Э-э-э-э…
– О! Стриптизерша! Наконец-то, а то я уже думал, что и не дождусь! – вопит явно уже никакущий гость.
– Спокуха! Это ко мне. А ты можешь только посмотреть. – Еще один, с лицом цвета помидоров – видимо, жених, – усаживается в кресло и машет мне рукой. – Давай, Снегурка, приступай!
Ла-а-а-адно. Работа есть работа. Начинаю читать стих и где-то через два-три предложения понимаю, что надо было выбрать другой номер программы.
«С виду девушка простая.
Но поставьте у огня:
Пять минут – и я растаю,
Пять минут – и нет меня».
– Ну все, песенку про пять минут мы прослушали, иди ко мне, цыпочка, пора включать музон и делать простые движения! – перебивает меня жених, но я делаю вид, что оглохла, и продолжаю:
«Потому-то будет краткой
Поздравительная речь:
На морозе – я в порядке,
В комнате – могу потечь».
– О! Течь – это моя тема. Иди ко мне, лапочка, я проверю, не протекаешь ли ты где, – снова перебивает меня жених.
Блин! Где этот Дед Мороз?! Слышит же, что меня перебивают, мог бы зайти и раньше положенного!
Один из гостей включает музыку, что-то томное и медленное, что встречается приветственным свистом и одобрительными выкриками со стороны остальных собравшихся.
– А давайте все дружно позовем Дедушку Мороза? – улыбаясь резиновой улыбкой, говорю я, старательно перекрикивая музыку.
– Да на кой он нам сдался? – доносится откуда-то из глубины комнаты, но я делаю вид, что все еще глухая.
– Де-ду-шка Мо-роз! Де-ду-шка Мо-роз! – скандирую, хлопая ладонями в такт, а сама думаю: если этот гад сейчас не зайдет, я сама выйду и засуну его же посох ему же…..
И надо же, именно в этот момент от резкого движения рук, которыми я усердно хлопаю, отлетают и поломанная вторая булавка, и оторвавшаяся наконец-то пуговица. Это все, подобно фейерверку, взлетает в неизвестные дали, оголяя меня на ладонь ниже солнечного сплетения и демонстрируя ошалевшим от неожиданности парням мою грудь в красивом белом кружевном бюстгальтере. Настолько кружевном, что я, считай, голая.
Мгновения тишины, а потом соответствующая реакция от публики, получившей зрелище сверх оплаченного:
– О да, детка! Снимай платье совсем!
– Фига се дыньки!
– А Снегурочка-то – огонь!
И прочие комментарии, заставившие меня залиться краской стыда, судорожно стягивая разошедшееся декольте.
– Э, ты куда?! А ну, ребята, наша Снегурка, кажется, собралась свалить! Держи ее!
Ёлки зеленые!
