Шотландское королевство, 860 г. н.э

— Что тут  происходит? — огромный мужчина врывается в шатер и тут же закрывает нос ладонью. Но это не очень помогает не чувствовать запах. Он хватает за грудки тощего мужичонку, судя по одежде, лекаря.

— Что за запах? 

Не дожидаясь ответа, швыряет тощего через весь шатер, как ненужное тряпье. И подходит к сколоченному наспех столу, где на грязной тряпке лежит человек. 

— Почему Маркас до сих пор без сознания? — он уже почти рычит на лекаря, ощущение, что сейчас просто убьет того.

— Я… не знаю. Мы все сделали, что могли. Он уже давно должен был очнуться, но, видимо, вражеский меч был отравлен ядом, — быстро и  заискивающе говорит тощий, нервно шевеля пальцами.

Мужчина тяжелым взглядом смотрит на лежащего друга. Маркас выглядит плохо, гораздо хуже, чем вчера. Видно, что у него жар, глаза ввалились, губы потрескались до крови. Смачно выругавшись, мужчина, вдруг, кричит:

— Ведьма! Пропустите сюда ведьму!

В  то же мгновение, в шатер входит сгорбленная фигура, одетая в непонятные лохмотья.

- Слушай сюда, ведьма, — говорит мужчина, грозно над ней нависая. — Если спасёшь моего друга, отдам тебе участок земли возле реки и издам указ, чтобы никто не смел тебя беспокоить. Если же он умрет, ты будешь молить меня о смерти, но очень долго ее не дождешься! Попомни мои слова!

— Не кипятись, воин. Все сделаю, — совершенно спокойно отвечает та, кого он назвал ведьмой.

Неспешно подходит она к лежащему мужчине, приподнимает тряпку, которой тот укрыт, презрительно фыркает. Осматривает голову, заметив в волосах сгустки крови. Удовлетворенно выдыхает. 

Все это время за ней настороженно следит воин, готовый в любую секунду вмешаться. Он видит, как ведьма снимает со своей шеи медальон и надевает на Маркаса. Потом достает откуда-то из-за пояса маленький нож. На этом моменте мужчина крепче сжимает руку на эфесе меча, но сдерживается, наблюдая за дальнейшими действиями ведьмы. А та, полоснув ножом по ладони, макает в свою кровь палец и чертит какие-то символы на лбу лежащего, одновременно с этим что-то нашептывая. 

На долю секунды воину кажется, что рисунки вспыхивают красным цветом, но, скорее всего, ему просто показалось в неверном свете факелов. В следующий момент все тело Маркаса вспыхивает красным, затем хлопок и вонючий туман закрывает от его глаз лежащего мужчину и ведьму, разъедая глаза. 

Выхватив меч, воин делает рывок к столу, но там никого нет.... Только куча тряпья на том месте, где только что лежал его названый брат. 

— Ведьма! — в злобе он хватает женщину за грудки, приставляет меч к шее.

— Не горячись, воин, — все так же спокойна ведьма. — Твой друг гнил заживо, ему нужна помощь, которую мы дать не можем. Я отправила его туда, где лекари получше наших. Он вернется, нужно только подождать. Я никуда не ухожу, убить меня ты всегда успеешь.

И она абсолютно бесстрашно уставилась в разъяренное лицо мужчины. А тот опешил, потому что на какое-то мгновение с лица старухи на него глянули древние и мудрые глаза Богини Бейры. 

Я бегу по полю. На мне длинное платье, оно путается в высокой траве, цепляется за вереск. С распущенными волосами играет легкий ветер, а заходящее солнце согревает кожу. Смеюсь, но сердце взволнованно стучит, а адреналин в крови заставляет всё чувствовать ярче. 

Нет, не бегу, а убегаю, полная радостного предвкушения и азарта. Кто-то гонится за мной. Это мужчина. Я слышу, как хрустят сухие стебли под его ногами и шуршит земля. Бегу быстрее, хочу спрятаться в небольшой лесок, скрыться. Но преследователь все ближе, я слышу его дыхание. 

Делаю резкий поворот, в надежде укрыться среди деревьев и уже довольно выдыхаю, радуюсь, что получилось, когда со всего размаха врезаюсь во что-то твердое. Меня тут же подхватывают сильные руки, разворачивают, прижимают грудью к теплой коре дерева. 

— Попалась!

Всего одно слово, сказанное почти шепотом мне в ухо, заставляет встать дыбом все мелкие волоски на теле, посылает разряд электрического тока по позвоночнику вниз. Не сдержавшись, я вскрикиваю и с удивлением слышу, не столько испуг в своем голосе, сколько томление и… страсть?

Его горячее дыхание опаляет мою шею, а затем губы выжигают клеймо на нежной коже, чуть ниже мочки уха. Я непроизвольно прогибаю спину, теснее прижимаюсь к нему, чувствую ягодицами его возбуждение, и от этого загораюсь сама. Губы мужчины спускаются ниже, к тому месту, где шея соединяется с плечом. Здесь он останавливается и легонько прикусывает кожу. Откуда он знает все мои слабые места? 

Большими ладонями он накрывает мою грудь, только слегка задевает пальцами торчащие соски и медленно поглаживает. Словно некуда спешить, словно вся жизнь у нас впереди. А я изнываю от желания и хочу большего…

— Только попроси, — говорит он, зажимает между пальцев  мой сосок и прокручивая его, заставляет трепетать всем телом.

— Скажи это! — он настойчиво прижимается ко мне, даёт почувствовать, что возбужден и жаждет меня не меньше, чем я его.

И я… просыпаюсь. 

Ого! 

Ничего себе приснилось. Думала, что уже вышла из возраста эротических снов, тридцатник не за горами, а тут такое. И до чего ж реально, до сих пор истома в теле. 

Сладко потягиваюсь. Солнце ярко светит, пытается пробиться сквозь плотные шторы на окне. День обещает быть знойным. Лето в этом году, похоже, будет аномально жарким. Сейчас, в июне, стоит жара, больше подходящая для середины июля. Старожилы говорят, что давно не было такого лета. 

Хорошее утреннее настроение немного портит головная боль. Так и знала, что не надо было вчера столько пить. Нужно позвонить Лили, узнать, как её самочувствие, она вчера выпивала вдвое больше меня. Эх, судьбинушка женская! Изначально планировали просто развеяться, посидеть, послушать музыку в местном маленьком пабе. И надо ж было начать разговоры о мужиках. У нас с подругой на данный момент неустроенная личная жизнь. Я давно разведена, а ей постоянно попадаются какие-то мудаки, с завидным упорством мешающие с грязью её мнение о себе. 

И вот как раз вчера, после очередной порции горячительного, зашёл разговор о нашей непростой женской доле и о том, что мужики нынче обмельчали. Даже здесь, в маленьком шотландском городке, прежде славящимся настоящими горцами — несгибаемыми и волевыми мужчинами, сейчас — поди их поищи. 

Впрочем, я здесь не за этим. Это место, где я планирую зализать раны и начать жизнь заново, без оглядки на мужчин. Сама по себе. 

Ох, как же болит голова! Надо срочно вставать, позавтракать чем-нибудь и выпить аспирин, а то это становится невыносимым. 

Потягиваюсь в последний раз, широко развожу руки и не менее широко зеваю, до хруста в челюсти. И вдруг, моя ладонь во что-то упирается. На секунду у меня останавливается сердце, а потом резко начинает стучать, отзываясь шумом в ушах. Медленно поворачиваю голову и утыкаюсь взглядом в мужское плечо. 

Э-э-э??? Кто это???

Подскакиваю и отпрыгиваю подальше от кровати, не сводя глаз с незнакомца. Смотрю и не верю глазам. Что вообще происходит? Неужели я вчера так напилась, что притащила не пойми кого к себе в дом? От ужасной догадки мгновенно опускаю взгляд вниз и с облегчением выдыхаю. Фух, я одета, как обычно, в пижаму. Можно надеяться, что мы просто вырубились и… поспали. 

Но кто этот мужчина? Всматриваюсь в его лицо, пытаюсь вспомнить, видела ли я его прежде? И понимаю, что нет. Здесь, в этом городе, я его не встречала. О, Боже! Надеюсь, он тут проездом. 

Мои судорожно мечущиеся мысли прерывает мужской стон. Я замираю, как олень перед фарами. Мамочки!