Все события вымышлены, любые совпадения случайны.

В тексте романа присутствовуют сцены вскрытия. Для особо впечатлительных буду выделять их другим шрифтом и обозначать начало и конец звездочкой.

Так же в профессии героя могут быть допущения в угоду сюжета.

                     ***

*Захожу в секционку и принимаюсь бездумно  натягивать перчатки и фартук.
Удушливый запах крови, привычно врезается в ноздри, но рвотных позывов уже давно не вызывает.
У нас и не такие запахи тут бывают...
На залитых кровью столах лежат уже обнаженные, выпотрошенные  тела с зияющими красными дырами.

Органокомплекс извлечен умелой рукой моего верного помощника-санитара Степана и лежит в ногах моих сегодняшних " пациентов".
Для обычного человека эта картинка наведет жутчайший ужас, для меня-это рабочие будни.
Обвожу глазами зал, оценивая сколько у меня сегодня исследований, но замираю
когда они впиваются в бледное,  женское тело с трупным оттенком синюшности.
Дернув кадыком, пытаюсь взять себя в руки.
Со смертью я на "эй, ты", ведь эта старушка подкидывает мне работу каждый день.
В судебной медицине я уже пять лет и многое видел.
Я вскрывал младенцев, молодых, красивых девчонок и пацанов, людей, которых безжалостно переехал поезд и тех, кого нашли в лесополосе год спустя.
Для меня  уже давно покойники, мирно ожидающие меня на секционном столе не воспринимаются, как люди. Это  объект исследования. Не более. Никаких эмоций и параллей с личным.
В общем, видел я достаточно, для того что бы не округлять глаза при осмотре нового " пациента", но именно сейчас я не могу прикоснуться к телу, которое лежит на первом столе.
– Тёмыч, ну чё, работаем?– кивает Степан на труп девчонки, держа возле ее головы инструмент.
Я знаю, что он должен сделать.
Я знаю, что должен сделать я.
Блядь...
На несколько секунд превращаюсь в безмозглый овощ.
Ползу глазами по когда-то ухоженным тоненьким пальчикам, цепляя взглядом все родинки, незначительные шрамы...
Херня это все!
Я не знаю ее тела, я никогда его не видел.
Отвернувшись, часто дышу, стараясь усмирить выпрыгивающее из груди сердце.
Я не могу отказаться от трупа. Права не имею. Она мне никто. Никто, мать твою! Тогда почему такая херня внутри твориться?
– Артём Константинович...Все в порядке?– подаёт голос Марина, наш лаборант, но я проигнорировав ее беспокойство хрипло произношу, обращаясь к Стёпке.
– Поверни ко мне ее голову...
Черт...
Горло моментально пересыхает, а пульс долбит так, словно это мое первое вскрытие.
Опустив веки пытаюсь взять себя в руки, впервые боясь взглянуть в глаза покойнику.
А вдруг...это и правда она?

*