Ирина

Первый день на новой работе – всегда стресс. Но сегодня просто что-то из ряда вон…

Я замираю в коридоре, непроизвольно стиснув в руках папку с документами. Сквозь стеклянную стену мне видна добрая половина офиса. Ненавистный мне опен-спейс. Загончики для сотрудников вместо нормальных кабинетов, хай-тек, мотивирующие плакаты на стенах, яркие пятна цвета. Дверь гостеприимно распахнута, и я слышу все, что происходит внутри. Играет музыка. Где-то смеются. Кофемашина у входа тарахтит, выдавая ранним пташкам порции утреннего допинга. Больше всего мне хочется развернуться и уйти. Двери лифта за моей спиной с шипением закрываются, отрезая путь к побегу.

Ладно, Ир, чего ты? Не в первый же раз работу меняешь.

Но такое у меня точно в первый раз.

Это не офис. Это – детский сад для перекормленных деньгами мажоров.

Я шагаю внутрь, и первое, что бросается мне в глаза – горка. Настоящая, детская, с винтовым спуском, ее начало теряется где-то наверху между этажами. Рядом – столы для пинг-понга, а через стеклянную стену позади горки виден тренажерный зал и… настольный футбол и пинбол?

Серьезно?

Мне сорок пять, а не пятнадцать. Что я здесь делаю?

Не успеваю подавить в очередной раз проснувшееся желание позорно сбежать, как прямо за моей спиной раздается громкое:

– Вы новенькая?

Голос молодой, уверенный, даже слишком. Оборачиваюсь, изо всех сил стараясь приветливо улыбнуться.

Джинсы. Черная футболка с каким-то идиотским принтом: кислотно-розовая лама выдувает огромный бирюзовый пузырь из жвачки. Волосы – чуть длиннее, чем допустимо в приличной компании. И улыбочка... наглая такая, с налетом превосходства.

– Ирина Семенова, – говорю я, не протягивая руки, и еще крепче сжимаю свою папку, как будто в ней все самое ценное в моей жизни. – Архитектор.

– Вадим. Основатель.

Он основатель? Этот... ребенок? Мысленно закатываю глаза: нет ничего хуже, чем молодой начальник-дебил.

– Приятно познакомиться, – вру я, стараясь не выдать свою оторопь.

Он смеется, будто прочел мои мысли.

– Вам не нравится наш офис. Слишком… непривычно?

– Я привыкла работать, а не играть в детские игры.

– А я привык, чтобы мои сотрудники горели работой, а не умирали от скуки в серых коробках.

Его глаза – зеленые, слишком яркие (линзы?), такие живые – скользят по мне. Останавливаются на губах. На секунду – только на секунду – мне становится жарко.

Черт. Это просто раздражение. Он меня бесит, вот и все. Одним своим видом.

– Пойдемте, покажу ваш кабинет, – он поворачивается, и я вижу, как его широкие плечи напрягаются под тонкой тканью.

Я уже ненавижу его и эту работу.

Вадим

Конечно, это было рискованно – брать в нашу молодую команду возрастного специалиста, да еще и после госслужбы. Но она – лучший архитектор по эту сторону Атлантики! Ее проекты в портфолио, то что она делает «для души», а не для своей скучной работы, все такие живые, свежие, полные новаторских идей, но при этом совершенно… реальные. На своей прежней работе она просто не могла бы их воплотить. Так что еще неизвестно, кто из нас делает одолжение, и кто кому дает шанс. Пока что счет явно не в мою пользу.

Я веду ее по офису, и она смотрит на все это – на кресла и пуфы, на PlayStation в зоне отдыха, на стену с граффити – как на личное оскорбление. Даже высокие каблуки ее туфель стучат по полу как-то неодобрительно. Раз-два. Раз-два. Будто отмеряет она секунды до момента, когда сможет запереться в четырех стенах и наконец выдохнуть. И, кажется, я отвык видеть женщин на высоких каблуках. У меня такие не работают, эта первая. Интересно, как долго она продержится, прежде чем сменит свою строгую офисную броню на более свободную одежду?

– Ваше царство.

Распахиваю дверь. Пространство – белое, минималистичное, с панорамным окном. Специально не стал ничего сюда ставить – пусть сама обживает. Мне кажется, я слышу вздох облегчения за своей спиной, но я не оборачиваюсь.

Она проходит мимо, старательно обходя меня, чтобы не коснуться, и осматривается. Губы поджаты. Брови чуть сведены.

– Где шкафы?

– Закажем какие скажете. Хоть дубовые с резными ножками. Чтобы вы чувствовали себя как в настоящем офисе.

Я вижу, как напрягается ее челюсть – будто она с трудом сдерживает поток едких замечаний. И внезапно чувствую, что мне ужасно хочется увидеть, как она его выпустит. Никогда не испытывал желания кого-то дразнить, но сейчас мне почему-то кажется, что это будет очень забавно!

– Можно убрать это? – Ирина тычет пальцем в кресло-мешок напротив рабочего стола на месте для посетителей.

– Конечно. Закажем сюда обычный офисный стул. Деревянный. Под стать шкафам. Чтобы соответствовал атмосфере карцера.

Она поворачивается. В ее глазах – холод. Я невольно оглядываю ее с ног до головы. Узкая юбка, белая блузка, верхняя пуговица расстегнута, но в вырезе не видно ничего, даже ямку между ключицами. Волосы зализаны и убраны под эту строгую штуку на затылке, из-за чего шея кажется особенно длинной.

Интересно, как они выглядят, когда она ее снимает? Струятся по этой прямой спине непослушными длинными волнами?

– Можно узнать, почему вы ушли с прошлой работы? – спрашиваю я. – Я думал, таким как вы должно быть скучно в государственной конторе. Вам ведь наверняка хотелось свободы. А теперь кажется, что у нас тут слишком весело?

Она молча отворачивается к окну. Солнце скользит по ее шее от мочки уха до ключицы. И мне вдруг хочется коснуться этой дорожки, провести по ней губами...

– Я здесь, чтобы работать, – говорит она. – Меня не волнует, как выглядит рабочее место до тех пор, пока мне платят вовремя. Я работаю не ради атмосферы, коллектива и чая с печеньками, я работаю за деньги.

Что ж, этого следовало ожидать. Зарплата у нас действительно несравнимо выше.

– Отлично. Потому что мне нужен профессионал, – говорю я.

– Разумеется, – фыркает она, – кто-то же должен работать.

Я не отвечаю на этот выпад, только подхожу к ней вплотную. Нарочно, чтобы проверить реакцию. Она не отступает, только слегка вздергивает подбородок и зрачки чуть расширяются. Какое-то время мы смотрим друг на друга. Молча. Испытующе. Я чувствую, как в моей груди медленно разгорается огонь. Раздражение? Она меня раздражает, да. Строит из себя взрослую, ни во что меня не ставит, оскорбляет моих сотрудников. Ничего. Я ей еще покажу.

– До встречи на планерке через полчаса, – говорю я и иду мимо нее к выходу.

Захлопываю дверь и тут же открываю ее снова:

– Кстати, дресс-кода у нас нет. Если решите сменить этот строгий костюм на что-то менее... стерильное – никто не осудит.

Ее глаза вспыхивают. В яблочко!

Захлопнув дверь, слышу, как что-то с громким стуком врезается в нее с той стороны. Похоже, она бросила мне вслед свою папку!