Я дважды обожглась. Дважды поверила в сказку, а проснулась у разбитого корыта. Два развода — два шрама на сердце, дважды перекроенная жизнь.

Первый раз я вышла замуж в двадцать два. Андрей был моей юношеской любовью — романтик, мечтатель, поэт.

— Людка, ты мое солнце, — шептал он, протягивая мне салфетку с кривыми строчками. — Без тебя мне даже дышать больно.

Я смеялась, целовала его в щеку и верила каждому слову. А потом солнце погасло.

— Ты вообще меня слышишь? — его голос стал резким, глаза — чужими. — Вечно ты недовольна! Может, мне с кем-то другим попробовать?

Он и попробовал. С коллегой. Оставил мне сына, Мишку, и кучу неоплаченных счетов.

Второй раз я выходила замуж уже с холодной головой. Игорь был надежным, как швейцарские часы.

— Я не буду писать тебе стихи, — честно предупредил он. — Но ты всегда будешь знать, где я и во сколько вернусь.

И это было правдой. Он возвращался. Ужинал. Спал. Жил со мной, как с удобной мебелью.

— Ты даже не смотришь на меня, — как-то вырвалось у меня.

— Что? — он оторвался от телефона. — Я же дома. Чего тебе еще надо?

Дочь, Аленку, он любил. Меня — терпел. А я… я просто устала быть частью интерьера.

После второго развода я поклялась: хватит.

— Больше никаких мужчин! — заявила я подруге Катьке, хлопая бокалом об стол. — Одни проблемы!

— Ну да, — фыркнула она. — Ты так говоришь каждый раз. А потом…

— А потом ничего! Я научена горьким опытом.

Но жизнь, как всегда, имеет свое чувство юмора.

Мы сидели на кухне, допивая вторую бутылку вина. За окном давно стемнело, дети сладко спали в своих комнатах, и только тиканье часов нарушало тишину.

— Ну и что, теперь вообще зарекаешься? — Катька прищурилась, подливая мне еще вина. — Один — бабник, второй — холодный как айсберг, значит, все мужики козлы?

Я закатила глаза.

— Не все. Но мне уже точно хватит. Два брака — это как два прыжка с парашютом, только оба раза он не раскрылся. После первого ещё можно списать на молодость и глупость, но второй...

Я резко отхлебнула вина, чувствуя, как по щеке скатывается предательская слеза.

— Второй раз я же была умной! Выбирала не сердцем, а головой. И что?

Катя вздохнула, потянулась за печеньем.

— Люд, ну ты же сама говорила — Игорь не бил, не пил, ребенка любил...

— Да! Но он меня не любил! — я шумно выдохнула. — Я была ему... как функциональная жена. Стиральная машина с функцией ужина и теплого места в кровати. А мне... — голос дрогнул, — мне хотелось, чтобы кто-то смотрел на меня так, будто я не просто удобная.

Катя наклонилась ко мне через стол.

— А ты не пробовала... ну, не знаю... поговорить с ним об этом? Может, он просто не умеет по-другому?

Я фыркнула.

— Пробовала. Говорила. Он смотрел на меня, как на сумасшедшую, и спрашивал: «Чего тебе не хватает? Дом есть, машина есть, я не гуляю». А потом включал телевизор.

Катя задумалась, крутя бокал в руках.

— Ладно, допустим, ты права. Но что теперь? Всю жизнь одной? С детьми, работой, ипотекой?

Я уставилась в темное окно, где отражалась моя уставшая тень.

— А почему нет? Я справляюсь. Мишка уже почти взрослый, Аленка в садик ходит... Работа есть, друзья...

— Друзья — это я, — Катя язвительно улыбнулась. — А я тебя знаю. Через полгода ты начнешь жаловаться, что по вечерам холодно, а телевизор — плохой собеседник.

— Не начну! — я скрестила руки на груди. — Лучше одна, чем с кем попало.

Катя вдруг хихикнула.

— Ох, Людка... Ты так говоришь, будто тебе семьдесят. А тебе всего тридцать пять! Ты еще сто раз передумаешь.

Я хотела возмутиться, но в этот момент со скрипом открылась дверь в прихожей.

— Мам... — Мишка, сонный, в мятых пижамных штанах, потер глаза. — У меня завтра контрольная, а я забыл тетрадь в школе...

Катя тут же вскочила.

— Ой, мне пора! — она лукаво подмигнула мне. — У тебя и так дел хватает... без мужчин.

Я бросила в нее салфеткой, но она ловко увернулась.

Когда дверь за ней закрылась, я вздохнула и обняла сына.

— Ладно, иди спать. Утром разберемся.

Он кивнул и поплелся обратно в комнату.

Я осталась одна на кухне, допивая вино.

"Лучше одна..."

Но почему-то стало очень тихо.

Телефон зазвонил, когда я как раз разбирала гору детского белья. На экране — «Андрей». Сердце ёкнуло, но не от волнения, а от раздражения.

— Ну чего тебе? — буркнула я, зажимая телефон между ухом и плечом.

— Люд, привет… — его голос звучал неестественно мягко, будто он пытался изобразить теплоту. — Я тут подумал… Может, встретимся? Поговорим.

— О чём? Алименты, что ли, опять задерживаешь?

— Нет, что ты… — он засмеялся, но смешок вышел нервным. — Я серьёзно. Давай попробуем снова. Я вернусь. Будем жить вместе, воспитывать детей… и моего Мишку тоже.

Я замерла. Рука сама сжала телефон так, что пальцы побелели.

— Ты… что, блядь, сейчас сказал? — голос дрогнул от ярости.

— Ну… Я же знаю, тебе тяжело одной. А я… я исправился. И вообще, я ради тебя эту дуру бросил!

Меня затрясло.

— Ах ты жалкий… — я зашипела в трубку. — Ты, десять лет назад ушёл к «этой дуре», пока я с грудным ребёнком на руках ночами не спала! А теперь вдруг «исправился»?!

— Люда, ну хватит уже злиться…

— ИДИИИ НАХЕР! — я почти крикнула, но тут же осеклась, вспомнив, что дети спят. — Слушай сюда, Андрей. Ты мне больше не муж. Ты даже не друг. Ты — позвонивший не в тот момент. И если ещё раз сунешься с такими предложениями — я тебя через суд лишу прав на Мишку. Понял?

Он затих. Потом пробормотал:

— Ты зря так… Я же хотел как лучше…

— Как лучше — это не звонить. Вообще. Никогда.

Я бросила трубку.

Рука дрожала. В глазах стояли горячие слёзы, но не от боли — от бешенства.

«Бросил ради меня»… Да иди ты!

Телефон снова завибрировал. Я уже собралась орать, но увидела имя «Катька».

— Ну что, психанула? — её голос звучал слишком довольным.

— Откуда ты знаешь?!

— Андрей мне только что написал: «Твоя подруга совсем ебнулась».

Я фыркнула.

— Ага. И пусть боится.

Катя рассмеялась.

— Вот и правильно. Кстати, завтра вечером свободна? У меня для тебя сюрприз…

— Если это опять «хороший парень из моего спортзала» — я тебя придушу.

— Нет, — она загадочно протянула. — Это лучше.

Я насторожилась.

— …Что ты задумала?

— Завтра — узнаешь.

Я вздохнула, но в углу губ уже дрожала улыбка.

Ну ладно… Хотя бы не бывший муж.

— Ладно, — раздражённо сказала я и вздохнула. — Всё равно после работы завтра отправлю детей к родителям в загородный домик, так что вечер у меня свободный.

— Ооо, отлично! Как раз кстати! — оживлённо ответила Катька.

— Да к чему это? — не унималась я.

Но Катька предпочитала ничего не объяснять — видимо, хотела, чтобы я была в охренительном шоке.

— Завтра в семь за тобой заеду на такси. Готовься!

— Куда это мы собрались? — настороженно спросила я.

— Сюрприз! — Катя хихикнула. — Но оденься… мм… пораскрепощённее. Ну, знаешь: короткая юбка, топик с открытой грудью…

— Кать, ты серьёзно? — сдавленно переспросила я.

— Абсолютно! — звонко рассмеялась она. — Расслабься, всё будет огонь!

— Ладно. Но если это опять твой «гениальный» план свести меня с кем-то… — предупреждающим тоном сказала я.

— Да брось! Никаких мужчин, обещаю, — Катя рассмеялась в трубку.

— Нуу… хорошо, — неуверенно ответила я.

— Супер! Тогда до завтра, красотка!

— До завтра.

Катя первая отключилась. Я уставилась на телефон, чувствуя, как внутри зашевелилось сомнение.

«Чёрт! Надо было сказать "нет"…»

Но было уже поздно. Катя не отступает. Переубедить её — всё равно что попытаться остановить ураган.

Я положила телефон на тумбочку, взяла корзину для игрушек и начала собирать разбросанные по комнате куклы, мягких зверей и машинки. Аленка, конечно, постаралась — её кукольные чаепития всегда заканчивались «творческим беспорядком». Но и Мишка не отставал: хоть ему уже десять, одиннадцатый год идёт, а всё равно играет, будто малыш. Говорят, мальчишки дольше остаются детьми, чем девочки.

Завтра последний рабочий день недели — пятница, а там два долгожданных выходных. Я так устала за эти дни… И как назло, сегодня позвонил Андрей, мой бывший. Видимо, захотелось снова «под моё крылышко». Наверное, любовница его обобрала до нитки и выставила за дверь. Иначе как объяснить, что он вечно задерживает алименты на Мишку?

Тихо, чтобы не разбудить детей, я закончила уборку, приняла быстрый душ, даже не позволив себе расслабиться под струями воды. Высушила волосы феном, надела любимую ночную сорочку и устроилась в своей одинокой кровати. Теперь меня ждал только мой верный плюшевый кот Батон — куда надёжнее, чем капризные мужчины.

Я обняла его покрепче, закрыла глаза и подумала: «Хорошо, что завтра пятница…»