Ночь была холодной и безмолвной. Лишь призрачный свет серебристого лунного диска проливался на спящий древний лес. Я, Лирель, последняя из рода эльфийских хранителей, стояла на страже у священного алтаря, под тенью которого покоился Лунный Артефакт. Серебристые волосы развевались на пронизывающем ветру, а глаза цвета весенней листвы пылали непоколебимой решимостью.

Каждый шорох, каждый треск сухой ветви заставлял сердце биться чаще. Я знала: артефакт должен быть защищён любой ценой. Попади он в чужие руки — последствия будут необратимыми. На плечах лежала тяжесть веков, но в груди жила гордость — гордость за честь продолжить дело предков. Ночь казалась бесконечной, и я была готова стоять до самого рассвета.

Внезапно тишину разорвали шелест крыльев и леденящий душу вой.

Вампиры.

Их багровые глаза пылали в темноте, как раскалённые угли. Я молнией обнажила лунный клинок — лезвие впитало лунный свет и вспыхнуло ослепительным сиянием.

—К оружию! Они идут за артефактом! — крикнула я, обращаясь к сородичам, и голос прозвучал твёрдо и властно, как удар стали.

Сражалась отчаянно. Магия лунного света рвала тьму на клочья, отбрасывала тени, но врагов было слишком много…

—Их слишком много! Прикрывай левый фланг! — Элвин, с трудом отбиваясь от двух вампиров, бросил мне отчаянный призыв.

Я отбросила одного из тварей вспышкой лунного света, крича в ответ:

—Держись, брат! Мы не можем позволить им…

Но договорить не успела — справа раздался внезапный крик.

—Они прорвались! Артефакт… — Сильвана, схватившись за окровавленный живот, медленно оседала на колени. Её голос оборвался, глаза расширились от боли.

—Нет! Сильвана, держись!

Я рванулась к ней, но вампиры сомкнули круг, отрезая меня от раненой подруги. Они окружали меня, словно стая голодных волков — хмурые, безжалостные, неумолимые. Один за другим падали мои сородичи, их свет угасал под когтями и клыками этих существ. С каждым павшим воином во мне росла боль — острая, огненная, — а за ней поднималась и ярость, холодная и решительная.

Сердце разрывалось от горя, но я знала: сдаваться нельзя. Каждое движение клинка, каждая вспышка магии были не просто обороной — это была клятва. Клятва, данная предкам и будущему. Я буду стоять до конца, даже если останусь одна.

—Твой род умрёт сегодня, хранительница, — прохрипел один из вампиров, и его смех прозвучал как скрежет камней.

Я сильнее сжала рукоять клинка. Взмах — и лезвие рассекло перепончатое крыло, хрупкое, как пергамент. Вампир взвыл, но не успел отступить — второй удар отправил его голову лететь в темноту.

—Пока я дышу — никогда! — бросила я ему уже в след, голос звучал зло и прерывисто. — Элвин, круг защиты!

В ответ донёсся лишь слабый, едва слышный шёпот:

—Не… не могу… они…

И его тело безвольно рухнуло на землю.

Я осталась одна против целой армии кровососов. На глазах навернулись слёзы — не от страха, а от ярости. Если все мои сородичи погибли, то и мне нечего бояться смерти. Но я буду стоять. До последнего.

—Я вас не пропущу! Клянусь лунным светом! — выкрикнула я так грозно, будто выплюнула каждое слово, обжигающее губы.

Лунный свет дробился в каплях крови на моём лице. Воздух стал тяжёлым, густым от запаха смерти и медного привкуса поражения.

—Вы... не получите его... Пока я дышу... — прошептала я, голос срывался, ноги подкашивались. Я оперлась на клинок, чувствуя, как силы покидают меня. Поражение было неизбежным, очевидным. Но я не была воспитана сдаваться. И я давала клятву — охранять Лунный Артефакт до последнего вздоха.

Внезапно из теней отделился силуэт. Его поступь была бесшумной, словно сама ночь обрела форму и движение.

—Милая эльфийка. Ты так трогательно веришь в свою миссию, — прозвучал низкий голос. Он струился, как шёлк, но каждый его слог был пропитан ядом.

Я сжала рукоять клинка, чувствуя, как дрожат и немеют пальцы. Силы таяли с каждой секундой, но я выпрямилась, глядя ему в лицо:

— Артефакт никогда не будет вашим.

Вампир сделал шаг вперёд, сокращая расстояние между нами. Его плащ стелился по земле, словно живая тень.

— «Вашим»? О, наивная. Я не прошу. Я беру. Ваша кровь на этих камнях — последняя глава в истории вашего жалкого рода.

Я невольно взглянула ему в глаза. Они горели алым пламенем, и в их глубине отражалось моё собственное лицо — искажённое болью и усталостью.

Я попыталась поднять клинок, напрягая измождённое тело, пропитанное усталостью долгой битвы:

— Клянусь... лунным светом...

Но не успела договорить. Резким движением вампир выбил клинок из моих ослабевших рук. Сталь звякнула о камни, отдаваясь в тишине ледяным эхом.

— Твой свет угас. Твои боги молчат. Осталась лишь тьма... и я.

Его пальцы сомкнулись на моём подбородке, холодные, как сталь. Он принудил меня поднять голову, и его шёпот прозвучал с леденящей насмешкой:

— Посмотри в мои глаза, хранительница. Увидь своё будущее. Вечность... в услужении у того, кого ты клялась уничтожить.

Собрав последние силы, я подняла на него взгляд и прошептала, едва шевеля губами:

— Лучше… смерть…

Вампир тихо рассмеялся, и звук этот был похож на шелест высохших листьев под ногами:

— Смерть? Для тебя? Нет. Ты станешь предупреждением для всех, кто посмеет противостоять нам.

Тьма сгущалась, поглощая последние проблески сознания. Его глаза — два кровавых уголька в лице бледнее лунного света — были последним, что я видела. В них не было простой жажды крови. Лишь холодная, всепоглощающая жажда власти.

— За мной… вернутся… я обещаю… — выдохнула я, чувствуя, как сознание уплывает. Где-то в глубине души ещё теплилась надежда: вот-вот появится армия эльфов, грозная и беспощадная… Или это уже предсмертный бред?

Голос вампира донёсся будто из-под толщи вод, став последним, что я услышала перед тем, как тьма окончательно поглотила меня:

— Обещай, милая. Я очень на это надеюсь. Спящие боги просыпаются от таких обещаний.