— Опять мигрень разыгралась? — спрашивает муж, и я киваю.

Мое проклятье. Ничего от нее не помогает. Если начнется, то в первый день еще ничего, а вот потом пару дней приходится лежать в тишине и желательно темноте. Эти приступы у меня давно, с подросткового возраста. Медицина, увы, бессильна. Может только купировать приступ, если совсем невмоготу, а вот вылечить невозможно. Может быть, когда-нибудь, но чую, что не в этой жизни.

— Может, не пойдешь сегодня на работу? — хмурится Коля.

— Ну как ты себе это представляешь? — вздыхаю. У меня новая работа и начальник такой, что умирать будешь — из могилы поднимет и работать заставит. Правда, и платит щедро.

— Не убежит никуда твоя работа.

— Коль, ну ты же знаешь, деньги нужны. Все, я поехала.

Целую мужа и выбегаю из квартиры. Прибегаю как раз вовремя — начальник входит, окидывает помещение пристальным взглядом, проверяя, все ли на рабочих местах, и выходит. А я обозреваю количество папок, которое сегодня предстоит обработать, и вздыхаю…

Звонок телефона отрывает от унылой рутины. Смотрю на дисплей — «любимый». Губы невольно растягиваются в улыбке.

— Привет, — отвечаю на звонок.

— Привет, любимая, — раздается мягкий голос. — Как ты? Как голова?

Какой же он у меня заботливый. Стоило только утром сказать, что мигрень — и вот, звонит, интересуется моим здоровьем.

— Нормально, — отмахиваюсь.

— Может, отпросишься и придешь домой пораньше? Мигрень — это не шутки.

Смотрю на гору работы и вздыхаю. Я бы и рада, да кто ж отпустит-то? Перед выходными нужно все сделать, иначе придется и завтра выходить. А начальство очень не любит оплачивать сверхурочные.

— Брось, не в первый раз. Лучше сегодня задержусь, а завтра отдохну.

— Ну хорошо, — говорит он после секундного раздумья. — Но если что — звони, я тебя заберу. Ты же знаешь, я всегда на подхвате.

— Спасибо. Люблю тебя.

— И я.

Кладу телефон и снова углубляюсь в работу. Но голова болит все сильнее. Раньше такого не было, в первый день весьма терпимо. Но в этот раз все ужасно.

Наконец, не выдерживаю, встаю и направляюсь в туалет. Мочу пальцы в холодной воде, прикладываю к вискам. Бесполезно. Внутри словно раскаленные иглы, которые вонзаются в мозг.

— Ты в порядке? — раздается участливый голос. Олеся, коллега, стоит и внимательно на меня смотрит.

— Да так, мигрень замучила.

— Ой, сочувствую. Тебе бы домой, выглядишь паршиво.

— Кто ж меня отпустит? Григорич три шкуры потом сдерет. Сегодня бы продержаться, а потом два выходных.

— А он уехал, — шепчет, оглядываясь.

— Откуда знаешь? — Я даже не слышала об этом, обычно, когда начальства нет, атмосфера в офисе совершенно другая.

— Валька по секрету сказала. — Валентина — секретарь нашего Павла Геннадьевича, жуткая сплетница, но девушка неплохая, жалостливая. Они с Олеськой давние подруги. — Его на совещание вызвали, сегодня не вернется. Так что отпросись и иди.

— Да у меня еще работы полно.

— Мы с Ксю тебя подстрахуем, — подмигивает она. И хочется отказаться, но состояние не позволяет, голова болит нещадно.

— А она не против? — спрашиваю с сомнением.

— Да ну брось, ты же нам тоже всегда помогаешь.

— Спасибо, девочки, должна буду.

— Свои люди, сочтемся, — улыбается, и с души камень падает. Дышать становится легче, но головную боль это не отменяет.

Плетусь к Валентине, объясняю ситуацию. Она машет рукой, глядя на меня, мол, иди. Видать, видок у меня тот еще.

Сначала хочу позвонить Коле и попросить его приехать, но потом решаю не отрывать его от работы. Он ведь тоже занят. Да и ждать придется. Поэтому вызываю такси.

В машине прошу выключить музыку и откидываюсь на подголовник. Повезло, водитель — пожилой дядечка, смотрит на меня сочувственно.

— Болит что, дочка?

— Голова, — морщусь.

— У меня аптечка есть… — Он уже готов остановиться и достать, но я останавливаю.

— Не стоит, не поможет. Просто довезите быстрее.

— Хорошо, — кивает и умело вливается в поток машин.

Через четверть часа я уже у дома. Водитель гнал, но правил не нарушал. Расплачиваюсь и выхожу.

— Выздоравливай, дочка, — говорит вслед.

— Спасибо. — Обычно меня такие обращения коробят, но не в этот раз. — Хорошей дороги, — желаю и иду к подъезду.

Поднимаюсь на нужный этаж, не сразу вставляю ключ в замок — руки дрожат, перед глазами все плывет. В голове уже не просто иглы, а отбойные молотки стучат без остановки. Любой звук вызывает новый взрыв боли, даже поворот ключа.

Кое-как справляюсь с замком, захожу в квартиру. В ней должно быть тихо, ведь Коля работает и предпочитает делать это в тишине. Но в квартире звучит негромкая музыка, а из комнаты доносятся неясные и очень странные звуки.

Открываю дверь и застываю на пороге. В кровати лежит муж, а на нем спиной ко мне скачет голая девица! И звуки исходят от нее, хоть она и пытается сдерживаться — звукоизоляция у нас в доме ни к черту.

— Коля? — спрашиваю, не веря своим глазам. Это просто не может быть правдой, это сон, кошмар, от которого пытаюсь проснуться, зажмуриваясь. Считаю до пяти, глубоко дышу. А когда вновь открываю глаза, вижу оторопелый взгляд мужа.

— Лида? Ты дома?

В этот момент девица поворачивается, и у меня земля уходит из-под ног.