Его раздражало абсолютно все: истеривший будильник, как молотом бьющий по больной голове; нерасторопный шофер, на которого пришлось прикрикнуть, чтобы он быстрее объезжал пробку; яркое солнце, светящее именно в тот день, когда настроение находилось ниже плинтуса; голоса людей вокруг него, раздражающие жужжащим фоном этого важного дня. Эти самые голоса заставляли воздух колебаться, от чего тело Ларса ныло больше, чем при пробуждении. С самого утра его горло горело адским огнем, а кожа покрывалась холодными мурашками и локальной испариной, хорошо заметной на лбу и одежде. Не помогали пока никакие лекарства, а Ларс переодел уже вторую рубашку. Надежда на хотя бы теплый стакан воды, которая бы немного успокоила горло, пропала в отличие от непрекращающейся боли, поэтому парень гаркнул на свою ассистентку, чтобы та наконец-то поторопилась.

«Зря вчера согласился выпить с той девушкой, - размышлял Ларс, медленно идя по коридору, чтобы лишними телодвижениями не сделать себе хуже, - ой, зря. Либо что-то не то съел, либо вино оказалось для меня слишком холодным.»

С самого утра его тело устраивало экскурсии в ад, поднимая свою температуру до 39 градусов по Цельсия, не останавливая жар ни на секунду. Горло драло и саднило так, что хотелось залезть ножом в рот и соскоблить беспокоящий и плавящийся слой тканей. К тому же ближе к эфиру с новой силой разболелась голова. Организму показалось мало того, что на нее постоянно накатывает нескончаемый жар.

«И все сегодня! Какая неудача! К тому же и на фоне вчерашнего провала… Скажите мне, как вести эфир, зная, что над тобой висит дамоклов меч?»

Вчерашние события не очень сильно отпечатались в памяти Ларса, образовав ком, в котором смешался весь день. Наверное, потому, что он и не особо хотел акцентировать на происходящем свое внимание, относясь ко всему как обычно не особо серьезно. «А зря. Очень зря. Разочек надо было взять себя в руки, чтобы в дальнейшем не грызть локти. А сегодня сконцентрироваться еще сложнее из-за болезни.» Вообще он помнил вполне ясно только вкус того, что ел после эфира, а не сами блюда, если переводить язык памяти на язык кулинарии. Может кто-то и скажет, что важнее как раз помнить эмоцию, но не в этот раз, о чем Ларс и сожалел. Ему бы очень хотелось собрать прошлый день по кусочкам, чтобы провести анализ своих ошибок, но ему помнились лишь короткие отрывки и чувства, испытанные им за день: удовольствие, радость и легкость, предчувствие триумфа и свободы, непонимание и судорожные попытки взять эфир под контроль, страх, грусть в смеси с разочарованием, злость на себя, алкогольный плен, а потом пробуждение среди ночи и попытки справиться с ознобом. Этим утром он жил уже не так легкомысленно. Наверное, впервые за многие годы. Ларс старался запомнить даже этот путь от гримерки до студии, откуда он должен был вести второй выпуск всемирно ожидаемого шоу «Новая жизнь». Коридор, по которому он шагал, выглядел также, как выглядели все коридоры телецентра: однотонный, но светлый, скучный, но многолюдный, широкий и нескончаемый. Люди, идущие на встречу, старались не смотреть в его глаза, а пройдя мимо шипели, как змеи. «Это и понятно, - понуро размышлял Ларс, - от меня ожидали большего перформанса в этой игре с имусом, а я выставил себя настоящим клоуном.» Обида за себя, стыд и горечь выжигали его изнутри, как и болезнь, овладевшая им. Но сегодня он шел с твердым намерением исправиться и не допустить еще одного позора. Ради этого он даже стал по дороге в студию изучать досье на второго участника шоу. Путь до телецентра был жарок и труден в машине с плохо справляющимся кондиционером, но в коим-то веке парень старался сделать работу хорошо. У нового участника имелась одна интересная особенность – его оставили родителям вместо того, чтобы распределить в другую семью. «Какая редкость, - искренне удивился Ларс. – Однако это и понятно – он как раз четвертый ребенок в семье.» В остальном участник-имус практически никак не выделялся из общей массы, как показалось ведущему шоу. Возможно, он слишком резко продвинулся вперед по короткой карьерной лестнице имусов в свои двадцать шесть лет, но в целом рабочий из канадской лесопилки не предвещал никаких проблем. «Хотя вчерашний тоже казался легкой добычей». Ларс почувствовал, как кончики его ушей обожгло жаром еще сильней от воспоминаний о прошедшем дне.

В помещение студии он зашел с хорошо скрываемым волнением: все эти люди работали тут вчера и видели, как ведущий покинул студию будто побитая собака, буквально выбежав под крики недовольного режиссера трансляции, обещавшего всевозможные карательные меры. Подобных вещей Ларс не любил, так как считал, что выражение чувств на публике является слабостью. К сожалению, вчера он не совладал с самим собой, постаравшись ретироваться как можно скорее и не особо заботясь о своем имидже в глазах персонала.

Сама студия, в которой и проходило напряженное противостояние между ведущим-суммусом и участником-имусом, со стороны представляла собой каплю, кому-то казавшаяся скорлупой, наполовину погруженной в пол просторного зала, по которому сейчас шныряли инженеры-техники, ассистенты режиссера и прочий персонал, задействованный в обеспечении бесперебойной трансляции прямого эфира. Эта самая капля не имела ни одного угла, ее глянцевая поверхность на ощупь казалась металлической и такой гладкой, что Ларс не мог даже подобрать никакой аналогии с тактильным ощущением, возникавшим при соприкосновении со стеной. Цветом студия напоминала подпаленное в огне железо – светло-коричневый налет с грязной позолотой и черными оттенками в различных местах капли, высотой в самой высокой точке ее эллиптического потолка около трех с половиной метров. К студии тянулись толстые колбасы проводов для обеспечения электроэнергией и различной связью изолированного от окружающего мира пространства капли. Подойдя ближе, Ларс смог различить свое еле видимое отражение. Его мутный зеркальный двойник вопросительно уставился на ведущего, пребывая в своем закоптевшем мирке.

Вообще шоу «Новая жизнь» изначально предполагалось как инструмент снятия напряженности между имусами, занятыми на различных тяжелых работах и составляющими большинство населения Земли, и суммусами, выполняющими роль класса эксплуатирующего. Существовали, конечно, еще и неверные – дикари, не вписывающиеся в общество, обновленное после Великой катастрофы, унесшей жизни сотен миллионов людей – но их никто не принимал в расчет. «Новая жизнь» должна была доказать, что существуют способы перехода из низшего слоя общества в высшее, что для имусов есть надежда на лучшую жизнь, но в последнее время шоу превратилось в арену, где проходили кровавые битвы умов имусов и суммусов, и если имус одерживал в этом шоу победу, то на суммуса-ведущего ложился несмываемый позор. Подобное поле битвы отвлекало на себя раз в год абсолютно всех, приковывая людей к экранам телевизоров.

- Ларс! Ларс!

Созерцание своей клетки на ближайшие полтора-два часа и размышления о том, что лучше бы сдохнуть от жара, чем идти в таком состоянии внутрь, прервал Саша – режиссер всех шести выпусков шоу этого года. Его борода, стриженная под эспаньолку, мелькала среди многочисленного персонала, пробираясь к Ларсу.

- Ларс! Вот ты где. Что так долго? До эфира осталось всего четырнадцать минут!

Голос Саши казался раздраженным, но уши Ларса заложило и ему было сложно расслышать в многозвучном гаме голос режиссера, поэтому он старался прочитать сказанное по губам, отрешенно рассматривая лицо говорившего. Его испещрили морщины, такие глубокие, что заставляли задуматься об истинном возрасте этого человека. Залысины старались скрыться за оставшимися волосами, но не особо справлялись с этой задачей.

- Я готовился, - ответил Ларс с натугой.

- Лучше бы ты готовился еще и вчера. А то я сильно жалею, что доверил тебе три эфира. Запомни, это только из-за того, что меня попросил твой отец. Не из-за того, что ты знаешь три языка. Оступишься и сегодня - больше сюда тебя не пущу. Сам знаешь какие люди будут сильно недовольны случившимся. Ясно?

Ларс кивну головой. Ему все было предельно ясно. Еще тогда, когда отец вызвал сына к себе и высказал ему свою идею. Несмотря на то, что Ларс сопротивлялся решению отца, тот остался непреклонен: или Ларс начинает чем-то заниматься, или же он может катиться на все четыре стороны без упоминания в завещании и надежды на содержание. Это означало только одно: в современном обществе социальный лифт в подавляющем большинстве случаев работает лишь вниз, а падшего суммуса, как известно, сторонятся все, в том числе и имусы. Тем более, что, лишившись поддержки семьи, Ларсу точно придется работать, чтобы прокормить себя. Это не входило в его планы на жизнь, поэтому-то сейчас ему и приходилось стараться, чтобы показать себя.

- Ясно.

- Что с тобой? Выглядишь ты не очень. Уже убиваешься по поводу поражения? Да не переживай. Сегодня же есть шанс на то, чтобы победить, - вдруг сменил гнев на милость Саша.

- Все в порядке. Просто не выспался.

Но Ларс устало смотрел на режиссера и надеялся умереть во время прямого эфира. А что? Такого еще не случалось. Рейтинги пойдут вверх, значит все будут довольны. И о его позоре забудут. Или по крайней мере ему никто не напомнит о произошедшем в стенах студии на том свете.

- Ладно. Но все-таки может выпьешь чего?

Пожилой человек явно беспокоился за здоровье Ларса не просто так. Это участие выглядело слишком учтивым. Режиссер конечно же больше переживал за свою трансляцию, чем за судьбу и самочувствие ведущего.

- Я в порядке. Я смогу провести этот эфир, - как можно тверже постарался ответить ведущий. - Мне только нужна моя вода.

- Хорошо, хорошо, - покачал головой Саша. – Тогда готовься.

- Сколько игрок там сидит один?

- Эм… Тарас. Тарас! Как давно вы привели участника?

На это имя откликнулся человек, больше похожий на прямоугольник – так он выглядел из-за своего костюма, что был ему мал по его несусветно мощным габаритам.

- Минут тридцать назад. Самое малое двадцать минут назад, босс.

- Понял. Ну вот. Двадцать минут имус уже сидит один. Надеюсь, он разнервничался и тебе будет легче, чем вчера. Я не давлю, но напоминаю, что если сегодня ты проиграешь…

- Я понял, - огрызнулся Ларс. – Если проиграю, то и моя прежняя жизнь кончится. Мне об этом уже сто раз сказали. Сегодня все будет так, как должно быть.

- Очень на это надеюсь.

С этими словами Саша отвлекся на очень настойчивого ассистента и наконец оставил Ларса одного. Парню тут же принесли стакан теплой воды, сразу выпитой им за пару глотков. Съеденные ранее таблетки никак не помогали, а новые лекарства он пить не хотел – могла проявиться сонливость, а значит снижалась концентрация и повышались шансы на проигрыш, чего Ларс допустить не мог.

Он стоял перед каплей, всматриваясь в свое тусклое отражение, наслаждаясь минутой ослабления боли в горле и тая каплями пота от жара, что все никак не отпускал его. Ему вдруг пришло в голову, что эта блеклая тень и отражает то, кем он сейчас является – потерянным, уставшим, ослабленным Ларсом. Причин насчитывалось множество, но главной сейчас являлась одна из них – никто не хотел принять его таким любителем жизни и развлечений, каким он являлся по своей натуре, кроме нескольких постоянных собутыльников, с которыми он не раз устраивал потрясающие вечеринки, становившиеся причинами множества слухов и сплетен. На такие вечеринки желали попасть многие молодые суммусы. Зато старшее поколение, не разделявшее гедонизм своих детей, всячески старалось пресечь всевозможные развлечения, плодящиеся у их детей от скуки. Становилось немного обидно, что старшая сестра и младший брат оказались полной противоположностью Ларсу, добиваясь в глазах родителей большего уважения, чем их средний сын, с трудом окончивший университет.

Однако Ларс погнал от себя все эти мысли, приказал принести бутылку теплой воды, уточнил время до выхода в прямой эфир и остался стоять у входа в студию, еще раз вчитываясь в биографию ожидающего его имуса. Но ничего особого не бросалось в глаза. И это означало, что Ларсу придется не так легко, как ему бы хотелось, ведь задачей ведущих являлось подогревать интерес публики к происходящему действу и сбивать играющего с толку, умело манипулируя его вниманием и настроением. Но он не двигался с места, читая одно и то же предложение по нескольку раз. Во-первых, он ждал воды, а во-вторых он рассудил, что чем дольше его будет ожидать этот имус, тем больше нервов у того сожжется. В ожидании воды он постоянно слышал подозрительные шептания за своей спиной, но ни разу не обернулся, чтобы не дать никому понять, что он их услышал. Ларс молча водил глазами по электронной бумаге, а затем посмотрел сквозь нее на то место, где должна была находиться дверь. Она настолько идеально встала на отведенное ей место, что, даже стоя в трех метрах от нее, не получалось обнаружить ни малейшего стыка. Воду ему принесли еще минуты через три. Горло, успокоенное ею, пока что не болело так, как оно могло болеть, поэтому Ларс просто взял бутылку в руку.

«Ну что ж, - подумал он, посмотрев на свои часы, - пора входить.»

Обернувшись, Ларс поднял свою руку, в которой он сжимал биографию своего противника, и дал понять Саше, стоящему на своем капитанском мостике, что лично он готов зайти внутрь. Практически сразу послышался легкий гул и в казавшейся монолитной скорлупке появилась трещина, медленно расходящаяся в стороны и проникающая в мир людей с помощью тонкой полоски света. Ларс повернулся и натянуто улыбнулся Саше, помахав тому рукой, а затем шагнул прямо в расширившуюся трещину, сжимая в руке бутылку с водой и биографию имуса.

- Здравствуй, - улыбнулся Ларс широкой и хищной улыбкой человеку, сидящему за столом внутри капли. – Я Ларс Йонов. Сегодня я буду проводником в твою новую жизнь.

Сегодня он говорил по-немецки. Именно этот язык знал игрок второго дня шоу «Новая жизнь» - Арадан Кечик.

 

Изнутри помещение, в котором должны были проходить съемки, выглядело приятнее, чем снаружи. Здесь вся комнатка окрашивалась в туманный серебристый оттенок. Оглядываясь, Арадану казалось, что пространство вокруг него и правда клубится. Он не мог разглядеть своего отражения, так как матовая поверхность не позволяла этого сделать. А еще, пристально вглядываясь в однообразный фон своего окружения, парень не мог различить между собой поверхности пола и стен. Арадан подозревал, что внутренне капля повторяет внешние обводы, и что эллиптический потолок и есть стена, но вот перехода из стены в пол он заметить, как не пытался, так и не смог. Ему только чудилось, или же он сам себе такое придумал, что пол закручивается в какой-то радиус и, поднимаясь хордой окружности без видимого угла, переходит в стену. При этом из-за однотонности помещения участнику шоу с трудом удавалось хотя бы на глаз прикинуть реальные размеры комнаты, в которой он сидел не меньше, чем долгих тридцать минут.

Все это время Арадан старался отыскать в комнате хоть один стык, хоть одну неровность, но в итоге пришел к выводу, что ориентироваться в пространстве здесь можно только благодаря большому столу, стоящему примерно по середине комнаты и напоминающему симметричный остров с двумя бухтами-вырезами в столешнице друг напротив друга, в которых к тому же стояло по стулу. Сидя на своем месте и обводя взглядом студию, парень удивлялся, как же здесь происходят все те вещи, что показываются по телевизору. «Тут должно быть хотя бы несколько пазов или углублений для тех инструментов, что использовались во всех прошлых шоу,» - все недоумевал он, не находя ничего такого, что могло помочь в создании спецэффектов.

Но не только подобные мысли занимали его одиночество. Волнение захлестнуло его еще в тот момент, когда за ним приехала машина, чтобы отвезти в город. Теперь же он сидел и боялся глубоко вздохнуть, а иначе рисковал бы захлебнуться в своих же переживаниях. Его красный потрепанный свитер не придавал хозяину уверенности, а даже наоборот. «Надо было взять у кого-нибудь одежду на время шоу, - думал Арадан. – Пусть этот свитер и самая приличная вещь у меня в шкафу, но выглядит он все равно не для подобных мероприятий. Эти затертости и зацепки слишком бросаются в глаза. И, кажется, я его все-таки растянул… Черт. Сейчас весь мир увидит меня! Хотя, с другой стороны, что мне еще носить в нашем захолустье? Ходить в костюме на лесопилку?»

Все, чего хотел сейчас Арадан, так это спокойствия и уверенности. Внешне он выглядел лишь слегка обеспокоенным, но внутри у него все переворачивалось и сжималось. Арадану казалось, что его органы устроили дикие пляски внутри тела. Несколько раз ему хотелось просто выбежать отсюда – так давили собой несуществующая перспектива этого места и долгое время ожидания. Он и так долгое время ждал, когда его заявку на участие в этом шоу одобрят. Приходилось постоянно себя чем-нибудь занимать, правда, даже работа не отгоняла от него различных мыслей, связанных с шансами на попадание в «Новую жизнь», ведь Арадан подавал заявку уже третий год подряд, а вместе с ним старались вытянуть свой счастливый билет и сотня другая миллионов имусов. «Новая жизнь» для части имусов, в большинстве своем для старшего поколения, представлялась лишь способом скрасить свои постоянные трудовые будни, отвлечься от своей участи, предопределенной той катастрофой, что произошла три сотни лет назад, когда человечеству пришлось заново приспосабливаться к жизни на Земле. Остальными же шоу воспринималось как единственный шанс стать свободными: растить своих родных детей, не отдавая их в чужие руки; заниматься сексом столько, сколько захочется; не работать на благо общества дни напролет, чтобы это самое общество не развалилось, приблизив новую катастрофу; не быть одним из числа громадного стада, управляемого из экологически чистых регионов планеты избранными. У всех, кто надеялся попасть в эту комнату, существовала какая-то своя личная история, свое потайное желание. И такое же желание пронес в себе Арадан через металлоискатели и досмотры. Он боялся этого желания. Он боялся потерять его во время шоу. Он боялся его неосуществимости. Хотя Соя и говорила ему, чтобы он положился на волю Господа, но полностью изгнать из себя страх и трепет у него не получилось. Ему в отличие от миллионов человек повезло больше всех – он сидел сейчас в студии, изнемогая от одиночества и давления стен. Арадан понимал, что сейчас все будет зависеть только от него. Но как раз это и пугало имуса больше всего. Ни в школе, ни на работе имусов не учат, что жизнь зависит от их решений, что они сами вольны выбирать свой путь. Существование каждого человека похоже на кротовую нору без ответвлений, в конце которой брезжит белый свет, сулящий покой. Вся жизнь предопределена. Все во имя человечества. Однако, сидя на стуле в серебряной комнате, свет в которой равномерно излучался от каждого квадратного сантиметра ее поверхности, не напрягая при этом глаза, Арадан четко осознавал, что настал момент огромной ответственности.

Его лоб и спина вспотели, хотя в комнате слышалось ровное шуршание вентиляции. Ему так хотелось обнять сейчас Сою, прижать к себе, чтобы ее мягкий голос, шепчущий на ухо о любви, вернул Арадану веру в себя и благоприятный исход, ведь Господь не всегда присутствует со своими сыновьями, частенько оставляя тех напротив ужасной тьмы совершенно одних.

Арадана передернуло. «Ну это уже слишком, возьми себя в руки,» - попытался он внушить себе.

А как он потом посмотрит в лица своим родителям? Людям, что положили жизнь и здоровье, только бы им оставили положенного по закону четвертого ребенка, чтобы увидеть его возмужание и насладиться вместе с ним всеми его победами, поддержав при неминуемых поражениях. Для них Арадан значил очень многое. И он им был бесконечно благодарен за то, что они смогли подарить ему детство и жизнь, полную родительской любви. Пусть порой становилось нелегко от косых взглядов соседей, да издевательств сверстников, не получивших и доли той заботы, что досталась Арадану, но он действительно познал счастье. И это был выбор его родителей. А сейчас он делал свой собственный выбор, не сказав им даже о том, что он испытывает свою удачу третий год.

- Один из шести. Один из шести, - прошептал Арадан.

Его несколько подбадривало то, что вчера свою игру выиграл первый участник. Ведущий выглядел потерянным и в конце довольно жалким, а имус праздновал триумф над суммусом. Такое точно понравилось всей лесопилке. Многие будут болеть и за Арадана. Он верил в это, так как со всеми его подчиненными смог выстроить неплохие рабочие отношения.

Еще он верил, что сегодня ведущий окажется таким же несобранным, ведь впервые за сто пятидесятилетнюю историю шоу один суммус назначался на три игры подряд, а это могло означать и то, что ведущий не справится с давлением.

Весь комок подобных мыслей катался по душе Арадана, от чего того немного тошнило. Преобладали то позитивные, то негативные мысли, и эта эмоциональная качка только еще больше пошатывала уверенность парня в победе.

«Соя, милая, надеюсь, что ты сейчас молишься за меня, за нас и за наших будущих детей, которых никто не посмеет забрать у новоиспеченных суммусов.»

Закрыв глаза, Арадан попытался представить себе жизнь среди суммусов, жизнь среди достатка и удовольствия. Он постарался представить красивейшие платья на молочном теле Сои; ее белоснежную улыбку в чистой постели их просторной спальни; смех их детей, которых они нарожают столько, сколько захотят. «Но раз нам официально разрешили вступить в брак, значит я должен выиграть.»

Мысли о приятном будущем, открывавшемся при победе дровосека в «Новой жизни», прервал неожиданно появившийся в тихой комнате шум. В тишине комнаты, изолированной от внешнего мира, резко появились посторонние звуки: голоса, скрежеты и лязги механизмов, крики. Арадан тут же приоткрыл один глаз. В проеме двери, подарив этому месту перспективу, перед ним стоял парень примерно того же возраста, что и сегодняшний участник шоу. Его лицо натянуто улыбалось. Пару секунд простояв так – на границе одного мира с другим – ведущий, а это несомненно был он, сделал шаг вперед и дверь бесшумно закрылась за ним, не оставив в стене ни одной неровности или заметной линии между частями комнаты. Теперь Арадан открыл и второй глаз, чтобы внимательнее рассмотреть человека, которого вчера он видел на экране.

Перед ним стоял ярко разодетый, худощавый парень с осунувшимся лицом и огненно-рыжими волосами, тянувшимися на разную высоту к потолку, образуя таким образом на голове ведущего своеобразный однотонный и яркий костер. Переносица в нескольких местах, видимо, была пробита специально так, чтобы через нее пустили золотую проволоку, создающую на носу с горбинкой простенький узор своими переплетениями. Ведущий так и остался стоять, странно улыбаясь белоснежной улыбкой, разглядывая Арадана, от чего тому стало немного не по себе, почувствовав себя куском мяса на рынке под взглядом опытного мясника. Этот взгляд действовал на подобии рентгеновского аппарата, по крайней мере так себя ощущал имус. Еще в глаза бросались тонкие пальцы суммуса, в обилии увешанные кольцами, блестящими даже в таком далеко не ярком свете комнаты. Они по хищному вцепились в бутылку воды и тонкий планшет, с которым ведущий вел вчера эфир.

Молчание явно затягивалось. Но Арадан не хотел начинать говорить первым. Он весь внутренне сжался при виде этого человека, потому что в нем чувствовалась решимость, еще вчера не заметная на телеэкране. «Дурак. В тебе сто килограмм мышц, а ты испугался тщедушного забияки.» Конечно Арадан понимал, что между силой физической и интеллектуальной разница существует и их ни в коем случае нельзя сравнивать между собой – это он уяснил еще в школе – но сейчас он таким образом хотел успокоить себя, так как это появление в комнате означало скорое начало «Новой жизни».

- Здравствуй, - улыбнулся ведущий широкой и хищной улыбкой. – Я Ларс Йонов. Сегодня я буду проводником в твою новую жизнь.

- Арадан Кечик.

Имус привстал и протянул руку через стол суммусу. Тот, не меняя выражения своего лица, подошел к столу, поставил на него бутылку и пожал Арадану руку неожиданно сильным для такого человека рукопожатием, чем удивил дровосека, однако, не подавшего виду.

«Это человек-хамелеон. Кажется, так. Он сам формирует в головах людей свой образ в зависимости от потребности и ситуации. Что-то мне подсказывает, что сегодня он подготовился лучше, чем вчера.»

- Как настроение сегодня? – спросил Арадан, сев обратно в кресло и намекая на вчерашнюю игру, сложившуюся для суммуса не очень удачно.

Ларс ухмыльнулся, в его глазах Арадан заметил легкую печаль, промелькнувшую с невероятно быстрой скоростью. Ведущий тоже сел в кресло, устроившись поудобнее. Он поправил свой переливающийся различными оттенками моря пиджак и взял в руки тонкую электронную бумагу.

- Все хорошо. А как твои дела?

- Думаю, что в любом случае получше.

В этот раз Арадан не заметил в Ларсе никаких перемен.

- Что ж. Это тоже хорошо. Для тебя, конечно. Но давай сейчас поговорим не обо мне. Шоу начнется уже совсем скоро, а нам с тобой в течение него общаться друг с другом до двух часов, поэтому будет лучше, если мы будем знать, о чем говорить. Зрители любят, когда в «Новой жизни» звучат какие-то подробности из жизни участников. Это напоминает им о том, что они все еще имусы. Да и всегда ими останутся, между нами говоря.

- Ты думаешь, что суммусами и имусами рождаются, а не становятся?

- Не важно, что я думаю.

- И все-таки?

Ведущий чуть наклонил планшет и вздохнул, глядя прямо в глаза Арадана, а тот не смел отводить свой взгляд.

- Я думаю, что стоит оставаться собой. А им ты останешься, если будешь помнить кто ты есть.

- Зачем же тогда все это?

- Чтобы было весело, - улыбнулся Ларс сильнее.

Его улыбка выглядела еще фальшивее, чем прежде на экране, что не ускользнуло от взгляда Арадана. А еще он заметил маленькие капельки пота на лбу и висках суммуса. В комнате стояла комфортная температура, поэтому парень слегка задумался о причинах подобного явления.

- Как бы то ни было, - продолжил ведущий, - мы с тобой здесь. Считаю, нам с тобой обоим повезло.

Он взял бутылку и отпил немного воды, слегка поморщившись.

- А теперь вернемся все-таки к тебе. Интересная жизнь: в школе учился в спец классе, знаешь два языка, оставлен родителям, есть множество наградных значков, в том числе за успехи в работе, победы на соревнованиях и за различную помощь режиму. Похвально. Такие люди позволяют достичь стабильности и не допустить нового катаклизма.

Ларс исподлобья взглянул на Арадана.

- Да, спасибо.

- Какого это: жить среди имусов, когда ты не такой, как остальные?

- Чувствуешь себя суммусом, но без денег, - ухмыльнулся Арадан.

- Это как?

- У меня есть любящие родители, положение в моем обществе, но нет столько денег, сколько есть у тебя. Мне кажется, живу я неплохо.

- Даже несмотря на все правила?

- Ты тоже подчиняешься законам. Это необходимость.

- Что ж… Очень интересный взгляд на мир.

- А что такого? Думаешь, что я несу чушь? Однако между нами не так много отличий, как тебе хотелось бы думать, а когда я выиграю, то их не останется вовсе.

Арадан заметил, что Ларс чем-то раздражен и удручен, а поэтому решил бить точно в цель, чтобы вывести ведущего из себя еще до начала шоу.

 

Паршивое самочувствие странно воздействовало на Ларса. Он чувствовал, будто его тело на расстоянии в тысячные доли миллиметра окружено горячей плотной оболочкой, не дающей внешнему прохладному воздуху остудит кожу, от чего телу становилось нестерпимо жарко, как в парилке. Ведущий чувствовал, что на его лбу выступают маленькие капельки пота. Он решил стараться не акцентировать на них внимание, чтобы имус ничего не заподозрил. Однако, слабость его мышц, с которой он боролся, оказалась серьезным противником и Ларсу стоило множество усилий, чтобы держать себя в руках, потому что даже его мозг начинал перегреваться.

«Еще и этот красный свитер.» Ларсу дико не нравился поношенный, местами ярко-, а местами бледно-красный свитер Арадана, усеянный зацепками и потертостями. Хотя нет. Свитер раздражал Ларса. Он выглядел старым, изношенным до крайности, дурно пахнущим и неудобным. Все эти атрибуты в голове суммуса ассоциировались с имусами – людьми второго сорта, довольствующимися лишь тем, что они могли добыть сами для себя.

Поведение же Арадана выводило больного Ларса из себя еще больше. «Видимо, он понял что-то, - размышлял ведущий, улыбаясь игроку. – Зря я вчера так легкомысленно отнесся ко всему дню. Теперь мной пытается манипулировать имус!»

- Если ты выиграешь, - ответил Ларс, - то ты будешь овцой в волчьей шкуре.

- Говорится немного не так.

- Однако смысл передается именно с помощью такого умышленного изменения, - чуть грубее ответил Ларс.

Он понял, что проглотил наживку, что глупо попался на крючок, брошенный имусом в омут его больного сознания, и теперь пытался выплюнуть то, что проглотил.

Арадан ничего не ответил, только пожал плечами.

- Закончим на этом тогда. Тут написано, что после шоу ты сможешь заключить брак с некой Соей. Ты любишь эту девушку?

- Конечно. Любовь – это то, что хочет от нас Господь.

- Да, да, конечно. То есть победить ты хочешь ради нее?

В этот раз Арадан замялся и не спешил с ответом. Ведущий удовлетворенно отметил про себя, что о своей девушке говорить имус не хочет, а это означало, что в эфире можно будет как раз о ней и завести разговор.

- Нет. Победить я хочу, чтобы доказать себе, что могу что-то большее, - осторожно ответил Арадан.

«Врет,» - подумал Ларс.

- Но я смотрю, что твой рабочий рейтинг достаточно высок, а для рядового имуса в твои-то года - это практически максимальный показатель! В двадцать шесть не каждому удается такое. Мне кажется, что твоя жизнь среди прочих имусов отличается кардинально. Так чего же тебе не хватает?

- Мы все люди, и мы ищем на свою долю новых испытаний снова и снова, - просто ответил Арадан.

- Куда же вам, имусам, еще искать, - ухмыльнулся ведущий, которого позабавило это высказывание.

Он снова отпил воды, приятно растекавшейся по больному горлу, успокаивая его. Чувствовалось, что и таблетки наконец-то начали работать, по крайней мере, очень хотелось, чтобы так происходило. От Ларса не ускользнуло, как Арадан после его последней реплики хищно сверкнул глазами. «Он действительно не так прост, как кажется. С ним надо быть осторожнее и изобретательнее.»

Ларс просмотрел досье Арадана до места, где рассказывалось о его детстве. Там указывалось на то, что имус имеет тесную связь со своими родителями. «Ну конечно. По-другому быть и не могло, на самом деле.»

- Сказал о шоу своим родителям?

- Н… Нет.

Лицо Арадана сразу же на несколько секунд превратилось в довольно виноватое. Видимо, он действительно сожалел о том, что не сказал своим родителям о том, что ему выпал такой шанс изменить свою жизнь. «Интересно, интересно.»

- Почему же, Арадан? Мне кажется это наоборот потрясающее событие.

- Они бы не поняли. Эм… Другое поколение. В их глазах это выглядело бы лишним. Может даже тщеславным, чего Господь бы не одобрил.

- Но ведь это и правда так выглядит. Как ты сказал: доказать себе, что сможешь это? Не тщеславно ли?

Этот разговор немного веселил Ларса, ведь он смог найти уже несколько болевых точек своей жертвы. Тем более, что Арадан, кажется, не ожидал подобного диалога перед самой игрой, а значит не позаботился о своей защите.

- Не для нашей молодости, - выкрутился имус.

«Что-то он скрывает все-таки,» - еще пристальнее всмотрелся Ларс в своего оппонента.

- Да ладно. У нас тоже бывают частые недопонимания с родителями. Им всегда кажется, что надо жить жизнь по-другому, не как ее живем мы, - решил поддержать суммус участника сугубо из стратегических соображений.

Но тут же понял, что ошибся, когда увидел взгляд Арадана: пронзительный, твердый. Он тоже теперь улыбался своей странной улыбкой. За всю свою жизнь Ларс привык, что люди улыбаются ему во весь рот, широко, выставляя напоказ белоснежные зубы. Арадан же улыбался только губами, ни разу не показав свои зубы, от чего улыбка имуса выглядела для ведущего шоу карикатурной.

- И часто ты с таким сталкиваешься?

- Бывает время от времени.

- Отец?

- И он, и мать.

- И что же они хотят от тебя?

- Да ничего особенного, - нехотя ответил Ларс, понимающий, что упускает нить разговора и инициативу из рук. – Давай поговорим о…

- Нет, постой, - перебил его Арадан. – Ты заставляешь рассказывать про себя. Будь честным и расскажи мне про свою жизнь.

- Зачем тебе это?

- Интересно, как живет наше поколение по ту сторону общественных норм.

- Но это сугубо личные цели. Я же уточняю биографию у тебя для того, чтобы шоу не оказалось пресным. Рейтинги важны для всех нас.

- Так это и сугубо твои личные цели. Шоу ведешь же ты, это надо только тебе. Поэтому я думаю, что честнее было бы, чтобы и ты мне что-то рассказал, чтобы я понял, с чем столкнусь, когда выиграю игру.

Ларсу не нравился этот человек. Имус оказался напористым и самоуверенным. Воистину, один из семи грехов. Особенно для имуса.

- Родители недовольны тем, чем я занимаюсь, и постоянно ставят мне в пример брата и сестру. Это все.

- У тебя есть брат и сестра? – не отставал Арадан. – Каково это – расти в семье, в которой из детей не только ты один?

Тут ведущий даже задумался. Он никогда не спрашивал себя о подобном, потому что не видел в этом надобности. Прозвучавший же вопрос показался очень интересным, тем более из уст человека, в чьем обществе наличие больше, чем одного ребенка в семье ограничивалось искусственно с помощью законодательства.

- Хм… Это непросто. Особенно когда тебе в пример ставят младшего брата, хотя все должно быть наоборот.

- Ты не любишь их?

- Брата и сестру?

- Да.

- Сложный вопрос. Получилось так, что мы мало контактировали друг с другом. Разница в возрасте, различные ожидания родителей от нас. Скажу так: не нашел времени, чтобы даже узнать их.

Сказав это, помимо слегка спадшего жара Ларс почувствовал печаль, давно уже проживающую вместе с ним. Забывшись, он вытер свой лоб и почувствовал довольно обильный слой пота. Пришлось вытереть руку о лично спроектированные брюки, давно разошедшиеся по множеству покупателей из числа тех, кто любит проводить свою ночь за развлечениями.

- Моя невеста тоже говорит, что сложно любить брата. Но тут ситуация другая: он приемный, она нет.

- Ты даже женщину выбирал так, чтобы у нее нашлась изюминка? – удивился Ларс.

- Так вышло. За это я ее брата и недолюбливаю – слишком уж он высокомерный. Главное, чтобы наши дети не испытывали друг к другу таких же чувств, как ты к своим родным или Соя.

- В чем же проблема? – ухватился ведущий за эту нить.

- Имусы редко воспитывают своих детей. Еще реже воспитывают двоих сразу, поэтому ни у кого нет опыта в том, чтобы интегрировать второго ребенка в семью.

- Ты боишься, что не справишься, если победишь? – прищурился Ларс.

Но в этот самый момент в их разговор вклинился еще один человек.

- Так. Вы двое. Готовы?

Голос, принадлежавший Саше, прозвучал так неожиданно, что оба человека, заключенные внутри студии-капли, дернулись от легкого испуга. Внезапное вторжение разрушило ту атмосферу, что сложилась в комнате. Она вдруг заиграла красками, сменив однотонность на различные яркие цвета, кружившиеся по всей плавной поверхности помещения, стараясь соединиться во что-то единое. От подобной карусели у Ларса начала кружиться голова и она разболелась сильнее.

- Да, готовы, - рявкнул он.

- Отлично. Ларс, помни, что этот эфир очень важен для тебя. Начинаем через минуту.

После сказанного комната стала полностью преображаться: в столе выдвинулись два экрана – каждый напротив сидящего – а на них появился приветственный текст и небольшой свод правил вместе с пожеланиями приятного времяпровождения; над столом начал проецироваться таймер, отсчитывающий секунды до истечения одной минуты; краски, кружащие вокруг людей, закрутились еще сильнее, как в барабане дробильной машины, и через десяток секунд объединились в один общий фон – какие-то горы, поэтому получилось так, будто стол и стулья парили над долиной, от чего Ларс инстинктивно поджал ноги. Послышался легкий гул и вокруг стола закружились маленькие шарики-камеры. Сейчас операторы проводили последние операции по их настройке. Ларс оглядывался, стараясь отыскать постоянно передвигающиеся шарики и сам про себя удивлялся, откуда же они взялись здесь.

Прошло больше полуминуты, поэтому ведущий отпил из бутылки еще воды и поставил ее подальше от себя, пододвинув планшет, с помощью которого мог общаться с Сашей во время эфира или делать заметки, внося легкие корректировки в сценарий развития событий.

Арадан сидел напротив него в своем красном свитере с раскрытыми от удивления и волнения глазами, оглядываясь по сторонам и впившись в подлокотники своего кресла пальцами. Красный свитер также мозолил глаза Ларсу, поэтому он постарался отвести свой взгляд от участника сегодняшнего шоу. «Надеюсь, что я достаточно его отвлек, и он сейчас сидит на нервах. Важно быстро провести знакомство публики с ним, чтобы как можно скорее задать первый вопрос. Его это усыпит сильнее.»

- Раз. Раз, два. Добрый день. День добрый, - начал стараться разговориться Ларс.

Он заметил, что имус сначала посмотрел на таймер, отсчитывающий последние десять секунд, а затем обратил внимание на Ларса. Тот постарался не смотреть на Арадана в ответ. Оставалось совсем немного времени до начала шоу. Камеры стабилизировали свои орбиты и скорости, а некоторые замерли в воздухе, прицелившись каждая в свою цель.

- Почему этот эфир важен для тебя? – послышался негромкий голос Арадана.

- Что? – переспросил Ларс, не разобравший слов.

- Почему эфир для тебя важен?

Оставалось четыре секунды. Ларс удивленно смотрел на Арадана, а тот смотрел прямо в глаза суммусу. Тому стало неуютно от этого взгляда и захотелось спрятаться, настолько тяжелым он казался. Счет практически закончился, а Арадан вдруг ухмыльнулся улыбкой в полный рот, обнажив тем самым свои плохо ухоженные, полу гнилые, отвратительные зубы, от вида которых Ларса перекосило. Эта улыбка, как и взгляд имуса, обозначала что-то важное. Именно сейчас Ларсу вдруг показалось, что теперь хищник не он.

Но больше никто из них не сказал ни слова. Счет кончился, свет переместился, зажглась зеленым светом лампочка на одном из шариков-камер, зазвучала заглавная тема шоу «Новая жизнь». Она играла гимном для имусов, чтобы им казалось, будто это самый ответственный момент в их жизни. Для суммусов эта мелодия всегда была призывом к началу развлечения.

- Добрый день, наши уважаемые телезрители! Добрый день, Земля, Луна и орбита! – начал вести шоу ведущий, с трудом справляясь со своим голосом, чтобы он звучал более ровно и не срывался.

Горло все еще болело, хоть и много меньше, чем утром. По крайней мере Ларс мог говорить без продолжительных остановок. Даже жар немного спал и суммус наконец-то облегченно почувствовал дуновение прохладного вентилируемого воздуха. Это придало ему уверенности и сил вести шоу. Покосившись на Арадана, он заметил, что тот безотрывно наблюдает за ним с все тем же тяжелым взглядом и более пристойной улыбкой, хотя и ее никто из суммусов бы не назвал приятной.

- Сегодня мы проведем вторую игру нашей ежегодной передачи, в которой главным призом нашего имуса-счастливца будет возможность навсегда стать суммусом, поселившись с тем, кого он возьмет в одном из наших городов. Как обычно, ему для этого будет необходимо ответить на несколько вопросов и сделать несколько действий, которые убедили бы всех нас в том, что он достоин этой попытки изменить жизнь. В общей сумме вопросов и заданий будет, как и всегда, шесть. Как вы видите, ничего не меняется. Изменится только подача этих испытаний умственных и психологических.

Что ж. Сегодняшний наш участник прибыл к нам из холодных лесов северной части Северной Америки из резервации К2-17. Зовут нашего гостя Арадан Кечик. Поприветствуем его!

Комната наполнилась аплодисментами, одобрительным улюлюканьем и выкрикиваниями, что слились в один нечленораздельный вой толпы, готовой к зрелищу. Этот звук пробрал Ларса до мурашек. Он представил, сколько человек стоит за хлынувшим сюда шумом, какая толпа со множества площадок породила его, и не смел прерывать ликование имусов.

- Теперь твоя очередь, Арадан, - продолжил ведущий, когда рев поутих. – Расскажи нашим телезрителям немного о себе.

- Я дровосек, - начал говорить участник ровным голосом, не высказывая теперь ни малейшего волнения. – Четвертый ребенок в семье. Мама, папа, привет! В этом году получил разрешение на брак со своей любимой – Соей. И тебе привет, милая! Также хочу передать привет всем своим друзьям и коллегам, тем, кто будет сегодня поддерживать меня.

Комнату снова наполнил рев толпы, но уже звучавший тише, чем при речи Ларса.

- Скажи, как отнеслись твои родители к тому, что ты получил счастливый билет на «Новую жизнь»?

Ведущий улыбнулся, предвкушая реакцию Арадана. Но тот не повел и бровью.

- Я им не сказал, чтобы они лишний раз не волновались за меня. В принципе, о моем участии знала только невеста. Поэтому приношу всем свои извинения, но я посчитал, что так будет лучше.

- Тем более, что ты устроил им сюрприз. Еще больший сюрприз будет, если ты выиграешь сегодня для них.

- Когда выиграю.

Оба натянуто засмеялись. Ларс прищурено посмотрел прямо в глаза имусу, что ответил ему пристальным взглядом. «Я не дам тебе выиграть», - пронеслось в голове суммуса.

- Скажи, Арадан, что ты планируешь делать, если выиграешь сегодня главный приз?

- Как и все, - сразу же ответил участник шоу, - я планирую переехать в город, стать суммусом. А там как пойдет.

- По правилам шоу ты имеешь право взять с собой кого-то одного в новую жизнь. Кто это будет? Твоя невеста?

- Да, ты угадал, - наигранно улыбнулся Арадан.

- Это моя работа - угадывать, - ответил Ларс, также улыбнувшись немного кровожадно. – Могу только пожелать вам счастья.

Его настроение немного приподнялось. Арадан в эфире защищался от вопросов хуже, понимал, что работает на аудиторию, поэтому становился уязвимее. Ларс подумал, что его оппонент точно понимает, где находятся его слабые места, а поэтому не стоит расслабляться. Жар уже достаточно спал, голова почти прошла, да и горло практически не напоминало о себе болью с каждым глотком.

- А теперь хочу напомнить тебе о нескольких главных правилах нашего шоу. Во-первых, за каждый правильный ответ тебе будет начисляться определенная сумма денег. С каждым новым правильным ответом она будет расти, и ты имеешь право забрать ее в любой момент, пока я не озвучу тебе новый вопрос или задание на действие. Во-вторых, у нас как обычно шесть ступеней, будь то вопросы, или действия. Отвечая на шестой уровень задания, ты побеждаешь, забирая все, что тебе причитается. Также ты можешь в любой момент остановить наше шоу, если решишь, что не сможешь продолжать. Если ты сделаешь подобное во время ответа на вопрос, то вся твоя сумма денег сгорает, и ты уходишь отсюда ни с чем. Пока идет шоу мы с тобой отрезаны ото всего мира. Клаустрофобией, как я понял, ты не страдаешь?

- Нет. А ты?

И Арадан снова картинно засмеялся. Ведущий последовал его примеру.

- Нет, но сегодня мне надо закончить пораньше, так что давай побыстрее, хорошо?

- Посмотрим на то, как ты себя будешь вести.

Опять в студии раздался смех. Ларс понимал, что этот обмен колкостями накаляет обстановку между ними. Арадан так же, как и суммус, примерно понял, куда сможет нажать во время игры выверенными репликами. «Он опаснее, чем казался. Если вчера я просто не подготовился и не понимал настоящего положения дел, то сегодня передо мной по-настоящему умный человек, - анализировал ведущий. – Надо начинать.»

- Я уверен, что сегодняшний выпуск понравится всем нашим зрителям, а теперь предлагаю начать. Согласен, Арадан?

- Поехали, Ларс.

Студия, среагировав на реплики своих пленников, засветилась множеством огней, заменив прошлый фон. Мигание нарастало, сопровождаемое звуками, обычно воспроизводящимися для подогрева ожидания у зрителей. Затем наступила тишина, а все пространство вместо вида гор стало проецировать океан. Внизу не виднелось дна, мутная темная вода кишела мелкими ракообразными, позади Арадана вдали плыл кит, казавшийся даже отсюда огромным. Ларс посмотрел наверх. Там, за толстым слоем воды, проглядывалось пятно Солнца, пляшущее от течения воды на поверхности водной глади.

- Боишься воды, Арадан?

- Нет, я неплохо плаваю. Недалеко от моего дома есть озеро. Полтора месяца в году там можно плавать, так как позволяет температура, поэтому страха перед водой нет.

- А что насчет остального времени?

- В остальное время температура не позволяет плавать. Логично? Я все-таки живу в не самых теплых местах.

- И то верно. Здорово, что у тебя вообще есть такая возможность. Надеюсь, что в школе ты также неплохо учился, потому что первый вопрос состоит в следующем: сколько океанов существует на нашей планете? Вопрос без ограничения по времени, а потому можешь думать столько, сколько посчитаешь нужным.

Ларс видел, как Арадан внешне расслабился, услышав первый вопрос. Он посмотрел на ведущего, оставшегося беспристрастным. «Думал, что начнем сразу со сложного? Ну уж нет.»

- Я готов ответить.

- Ого. Ты уверен? – как будто удивился Ларс. – Может подумаешь еще?

- Да нет. Ответ я помню из школьной программы довольно точно.

- Что ж, тогда твой ответ.

- На нашей планете пять океанов: Тихий, Южный, Атлантический, Северный-Ледовитый… Тихий… И… Уже говорил. Так: Тихий, Атлантический, Индийский, Северный-Ледовитый, Южный и Индийский. Да. Индийский.

- Уверен в своем ответе? У тебя последний шанс изменить его.

- Нет. Можешь говорить, что я прав, - имус снова улыбался своей неширокой, неприятной улыбкой.

- Итак. Вы услышали ответ Арадана Кечика. Мы все с вами обучались в школе, и конечно же многие уже забыли такую ненужную информацию о том, сколько же океанов на нашей планете. И очень обидно вылетать из игры с первого вопроса. Ведь миллиарды людей наблюдают сейчас за нами. Что ж. На Земле выделяют следующие океаны: Индийский, Южный, Атлантический, Северный-Ледовитый и Тихий. Самый большой. Да, ты прав! Поздравляю! Первый уровень пройден, и ты зарабатываешь двести пятьдесят тысяч.

Зазвучали фанфары. Фон комнаты снова начал меняться. Камеры зажужжали, меняя свое местоположение, мигая то желтым, что означало, что картинка с этой камеры перейдет на другую, то зеленым. Улыбка Арадана стала более широкой. В зазоре между губами появились его неровные и отвратительные зубы.

«Наверное, он первым делом наведается к дантисту после игры,» - с презрением подумал Ларс.

- Арадан. Первый этап ты прошел очень быстро.

- Вопрос был не из сложных.

- Для кого как. Мой водитель на него ответить не смог. Напоминаю, что сейчас у тебя есть двести пятьдесят тысяч и ты можешь их сейчас же забрать и уйти восвояси, пока я не объявил следующий вопрос. Продолжаем играть?

- Конечно. Я же пришел за главным призом.

- Мне нравится его настрой! – ухмыльнулся Ларс. – Но подумай, на эти деньги ты, скорей всего, сможешь год жить, ни в чем себе не отказывая. И как легко ты их заполучил! Какую свадьбу ты сможешь закатить! Может ну его?

Наступило молчание. Имус как будто бы даже задумался на мгновение. Он внимательно смотрел на суммуса, неопределенно улыбаясь уголками губ. Ларсу стало не по себе от такой паузы. Он застыл с восковым выражением своей физиономии в ожидании хоть кого-то ответа.

- Нет. Играем дальше, Ларс. Так просто тебе от меня не отделаться.

- Я и хотел это услышать! Мы продолжаем!

 

Арадана сильно удивило то, на сколько легким оказался первый вопрос. Конечно, Ларс был тоже в чем-то прав: подобная информация из далекой школы с легкостью стиралась более насущными проблемами. Но то, что первый барьер пройден, обрадовало Арадана.

Однако, он старался не позволить себе расслабиться, памятуя о недавнем диалоге с этим человеком. Ларс абсолютно точно старался докопаться до причин и целей, побудивших Арадана прийти сюда. Ему требовалась информация об участнике, чтобы манипулировать им в течение всего шоу, дабы сбивать с правильного пути и эмоционального равновесия. К сожалению, что-то раскопать и понять самому у него не совсем получилось. «Надо продолжать во что бы то ни было и стараться держать себя в руках,» - настраивался Арадан, глядя на то, как ведущий ловко манипулирует чем-то на своем планшете и успевает при этом говорить и ловить взглядом работающую в эфире камеру. Имус уже бросил это бесполезное для себя занятие, решив сконцентрироваться на игре, а не на шариках, снующих в воздухе.

«Уже один вопрос есть. Я прошел его. Господи.»

Адреналин, что впрыснул организм в кровь со звуком вступительной мелодии, потихоньку уменьшался в концентрации. Когда послышался гул зрителей, Арадан поразился его мощи. Ему тут же представилась огромная волна высотой под пятьдесят метров, идущая точно на него по всей линии горизонта. От нее нельзя было скрыться. Точно также, как и от волны, игрока захлестнули эмоции. Где-то в этом скоплении должен был слышаться голос его Сои. «Девочка моя. Твоими молитвами мы здесь. Если бы в этом году я не попал сюда, то больше не тешил бы самолюбие и остался бы там, куда меня определил Господь. Но ты и твоя любовь делают чудеса.» Мысли о невесте приятно наполнили его, выдавив все прочее и оставив только упокоение.

«У него тоже есть секреты. На него тоже можно давить, - размышлял при этом Арадан Кечик. – Ему нехорошо. Это заметно. Может нервы после вчерашнего поражения, ведь это тоже ответственность. Да еще и эту игру ему надо провести хорошо. Лучше, чем прошлую. Я слышал о том, что проигравший суммус облекается позором, но это не так страшно, когда ты имеешь деньги и власть. Тут есть еще что-то.»

Красный фон комнаты на первый взгляд казался равномерным. Но это глаза обманывали своего владельца. Пока имус перекидывался с ведущим фразами, сверля его взглядом, он старался разглядеть различие в фоне и предугадать следующий вопрос. А комната и правда имела неравномерный красный оттенок. Где-то он был ярче, а где-то смешивался с белесыми пятнами. Арадан не имел ни одной идеи на счет того, о чем же будет второй вопрос.

И он даже не раздумывал над тем, продолжить игру или нет. Деньги не имели для него большой ценности. Ценность для него имела любовь и новая жизнь.

- Я и хотел это услышать! Продолжаем! – Ларс поднял руку в победном жесте и что-то отметил в своем планшете.

Снова заиграла музыка. От нее у Арадана по рукам и ногам шли мурашки. Мелодия каждой своей нотой возбуждала его душу, обещая скорый триумф, обещая преодоление всех неприятностей и невзгод. В нем самом затеплилась надежда на благоприятный исход. Ему изначально казалось, что победа уже обеспечена, а сейчас он практически полностью уверился в этом.

- Наш мир пережил глобальную катастрофу, в которой, увы, многие пали жертвами собственной халатности. Спустя столетия каждый из нас старается не допустить чего-нибудь похожего, что повергло бы человечество в новое время хаоса. Забота о нашем виде – наша священная обязанность. Она начинается с каждого из нас, - разглагольствовал Ларс.

Имусу казалось, что ведущий буквально упивается той ролью, что выпала ему сегодня. Он совсем не был похож на самого себя, сидящего в этом же кресле вчера: разболтанного, потерянного и не знающего, как повести себя. Вчера суммус, сейчас глядящий на Арадана, как на свою жертву, желал быстрее закончить игру. Сегодня же он планировал съесть жертву с потрохами. Но у Арадана имелось свое мнение на этот счет, и он внимательно слушал то, о чем говорил Ларс, стараясь ничего не упустить.

- Каждый из нас – личный охранник Природы нашей Земли. Вся наша жизнь заточена на то, чтобы позволить планете восстановиться, а человечеству не допустить новой катастрофы. Каждый из нас – наблюдатель, готовый убрать за соседом, если тот потеряет бдительность. Поэтому наша с вами экологическая грамотность является настоящим достоянием всей человеческой расы.

Но когда-то и наши предки пытались взять под контроль то, что их в конце концов убило: заводы, фабрики, парниковые газы, отходы производств. Для этого, как и сегодня, создавались определенные законы, направленные на охрану окружающей среды. Почти пять с половиной столетий назад международная конвенция решила принять закон об охране одного из атмосферных слоев Земли, чтобы в дальнейшем не допустить глобальной катастрофы. Мы с вами знаем, что они не очень преуспели в этом, но мы должны быть благодарны хотя бы за попытку.

Итак, Арадан Кечик. Какой из слоев атмосферы Земли было принято охранять на той самой конференции в конце двадцатого века? Этот вопрос уже сложнее, но его также каждый из нас когда-то изучал на уроках экологической истории. Тем более, что я дам тебе варианты ответов. Какой из слоев – только один – решили охранять члены комиссии: тропосферу, термосферу или же стратосферу? Время на ответ неограниченно, но я еще раз прошу отвечать побыстрее, так как уже хочется освободиться.

Фон комнаты снова головокружительно поменялся. Теперь она воспроизводила интерьер космического шаттла, из панорамного окна которого прямо за спиной ведущего виднелся кусочек Земли.

Ехидная ухмылка не сходила с лица Ларса, закрывавшего обзор на космос. Арадан бы плюнул ему в лицо, но от этого ничего бы не изменилось. Он оставался уверен, что Ларс и так чувствует возрастающее презрение к нему. «Суммусы всегда такие, - думал Арадан, пока что не обращаясь мыслями к заданному ему вопросу, - высокомерные и эгоистичные. Они считают, будто могут справиться со всеми сложностями в одиночку, но на деле каждый раз зовут нас на помощь. Им кажется, что мир держится на них, хотя на самом деле это не так.» Но имус отбросил эти мысли. Им было совсем не время и не место. Сейчас ему требовалось вспомнить хоть что-то, что могло навести на правильный ответ. Как казалось, второй вопрос был только чуть сложнее первого.

В комнате царила тишина. Все камеры замерли на месте, не жужжа и не мигая своими маленькими глазками. Неожиданно в воздухе начал постепенно нарастать монотонный звук, мерно повторяющийся через равные интервалы времени: тиканье становилось все громче и громче, отсчитывая секунды, прошедшие после начала этого раунда.

- Есть какие-нибудь мысли? – спросил Ларс. – Предлагаю порассуждать вслух, чтобы все наши зрители могли понять ход твоих рассуждений.

Здесь Арадан немного задумался.

- Нет, я хотел бы не посвящать никого пока что в свои размышления.

- Это твое право.

«Так. Давай рассуждать логически. Хотя, как рассуждать логически, если из всего перечисленного знаешь только тропосферу? Итак… Второй вопрос. Что же выбрать? Вот почему я не слушал эти самые курсы по истории экологии? Господи! Тропосфера – там, где живут люди. Самый низкий слой атмосферы. Все… Собственно, на этом можно заключить, что мои познания закончились. Что такое термосфера? А стратосфера? Вот это что-то знакомое…

В каком они идут порядке? И что их отличает друг от друга?»

Арадан силился припомнить хоть что-то из тех уроков, но как назло его память не сохранила ни единого фрагмента того времени.

- Арадан. Может поделишься хоть какими-то соображениями? Время идет.

«Как же противно тикает время. Это точно дело его рук против меня. Сука. Тик. Так. Тик, сука. Так.»

Участник шоу ничего не ответил Ларсу, лишь поморщился. А тот от нетерпения ерзал на стуле.

- Прошло уже больше семи минут. Планета замерла в ожидании ответа на второй вопрос этого эфира.

«Да заткнись ты. И так тиканье мешает. Интересно, если я знаю только о тропосфере и выберу именно ее… То какой шанс попасть в яблочко?

Ладно. По факту в тропосфере мы и живем. Так? Значит… Да гребанное тиканье! Значит в тропосфере сосредоточенны даже сегодня все предприятия. Они загрязняли воздух. Так, хорошо идем.»

- Нужна ли тебе подсказка?

«Чем выше, тем воздух разряженнее. Значит там меньше кислорода. Загрязнять особо нечего… Растения берут кислород около себя, то есть из тропосферы.»

- Я готов предоставить тебе одну подсказку, Арадан.

«Засунь ее себе поглубже. Если предки охраняли реки, земли, то и могли охранять воздух вокруг них. Тропосфера. Тропосфера.»

Все это время Арадан сидел с прикрытыми глазами, силясь вспомнить хоть какой-то фрагмент с уроков по экологической истории. Но все оказалось напрасным. Помогала ему только с каждым тиканьем увеличивающаяся уверенность в том, что пора рискнуть.

- Раз наш участник отказывается с нами общаться, то предлагаю это сделать нашим телезрителям. На вашем экране высветился номер, по которому вы можете отправить нам любое сообщение со словами поддержки нашего Арадана. А я пока немного помогу ему и уберу один из двух неверных вариантов ответа. Тебе это поможет?

В душу игрока закралось сомнение. Ему было непонятно, с чего бы это ведущему помогать ему. Но поразмыслив, Арадан пришел к выводу, что лишней подобная помощь все-таки не станет.

- Возможно и нет, но в любом случае это любопытно.

- Отлично. Итак: наши предки сотни лет назад решили охранять один из слоев земной атмосферы. И, как донесла нам история через века, этим слоем не была тропосфера.

В душе у Арадана все опустилось. «Как так-то?» Наверное, на его лице отпечатались самые противоречивые эмоции, потому что Ларс еще сильнее расплылся в своей улыбке падальщика.

- Надеюсь, это помогло тебе. Ты же не думал, что правильный ответ - тропосфера? – продолжал ехидничать Ларс.

Арадан прекрасно понимал, что ведущий осознал, какой вариант ответа хотел выбрать имус, а поэтому сейчас и торжествовал, оказавшись правым в этой ситуации. В его глазах читалась самая настоящая кровожадность. Он смотрел на имуса с нескрываемым превосходством. А спина игрока, несмотря на комфортную температуру в комнате, начала покрываться испариной. С удивлением для себя Арадан заметил, что его рука стала подрагивать, а правое колено трястись само собой. Этого не мог не заметить суммус. Игрок почувствовал, как его лицо начинает наливаться кровью и гореть.

«Черт! Черт! Как же… Что… Черт. Как это был неправильный ответ?? Это единственное, что я знал наверняка. Нет, нет, нет. Соя. Я попал впросак.»

Тиканье не прекращалось. Создавалось впечатление, что этот звук получается после того, как какая-нибудь миниатюрная палочка бьет в барабанную перепонку, как в настоящий барабан, от чего в голове Арадана стоял гул, будто сам он находился внутри такого вот барабана. Монотонный звук выводил из себя, когда надо было собраться с мыслями и найти в оставшихся двух ответах правильный.

«Господи. Прости меня, что чертыхался. Направь меня на путь. Я же даже не могу предположить, какой ответ верный.»

- Дорогие телезрители, пока наш игрок думает уже около двенадцати минут, не потчуя нас вниманием, хочу напомнить, что завтра я буду вести третий эфир нашего ежегодного любимого шоу «Новая жизнь».

«Да заткнись ты ради всего святого! Арадан, вдохни поглубже. У тебя нет ограничения по времени. Тебе просто давят на нервы. Этого ничего вокруг не существует. Есть только два слова: стратосфера и… И… Боже…»

В это мгновение Арадана накрыла еще одна прохладная волна, тут же перешедшая в нервный жар. Его как будто парализовало. Он сидел и смотрел прямо перед собой без единой мысли, а перед ним ведущий зачитывал пожелания тех людей, что отправили свои сообщения на номер, указанный на их экранах.

- Иван Тырнов передает привет всей общине Ам6-8. А в особенности…

Но Арадан Кечик не слышал, кому же передавался пламенный привет. В его голове осталось только одно слово: стратосфера. Он не мог вспомнить второе слово. И не мог попросить напомнить это слово суммуса. Тот бы сразу понял, что Арадан находится под эмоциональным прессом после того, как один из вариантов ответа Ларс убрал.

- А между тем и нашему главному герою передают привет, - вдруг расслышал через звон в ушах Арадан. – Соя Сантос просит своего жениха быть внимательнее и желает ему удачи. Вот он поворот. Соя Сантос – это же твоя невеста, ведь так?

- Да, - чуть замешкавшись, ответил игрок.

«Господи, можно положиться на тебя? Раз ты оставил в моей голове только один ответ, быть может он и правильный.»

- Когда будете играть свадьбу? – не отставал Ларс.

«Стратосфера… Стратосфера. Повторяешь, и вроде уже кажется, что ничего другого и не стоит отвечать. Господи…»

- Сразу после игры.

- Потрясающе. Надеюсь, что…

- Стратосфера.

- Что? – Ларс то ли не расслышал, то ли не понял, что же имеет ввиду Арадан.

- Стратосфера. Мой ответ.

«Будь, что будет. Провидение приведет меня к цели.»

- Ах, да. Ответ. Напоминаю, уважаемые зрители, что в оставшихся вариантах ответа значилось два слоя атмосферы – стратосфера и термосфера – являющиеся претендентами на ответ на следующий вопрос: какой слой решили охранять наши предки на конвенции, проведенной около пяти сотен лет назад? Напомню, что наша экологическая грамотность зиждется на прошлом, в том числе и на ответе на этот вопрос. Арадан, ты уверен в своем ответе?

Несколько секунд Арадан смотрел на вид Земли, переместившийся из-за спины Ларса чуть вправо. Планета величественно сияла, отражая солнечный свет от своей поверхности. И отсюда нельзя было разглядеть ее поверхность в подробностях, нельзя было сказать: восстановился ли этот участок Земли после катастрофы или пока нет. «Помоги мне, Господи. Соя, помоги мне.»

- Да. Это мой ответ.

- Отлично. Напомню вам всем следующее: в термосфере имеется условная линия – граница между нашей планетой и космосом. Соответственно, весь данный слой занимает сотни километров в ближнем космосе. Долгое время термосфера оставалась загрязненной огромным количеством космического мусора, из-за чего человечество постоянно откладывало свои полеты на Луну. Для начала требовалось очистить все околоземное пространство от использованных спутников.

«Неужели не угадал?»

- Но эта проблема встала много позже. В стратосфере существует один тонкий, но очень важный слой – озоновый. Именно он не пропускает на Землю большую часть солнечной радиации. В конце двадцатого века этот слой начал становиться тоньше, в связи с чем на экологической конференции приняли простое постановление – о защите этого слоя. Правильно! Арадан, ты преодолел второй вопрос нашего сегодняшнего эфира и забираешь еще триста тысяч в свою копилку. Поздравим победителя этого раунда!

Возникло ощущение, что все силы одновременно покинули Арадана. Он осел в своем кресле. От нервного напряжения у него начало подрагивать верхнее веко левого глаза. «Господи! Спасибо тебе!» Имус почувствовал, как капли пота с затылка осторожно стекают под свитер, щекотя собой. Сам свитер теперь намок что на спине, что в руках, собирая в себя влагу.

Какое-то доселе неизведанное чувство легкости завладело мозгом Арадана. Он не вслушивался в то, что ему говорил Ларс. Он ответил на второй вопрос, положившись на провидение, и это казалось ему настоящим чудом и откровением. Кроме этой легкости он оказался неспособным больше ничего чувствовать, его глаза заслонила легкая пелена из прозрачных клякс, кружившихся в хаотичном порядке.

- Пока что мы идем совсем неплохо, - продолжал вещать Ларс. – Но для того, чтобы победить, Арадану необходимо преодолеть еще четыре барьера на пути к новой жизни.

Но сам Арадан вдруг приметил странную особенность в голосе Ларса, которая пропала у него с началом шоу: голос ведущего становился несколько пронзительнее, он делал больше пауз и не мог говорить ровно – его речь звучала то сильнее, то слабее буквально в одном и том же предложении. «Нервы? Но с чего бы?»

На фоне такого открытия к Арадану вернулось чувство самоконтроля. Он подобрался, сидя в своем кресле, вытер ладонью намокнувший лоб. Свитер на спине неприятно приклеился к телу, поэтому имус немного поерзал о спинку кресла.

- Жарко? – заулыбался ведущий.

- Немного. Игра заставляет понервничать.

- О, мы только начинаем, - оскалился Ларс. – Но ты прав – мы можем сделать небольшой перерыв и вспомнить о нашем прошлом победителе – Кевине Инкермане. Помнишь такого?

Участник шоу немного задумался, силясь припомнить названного человека. Сочетание имени и фамилии звучало знакомо.

- Нет, не припоминаю, - помотал имус головой.

- Не велика беда. Сейчас я расскажу о нем, - кивнул головой ведущий, расслаблено облокотившийся на спинку своего кресла после того, как сделал пару глотков из своей бутылки, стоящей на столе.

Пока он пил, имус обратил свое внимание на шарики-камеры, в большом количестве кружившиеся вокруг людей. Их поведение напоминало собой поведение стаи волков, окружавших свою добычу, чтобы в подходящий момент напасть на нее: уставшую и испуганную. Арадану пришла в голову мысль, что Ларс здесь такая же жертва, как и имус, а от такого каждый из них не возвышается над другим, делавшись равным. Подобное откровение немного приподняло дух Арадана.

- Кевин Инкерман – один из двух прошлогодних победителей. В последнем задании ему пришлось добровольно пойти на ампутирование своей левой кисти в прямом эфире без анестезии. Настоящая трагедия в том, что он левша. До своего триумфа он работал застрельщиком и отзывался о своей работе хорошо. Жил он в теплых широтах и ему был приятен подобный климат. После победы Кевин взял с собой в Коста-Нову, находящуюся в еще более теплом климате, свою возлюбленную.

В той игре помимо руки ему пришлось отказаться ото всего, что он имел до этого. Кевин ради того, чтобы считаться суммусом даже собственноручно убил свою собаку в четвертом раунде, неимоверно страдая при совершении этого поступка. И, в общем-то, вся его игра прошла нервно. На последних этапах он хотел сдаваться, так как считал, что больше не имеет сил на продолжение. Но, вот упрямый, каждый раз он решал, что сделает еще немного усилий над собой, чтобы иметь шанс на продолжение. И каждый раз ему хватало той крупицы сил, которой он мог жертвовать ради победы.

Ларс сделал паузу, делая в своем планшете какие-то пометки.

- И он, как я уже сказал, победил ценой всего, что имел. На Коста-Нову его выбор пал не с проста. Этот небольшой городок расположен недалеко от берега Адриатического моря, возле которого сохранилось множество памятников архитектуры наших предков. Море у этого города спокойное и чистое. Да и место красивое само по себе – программа по ее возвращению в первозданный вид началась довольно давно.

Кевин поселился со своей возлюбленной в отдельном доме с потрясающим видом на море. А как же иначе? – снова усмехнулся Ларс улыбкой во весь рот. – Несколько месяцев он прожил счастливо: завел новую собаку, наслаждался сексом со своей избранницей, ни в чем себе не отказывал – купил яхту, ходил в морскую школу. Занимался охотой в свое удовольствие, а не ходил в лес, как на работу. Думаю, эти месяцы он считал самыми счастливыми в своей жизни. Конечно, если не считать постоянные панические атаки, плохой сон и безумство, в которое он стал время от времени впадать, избивая прислугу, собаку и даже невесту. К докторам он не желал обращаться. Как итог, его возлюбленная, которую он вытащил вместе с собой в новый мир, назвав и ее суммусом, сбежала от Кевина. Причем судьба ее оказалась незавидной – рассказывали, что она так прониклась сексом, что превратилась в нимфоманку. Сменив множество суммусов в качестве партнеров по половым играм, девушка в конце концов умерла от цирроза печени, так как еще один ее порок – алкоголь, принял воистину угрожающий масштаб.

Кстати, довольно нередкий случай, когда имус не может контролировать себя в чуждом ему мире и не справляется с самим собой. Кевин также пристрастился к алкоголю, чем только усилил свои галлюцинации и взрывы агрессии.

Его принудительно поместили в лечебницу после того, как он убил своих слугу и собаку. А через пару недель покончил с собой.

Пока ведущий рассказывал историю одного бедного имуса, Арадан позволил себе расслабиться и не вслушиваться в то, о чем говорил ему Ларс. Это ни разу не касалось Арадана, а значит и не интересовало его. Больше всего он был заинтересован в том, чтобы вернуть себе бодрость духа. «Соя надеется на тебя. Давай. Ради будущего,» - настраивался он. Уже и в комнате стало не так жарко, красный свитер почти просох.

- Вот, что бывает, когда имусы готовы на все, только бы изменить свою судьбу. Но сейчас не об этом. Покончил собой он довольно интересным способом – случай позволил ему раздобыть свое орудие убийства незаметно от персонала в один из вечеров, а утром его обнаружили мертвым. При этом способ, с помощью которого он ушел в иной мир, никак не был связан с его увлечениями. Итак, мы подошли к третьему вопросу нашего шоу.

Фон комнаты резко изменился, и она тут же превратилась в плохо освещенное помещение, в котором горела только одна слабая лампочка. Стены комнаты окрашивались в грязный серый цвет, смешанный с десятилетней грязью и мхами, а пол даже на вид казался безумно холодным – так он блестел слегка бледным глянцевым оттенком серого.

Арадан замер. Замерло и его сердцебиение, перехватило дыхание, кровь в момент остудилась до невероятно низкой температуры, отчего он почувствовал, как леденеют его ноги и твердеет тело изнутри. Самообладание вновь покинуло его. Он смотрел на Ларса, хитро улыбающегося прямо в лицо имусу. Арадан вновь осознал, что игра идет в точности так, как ведущий и задумывает. Уже второй раз ему удавалось изменять ход игры и мысли Арадана, который теперь судорожно пытался вспомнить хоть что-то из рассказанного суммусом.

- Каким способом Кевин Инкерман мог произвести самоубийство?

Из пола комнаты, справа от стола со стороны Арадана, вверх начали подниматься три колонны из отверстий, оказавшихся под поверхностью пола. Причем изначально ничто и не говорило о том, что там имелся какой-либо механизм. Это вновь слегка озадачило Арадана. Сама комната показалась ему намного сложнее устроенной, чем он считал изначально.

На всех трех колоннах-постаментах цвета мокрого камня, поднимающихся на уровень пояса, покоилось по одному предмету: плотная веревка, осколок стекла и самодельный механизм, похожий на кустарную реализацию пистолета размером с ладонь.

- Твоя задача – выбрать правильный предмет, которым Кевин убил себя. Не бойся, ты можешь подойти и ознакомиться с каждым из них, если тебе это поможет. В этот раз твое время на принятие решения ограничено. У тебя три минуты. Время пошло.

«О, Господи! Дай мне сил,» - пронеслось в голове Арадана.

 

«Еще пара вопросов, и ты точно уйдешь отсюда, - наслаждался Ларс видом растерянного Арадана. – Главное, сейчас сообрази, а на следующем мы с тобой точно повеселимся.»

Ему самому понравилось, как просто получилось усыпить бдительность имуса, рассказав ему сказку, которую он не слушал. А он точно не слушал: Ларс отдельно отметил реакцию Арадана на свой вопрос.

«Посмотрим, деревенщина, как ты справишься с этим. Я буду рад, если ты дотянешь до следующего вопроса. Давай, покажи мне, чего ты стоишь.»

Улыбка не сходила с лица суммуса, хотя последние десять минут горло начало болеть сильнее, из-за чего голос начал проседать,, а температура тела по ощущениям становилась выше. «Да и какая разница, если мы скоро закончим?»

Над столом в воздухе снова проецировался таймер, показывающий, что тридцать секунд из отведенных ста восьмидесяти на обдумывание ответа уже закончились. Арадан же все еще сидел прикованный к своему креслу, водя взглядом по трем представленным предметам. В его взоре читался легкий страх. Возможно, это был страх поражения, но Ларс склонялся к тому, что эти орудия убийства сами по себе пугают имуса. Однако, ведущему самому становилось не по себе, когда он изучал взглядом то, что выплыло из монолитного на первый взгляд пола студии. Камеры же акцентировали свое внимание на игроке, потратившем целую минуту на то, чтобы просто смотреть на предоставленные ему предметы.

- Ну-ка, Арадан. Есть какие-нибудь мысли на счет того, как же умер Кевин? – решил немного подхлестнуть участника шоу ведущий. – Что-нибудь можешь сказать? Вопрос же из легких.

Арадан оглянулся на суммуса. В глазах дровосека Ларс увидел отчетливую ненависть, появившуюся буквально на пару секунд. Затем взгляд угас, и игрок повернулся к предметам на постаментах. Вздохнув, Арадан встал с кресла и неуверенной походкой направился к трем колоннам.

Ларс видел, что его оппоненту передвижение давалось с трудом – его тело будто сковали цепями. Скорей всего так казалось из-за волнения. Стараясь не обращать внимания на свое горло, дававшее знать о себе все сильнее, Ларс, не отрываясь, наблюдал за каждым движением Арадана: как он теребил нижнюю часть своего отвратительного красного свитера дрожащей рукой; как он вытирал свой лоб от пота; как имус боялся дотронуться до веревки, перед этим обойдя два раза самодельный пистолет. Он нервно посматривал то на Ларса, то на таймер, указывающий, что осталось полминуты на ответ. Небольшое количество адреналина появилось в крови Ларса, и он почувствовал приятные мурашки на своих ногах. Подобная игра доставляла ему неимоверное удовольствие напряжением, витающим в воздухе. Ему нравилось наблюдать, как человек, которым он манипулировал с помощью своего рассказа, аккуратно трогает осколок, берет в руки веревку, будто она являлась змей, рассматривая ее на расстоянии вытянутой руки.

По его поведению становилось понятно, что он выбирает между веревкой и осколком. Ведущий сам с придыханием наблюдал за тем, как таймер мигнул на десяти секундах, привлекая к себе внимание.

- Осталось немного, Арадан. Твой ответ? Готов отвечать?

Голос снова начал подводить его. Горло жгло все ощутимее, от чего голос стал срываться в неподходящий момент.

- Арадан, пять секунд. Твой ответ!

Неожиданно для себя Ларс почти закричал, чего потом устыдился. Но ему не хотелось, чтобы шоу заканчивалось таким неинтересным образом. Однако, этот крик как будто бы вывел Арадана из оцепенения. Он поднял свой взгляд на таймер, когда на нем оставалось полторы секунды и громко дал ответ:

- Осколок. Он использовал осколок.

В комнате воцарилась тишина. Даже дыхание Ларса замерло. Он оглянулся на таймер. Тот показывал три десятых секунды. «Успел. Надо же.»

- Расскажи нам, почему ты так думаешь?

Арадан взял осколок в руки и сморщил свой массивный лоб. В его руках осколок казался похожим на мутную слезу, навсегда сохранившую свою форму в потоке времени. Кусок стекла отсвечивал неравномерными бликами, когда имус крутил его в руках. Одна из камер приблизилась, чтобы зафиксировать эту сцену для телезрителей.

- Все очень просто, если вспомнить твой рассказ, - взгляд имуса сверкнул в сторону ведущего, но тот не повел ни одной мышцей. – Однако, я справился. Ты сказал, что он раздобыл это сам. Значит Кевин не делал своего оружия, а только нашел его. Пистолет отпадает. К тому же, скорей всего в морской школе его научили вязать узлы из веревок, а значит этот способ убийства соотносился бы с тем, что он умел в своей прошлой жизни. Ты же сказал, что с повседневностью это никак не связано. Да и напоследок: проще всего пронести с собой осколок стекла, чем сделать пистолет или утянуть с собой веревку, которую не на что повесить, как нам показывает проекция в этой комнате. Тут же показана его комната в лечебнице, я прав?

Спокойный голос Арадана, уверенного в своем ответе, немного поразил Ларса. Игрок вдруг взял себя в руки, рассуждал уверенно и логично. Подобное преображение действительно удивило ведущего. Он осознал, что не заметил этой перемены в человеке, что могло означать одну простую вещь – Ларс начинает упускать нити игры. Прислушавшись к себе внимательнее, суммус не почувствовал чего-то особенно плохого в своем состоянии. Да, все сильнее болело горло и становилось жарче, но Ларс чувствовал себя пока что сносно.

Заодно он огляделся вокруг. Арадан конечно был прав на счет того, что стены студии-скорлупы, в которую их заключили, проецировали камеру Кевина, и он приметил одну вещь, которая сначала попалась на глаза игроку: в комнате не имелось ни одного места, куда можно было бы привязать веревку. Даже лампа в камере находилась на достаточно большой высоте, образуя с потолком бесшовную поверхность.

- Ты прав в том, что это комната Кевина. Именно здесь его держали до момента смерти.

- А на счет моего ответа? Я прав?

- Сначала присядь, - указал Ларс имусу на кресло.

Тот посмотрел на ведущего исподлобья, но повиновался.

- Дорогие телезрители и Арадан. Кевин Инкерман попал в лечебницу, как я говорил, не просто так: убийство, постоянные взрывы агрессии. Но как суммуса, его не судили за проступки, стараясь принудительно вылечить. До времени. Четыре дня назад он убил медбрата, вонзив в него несколько осколков от зеркала, которое разбилось, когда произошла схватка между Кевином и его жертвой. На подобное глаза закрывать уже нельзя. Суд вынес единственное правильное решение – произвести казнь Кевина. Способ убийства выбирался коллегией из трех судей. Что же они постановили? Давайте посмотрим все вместе и узнаем, правильный ли ответ выбрал Арадан.

У ближней стены, находящейся справа от Ларса, откуда ни возьмись появился вогнутый экран, повторяющий собой форму стенки. Он сразу же стал показывать картинку, паря в полутора метрах от стола. Ведущего второй день удивляла способность данного помещения устраивать различные фокусы с появлением и исчезновением предметов.

Но от того, что он увидел на экране, остыла кровь даже у него. Ларс не смотрел на реакцию Арадана, потому что сам оказался прикованным к экрану, на котором показывали человека, привязанного руками и ногами к ложу во весь его рост. Он лежал с таким лицом, будто его несколько секунда назад окатили холодной водой, на его балахоне виднелись большие мокрые пятна в самых потливых местах тела. Дышал человек глубоко и часто, будто недавно пробежал марафон. В его глазах, что можно было без труда разглядеть благодаря высокому качеству видео, метался ужас. Выгибаясь, парень, которому на первый взгляд было немного за тридцать, пытался что-то сказать, но экран передавал только нечленораздельное мычание.

- Представляю вам – Кевин Инкерман.

Фраза Ларса получилась тусклой, но сейчас его не заботило это. Картина, представшая перед ним, наводила жуть.

Кевин, видимо, пытался выбраться из пут, и пытался сделать это давно без какого-то ни было успеха. Его небритое лицо выглядело мятым и болезненным, под глазами без труда рассматривались внушительные фиолетовые мешки.

Вид этого человека ужаснул ведущего. Даже он при наблюдении картины на экране испытывал мерзкое отвращение. Суммус посмотрел на Арадана, и ему показалось, что в уголках глаз игрока что-то сверкало. Но пристально рассматривать его Ларс не стал, вернувшись к экрану.

На нем Кевин, казалось, взывал к кому-то. Тощий, ослабший от недоедания и бесполезных попыток выбраться, он старался до кого-то докричаться. Но до кого – камера не показывала. Однако Ларс с содроганием заметил, что и взгляд, и голова Кевина медленно двигаются к его груди.

Вдруг в кадр вошел человек, одетый в красную маску, застывшую с вечной улыбкой на своем лице. Вся прочая одежда нового участника действа также имела красный цвет.

- Мы с вами видим палача, готового провести приговор Кевину в прямом эфире, - негромко и слегка неуверенно прокомментировал Ларс.

Казнь затягиваться не стала. Из кармана красного джемпера, что располагался на животе палача, он достал какой-то длинный и блестящий предмет, выставив его на свет. Увидев это, Кевин вновь зашелся в истерике, мыча что-то непонятное и пытаясь высвободить себя из плена.

- Арадан оказался прав, - снова послышался в ушах Ларса его собственный голос, как будто бы издалека. – Приговор будет исполнен с помощью ножа из стекла…

- Останови, - прошептал Арадан.

Ведущий вновь взглянул на него. Имус смотрел безумным взглядом на Ларса, заметно побледнев.

- Останови. Я не хочу его убивать.

- Не могу, - как можно спокойнее ответил Ларс, хотя это ему удавалось с трудом. – Это не ты убиваешь его.

- Я. Я. Ведь я угадал, - голос Арадана дрогнул. – Господь говорил: не убий.

- Он преступник. И… Даже если бы ты не угадал…

Но Ларс не договорил. В комнату ворвался душераздирающий крик, от которого холодели жилы. Суммус снова вернулся к экрану. На нем палач только подошел к Кевину, чья рука лежала ладонью вверх, покоясь на ложементе. Кевин же истошно кричал, как поросенок на скотобойне, расходуя свои последние силы на бесполезную попытку выпутаться. Безрезультатно. Палач поднес нож к руке приговоренного. А тот закричал еще истошнее. Крик человека, обезумевшего от прелюдий к смерти, срывался на визг. Не слышалось ни одного внятного слова. Только звуки, пробирающие до самых костей. Когда же палач прикоснулся ножом к белоснежной коже и повел им сверху вниз по руке, Кевин зарыдал.

Это не было лицо человека. Его разъедали слезы, покрывавшие всю кожу тонкой пленкой влаги. В отличие от всего остального тела, щеки и лоб имели бордовый цвет, а все лицевые мышцы старались скорчить наиболее противную гримасу. Ларс видел, как еще немного, и глаза Кевина вылетят из орбит от напряжения, испытываемого им. Опустив взгляд к руке, Ларс заметил первые алые ручейки и отвернулся. Одновременно с ним отвернулся и Арадан. Он действительно плакал. Два человека в студии смотрели друг на друга, повергнутые в шок.

- Это не я, - одними губами прошептал Арадан, качая головой.

Слезы текли по его щекам и губам. Сейчас его лицо тоже побагровело, как и у Кевина, все еще кричащего, но уже более грубым, сорванным голосом.

Ларс закрыл глаза и глубоко вздохнул. Его не предупреждали о том, что убийство будет транслироваться в прямом эфире, да еще и с таким градусом жестокости. Даже самая первая сцена, антураж происходящего шокировали его. Лично он рассчитывал закончить показ казни вместе с определением правильного ответа на вопрос. Открыв глаза, ведущий увидел, что Арадан все еще смотрит на него, безмолвно плача. Капли падали на некрасивый старый свитер, пропадая в нем навсегда.

Крик с экрана заметно утих, но суммус не собирался даже смотреть в ту сторону. Ему было противно то, что происходило в комнате лечебницы. Зато Арадан покосился туда, а затем без какого-то предупреждения его вырвало на пол. Ларс поднял свои глаза к потолку, чтобы не смотреть еще и на это, но потолок, как и остальное пространство студии, проецировал ту самую комнату, что показывал и экран. Ведущий слышал стихающие стоны Кевина и всхлипывания Арадана, старающегося сдержать остатки последней трапезы внутри себя.

Прошло еще несколько минут, пока стоны не стихли вовсе, а Ларс боковым зрением не увидел, что экран погас и возвращается на свое место. Он снова посмотрел на кресло Арадана. Тот уже вернулся в свое прежнее положение, утирая красные от слез глаза. Его красное лицо гармонировало с красным свитером, которым Арадан утирал рот, испачкав рукава.

Требовалось что-то сказать и продолжить вести шоу, но Ларс даже не знал, как повести себя дальше.

- Ты… Ты угадал. Поздравляю. Третий барьер на пути к мечте пройден.

Игрок промолчал, только продолжая вытирать свое лицо. Он поднес руки к глазам, немного почистил их, а затем просто уткнулся в ладони.

- Мы с вами только что наблюдали публичную казнь. Не для слабонервных, но, надеюсь, вы перенесли эти тяжелые кадры.

Комок встал в горле ведущего. Он решил отпить еще воды, чтобы промочить горло, но с каждым глотком оно начинало болеть все сильнее.

«Черт. Побыстрее бы он сдался. Пора к врачу.»

Ларс снова взглянул на Арадана. Тот выглядел разбитым и бесцветным. Его понурое лицо изменилось до нельзя по сравнению с тем человеком, которого ведущий встретил в комнате перед шоу.

«Надо его сейчас добить. Чтобы не мучать ни себя, ни его.»

Вдруг на экране планшета высветилось какое-то сообщение. Ларс отпил, поморщился от боли своего горла, поставил бутылку на стол и посмотрел пришедшее сообщение. Ему писал Саша: «делай рекламную паузу».

- А теперь самое время делать небольшую рекламную паузу для того, чтобы всем нам передохнуть. Увидимся через пять минут.

Ларс махнул рукой в камеру, чей индикатор горел зеленым. Затем он погас и шарик перешел в режим ожидания. Вся комната изменилась, пропала проекция на ее поверхностях. Студия вернулась к тому виду, в котором она пребывала еще до начала «Новой жизни».

- Все, теперь можем поговорить. Хочу заверить тебя, что сам немного в шоке от того, что произошло с Кевином. Меня предупреждали совсем о другом.

- Я не могу поверить, - тихо сказал Арадан. – Не могу поверить в то, что оказался причастен к гибели человека. Господь говорит…

- Ты не причастен. Приговор вынесли до шоу, орудие выбрали соизмеримо его поступку. Твоя роль здесь только в том, что ты угадывал. На, возьми воды, умойся.

Арадан взял бутылку и остатками воды умыл свое лицо. На свитер воды не хватило. Теперь он выглядел более страшным: грязные пятна покрывали собой оба рукава, а на груди красовался аморфный развод, от чего красный цвет превратился в подобие кирпичного. Как запекшаяся кровь.

- Спасибо.

- Не убивайся так.

- Что скажут родители? – Арадан взглянул на Ларса глазами, полными боли. – Это грех - лишать человека жизни, быть к этому причастным. Нас этому учат в школе.

- Раз ты так реагируешь, то, может быть, тебе пора выйти из игры? – предложил Ларс.

Лицо имуса выразило крайнюю удивленность.

- Хочешь сказать, что дальше меня ждет что-то похожее?

- Да.

Последовало молчание и в комнате наступила тишина, как перед началом шоу. В этой тишине Ларс вдруг отчетливо почувствовал, что его тело снова охватил жар. Он возвращался постепенно, поэтому ведущий не сразу понял, что температура снова подскочила, стараясь прикончить вирус, пытающийся уничтожить Ларса изнутри. Снова стало жарко, как будто в комнате отключили вентиляцию, но суммус отчетливо слышал звук работающих вытяжек, спрятанных умелыми инженерами от посторонних глаз.

- Слушай. Не скрою, «Новой жизни» требуется популярность и, как ты мог заметить по прошлым годам, тут не останавливаются ни перед чем. Не знаю, почему ты решил, что безумие, творящиеся здесь, не коснется тебя, но ты можешь прекратить это. За третий вопрос тебе опять зачислили деньги. Пятьсот тысяч. Посчитай сам, сколько у тебя в сумме. Этого хватит для того, чтобы обеспечить жизнь себе и детям.

- Почему ты говоришь мне об этом?

- Потому что я устал и хочу отдохнуть. Потому что я отвратительно себя чувствую, - признался вдруг Ларс, почувствовав, что ему хочется кому-то рассказать о своем состоянии. – А еще потому, что ты не подходишь для этой игры и только тянешь время не пойми для чего. Дальше будет еще веселее.

- Я не могу уйти, - покачал головой Арадан.

Как казалось Ларсу, имус успокоился и более-менее пришел в себя. В глазах больше не отображался бездонный каньон печали, а лицо даже порозовело. Но теперь во взгляде имуса проглядывалось бескрайнее сожаление, а его плечи тянула вниз подавленность.

- Не могу, - повторил игрок.

- Почему? Что такого? Отсюда многие уходили калеками и ни с чем. А ты заберешь с собой деньги. Тебя же никто за это не будет укорять. Не думаю, что твои родители похожи на моих, которые будут третировать за каждую мелочь и твое несоответствие их ожиданиям. И тебя не отсылали сюда против твоей воли, чтобы ты занялся хоть чем-то и не позорил фамилию.

Напротив него сидел разъедаемый какими-то печальными мыслями человек, имевший интересный взгляд на жизнь. «Хотя все имусы похожи друг на друга.» Им всем давали воспитание с религиозным уклоном, а о сексе говорили только как о необходимости по разрешению Совета. Даже вчерашний имус играл с опорой на свои религиозные чувства. Но Ларс подозревал, что у Арадана есть какой-то секрет.

- Почему ты не уйдешь?

Имус взглянул в глаза ведущему, а тот разглядел в них решимость дойти до конца несмотря ни на что.

- Потому что… Соя… Она беременна.

Сказав это, Арадан глубоко вздохнул, как будто готовился к погружению в морские глубины.

- Здорово. Но ребенок не узнает, что его отец проиграл здесь. Точнее, что это был его отец. Ты же понимаешь.

- Да. Но… Нам не давали на него разрешения.

И тут Ларс понял настоящую причину того, почему этот имус стремился сюда наряду с миллионами других имусов. Не для того, чтобы попробовать себя здесь, испытать себя. Нет.

- Вы же еще не вступали в брак?

- Нет. Есть лишь разрешение.

- Вот это да, - Ларс хлопнул себя по голове. – Хочешь сказать, что ты нарушил закон о размножении?

Арадан ничего не ответил на это.

- Уму непостижимо! А я-то думал, что ты правда хочешь славы. Но у тебя, конечно, план покруче. Хочешь ее взять с собой, а там уже и трава не расти? Кто будет проверять, да?

И снова ответом ему послужило молчание. Арадан отводил взгляд от ведущего, а тот только гадал, что же творится в душе этого противоречивого имуса. Ларс был уверен, что никогда не встречал такую интригующую личность среди простых людей.

- Красиво. Снимаю шляпу.

Их разговор нарушил сигнал и появившийся таймер, начавший отсчет с десяти секунд.

- Ты можешь забрать деньги и на них сделать невесте безопасный аборт. А потом будете жить в свое удовольствие.

Руки Арадана что-то теребили под столом, но Ларс не мог разглядеть, что же именно. На секунду ему показалось, что имус держит в своих руках какой-то прозрачный предмет, но уверенности в этом не хватало из-за жара, от которого хотелось сбежать из своей же кожи.

- Еще раз приветствую всех вас, - заулыбался Ларс на камеру. – Мы продолжаем наше шоу «Новая жизнь». Арадан Кечик пять минут назад ответил на третий вопрос и выиграл еще пятьсот тысяч. Поэтому в преддверии следующего вопроса хотелось бы спросить вот что. Арадан, не хотел бы ты забрать свои деньги, пока они не пропали из-за твоей ошибки?

Ларс постарался как можно многозначительнее посмотреть на сидящего напротив него, но Арадан сидел с восковым лицом, уставившись примерно на переносицу ведущего. Несколько секунд он ничего не отвечал, а затем просто помотал головой.

- Это значит, что ты отказываешь забирать деньги и мы продолжаем нашу игру?

- Да.

Ответ получился сухим и безапелляционным. В момент взгляд Арадана стал жестче и суровее, его лоб нахмурился, породив несколько длинных морщин. Выглядел он так, как будто принял очень важное решение.

- Что ж, значит мы продолжаем! – вытер свой лоб расстроенный Ларс.

Его вдруг сильно потянуло в сон, заболела голова, надавливающая на глаза. Как будто лавина сходила, заслоняющая собой все вокруг. Ведущий на мгновение зажмурил глаза, чтобы прогнать это ощущение.

- Переходим к четвертому вопросу.

 

«Зачем я сказал ему? Почему вдруг почувствовал, что ему можно довериться? Идиот! Все из-за твоей эмоциональности и ранимости! Если бы не убийство… Я потерял себя на несколько минут. Боже, как сложно. Дал слабину в самый неподходящий момент. Купился на то, как он начал открываться сам! Теперь он опасен для тебя. Теперь он может кому-то рассказать. Что же делать? Господи. Почему все произошло именно так? Вот если бы нам дали разрешение на брак раньше. Но и тут все восставало против нас: терялись документы, не могли из-за ошибки подтвердить наш статус, тянули с решением. И теперь беременность. Мало того, что ребенка бы забрали, так еще это незаконный ребенок, за которого полагается… Господи, зачем?»

В комнате становилось душно. Арадан с радостью бы закончил игру, забрав деньги, но внезапная беременность Сои не позволяла ему принять никакое другое решение, кроме как продолжить участвовать в той вакханалии, которую из себя представляла «Новая жизнь».

«Ради любви и будущего. Ради ребенка, - убеждал себя Арадан. – Но стоит ли ради этого участвовать в убийстве? Потакать Ларсу в его стремлениях? Почему именно сейчас я становлюсь неуверенным в своих чувствах к тебе, Соя? Родная моя. Ты бы знала, как сложно принимать решения, от которых зависит так много, в том числе наши жизни.»

Где-то глубоко внутри Арадан жалел, что не послушал совета суммуса, запертого здесь вместе с ним, и не забрал деньги. Аборт несомненно являлся выходом из ситуации, но имус знал катастрофическую статистику о результатах подпольных абортов. Он не хотел калечить ни свою невесту, ни ее жизнь.

«Понятно, что он тоже заинтересован в окончании шоу. Видимо, сегодня ему надо победить. Он не говорит об этом, но я чувствую, как он начинает нервничать. К тому же, ему плохо. Это очень заметно. Ларс вспотел, глаза покраснели, лицо тоже. Но теперь он знает и мою тайну. Какой же я болван! Дал такому человеку в руки карты. Надо что-то с ним сделать. Надо.»

- Четвертый этап будет проходить по-особому. Тебе опять потребуется ответить на него за ограниченное время. При этом в студии для тебя появится отвлекающий фактор. И, надеюсь, ты умеешь читать.

Ведущий сделал паузу, в которой вытащил из-под стола небольшой предмет. Он без труда уместился в его ладонь. Арадан не сразу разглядел, что же в руке у Ларса, и постарался найти нечто похожее со своей стороны, шаря под столом. Его руки слегка дрожали от эмоционального напряжения.

- Не переживай, у тебя такого не будет, иначе зачем тогда этот вопрос?

Ведущий расправил предмет и приставил его к носу и рту. «Респиратор?» - крайне удивился Арадан. Ларс только улыбнулся на реакцию имуса, причем тот понял это только по тому, как изменилась форма щек суммуса, увеличив объем у век, ведь респиратор скрывал большую часть лица. В душе Арадана появилась тревога. Он сжал в своей ладони прохладный осколок стекла, который не положил на место.

- Что сейчас будет?

- Вопрос, на который ты должен ответить за две минуты.

Не смотря на надетый респиратор, Арадан прекрасно слышал Ларса.

- И он звучит так: как называется рассказ о Шерлоке Холмсе, в котором фигурирует собака?

В момент комната преобразилась. Свет сильно снизил свою яркость, нагнав в помещение сумрак. Послышалось шипение, будто бы спускали воздух из футбольного мяча. Арадан закрутил головой, чтобы определить источник этого звука, но шипение слышалось со всех сторон одновременно. Вся внутренняя поверхность комнаты уже проецировала новую локацию – лес. На полу образовалась фактура, похожая на жижу болотного цвета, наверху деревья скрывали за своими кронами небо ранней ночи, а сами деревья и их стволы в сумраке казались похожими на истуканов, собравшихся посмотреть на двух человек за столом. Появился даже туман, медленно заволакивающий все пространство вокруг густой молочной пленкой.

Неожиданно где-то рядом послышался собачий лай. Он сек собой воздух, как нож. Арадан подпрыгнул в кресле и начал крутиться в нем, когда послышался лай.

- Что это?

Ларс молчал.

- Где она? Что это?

С другой стороны послышался лай второй собаки. Ее голос отличался от первого глубиной звучания в этой глуши.

Обернувшись на ведущего, Арадан увидел только его силуэт, растворяющийся в тумане. Залаяли еще собаки. Их голоса создавали эхо, порождавшее иллюзию, будто Арадана окружили. Но он знал, по крайней мере так думал, что собак не может быть в комнате. Однако детский страх дал о себе знать: ноги налились свинцом, Арадана бросило в жар, руки похолодели. Он оглядывался, начиная повышать голос на Ларса, требуя объяснить, что же здесь происходит, но ведущий будто бы сам превратился в атрибут комнаты, наполовину пропав за белой вуалью. Чудилось, что среди деревьев бегают тени огромных псов. «Это все не по-настоящему, - повторял как молитву Арадан. – Это все неправда.»

- Время пошло, - вдруг послышался откуда-то издали голос суммуса.

Лай стал громче, у имуса от этого сперло дыхание. Снова появился таймер, уже отсчитывающий предоставленное на раздумье время.

«Так. Шерлок Холмс. Это легко. Название рассказа… Собака… Собака кого? Черт!»

Из-за ближайшей проекции дерева вдруг появился внушительный силуэт собаки. Арадан, съедаемый первобытным страхом, переданным ему предками, смотрел в сторону нее, все еще убеждая себя в том, что проекции ничего ему не сделают.

«Там тоже были болота. Собака…»

Лай сзади него стал много громче, на что игрок сначала не обратил внимания, а когда понял, что источник лая приближается, оказалось поздно. Сзади на человека налетело нечто, сбив его вместе с креслом на пол. От неожиданности Арадан выронил осколок, и он зазвенел где-то перед ним в тумане.

- Какого черта, - только и успел сказать парень.

Но тут же последовала боль в икроножной мышце. Имус взвыл от неожиданности и развернулся. То, что он увидел, повергло его в шок, обездвиживший его: чувство, настолько глубокое, сильное и темное, что Арадан захлебнулся в нем. Над ним стояла огромная лохматая собака, только что получившая по морде от ноги человека, переворачивающегося на спину. Она готовилась укусить снова. Боковым зрением Арадан заметил движение слева. «Они здесь! Они существуют!» - пронеслось в его голове. Краем глаза он заметил, что прошло около сорока секунд от выделенного ему времени. «Соя. Они пустили сюда собак!»

Двумя ногами Арадан ударил собаку прямо в морду, почувствовав, как просто она отлетела на пару метров от него. Слева приближался на всех парах еще один силуэт, рыча и гавкая на ходу. Арадан молниеносно поднялся на ноги и, когда собака прыгнула на него, увернулся, отскочив в сторону. Его нога приземлилась на что-то гладкое, а поэтому поехала в сторону. Еле удержав равновесие, имус наклонился и поднял с пола осколок, выпавший при падении.

«Шерлок Холмс. Так, неважно, как его зовут. Важно, как называется книга.»

На него снова напали сзади. Он упал на руки, порезав ладонь осколком. Одна из собак уже кусала его за левое плечо. Но последовал удар от жертвы, и произошло что-то странное – Арадан промахнулся мимо шеи, хотя это было невозможно. Не понимая, что же он делает не так, имус ударил собаку еще, на этот раз целясь в голову. От этого пес перестал рычать, разжал челюсти и упал ничком на пол. Думать времени не было, а таймер показывал еще тридцать секунд.

«Собака… Как ее там? Вертится на языке!»

Вдруг его снова атаковали, он почувствовал, что пятится и падает спиной вперед вместе с собакой, схватившей его за руку. Арадан от удара завалился назад, споткнувшись о свою же ногу, и упал на Ларса, сбросив и того с кресла. Тот издал сдавленное кряхтение. Но имус не обратил внимания на ведущего, лежа на нем. Огромная собака с глазами, налитыми кровью, яростно вгрызалась в руку Арадана, а тот, крича от боли и понося всё и вся, занес осколок для удара по новому противнику. Ударив сразу в голову, Арадан повалил напавшее животное на бок и смог встать. В тот самый момент, когда последовал удар по собаке, имус вспомнил название того самого рассказа, о Шерлоке Холмсе.

- Баскервилей! Точно она!

На таймере оставалось еще шесть секунд. Ларс лежал на полу без респиратора и корчился, стараясь защититься от собак, все еще лающих и рычащих на людей среди деревьев.

- Собака Баскервилей! – кричал Арадан больше на тех зверей, что виднелись в сумраке у стволов деревьев.

Он чувствовал жгучую боль по всему телу, но стоял на ногах, готовый к любой неожиданной атаке. В своей руке он сжимал осколок, испачканный кровью, стекающей из порезов на его собственной ладони.

- Уберите! – кричал Ларс, забившись под стол.

Его респиратор остался лежать где-то там, в тумане, уже редеющем и бледнеющем.

- Собака Баскервилей! Баскервилей!

Лай стихал вместе с тем, как рассеивался туман, обнажая нутро комнаты со столом и двумя людьми. Проекция так же бледнела вместе с тем, как освещение становилось ярче. Арадан опустился на колени и спрятал под свитер свой осколок. Его трясло от переизбытка адреналина, дыхание никак не успокаивалось. Он осмотрел себя. Брюки, порванные у стопы, пропитались кровью, уже начинавшей запекаться. Икроножная мышца ужасно болела, разорванная острыми зубами. То же самое стряслось и с рукой: из глубоких ран продолжала сочиться красная кровь, впитывающаяся в лохмотья красного свитера. Арадан повернул ладонь так, чтобы внимательно осмотреть ее. В ней красовалось три пореза: два небольших и один глубокий, болевший сильнее всего. Имус медленно встал на ноги, оставив после себя на полу пятна крови и кровавый след ладони, как будто это был след одного из древних людей в пещере.

Ожидая увидеть трупы двух псов, Арадан начал оглядывать комнату. Но кроме с опаской выглядывающего из-под стола Ларса и двух искрящихся металлических коробок, он не обнаружил совершенно ничего интересного.

Хромая и щурясь от боли в открытой ране, Арадан подошел к ближайшей коробке, оставляя после себя на светлом полу редкие капли крови. Подняв коробку двумя руками, пачкая все в липкой жидкости красного цвета, имус осмотрел ее. В основе этого корпуса лежал некий механизм, скрытый металлическими стенками. Они прогибались под сильным нажатием подушечками пальцев, а внутри, как смог разглядеть Арадан через узкую дырку от удара осколком, располагалось множество проводов и микросхем. Сама коробка не была коробкой в обычном смысле этого слова. Арадан назвал так неизвестный ему предмет, чтобы самому стало проще идентифицировать его. На самом деле устройство выглядело как обрезанный плоскостями параллелограмм, со сходящимися под углом с одной стороны устройства гранями. Арадан обнаружил, что с этой самой стороны грани можно было раздвигать при определенном усилии. Сделав это, игрок нашел внутри устройства полость, занимающую треть от всего объема коробки, в которой сверху и снизу тянулись ряды острых шипов, чем-то смазанных. Проведя по ним чистым пальцем, Арадан определил, что выступы все в крови. Причем, скорее всего, это была его кровь.

Все еще держа устройство в своих руках, Арадан безудержно засмеялся. Под жужжание камер-шариков, он смеялся на всю комнату, чувствуя при этом неутихающую боль своих ран.

- Череп! Это череп!

Он смеялся истеричным смехом, но при этом не чувствовал какой-то неловкости перед парой миллиардов человек, наблюдающих сейчас за ним через экраны своих телевизоров, обсуждая шоу и забыв об изнурительных работах, что начнутся с завтрашнего раннего утра. Если они и испытывали к Арадану какие-либо чувства, то только синтетические, ненастоящие. Им хотелось что-то чувствовать, они вызывали чувства искусственно, переживая за героя шоу, так как в повседневной жизни подобному не находилось места. Арадан же чувствовал себя освободившимся и живым, в отличие от тех имусов, что наблюдали за ним. Он вытянул одну руку вперед над собой, чтобы показать всему миру череп поверженного зверя.

- Вот ваши собаки! Вот мои страхи!

И смех его возобновился с новой силой. Слезы появились на его лице. Они стекали вниз из покрасневших глаз, смешиваясь с кровью, что осталась после того, как Арадан вытер лицо рукой.

С трудом успокоившись и переведя дух, имус посмотрел в сторону стола. Ларс уже вылез из-под него и с опаской смотрел на Арадана и его трофей. Его левую руку слегка потрясывало, а на лице читалось отвращение, смешенное с испугом.

- Смотри! – прокричал ему Арадан. – Смотри! Собака Баскервилей.

Ведущий отшатнулся от него, когда игрок сделал шаг в его сторону. Арадан лишь усмехнулся.

- Собака Баскервилей. Говори, что я прав.

- Да, - подтвердил Ларс, оставаясь напряженным. – Ответ верен.

Арадан с чувством кинул коробку в сторону. Та, встретившись через метр со стеной, издала глухой звук удара с преградой и скатилась на пол. Имус вытер лицо более чистой рукой и проследовал на свое место. Ларс также сел в кресло, проведя ладонью по лбу. Его лицо окрасилось в бледно-красный цвет, а по одежде Арадан понял, что суммусу безумно жарко.

- Как оно? Здорово, правда?

Ларс смерил игрока взглядом, полным разнообразных чувств: от презрения до страха.

- Поздравляем нашего участника с преодолением нового барьера и зачислением на счет еще пяти сотен тысяч. Осталось всего два вопроса, и я бы хотел еще раз уточнить: Арадан Кечик, вы хотите забрать сейчас деньги и закончить игру?

- Нет, ты что, - оскалился Арадан, сразу же ответив на вопрос. – Сейчас начинается самое интересное. Я играю дальше.

- Хорошо. Уважаемые телезрители, мы продолжаем наше шоу «Новая жизнь», до конца которой нашему сегодняшнему участнику осталось совсем ничего. На его месте я тоже бы не согласился на прекращение игры.

- На моем месте ты бы не был, - перебил его имус.

- Если бы меня выбрали, то конечно же сидел бы на твоем месте, - натянуто улыбнулся Ларс, будто у него заболел зуб. – Но вернемся к нашей игре. У нас осталось немного времени…

- Ты бы не дошел.

Ведущий замолчал и, вытерев вспотевший лоб рукой, затуманенным взором уставился на игрока.

- У нас осталось немного времени и всего два вопроса…

- Ты слаб, - Арадану хотелось разглядеть в туманных глазах этого человека злость. – Ты не смог бы переступить через себя и продолжить испытание.

- Кажется, мы здесь занимаемся вовсе не пикировкой, а играем. Так что…

По выражению лица Арадан заметил, что состояние суммуса резко ухудшилось. Его глаза не могли долго концентрироваться на одном предмете, речь перестала звучать так четко, как совсем недавно звучала, а лицо походило на силиконовую маску, оставленную на некоторое время под прямым солнечным светом.

- Да нет. Именно этим мы тут и занимаемся. А еще тут занимаются тем, что калечат людей.

- Как будто бы ты не знал, куда шел. На протяжении стольких лет люди стремятся сюда, чтобы получить награду за свою стойкость. Нам всем это нравится. И тебе тоже. Ты ведь смотрел шоу все эти годы. Но не важно. Мы…

- Только вот жаль, что ты никогда не узнаешь, что не выдержишь тут четырех вопросов.

- Это почему? – клюнул Ларс на крючок.

- Потому что ты не видел себя со стороны, когда с тебя упал респиратор. Какой ужас появился в твоих глазах. Ведь и ты видел то, что предстало перед моим взором. Но ты, благородный суммус, сразу же забился под стол…

- Ты сбил меня! – прохрипел ведущий, показывая пальцем на Арадана.

- Да. Но твоя реакция показала, кто ты есть. Ларс Йонов даже не мог заставить себя защищаться.

- Так. Это какой-то детский сад, - покачал головой Ларс. – Осталось два этапа до конца. Итак…

- Надеюсь, твои родители видели, насколько ты беспомощен и бесполезен.

Почувствовав, что слова попали в точку, Арадан оскалился. Ему уже было плевать на то, что его улыбка разлетается по миллионам экранов, пугая собой даже стоматологов. Он просто учуял в воздухе сочившуюся из ведущего слабость и растущую апатию. Очень хотелось склонить сидящего напротив к какому-нибудь эмоциональному взрыву на потеху собравшейся публики.

- Что?

- Надеюсь, что твои родители видели, насколько ты беспомощен и бесполезен. Им теперь должно быть точно не жалко, что отправили тебя сюда. Как ты думаешь, они откажутся от своего сына после этого эфира?

Каждое слово попадало в цель. От каждого такого попадания тело Ларса слегка содрогалось, хотя на его лице имело место больше удивление, нежели какая-либо другая эмоция.

- Что ты себе позволяешь, имус? Ты забыл, где и с кем сидишь?

- Нет, не забыл. Я вижу, с кем сижу. Поэтому и говорю то, что хочу.

- Да ты не выйдешь отсюда, - зашипел Ларс.

Наконец-то Арадан смог разглядеть блеск в зрачках ведущего. Два огонька, проглядывались через пелену, будто свет от маяков.

- Сценарий уже написан. Еще два этапа, и я стану достойней тебя, - Арадан подмигнул суммусу.

Безнаказанность вовсе не чувствовалась, но скопленный за пару дней ожидания стресс и события, произошедшие в студии, раскрепостили Арадана, развязав ему язык. Он даже не задумывался о том, что и его собственная судьба, и судьба Сои, как минимум, еще не решена окончательно. Но до финала практически дотягивалась рука, а это сильно пьянило. Тем более, что больше нигде имус не мог так легко разговаривать с суммусом. Как с равным, а то и лучше.

- Ты не знаешь, с кем имеешь дело, - сверкнул глазами Ларс, зайдясь в сильном кашле.

- Пока мы доиграем, ты сам освободишь место суммуса, куда я сразу же сяду. С твоим-то здоровьем…

Ларс не мог ничего ответить. Последний глоток воды никак ему не помог. На больном лице, покрасневшем от нехватки кислорода, выступили крупные капли пота, а глаза заслезились от невозможности прекратить кашель, из-за которого суммус задыхался. Арадан смотрел на ведущего и ничего не делал. Ему даже нравилось, как рыжая шевелюра тряслась в конвульсиях, пока тело силилось вернуть все в норму.

- Может мне повести шоу? Вместо тебя? Эй, люди!

Арадан вскинул руки, обращаясь ко всему миру через одну из круглых камер, зависших перед ним, снимая происходящее.

- Люди! Кто за то, чтобы я сел в кресло нашего уважаемого ведущего и закончил бы шоу? Кажется, что справлюсь я лучше.

На последней фразе имус заметил, как планшет Ларса мигнул на пару секунд. Тут же, распластавшись на столе, Арадан дотянулся до планшета и потянул его к себе. Ларс, прекращающий кашлять, но выглядящий довольно убого, в последний момент дернулся за планшетом. Однако его реакции не хватило. Арадан откинулся в свое кресло с символом власти в своих руках.

Ларс что-то промычал, потянувшись через стол, но снова зашелся в кашле.

- Что ты сказал?

- Верни! – его почти не было слышно, но Арадан прочел все по губам.

- Мне нравится. Сразу стал чувствовать себя по-другому, - закивал головой Арадан.

- Верни…

- Вот, что ты чувствуешь, когда сидишь по ту сторону. Власть и сила. Приятно-приятно. Так. Что у нас здесь?

Со второго раза разблокировав экран, имус прочитал сообщение от Саши, которое он отправил для ведущего шоу.

- Уважаемые зрители. Я с удовольствием бы сейчас продолжил игру, но боюсь, что нашего Ларса срочно вызывают наружу. Говорят, чтобы он, цитата: «шевелил своими веревочными ногами, иначе отсюда он никогда не уедет и будет вечно висеть на стене чучелом, чтобы отпугивать других неудачников». А тебя любят приятель.

Встав и обойдя стол, облокачиваясь на его столешницу, Ларс дошел-таки до имуса и отобрал свой планшет. Арадан даже не сопротивлялся. Он достиг своей цели – унизил суммуса на глазах сотен миллионов человек, а тот ничего не смог поделать в ответ.

- Дорогие зрители, нас ждет еще одна рекламная пауза, - с трудом проговорил Ларс, не возвращаясь в свое кресло, а затем прошмыгнул в появившееся в стене отверстие наружу.

Из ярко освещенной полоски света толщиной с человеческое тело повеяло свежестью и прохладой. Арадан почувствовал, как же ему хочется уйти отсюда. Но он никак не мог этого сделать. На кону стояло слишком многое.

«Осталось всего два этапа,» - подбодрил он сам себя.

Лоб оказался влажным. В свитере Арадан уже давно не чувствовал себя здесь комфортно, но ничего другого, кроме как сидеть и ждать, ему не оставалось.

 

Ларс с облегчением вышел на яркий электрический свет прямо под струю прохладного воздуха, проникающего через сырую ткань одежды к ткани человеческого тела. После душной студии подобное изменение обстановки немного расслабило, и суммусу даже показалось, что его жар в мгновение спал. Раскрыв зажмуренные глаза, он огляделся. Люди, работающие в павильоне, старательно занимались своими делами. В помещении стоял легкий гул от голосов, но громкого шума, как перед самим шоу, услышать было нельзя. Зато сразу же раздался крик Саши, и Ларс увидел его, пробирающегося через персонал прямо к ведущему. Режиссер трансляции выглядел крайне недовольным. Даже разъяренным. Особенно после тех слов, что он выкрикивал на ходу, обращаясь к Ларсу.

- Да он тебя имеет на виду у всех! Посмешище! Что с тобой не так? Ты чего хочешь? Чтобы позор лег на тебя вечный? Чтобы отец от тебя отрекся прямо сейчас? Что ты вытворяешь?

- Не кричи, - закатил глаза Ларс.

У него резко заболела голова, от чего в первый момент он даже отшатнулся в сторону. Горло снова обжигало огнем каждый раз, когда хотелось сглотнуть.

- Это ты мне указываешь? Ты ему указывай! – в лицо Ларсу кричал режиссер. – Вчера обосрался, сегодня этим же занимаешься. Тебе так нравится? Новые ощущения?

- Все под контролем.

- Да я вижу, под чьим контролем там все идет! Посмотри на себя! Да ты размазня! Возьми себя в руки! Как все до этого момента хорошо шло! Какая была экспрессия! Как он разнервничался. Я уже начал думать о том, как мы высоко взлетим. Но нет! Все пошло прахом.

- Рейтинги и так взлетят. Имусам нравится наблюдать за тем, как он меня чихвостит. Но победит-то не он. Так что какая разница…?

- А у тебя что, гордости нет? – зашипел Саша. – Тебе нравится это садо-мазо?

- Да нет! Думаешь мне тоже там приятно сидеть? – обозлился Ларс из последних сил. – С жаром и больным горлом? С постоянным давлением и мыслями о том, что нельзя проиграть?

- Ну так это противостояние! И ты сейчас его с треском провалил. Он тебе слова не дает вставить!

- В конце концов не я играю. И что бы он не делал, в итоге выбор делать не ему. Дальше будет хуже.

- Будет. Но все это помножится на ноль, если он выстоит.

- Не выстоит.

- А вдруг? А вдруг ты слишком уверен в себе?

- Я вижу, что он на пределе.

- Тогда сделай так, чтобы он посыпался, - угрожающе дыхнул Саша запахом сигарет на Ларса. – От этого зависит не только его новая жизнь, но и твоя старая.

Ларс ничего не ответил. Только кивнул головой. На него вдруг накатила такая слабость, что хотелось только сесть и сидеть, ничего больше не делая, тая от той жары, которую он сам же и излучал изнутри.

- Ты слышишь меня? – не понижая голоса, спросил Саша. – Если ты сегодня облажаешься еще раз, то и на меня спустят собак. Хорошо еще, что замена тебе найдена.

- Не надо на меня давить, - слегка раздраженно ответил ведущий. – Я все понимаю и это часть шоу. Он не пройдет через то, что ему уготовано.

- А если пройдет? Почему вы все, молодые, не допускаете никогда, что у вас что-то не выйдет?

- Потому что у меня есть еще один козырь. Я знаю, как выкинуть его из игры, и даже если он пройдет через мой фильтр, на шестое действие он не согласится.

- Ларс, Ларс…

- Потому что тогда и смысла не будет продолжать. Слушай, Саш, я все понимаю. Не держи меня за идиота. Знаю, что если проиграю, то смою свою жизнь в унитаз. Что отец сделает все, чтобы избавить семью от меня. Ты просто делай свое дело, хорошо? И вот увидишь, что последним улыбаться в этой комнате буду я.

Очень хотелось присесть, уйти от навязчивого гула этого улья, в котором уши каждого человека, как локаторы у летучих мышей, настроились на то, чтобы слушать разнос Саши. Прохладный воздух больше не остужал. От него пошел легкий, пока незаметный постороннему глазу озноб. Ларс чувствовал, что температура тела подскочила достаточно высоко. Этот скачок отразился и на боли в горле. «Пожалуйста, давай закончим,» - молился про себя ведущий, надеясь как можно скорее вернуться в свое кресло и прикинуться в нем трупом.

Но Саша только стоял и качал головой.

- О чем ты только думаешь? Убери в себе свою самоуверенность и иди побеждать.

- Ага. Дай, пожалуйста, бутылку воды.

Ларс развернулся и, не оборачиваясь, пошел внутрь скорлупы.

 

Арадан знал, что даже сейчас он не мог расслабиться. Скорей всего шоу снова прервали рекламой, но несколько камер разглядывали участника игры слишком пристально, поэтому он сидел на месте с закрытыми глазами, трогая через красный и грязный свитер спрятанный осколок. Ему казалось странным, что его вовсе перестал волновать внешний вид. Но в голове имуса незаметно от него самого крутилась только одна мысль: «осталось немного».

Комната, в которой валялось два механических черепа, в которой пахло чем-то вроде серы вперемешку с кровью, в которой кровавые следы краснели на фоне жемчужного цвета оболочки студии, вселяла какой-то религиозный трепет, как будто здесь проходило жертвоприношение. Не хватало еще, чтобы здесь слышался какой-нибудь звук, вселяющий в душу леденящее ощущение неизбежности перед фортуной. Но Арадан слышал только свое дыхание, сердцебиение и легкий шум системы кондиционирования, успокаивающий, а не вселяющий страх. «Страшно стало бы, если бы он она не работала.» Эти минуты внезапной тишины игрок проводил внутри себя, чтобы собраться на последний рывок. По всей видимости шоу должны были подводить как можно быстрее к логическому финалу, а поэтому суммусы сделают все, чтобы имус не преодолел два оставшихся барьера на пути к новой жизни.

«Соя, моя дорогая, надеюсь, что ты молишься сейчас за нас. Я делаю все, чтобы пройти дальше. Даже не смотрю в сторону Господа. Надеюсь, что он простит меня за это. Надеюсь, что твоих молитв хватит.

Мне надо дальше морально давить на Ларса. Он почти спекся. Я чувствую это. Он устал и не хочет больше борьбы. Что бы меня не ждало дальше, мне нужны силы, чтобы вести игру в нужном мне русле. Ему надо закончить шоу. Кажется, я понял его – он не скажет никому про наше дитя. Ему это не надо, но использовать это в игре он уже не сможет. Финал слишком близок.

Дорогая, молись за меня. Молись за себя и за ребенка. Я сделаю все, чтобы его не отобрали у нас, чтобы ты познала счастье материнства. Я сделаю все во имя нашего, твоего счастья. Просто бы еще немного сил.

Эта смерть на моих глазах. Надеюсь, ты не видела этого. Надеюсь, что ты отвернулась от экрана. Ты и так волнуешься сейчас за меня. А здесь еще такое. Даже если он был преступником… Я чувствую, как прикоснулся к ножу, резавшему плоть Кевина. Я чувствую кровь на руках, и пусть она моя, но такое ощущение, правда, что кровь Кевина покрыла мои ладони, и мне теперь не отмыть их. Господь пометил меня меткой… Попроси его отсрочить кару, прошу тебя.»

Мысли кончились. Остались только ощущение пустоты в замкнутом помещении и желание выбраться отсюда. Между тем Ларс все не возвращался, и пауза затягивалась. Арадан открыл глаза, чтобы убедиться в том, что кроме него в комнате никого нет. Камеры, направленные на игрока, горели маленькими зелеными огоньками на периферии объективов, показывая, что они не спят, а продолжают выполнять свою работу. Пустая бутылка из-под воды сиротливо стояла на столе, искажая пространство позади себя, скомкивая его в несуразную и обесцвеченную массу. Время продолжало идти, не меняя ничего в комнате.

«Видимо, ему сильно достается сейчас. Ничего. Надеюсь, за меня сделают работу, заставят его нервы натянуться струнами, способными порваться от усиливающегося на них воздействия. В нем почти не осталось бодрости и желания двигаться дальше по сценарию шоу. Он тоже хочет, чтобы все побыстрее закончилось. А я и те, кто сейчас инструктирует его, приближаем финал все ближе и ближе.

Жалко, на самом деле, парня. В принципе, в чем он виноват? Ни в чем, наверное. Просто обстоятельства вынудили его прийти сюда и стать моим палачом, палачом моего ребенка и нашей с Соей любви. Но видно, что самому ему этого не особо-то и надо. Осталось совсем немного, и решится не только моя, но и его судьба, которую он готов принять любой, лишь бы выйти отсюда.

Хотя… Я скорей всего ошибаюсь. Может он и устал, но вдруг он твердо намерен свести все так, что я проиграю? Тогда я его недооцениваю… И, может быть, сам готов на все, лишь бы выйти отсюда быстрее».

Все еще болела нога и рука. Арадан проверил свои раны: кожа на их краях припухла и слегка посинела, а сами раны немного подсушились. Кровь остановилась и больше не текла из тела тонкими ручьями, пачкая пол под ногами. А боль напоминала собой, что в случае поражения, будет еще больнее.

Имус пожалел в который раз о своем глупом предрассудке не брать с собой часы, чтобы не думать о времени. Не имея опоры на часовые стрелки, сейчас он чувствовал себя уязвимее, чем имея с собой на руке настоящее время, которое, как минимум, можно было потрогать пальцами. Потому что отсутствие Ларса затягивалось.

«Конечно, быть может, он специально тянет резину, чтобы я лишний раз посидел с самим собой наедине, но, судя по его состоянию, это последняя уловка, к которой бы он сейчас обратился. А может он именно сейчас говорит о беременности Сои? – вдруг ужаснулся Арадан. – Тогда все пропало. Тогда мне надо самому поторапливаться. Они не посмеют отобрать ребенка, когда я стану суммусом. Надо побеждать. И побеждать быстрее.»

Вдруг дверь, располагающаяся напротив, начала медленно открываться, давая миру внутри скорлупки, которую из себя представляла студия, объединиться на полминуты с миром за стеной. В проеме, открывшемся в монолитном куске металла комнаты, появился силуэт Ларса.

 

Ларс вернулся за стол под тяжелым взглядом Арадана. «Что он решил? О чем он думал в перерыве? Есть ли у него еще силы?» - размышлял ведущий. Глядя на принципиального соперника, в которого превратился для него Арадан, Ларс старался прочесть по лицу, по позе имуса хотя бы что-то, что могло выдать слабость игрока.

Между ними проходила дуэль. Как раньше. Благородная. И не только взглядами. И Ларс конечно же чувствовал, что каждый из них копит последние силы для того, чтобы сделать свой ход в этой странной игре, каждый оценивает свои шансы на то, чтобы изменить приближающимся финалом свою жизнь. Два человека, не отводящие друг от друга глаз, знали друг о друге ровно столько, сколько требовалось для того, чтобы позволить другому ошибиться и стать последним препятствием на пути к спокойствию.

- Что же. Мы вернулись в эфир. И я хочу сразу спросить нашего дорогого Арадана Кечика: берешь ли ты деньги с собой?

- Нет.

- Ты уверен? Все взвесил?

После этого вопроса Ларс многозначительно посмотрел на человека напротив и пожал плечами, намекая зрителям о своем неведении относительно дальнейшего развития событий. Но конечно он все знал. По крайней мере он предвидел, что ответ и на этот вопрос будет дан коротким и четким.

- Уверен.

- Хорошо. Тогда продолжаем. Пятый уровень. Только представьте! Пятый! А путь долог – прошло больше двух часов нашего шоу.

- Близимся к рекорду? – удивился Арадан.

Его голос изменился. Его голос огрубел, и сам человек очерствел за ту непродолжительную паузу, подаренную ему режиссером.

- Не хватает сорока минут, - кивнул Ларс. – Но нам надо продолжать. И следующая рубрика, с которой предстоит столкнуться нашему герою звучит романтично. Прямо, как из старой сказки: кошелек или жизнь?

Услышав название нового этапа, имуса нервно передернуло, а Ларс заметил это движение и ухмыльнулся про себя. Все знали, что происходит после этой рубрики. И нет, не всегда наступает после этого уровня игры тот момент, когда требуется собраться в последний раз и сделать шаг на встречу мечте.

«Ты сам виноват, - быстро проносилось в голове ведущего, пока он говорил о самой игре. – Ты сам мне все рассказал. Теперь тебя ждет ад. Я разобью твои мечты. Шаг за шагом. И сделаю это быстро.»

Сглотнув, Ларс снова раздражил свое горло, от чего даже замолчал на пару секунд, пытаясь справиться с болезненными ощущениями. Ему пришлось открыть новую бутылку и отпить из нее, чтобы хотя бы немного успокоить свой организм.

- Сейчас я покажу тебе человека, а ты ответишь, что выбираешь: чтобы он жил или чтобы ты забрал себе деньги и прошел на последний уровень. Выбирай что-то одно. Уверен, ты знаешь, что происходит в нашей постоянной рубрике.

По глазам Арадана читалось, что он знает, о чем идет речь. Его губы еле заметно шевелились, и Ларсу показалось, беззвучно молились. Вот только о чем?

- Прошу нашего режиссера вывести на экран счастливчика!

Экран снова выехал из стены, замерев над столом. Через секунду он уже показывал картинку, а Арадан издал сдавленный вздох, добавив к нему каких-то гортанных звуков. В его глазах виднелось замешательство и страх, появляющийся при обстоятельствах, ведущих к трудному судьбоносному выбору. Ведущий с удовольствием наблюдал беспомощность, с которой имус посмотрел на него.

Им показывали человека, стоящего на коленях на фоне деревьев в лесу. Он выглядел ухоженным, крепко слаженным и бородатым. Вот только его немного трясло. Может от того, что вечер уже накладывал свой отпечаток на местность, припорошенную снегом, а может и из-за стоящего за его спиной человека с пистолетом в руке, упирающимся дулом прямо в затылок парню. Ларс слегка наклонился к экрану и разглядел, как слезы медленно катились из-под серой замызганной повязки, закрывающей глаза парня.

- Да. Ты все правильно понял. Это брат твоей невесты. Знаешь. Чтобы попасть в рай после победы здесь, надо многим пожертвовать. Заметно на примере Кевина, да? Требуется пожертвовать своей старой жизнью во имя нового. И не только тебе.

Ведущий усмехнулся, как будто бы подбадривая Арадана, но они оба поняли, что имел ввиду Ларс.

- Вопрос прост. И выбор, как по мне, очевиден: кошелек или жизнь твоего шурина?

Молчание и учащенное дыхание Арадана аккомпанировали той драме, что разгоралась на глазах миллиарда человек.

- А вот сейчас, дорогой Арадан, кровь будет на твоих руках, - с трудом проговорил Ларс, у которого горло заболело с новой силой. – Что скажет твоя Соя? Пойдет ли она за тобой в новую жизнь после того, как ты нажмешь своими словами на курок пистолета? Или ты не сможешь этого сделать? Простишься с мечтами и возможностью сохранить в своих руках жизнь… эм… порядочного человека? Делай свой выбор.

Тело игрока трясла мелкая дрожь. Как и тело его шурина. Как и у него, у Арадана вдруг пошли слезы, которые он даже и не старался вытереть. Поднеся к лицу руку, на которой застыла его собственная кровь, он гладил свой подбородок и беззвучно плакал. Его губы что-то шептали, что-то говорили, но не издавали ни единого шороха ветра в студии.

Ларс не торопил его. Он понимал, что для зрителей сейчас самый интересный момент: герой на перепутье, перед ним сложный выбор, и сейчас он старается выбрать тот вариант развития событий, который сделает его счастливым. Или богатым.

Снова повернувшись к экрану, ведущий с удивлением обнаружил, что и губы парня со связанными за спиной руками шевелятся, говоря что-то, и, хотя звук передавался, но оттуда слышался только ветер, шатающий дыханием молодые деревья на фоне замершей сцены.

- Что выберешь, Арадан? Кошелек или жизнь? Не медли. Наверное, очень страшно стоять там, с повязкой на глазах, считай, в темноте, ожидая момент решения.

Арадан шмыгнул носом и вытер свое лицо от слез. Он покраснел, и это точно не была его кровь с ладоней. Поводив глазами из стороны в сторону, игрок нашел камеру с зеленым глазком.

- Соя. Прости меня, - сказал он четко и громко со слезами на глазах.

А затем Арадан обернулся к Ларсу. Тот увидел во взгляде имуса большую боль, огромное сожаление, страх перед грехом и, однако, твердость в принятом решении.

- Кошелек.

Послышался крик. Ларс от неожиданности подскочил в кресле, как и Арадан. Оба посмотрели на изогнутый экран. Парень кричал, выставив грудь вперед, будто боролся с ветром, старающимся сбить его с коленей. А затем раздался выстрел.

От него, а еще и от той картины, что сотворила пуля, пущенная в затылок, ведущий и игрок вздрогнули еще раз. К резкой боли в горле и неимоверной жаре у Ларса прибавилось что-то в желудке. Какой-то комок сформировался внизу живота и медленно пошел наверх, стараясь достичь ротовой полости. Ларс с трудом сдерживался, чтобы не поддаться и не вывалить на всеобщее обозрение содержимое желудка. Арадана же ничего не остановило. Красочная картина убийства для человека, постоянно молящего Бога о помощи и мире, оказалась слишком несовместимой с картиной жизни.

- Поздравляю, - сухо продекламировал ведущий, делая глоток воды, с трудом проталкивая ее внутрь себя, через сопротивление боли в горле, - ты выиграл еще шесть сотен тысяч. Надеюсь, невеста тебя простит за такое.

На Арадане не было лица. Побледнев, он, однако, выглядел собранным и готовым к чему угодно. Он молчал, а его глаза горели теперь ненавистью и жаждой чего-то очень желанного.

- Я же говорил, что все будет сложнее, - пожал плечами суммус.

- Спасибо за честность, - выплюнул слова участник «Новой жизни».

- Уважаемые зрители. Только что вы наблюдали за тем, как человека ничего не останавливает на пути к заветной цели. Даже другой человек. По секрету Арадан сказал мне, что не очень-то и любил брата своей невесты. Поэтому, я думаю, в целом вы оба будете рады тому, что избавились от него. А он точно порадовался в последнее мгновение за вас, что помог вам обрести новое счастье.

- Я не говорил такого, - прошипел Арадан.

- Ай, ай, ай. Кто-то врет. Ничего, с Соей объяснишься потом. Мне-то плевать на то, что ты сделал. А вот на что мне не плевать, так это на то, что ты прошел пятый уровень нашего шоу. Тебе осталось сделать еще шаг вперед, чтобы попасть туда, куда ты так стремишься, перешагивая через людей. Заберешь ли ты деньги? Остановишься ли?

Голос ведущего хрипел. Он напрягал его сильнее и терял с каждым звуком, но продолжал вести шоу, предвкушая то, что ждало их обоих вместе с целой планетой зрителей.

- Я иду дальше.

- Он мне нравится! Вижу цель – иду к ней! Потрясающе! Итак…

 

«Я убил человека! Господи! Теперь точно. Убил! Я. Соя, прости, прости. Я сам помолюсь за свою душу. Ты просто прости меня. Ты же знаешь, Соя, что так должно быть.»

Пот градом бежал под свитером. Пальцы до боли сжали друг друга в замке, соединившем ладони. Арадан покачивался на стуле взад-вперед, моля Всевышнего о прощении из-за своих корыстных и честолюбивых целей.

«Но я спасаю нашего ребенка. Для меня это имеет значение. Я спасаю шанс на нашу счастливую жизнь там, за гранью убогого существования имуса.»

Кровавая картина убийства произвела на Арадана сильное впечатление. Она напугала его. Она шокировала своей молниеносностью и неотвратимостью. Выбор, сделанный им, привел туда, куда он и планировал прийти, но цена, которую он только что заплатил за проход дальше, довлела над ним. Уже даже не стараясь держать себя в руках, имус сидел напротив ведущего, выпрямив свою спину, как будто обстоятельства сами вдохнули в него силу и уверенность. Не смотря на произошедшее, ему вдруг пришло в голову, что последний шаг окажется самым легким, что все плохое уже позади. Он готовил себя к непростому разговору с Соей, глотая сейчас слезы, текшие на его бледном каменном лице. Да, она не простит его сразу, но это все ради лучшей жизни. «Как бы то ни было, я не отступлю уже назад. Кажется, для меня хватит. Возвратиться – значит сдаться. Я не могу этого позволить себе.»

Ожидая шестого вопроса, Арадан трясся от напряжения. Ему очень хотелось встать и размазать этого ведущего по всей студии, потом разнести и ее, чтобы уничтожить сосредоточение зла в этом мире. «Не стал ли я частью этого зла?» - вдруг задумался Арадан.

- Он мне нравится! Вижу цель – иду к ней! Потрясающе! Итак, перед тем, как озвучить шестой – и последний – вопрос нашего сегодняшнего шоу, я, как ведущий сегодняшнего дня, решаю воспользоваться своим правом на внесение небольших изменений в порядок «Новой жизни».

Арадан как будто очнулся от холодного сна, вытаращив на ведущего воспаленные глаза. Тело как будто прошиб заряд электрического тока. Даже глаз дернулся.

- Перед шестым вопросом, я хочу задать один маленький, но очень важный дополнительный вопрос.

В душе имуса что-то опустилось. Он знал об этом правиле. Обязательно кто-то каждый год пользовался им. И зачастую это означало конец игры для участника шоу. Безумная обида накрыла собой парня. Он вслух зарычал, чем, как ему показалось, даже испугал ведущего.

- У, какой. Ничего. Тебе понравится. Для ответа на него тебе дадут тридцать секунд. Чтобы мы не ушли отсюда в ночи.

Улыбка на лице суммуса, эта кровожадная улыбка гиены, не нравилась игроку. Она не предвещала ничего хорошего. Абсолютно.

- Все мы знаем, что после победы игрок имеет определенные привилегии. Ему разрешается это, разрешается то. Все мы с вами знаем. Не первый год смотрим «Новую жизнь». Но сегодня у нашего с вами героя появляется еще один выбор. И он очень важен. Он безумно важен для него. И для нас. Давайте посмотрим на то, есть ли в этом мире любовь. Настоящая любовь.

Сердце Арадана остановилось.

- Арадан, выбирай: ты идешь в новую жизнь один, без кого-либо, или ты остаешься со своей невестой в резервации? Без денег, потому что ты сейчас от них отказался до шестого вопроса. Но зато с высоким чувством любви. Время пошло.

Таймер вновь загорелся, а имус сидел в кресле, расслабив все свои мышцы. Он не верил своим ушам. Ему предлагали уйти в новый мир без своей любви, без ребенка. Ему предлагали оставить всю свою старую жизнь за бортом и шагать в неизведанное одному.

«Как я могу?» - думал Арадан, смотря на таймер, отсчитавший половину отведенного времени.

Вся эта затея с шоу существовала только ради того, чтобы пересадить свою любовь из той почвы, в которой она родилась и долго росла, в новую, более благодатную. Чтобы плоды этой любви смогли вырасти еще более сильными и независимыми. Чтобы появился шанс на счастье, не ограниченное никакими традициями и законами. И сейчас с каждой секундой все таяло. Таяла и та сила, что удерживала Арадана в себе.

«Без Сои… Как без нее то… Куда я… Нет, предположим я смогу защитить ее, имея деньги. Смогу ее через какое-то время провести к себе. Но это снова риски. Снова опасения и никакого спокойствия. Господи, за что? Почему ты так испытываешь нас? Почему тебе не хочется видеть наших детей в саду Эдема?»

- Почему ты так поступаешь? – просипел имус.

- Как? У тебя осталось шесть секунд.

- Этого хватит.

Решимость собрала волю в кулак, а мышцам вернула силу, которой Арадан славился в своем поселении. Пальцы давно гладили осколок, но сейчас они решились бросить его в ход дела.

Закричав на всю студию так, что крик оглушил его самого, Арадан вскочил с кресла и прыгнул через весь стол на обомлевшего Ларса. Тот совсем не ожидал ничего подобного, стараясь закрыться от нападения вытянутыми вперед руками, что не спасло его. Увесистое тело имуса ударилось в худощавого Ларса с такой силой, что тот даже вскрикнуть не смог. Они оба упали на пол. Арадан прижал суммуса к полу. Тот пытался сопротивляться, но напавший надавил своим весом так, что ведущему сложно было пошевелиться. Осколок находился недалеко от горла суммуса, а лицо игрока нависло над жертвой в паре десятков миллиметров, почти вплотную. Арадан наслаждался тем ужасом, что он видел в черных зрачках Ларса. Тот пытался вздохнуть полную грудь, но у него не получалось этого сделать. От Ларса пахло болезнью и страхом.

- Отменяй вопрос. Время вышло, - прошептал Арадан. – Иначе я порежу тебе горло.

- Не могу отменить. Выбирай.

- Отмени.

- Не буду.

- Осколок острый – я порезал им ладони, когда убивал ваших собак-роботов. Он вскроет твое горло за секунду.

- Давай, - прошипел Ларс в ответ. – Тогда режь. Им нужно шоу. Они получат его.

- Я же порежу. Студия окажется последним местом, что ты видел.

- Режь. Мне надоело это все тоже. Режь. И они все получат то, за чем пришли – динамику, интригу, борьбу. Ты не победишь, я не проиграю. Отличный расклад.

- А твоя жизнь?

- А это уже моя забота.

Арадан разозлился еще больше и коснулся осколком горла Ларса, надавливая на кожу.

- Он близко.

- Финал тоже, - просипел Ларс. – И пока меня все устраивает.

- Отмени вопрос. Отмени выбор. Я не должен идти без нее туда.

- Это твои проблемы. А я решаю свои. Я не буду… Не буду ничего отменять.

Суммус вскрикнул от усилившегося давления стекла на горло.

- Ты же видишь, что они не пытаются даже вмешаться. Им нужны рейтинги. А когда ты меня убьешь, и они узнают о беременности твоей невесты… Ради чего ты это сделал… Им придется решать проблему. Вы станете символом, и вас придется уничтожить. Подумай над этим. Кого ты спасаешь, - шипел ведущий так, чтобы камеры ничего не улавливали.

Осколок замер, все еще надавливая на горло лежащего на теплом полу Ларса. Арадан смотрел в его глаза и видел страх, но он знал, что суммус не отменит вопроса. Ему самому это не было выгодно.

Они оба вспотели от напряжения, а камеры летали вокруг них, еле слышно жужжа. За ними наблюдало множество глаз. Вся планета, затаив дыхание, прекратив любую деятельность, смотрела на то, как разворачиваются события в скорлупке, отделяющей один мир от другого.

- Да пошел ты!

Выкрикнув это, Арадан резко встал на ноги и кинул осколок в сторону. Послышался тихий звон. Он взял ближайший череп и кинул им в экран. Тот разбился, выплакав свои осколки на стол, на пол и на Ларса. Затем он упал с грохотом на пол, а камеры кружились около, будто сожалея, что их старший товарищ пал жертвой человека.

- Ненавижу! – крикнул имус. – Вас всех ненавижу!

Он смотрел то в камеры, то на Ларса, привставшего с пола, и старающегося не зайтись в кашле от долгого времени, проведенного со сдавленным горлом.

- Как вы так можете, а? Как ты так можешь? Мы же люди!

Он кричал и метался по пяточку комнаты туда-сюда, будто животное, попавшее в засаду. Он бил по стенам руками и ногами.

«Как? Как? Я же не могу! Ребенка точно заберут. Меня накажут. Ее заклеймят! Если я откажусь, я наврежу нам обоим. А какой выход? Идти без нее? Но как? Как я могу?!»

- Ты! – снова вскричал Арадан. – Ты. Отмени.

- Не могу. Время вышло, - и Ларс закашлял снова.

- И что?

- Правила одинаковы для всех, - и суммус снова закашлялся. – Выбирай, как ты будешь жить дальше.

«Ее клеймят. Ребенка заберут. А на аборт денег нет. Господи, за что?»

Издав новый крик, имус взял свое кресло и начал бить им по округлой стене. Кресло оказалось крепким, и с каждым ударом оно заставляло стену прогибаться.

- Ублюдки! Я вас всех порежу!

Он кричал и бил по стене, пока не разломал-таки кресло. Тяжело дыша, с выпученными глазами, Арадан хватался за голову, смотря то в одну, то в другую камеру.

- Люди, что же делается? Люди…

- Давай это прекратим, - послышался уставший голос Ларса. – Просто сделай выбор. Может я задам еще один вопрос и разойдемся. Я устал уже от этого.

- Сделать выбор? Ты устал? А, давай тогда. Я сделаю выбор!

- Тебе ничего другого не остается. Ты либо теряешь все, абсолютно все, - многозначительно посмотрел на имуса Ларс, - либо получаешь шанс.

Ненависть к этому человеку росла с каждой минутой. Но именно он являлся тем, кто мог еще помочь Арадану выиграть.

«Если соглашусь закончить сейчас, то точно потеряю все,» - подумал игрок.

- Я делаю выбор. Хорошо. Твоя взяла! Я иду один. Понял? Я иду дальше один! – закричал Арадан, подойдя вплотную к уже вставшему Ларсу и испугав его этим снова. – Слышишь?!

- Да. Слышу. Уважаемые зрители…

- Давай шестой вопрос, ублюдок. Задавай его быстрее. Чего ты ждешь?

Они стояли друг напротив друга. Обоих трясло: одного от жара и страха, другого от злости и отчаяния. Оба, уже испачканные и уставшие, они смотрели в глаза совершенно разных людей и надеялись, что больше не увидят ни этих глаз, ни подобных ярких эмоций.

- Хорошо. Хорошо. Шестой вопрос. Последний. Отвечаешь на него, и деньги твои. Ты суммус. Новая жизнь. И все прочее.

- Задавай!

- Но это финал. Ты должен очень хотеть выйти из своего дома и обрести новый дом.

- Заткнись! Просто. Задай. Вопрос.

- Хорошо. Последний вопрос: ты готов вколоть себе средство химической кастрации прямо сейчас, прямо здесь, чтобы попасть в новую жизнь одному и остаться в одиночестве навсегда?

Говоря это, Ларс указывал в центр комнаты. Арадан, оглушенный новым вопросом, повернулся в сторону, указанную ведущим. Из потолка вытянулась роботизированная рука со шприцем, внутри которого колебалась неизвестная зеленая жидкость.

- Ты готов? Да или нет?

Арадан повернулся к Ларсу. Тот уже стоял с больным, уставшим и испуганным лицом напротив, не отводя своего взгляда от ошарашенного имуса.

«О чем они думают тут, когда составляют список вопросов? Что они знают о нас? Как выбирают участников? Это же невозможно, чтобы все так переплелось между собой.»

Глядя в лицо Ларсу и наблюдая перемену в нем, Арадан осознал, что начал непроизвольно посмеиваться. Он постарался перестать это делать, потому что ему точно было не смешно, но старания не увенчались успехом. Губы сами расползлись в широкой улыбке.

«Если я сейчас не соглашусь, то откатываюсь к тому, что имел бы, если согласился бы ранее не идти дальше. Но… Но сейчас я буду мало того, что без денег на аборт, без шанса сохранить ребенка, без возможности защитить себя и Сою. Так я еще и буду без нее. Соя… Ты не простишь мне смерть брата. Я знаю. Я знаю тебя. Ты не сможешь перешагнуть через себя. Мой отказ означает конец всего.

А если я соглашусь. Если я соглашусь, то будет шанс ее вытащить. Будут средства и возможности. Но надо будет спешить. Чтобы она не сделала аборт сама. Иначе… Иначе не будет нашего ребенка. Нашего… Моего… Вообще никакого. Она сейчас не поймет. Наломает дров. Господи. Она не поверит. Нет… Все пропало.»

И он разразился громким смехом. Хотя скорее он походил на крик больной чайки. От нервов Арадана зашатало. Он стал бродить по комнате, а за ним и вокруг него, и перед ним летали камеры. «И пусть.» Имус согнулся от смеха, слезы текли и текли. А он смеялся на виду у всех, зная, что любой вариант событий скорей всего обречен на провал всех их с Соей планов на жизнь, что они придумали, пока ожидали начала шоу. Смех как сыпь – оказалась реакцией организма на болезнь - на трудности непростой жизни. Арадан то успокаивался, то снова заходился в истерике. Ему казалось, что он остался в студии один. Имус никогда не чувствовал себя так легко и свободно. Особенно в принятии решений.

«Это все не имеет смысла. Да или нет, но счастью конец. Как они так подгадали? Как все совпало друг с другом?»

Время от времени Арадан посматривал на Ларса. Тот все стоял на месте, сложив руки на груди, испуганно рассматривая игрока. Его самого трясло. «Боится. А его не выпускают. Он в клетке со зверем. Не смотря на все, он боится за себя.»

- Что ты тут стоишь? – крикнул Арадан, стоя за столом, разделяющим его и Ларса. – Чего ты ждешь?

- Я жду ответа, - отвечал ведущий, не отрывая взгляда от Арадана. – Ты все еще держишь нас тут.

- Я не могу на это ответить. Соя! Я не могу, ты же знаешь!

- Тут только я. Говори со мной.

- А что с тобой говорить? Ты же свободен.

- Нет. Пока ты не ответишь, мы не можем с тобой выйти. Шоу все еще идет. Не томи людей.

- Да пошел ты. Пошли они все.

- И пошел ты.

Арадан снова засмеялся.

- Да. Да. Да! И пошел я! Конечно.

«Как быть? Лишиться возможности когда-либо быть отцом и постараться спасти ее с ребенком? Чтобы навсегда?»

Утирая свои слезы, Арадан вдруг заметил улыбку на лице Ларса. Она мимолетно пролетела из одного угла губ в другой угол, но имус повернулся как раз в подходящий момент, чтобы заметить триумф в глазах суммуса, чтобы почувствовать еще больше возросшую ненависть к нему и ко всем суммусам на планете.

«Что он там говорил? Им нельзя проигрывать? Ему угрожают?»

И вдруг Арадан понял. А когда понял, то засмеялся снова, пуще прежнего. Он лег на пол и начал кататься по нему – до того его забавило то решение, что он принял за секунду. Маленькие осколки стекла чувствовались через грязный красный свитер, но не причиняли никакой боли.

- Да хватит!

Голос Ларс не вернул Арадана на землю, но напомнил о ведущем. Продолжая хохотать, имус поднялся и облокотился на стол животом, снизу-вверх смотря через слезную пелену на истукана, который чуть было не обвел имуса вокруг пальца.

- Знаешь, что? Я готов ответить!

 

Ларс стоял и не знал, куда себя деть. Его не забирали. Наверное, Саша упивался моментом, упивался таким потрясающим шоу, что два человека в студии-капле устроили сегодня. Его ноги тряслись и холодели, как и ладони, но он всеми силами старался не выдать своих эмоций Арадану, которого теперь боялся. Он видел, как имус медленно сходит с ума и не собирается выпускать их отсюда.

«Зато как все подстроено! Еще немного и он откажется. Ему незачем соглашаться. Смысл им утрачен. А вместе с ним и победа.»

Наблюдая за Араданом, Ларс третий раз в жизни молился, чтобы этот придурок наконец-то взял себя в руки и ответил отказом. Ведущий старался воздействовать на игрока словами, но тот не слушал, не слышал. Арадан скрылся в каком-то своем мире, в своих мыслях, и, казалось, не желал из них выходить. Он плясал вокруг манипулятора со шприцом, как вокруг елки, на потеху публике. Ларс не говорил ничего больше. «Пусть они насладятся, потом устанут и сами выведут его отсюда. Не помню, чтобы игрок когда-нибудь сходил с ума прямо здесь, в прямом эфире.»

Но все же суммус надеялся, что этот момент настанет как можно скорее. Его трясло не только от страха перед беснующимся имусом. Жар бил по нему серией не берущихся ударов, стараясь повергнуть Ларса на пол. С каждой попыткой сглотнуть горло драло так сильно, что лицо само собой кривилось от неприятнейших ощущений. К тому же голова находилась будто в тумане, воспринимая все происходящее скорее, как сон или фильм, в котором ведущий стал не по своей воле принимать участие. И его ухудшившееся состояние отчасти являлось последствием атаки имуса.

«Но ты все равно проиграл.»

Эта мысль заставила Ларса улыбнуться в тот самый момент, когда Арадан повернулся к нему и подошел ближе к столу, разделявшему их. Игрок почти лег на этот стол и теперь смотрел на суммуса, улыбаясь своей отвратительной испорченной улыбкой, как уличный кот, готовый своровать с кухни какой-нибудь лишний, по его мнению, кусок.

- Знаешь, что? Я готов ответить! – прокричал имус.

Его глаза казались стеклянными. Они блестели даже в таком не очень ярко освещенном помещении. Его улыбка не сходила с лица, а идиотские смешки не прекращались ни на мгновение.

Но фраза Арадана вдруг очень расслабила Ларса. Тот снова улыбнулся имусу, предвкушая тот момент, когда сможет закончить эту игру, после которой он хорошенько отоспится, наевшись лекарств.

- Уважаемые зрители! Наш участник наконец готов ответить на последний вопрос, принять судьбу и закончить сегодняшний эфир. Все, что от него требуется – так это ответить сейчас на вопрос: он готов прямо сейчас кастрировать себя химическим методом, чтобы…

- Да! – раздалось в комнате.

Наступила тишина. Даже Арадан перестал смеяться, но он все еще улыбался, не отрывая взгляда от Ларса. Того аж подкосило.

- Ч-что?

- Да! Я согласен!

И снова имус засмеялся. Он встал и, покачиваясь, подошел к манипулятору, закатывая рукав своего красного некрасивого свитера, мозолившего Ларсу все шоу глаза.

- Я прямо сейчас это и сделаю. А ты что думал? Издеваться надо мной и выиграть? Ты этого хотел?

Манипулятор ожил. Он повернул шприц иглой к руке Арадана и включил лазерный прицел, приближаясь к коже.

- Нет, - прошептал Ларс. – Нет.

- Думал, что у тебя не будет расплаты? Раз у меня нет будущего, значит и у тебя его не будет. Что ты там мне говорил по поводу того, что для тебя этот эфир важен? Для вас он может быть важен только в случае победы. Ну так что? Как тебе ее вкус?

Ларс, насилуемый лихорадкой, смотрел с ужасом на то, как игла входила в кожу Арадана, как жидкость начала подаваться в вену имуса, приводя приговор в исполнение. У него все опустилось. Он перестал быть собой. Он в секунду превратился в пустоту, в призрака, который вместе со смертью потерял все, что имел до этого. Ужасная слабость накатила на Ларса. Он пошатнулся и прямо-таки упал в свое кресло, стоявшее от него в тройке шагов.

Арадан закончил процедуру и засмеялся снова. Он смеялся и показывал пальцем на Ларса, беспомощно наблюдавшего за ним.

- Проиграл! Смотрите все! Ларс проиграл второй раз подряд. Теперь его накажут.

Имус подбежал к Ларсу и ударил того ладонями по коленям, а затем затряс за плечи.

- Зрители! Зрители, смотрите! Я победил! А он проиграл! Какой ты самоуверенный! Думал все? Я в кармане?!

Ларсу было все равно. Арадан тряс его, а суммус не думал ни о чем. Он просто смотрел перед собой и молчал. Он стал пустым местом. Теперь и его слова не имели значения. Арадан оставил его в покое и пошел в пляс, а Ларс все так же сидел и смотрел перед собой. Одна из камер подлетела очень близко и зависла напротив его взгляда, горя зеленым светом маленькой лампочки. Но и на это ведущий не обратил внимания. Апатия, овладевшая им, не давала даже пошевелить рукой, чтобы отогнать камеру от себя. Ларс плевал на то, что сейчас его в таком состоянии видит вся Земля. Он просто отдался в руки времени и болезни. Его пальцы начали трястись сами собой, а по лбу потекли крупные капли пота, но и это его не волновало. Горячий, как кипяток, он сжигал сам себя на виду у всех.

Вдруг в поле зрения появился широкий луч света, на который Ларс даже не хотел поворачиваться. Потом перед ним прошло двое крепких парней в красных одеждах, скрутивших Арадана и потащивших его на выход.

- Пока, суммус! Или кто ты там уже? Пока! Может увидимся!

Победитель смеялся во всей свой голос, уносимый охраной все дальше и дальше.

Ларс даже не хотел смотреть в сторону выхода, из которого повеяло свежестью, убивавшей сейчас прохладой. Даже когда перед ним появился Саша, то ведущий только посмотрел на его руки, а затем отвел свой взгляд. Он видел комнату, как арену для бойни. Бойни, в которой он сам пал жертвой. Режиссер ничего ему не сказал – просто развернулся и ушел, оставив Ларса одного. Просидев так неизвестное количество времени, Ларс, обжигая сам себя, наконец встал с кресла, все еще не поворачиваясь в сторону выхода. Все камеры давно вернулись в свои гнезда. Суммус окинул взглядом студию, в которой он провел последние два с чем-то часа. И никаких эмоций это действие у него не вызвало.

Он так хотел вечером встретиться с друзьями, наесться таблеток, наорать на врача, принять поздравления с хорошей игрой, утереть нос Саше, поспать вдоволь, подышать свежим воздухом, принять душ, поесть чего-нибудь очень вкусного, а назавтра провести еще один эфир, показав отцу и матери, что и он на что-то годится. Но… Теперь он осознавал, что все его планы порушились, а надежды угасли. Что наступил конец всему, чем он жил. Нет больше друзей. Нет больше той жизни, что он вел.

Ларс стоял на месте посреди этой странной студии-капли, пока его мысли парили где-то далеко, оставив мозг пустым. Он только воспринимал входящую информацию, стараясь не перегреться из-за болезни. Суммус снова сглотнул через сильнейшую боль в горле. И эта боль на некоторое время вернула его в настоящее.

«Что я тут делаю?»

Поблуждав взглядом по комнате, ведущий вдруг заметил странный блеск в нескольких метрах от себя. Он подошел ближе к источнику блеска. Подошвы его ботинок что-то раздавили. Ларс присел на корточки и уставился под ноги, где на полу еле виднелись острые стеклянные осколки того самого орудия Кевина. Он протянул руку и пальцами схватил один из осколков.

«Вопрос первый…»