(Лида)

Больше всего на свете мне нравились его глаза. Такие темные, проникающие прямо в душу. Мне казалось, он понимал меня с полуслова, с полувзгляда. Но ключевое слово здесь – “казалось”. Он предал меня в самый сложный период жизни. Дружбе конец. Я серьезно! Когда я так нуждалась в нем, что он сделал? Да просто кинул мне сообщение и уехал. Предатель!

— С днем рождения, Лида! — хором кричат девчонки и родственники.

Мне сегодня исполняется восемнадцать, а предатель Бессонов и в этом году не удосужился меня поздравить. Даже гребаного поздравления не передал. Хотя я знаю, что он часто общается и с папой Волковым, и с братом. Ну, ничего, переживу как-нибудь.

И вообще, больше никогда не буду о нем вспоминать. Все, мои чувства к нему умерли, так и не распустившись. Пора забыть о нем раз и навсегда. Пусть остается в своей Германии. А у меня теперь есть Вадик.

— У меня для вас еще один сюрприз, — отвлекается папа Андрей от телефона, кому-то там писал. Думаю, у него появилась женщина. Но я только рада, а то моя сестра Еся с Ромой уже решили жить отдельно, а мне приходится готовить нам с папой еду. Получается так себе, если честно, учитывая мой рацион. Да и давно пора ему с кем-то завязать серьезные отношения, хватит ходить в заядлых холостяках. Поэтому я всеми руками за. — А вот и он!

Я оборачиваюсь на скрип открывающихся ворот, ожидая увидеть там какую-нибудь женщину, но вижу его!

Ярослав.

Роняю бокал из рук. Он со звоном разбивается на осколки, как и мое сердце. Нет, это сон. Это кошмар, а мне просто нужно проснуться. Или это галлюцинации. Хочется в это верить, но нет.

Он здесь.

Совсем другой стал: волосы короче, плечи шире, улыбка наглее. Он и был красивым, а теперь и вовсе. Глаза только все те же. Но вот видеть их я не хочу! Но кто бы меня спрашивал, да?

Встречаемся взглядами.

Внутри все обрывается и летит в бездонную яму. Сердце болезненно сжимается, а в ушах поднимается звон. Чертов Бессонов! Гребаный предатель! Сегодня мой день! Мой! Какого черта он явился сюда?

— Ярослав приехал, — радуется Еся, сестра называется.

— Братка! — торопится Рома его обнять.

Прекрасно.

Не выдерживаю и срываюсь с места. Хочу убежать, испариться, исчезнуть, уехать, только чтобы не задыхаться рядом с ним. И уехала бы, но Есе резко плохеет.

Сестра хватается за живот, начинается суета, ведь она ждет ребенка. А дальше скорая, больница, ожидание.

— Это все из-за тебя, урод! — сквозь зубы бросаю Ярославу.

— А я-то тут причем? — нагло развалившись на стуле, пялится в потолок, даже не смотрит на меня, упырь.

— Лида, все будет хорошо, уверен, ты зря паникуешь, — как всегда спокоен и холоден папа Андрей. Мне бы его выдержку.

И только я собираюсь бросить Ярославу очередную колкую претензию, как в коридоре появляется Рома.

— Ну? Что там? Как Еся? А ребенок? — оттолкнувшись от стены, подбегаю к зятю.

— Все нормально, — выдыхает Рома. — Небольшой тонус, но все уже сняли, сейчас прокапают витамины и отпустят. Так что, можете расслабиться и ехать домой.

Рома остается с Есей, а вот я топаю за папой Волковым к машине. Позади меня раздаются раздражающие шаги какого-то придурка. А, точно, это же Ярослав! Скотина. Надеюсь, он свалит из страны сегодня же.

Останавливаюсь возле машины папы и скрещиваю руки на груди.

— Я с ним не поеду.

— Лида, давай не сейчас, прошу, — устало сжимает переносицу Волков. — Мы все перенервничали, устали. Давайте просто доберемся до дома. Садись в машину. Открывает мне дверцу.

Скрепя зубами, все же слушаюсь. Плюхаюсь на заднее сиденье, а там уже устроился Ярик-свинарик. Еще и ноги свои растопырил в разные стороны. Что, яйца слипаются? Мыться надо чаще.

— Не помню, чтобы мы враждовали, но если я тебе так неприятен, можешь топать пешочком, — еще и ухмыляется.

Нет, мы не враждовали. Мы дружили. По крайней мере, я так думала. А друзья друг друга не бросают, особенно, когда остро нуждаются в поддержке. Мы тогда с сестрой жили с родителями. Они вдарились в секту и делали нашу жизнь невыносимой. Ужас, вспоминать страшно. Мы тогда сбежали и пытались выжить. А Ярослав даже не поинтересовался, как я, не говоря уж о том, чтобы помочь. Хотя мне помощь его не нужна вовсе. Но мог хотя бы просто написать, что у него все нормально там. А не вот так пропадать молча. А теперь явился, Ярослав – Красно Солнышко, блин. Короче, бесит.

— Пошел, ты! — показываю ему неприличный жест и отворачиваюсь к окну.

Пока мы торчали в больнице, девчонки уже убрали со стола и перемыли посуду. Вадик тоже остался и дождался меня. С Вадиком мы вместе учимся на физкультурном. Оба занимаемся плаванием, вот и подружились. А с сегодняшнего дня вроде как решили встречаться. Он даже подарил мне серебряную подвеску с сердечком. Банально, но так мило.

— Как там Еся? — переживают девчонки.

— Нормально все, так что можно резать торт.

Торт, к слову, тоже необычный, на белковом креме и с минимумом сахара. Но даже он кажется мне чем-то прекрасным, учитывая, что мне приходится отказываться от сладкого и быстрых углеводов.

Я надеюсь, что Ярик уйдет в дом, но он остается в беседке. В наглую заваливается в плетеное кресло. А когда Ника поднимает с торта крышку, чтобы я разрезала его на кусочки, этот гад цепляет пальцем самую красивую розочку, которую я уже приглядела для себя и слизывает ее!

Внутри меня все закипает от ярости. Он явно здесь, чтобы испортить мне настроение, день рождения и всю жизнь! А главное, я не могу его выгнать, ведь он тоже живет с папой Андреем и имеет право тут находиться. Кстати, я сейчас живу именно в его комнате. Ничего, переночует в комнате своего брата, она теперь свободна. Ну, или в гостевой, у папы Андрея и такая имеется.

— Ли, может, познакомишь со своими друзьями? — бросает на меня свой острый взгляд.

— Я Соня, — улыбнувшись, представляется подруга.

Нику Чудову он и так знает, остается Вадик.

— Ну, не тупи, представь сивого, — торопит меня этот заматеревший волчонок. Так его раньше называли – волчонок. Еще Бесенок. Все потому, что он младший брат Ромы Бессонова и племянник Волкова. А теперь его уже так не назовешь. Он теперь, скорее, волчара позорный или Беснило. — Давай, прекрасная девочка Лида, я жду.

— Это Вадик, мой парень, — выговариваю каждое слово, пусть подавится. Держи, фашист, гранату!

— Вадик? — усмехается. — А я отчего-то подумал, что Шурик. Ну здорово, Вадик, — протягивает руку. А потом так сжимает ладонь Вадика, что тот морщится от боли, хоть и старается этого не показывать.

— Ли, а что это на тебе за позорная побрякушка? — цепляет подвеску, что подарил мне Вадим.

Ну, вот как назвать этого кретина, а? Нет, он точно решил мне все испортить. Ненавижу! До трясучки, до закипания в венах, до звона в ушах!

— Вот, держи, это нормальный подарок.

Ярослав протягивает мне коробочку. Я стою и не шевелюсь, только сверлю его ненавистным взглядом. Тогда он сам хватает меня за запястье и вкладывает в ладонь свой гадкий подарок. Не удивлюсь, если там сушеный таракан какой-нибудь. Открывать даже не собираюсь. Просто засовываю в карман ветровки. Потом выкину.

— Лидусь, давай уже тортик попробуем, — слава богу, отвлекает меня Вероничка.

А Ярослав уходит в дом. Но уже через двадцать минут возвращается, переодетый в черные штаны и толстовку, выкатывает свой байк. Наконец-то сваливает. Хоть нормально посидим. Мы планировали после застолья ехать с девчатами в клуб, но у меня уже нет настроения. Да и Соня куда-то засобиралась. Чудова вообще теперь под строгим контролем своего ненаглядного Красавина. Не переться же мне одной. Поэтому ближе к полуночи мы все расходимся.

Умывшись и надев пижаму, заваливаюсь в кровать и обнимаю любимого плюшевого волчонка. Сон долго не идет, все из-за Яра. До сих пор не понимаю, какого черта он приперся в Россию. Надеюсь, быстро свалит обратно. Так, все, хватит о нем! Лучше посчитаю баранов. Раз Ярик, два Ярик, три Ярик…

Наконец-то проваливаюсь в темноту и тишину. Засыпаю, видимо, крепко, раз не сразу соображаю, что в кровати я уже не одна. Нащупав в темноте… мужское тело, вскакиваю и поднимаю дикий визг!