Сердце стучит так громко, что мешает дышать. Страх ядовитой волной разливается по всему телу. Рука саднит после удара. Таша пытается закрыть дышащую на ладан дверь доисторической телефонной будки, но у неё плохо получатся. В этой дыре спрятаться негде. Крошечный район едва за чертой города, где каждый у всех на виду. И ощущение, что ты под прицелом не оставляет ни на секунду. С тех самых пор, как она узнала, что в отца стреляли. Он попал в реанимацию и сейчас, возможно, ещё там. С ним связаться не получится никак. С матерью тоже. Остается один человек. Тот, кто обещал помочь в случае опасности. Кто дал клятву оберегать её. Если он не протянет руки, Таше конец.

            Номер помнит наизусть. Выучила сразу, как он его назвал. И пусть прошло два месяца с тех пор, Таша ничего не забыла. Его голос – то мягкий, вкрадчивый, ласкающий слух; то жесткий, резкий, не терпящий возражений. Его глаза – полная синевы бездна, в которую хотелось погрузиться с головой. Его руки – горячие и настойчивые. Таша помнила каждую деталь. Но не была уверена, что помнил он.

            То, что было между ними – вспышка света, игра страсти. Быстро началось и быстро закончилось. Он уехал, и они не успели попрощаться. Она не думала, что однажды будет звать его обратно. Да и ситуация совсем не та, при которой хотелось бы встретиться. Но правда в том, что обратиться ей больше не к кому.

            Парнишка из магазина дал ей карточку и сказал, что нужно вначале набрать номер, напечатанный на ней. И только потом звонить абоненту. Да, и на всё про всё будет только три минуты. А может, и меньше.

            Что за древность?

            Таша в жизни никогда не пользовалась такими средствами связи.

            Но в этой местности, где она очутилась не по своей воле, ни одна мобильная сеть не ловила сигнал. Значит, звонить либо со стационара, либо из автомата. Знакомых у неё не было. Проситься в гости, чтобы позвонить, она не стала. Рискованно. Оставался последний вариант. И он сработал.

            Таша набрала номер. И с замиранием сердца следила, как утекает отпущенное ей на разговор время. В трубке шли длинные гудки. Неудивительно. Номер не определялся, ей могли не ответить. Она почти упала духом, как вдруг на последней минуте услышала знакомый голос с нотками раздражения и недовольства:

            – Алло?

            – П… Петр, – в горле словно ком встал. Таша сглотнула.

            – Кто это?

            – Ты… не узнал?

            Неужели возможно такое?

            – Таша, – сказал он.

            Облегченно выдохнула и откинула голову назад, прижавшись к холодной стене автомата. Не забыл…

            – Таша, я слушаю тебя.

            Усилием воли заставила себя выйти из ступора. Сейчас не время таять. У неё осталось несколько секунд.

            – Петр, мне нужна твоя помощь, – быстро заговорила она. – В отца стреляли. За мной погоня. Мне надо спрятаться. Помоги, пожалуйста!

            – Ты где?            

            Таша оглянулась в поисках хотя бы одного указателя. Но как назло эта часть улицы была пуста.

            – Я не помню название. Это какая-то деревня недалеко от моего города, – она попыталась припомнить маршрут, по которому её везли. – В северной части. За лесом. Чернушки, что ли.. Нет, не помню.

            – Так, успокойся, – железным тоном потребовал Петр. – Можешь описать мне местность?

            – Да, – Таша снова оглянулась. И в этот момент время звонка вышло. Табло показало ноль. И следом появилась надпись: «На вашем балансе недостаточно средств». – Да что ж такое?! – она стукнула кулаком по аппарату. Он выплюнул карточку Таше под ноги. – Теперь мне точно конец. Он не найдет меня в этой дыре.

            Зато могут найти те, кто её похитил. И в этот раз вырваться и сбежать вряд ли удастся.

            Таша сползла вниз на корточки и обхватила колени руками. Детская привычка. Сохранилась с тех времен, когда подолгу сидела в шкафу, прячась от всего мира. Уткнув голову в колени, то плакала, то дремала. Было тоскливо и одиноко. Хотелось кого-то сильного и надежного рядом. Но в квартире вместе с Ташей жила только мама. И периодически заявлялись её ухажеры, которых выставлял отец, едва ему сообщали о новых похождениях бывшей жены.

Сумасшедшие это были годы.

Отец заботился по-своему, на расстоянии. Да и мать, пожалуй, тоже. Криками напоминала, что Таше нельзя нервничать, что у неё аритмия, и это может плохо кончиться.

Криками… Как будто нельзя по-другому.

Таша терпела, стиснув зубы. Потом почти забыла, как улыбаться. А когда ей запретили заниматься балетом, мир рухнул.

            – Я хочу, чтобы ты жила, – говорила ей мать. И отец тогда поддержал.

            С больным сердцем заниматься танцами нельзя.

            А ведь станок был для неё спасением. Тем самым кругом, за который можно было уцепиться и остаться на плаву.

            Таша сделала глубокий вдох. Затем ещё более глубокий выдох. Снова вдох и выдох. Этому нехитрому приему её научил лечащий врач.

            «Дыхание – основа, – говорил он. – Будешь правильно дышать – научишься постепенно контролировать сердечный ритм. И поменьше нервничай».

            Интересно, что бы сказал сейчас ей этот доктор, узнав, в каком положении она оказалась? Отец в реанимации, мать свалила за границу. Из города Ташу вывезли незнакомые, но явно бандитской наружности люди. Она сбежала каким-то чудом. И теперь последняя надежда была на Петра – друга или сообщника отца. Она не знала точно, как обозвать их отношения. Оба они – и папа и Петр принадлежали преступному миру. И оба не были ей чужими. С Петром связывала последняя ниточка. И она натянулась до предела, грозя оборваться.

            – Что же мне теперь делать без тебя? Я не смогу одна.

            Мимо на большой скорости проехал внедорожник. Хлопнула дверь автомата. Таша вздрогнула, а затем встала в полный рост. Не время сидеть здесь и горевать.

            – Нужно что-то придумать, – решила она.

            Только что?

            Ответа пока не было.

            Дело – дрянь. Она влипла по самые уши. А ведь её предупреждали…