Сегодня накрыли позже обычного. На белоснежную скатерть, выглаженную безупречно, поставили три столовых прибора, кофейник, молочник, сахарницу, блюдо с печеньем.

     Я не люблю кофе. Мне больше по душе обычный травяной чай из зверобоя, тимьяна, чабреца и липового цвета. Этот запах, этот вкус – они напоминают мне о доме.

     Моём доме под открытым небом.

     Мой генерал сидит, закинув нога за ногу, в плетёном кресле, и курит сигару. В его руках свежий выпуск газеты, который с утра доставляет почтальон. За отдельную плату к восьми ноль-ноль. Он с важным видом читаёт её, выпуская кольца дыма прямо в гостиной, а я в это время смотрю в окно и мечтаю о птицах.

     Этой ночью они особенно хорошо пели. Я не могла спать. Вышла на балкон, открыв дверь настежь. Впустила прохладный воздух в спальню. Генерал спит в пижаме и под двумя одеялами. Жалуется на холод. Наверное, это старость. Я каждый раз ему об этом говорю, но он и слушать не желает.

     Его выбор.

     Мне, наоборот, жарко. Я выхожу в одной сорочке с босыми ногами и с удовольствием подставляю лицо ветру. Если генерал простудится, в этом буду виновата я. Его скверный характер не позволит вести правильный образ жизни, вовремя принимать назначенное врачом лекарство и почаще отдыхать. Но я не настаиваю. Быть может, так он скорее сойдёт в могилу, и я, наконец, получу свободу. Я слишком долго о ней мечтаю, чтобы отказаться.

     Наверное, это плохо – желать кому-то смерти. Особенно своему ближнему. Но этот человек, с которым я делю постель, за столько лет не стал своим. Мы всё так же чужие друг другу, и смерть одного из нас станет для другого освобождением.

     Мне хочется выйти в сад, пройтись босиком по мокрой траве. Там слышно птиц ещё лучше. Там можно убежать, спрятаться – туда, где он меня не найдёт. И я свешиваюсь через перила, готовясь к прыжку, но потом сама себя останавливаю. В соседней комнате спит Даня, и ради него я не могу сейчас уйти. Генерал всё точно рассчитал. Он знает, что я никуда не денусь, пока мой сын здесь, на его территории. И я остаюсь здесь, в его роскошной резиденции, в своей золотой клетке. Я ненавижу и этот дом, и его хозяина. Я никогда не прощу его за то, что он со мной сделал. И если бы у меня в руках сейчас был бы нож, я с удовольствием вонзила бы ему в самое сердце. Если знать наверняка, что оно у него есть.

     Есть люди – птицы. Певчие, перелётные. Летают по свету, собирают знания, питают себя и других. Они живут под солнцем и каждый новый день встречают радостной трелью.

     Я тоже птица, но с обрезанными крыльями. Мне нельзя летать высоко. Моё место – возле хозяина. Того, кто завладел мной против воли. Он получил всё, что хотел, кроме моего сердца. И что бы ни делал генерал, оно никогда не будет ему принадлежать. Его я разделила на двоих. Одну половину отдала своему сыну, вторую – …

     Вторая слишком далеко и, кажется, потеряна безвозвратно.

     А птицы поют и поют. И мне хочется думать, что они делают это ради меня. Я закрываю глаза и улетаю вместе с ними. Туда, где ещё можно быть счастливой. Туда, где снова взойдёт солнце.

     Моё кхаморо.